Амортенция для Гарри Поттера

Если вы заметили ошибку, то сообщите о ней через ПБ. Спасибо!       Гарри чуть ли не повизгивал от удовольствия — до того всё происходящее вокруг радовало юношу и веселило. И ни мрачное кладбище, ни пыльный тёмный склеп или хотя бы Пожиратели смерти, столпившиеся вокруг — ничего не пугало Поттера в эту прекрасную ночь. А всё от того, что юноша, наконец, был рядом с любимым. Он ждал этого, казалось, всю жизнь и теперь не мог налюбоваться на маленькое личико Волдеморта, смущенно спрятанное за пеленкой. Жаль, конечно, сам Лорд, кажется, был не слишком общительным человеком. Он только с ужасом глядел на Гарри, хмуря маленькие бровки, но юноша был уверен, что со временем пропасть между ними станет меньше. Это обязательно случится. Ведь Гарри так любил и был готов костьми лечь, но добиться расположения обожаемого им мужчины. Пусть даже единственное, что пока он услышал от Волдеморта: «Что с этим маленьким ублюдком?» и «Почему этот мелкий сукин сын так смотрит на меня?»       Конечно, когда Лорд говорил «маленький ублюдок» и «мелкий сукин сын» он имел в виду Гарри. И Поттеру уже нравились эти ласковые прозвища. Ведь у всех влюблённых они должны быть. У Гарри, конечно, было немного опыта в делах сердечных, но он часто слышал, как дядя Вернон называл Петунью сукой. А они были в весьма счастливом браке уже столько лет! А это значило только одно — на них определённо можно было равняться… Ах, Гарри бы столько отдал сейчас за возможность разделить с Волдемортом свою судьбу, надеть на один из этих маленьких скрюченных пальчиков колечко, поцеловать эти славные тоненькие губки… От одной только мысли юношу пробирала дрожь. И он вновь расплывался в блаженной улыбке.       — Ты такой милый, такой крошка… — шептал Гарри, неловко протягивая руки к кулёчку с Волдемортом. — Я представлял тебя иначе, но кто бы мог подумать, что ты такая пуська.       — Хвост, — шепнул Лорд, и Гарри расплылся в глупой улыбке — ему нравился хриплый голосок Лорда. — Хвост! — позвал Волдеморт с чуть большей паникой, когда Гарри соблазнительно прикусил нижнюю губу и жадно сглотнул, не отрываясь глядя на него.       — Да, милорд? — запищал маг, отложив в сторону книги с ритуалом Возрождения.       — Убери! Убери его! — вскрикнул сипло волшебник. Он даже нашёл в себе силы указать на Гарри пальцем.       — Но милорд, он пока нам нужен. И он гораздо спокойнее, когда, кхм, вы рядом, — неловко прошептал Петтигрю, перемнувшись с одной ноги на другую.       — Ты что — не можешь угомонить одного маленького ублюдка?       — О! — вдруг взвыл Гарри, приложив руки к горящим от возбуждения щекам и посмотрев на Питера. — Он назвал меня маленьким ублюдком! Ты слышал? Я ему нравлюсь. Определённо, — зашептал Поттер возбуждённо и всё-таки дотронулся одним лишь пальчиком до вылезшей из-под покрывала покорёженной ножки Лорда. Петтигрю кашлянул в кулак, кажется, пытаясь скрыть то ли смешок, то ли отвращение, а Тёмный лорд в ту же самую секунду горячо вскрикнул:       — Угомони его! Немедленно! — произнёс мужчина. И на поляну вдруг выступил один из Пожирателей смерти. Он поклонился и из-под маски на плечи ему упали тяжёлые белые пряди.       — Милорд, — шепнул неизвестный, — позвольте мне угомонить мальчика, чтобы он не мешал ритуалу. И вам, конечно же, тоже, — сладко добавил он.       Волдеморт тихо усмехнулся и шепнул:       — Наконец-то. Прояви себя хоть ты, Малфой. Хоть ты…       И Люциус смело подошёл к Гарри, сидящему на корточках возле кресла с Волдемортом, тут же вцепился рукой в спутанные волосы подростка и дёрнул его вверх. Гарри зашипел от боли, а Тёмный лорд удовлетворённо рассмеялся.       — Мне определённо нравятся твои методы, Люциус, — шепнул он.       Гарри замолк на какое-то время. Ритуал благополучно продолжился. Но замолчал гриффиндорец вовсе не из-за боли или страха перед Малфоем. Гарри вдруг понял, что Волдеморту, кажется, нравится, когда он страдает. И, как только Гарри обрёл это знание, он разразился страданием так, как только мог. Он завизжал, закричал, затрясся в руках Люциуса, что тот даже оттолкнул его в сторону, подальше от себя. Но быстро ретировался и пнул Гарри в живот, отчаянно паникуя и не зная, как остановить эту какофонию отвратительных звуков. Может, Гарри чуть-чуть и переигрывал, но он определённо добился своего — внимание Волдеморта вновь принадлежало всецело ему одному. Внимание Лорда и всех Пожирателей Смерти, которых, кажется, начинало сильно смущать соседство на одной поляне с чем-то столь неадекватным.       — О Мерлин! Мистер Малфой, — между тем визжал Гарри, — только не бейте меня сюда! Или сюда! Или вот в это место! Оно у меня самое чувствительное! Нет! — восклицал юноша. Но затем голос его вдруг изменился и парень елейно зашептал: — Солнышко моё, — обратился он к Тёмному Лорду, который с каждой новой секундой становился всё более и более мрачным, — ты ведь смотришь на меня? — Но Лорд смотрел лишь на Петтигрю, одним лишь взглядом приказывая ему сосредоточиться на ритуале. Хвост продолжил, но было видно, как он нервничает и как ему неуютно. Руки Питера дрожали. Он уже несколько раз запнулся, пытаясь начать читать заклинание. А Гарри ревновал к Хвосту и потому орал всё громче и громче.       В это самое мгновение всё окончательно превратилось в балаган. С одной стороны Петтигрю громко читал слова тёмного ритуала, изо всех сил стараясь выглядеть молодцом, а с другой стороны по траве катался Поттер и истошно визжал, цепляясь за ноги Люциуса. В центре же всего этого цирка стояло кресло с Волдемортом, который просто уставился в одну точку, ожидая того мига, когда всё это наконец закончится. Закончится его, быть может, не самым триумфальным возрождением, но определённо весьма мучительной смертью пацана.       Терпение принесло плоды. И наконец Питер вернулся к Господину, взял его на руки и понёс к котлу. В то же мгновение Гарри перестал метаться, подскочил и вцепился в плечо Петтигрю крепкой хваткой. Люциус же поспешно схватил за плечо самого Гарри, но, увы, так и не смог сдвинуть его с места. Сила любви, мать её.       — Ты куда это его понёс? — дерзко выпалил Гарри в лицо Питера.       — В котёл… — дрожащим голосом ответил ему Хвост. И в глазах Избранного вдруг расцвела такая дикая ярость, что Петтигрю тут же пожалел о своих словах. Палочки у Гарри не было, но было два крепких кулака. Одним из них он уже замахнулся, но в это же самое мгновение заговорил Лорд. И все ахнули. Мужчина говорил… нежно? Мягко? Без угрозы убить? Определённо никто прежде не слышал такого тона от волшебника.       — Гарри, — шептал мужчина, — нет причины бить Петтигрю, — мягко вёл он, принимая правила этой раздражающей игры. О, Волдеморт действительно был готов на всё, чтобы уже добраться до котла без всяких эксцессов и покончить со всем этим. Да, сегодня он, наконец, обретёт тело, сильное и неуязвимое, и благодаря ему избавится от всех своих врагов. А мальчишку он придушит собственными руками, пока же… — Гарри, — вновь протянул Лорд, — неужели ты не заметил, чем мы тут занимаемся?       — Солнышко моё… я был так увлечен тобой, — шепнул Гарри, совершенно счастливый и разомлевший от таких ласк.       — Гарри, мальчик мой, — вкрадчиво произнёс Лорд, — ты видишь, как я слаб и немощен?       — Ты шикарный, — серьёзно ответил ему Гарри в следующий же миг. Люциус неловко поджал губы. Петтигрю уже подташнивало от вида Лорда и прикосновений к его телу. Сам же Лорд лишь тяжело вздохнул, раздумал что-то, широко улыбнулся и уверенно произнёс:       — Я стану ещё шикарнее, Гарри.       — Разве это возможно? — ахнул гриффиндорец.       — О да… — кивнул Лорд, — только представь, что мы сможем с тобой делать, когда я получу себе сильное и мощное тело. Тело, которому не требуется пища, вода, отдых и сон. Тело, которое будет полно первозданной животной силы, мой мальчик… Представь, мы сможем ночи напролёт…       — …играть в квиддич, — мечтательно закончил за Волдеморта Гарри. И Тёмный лорд мысленно ударил себя по лбу. Как он мог забыть — перед ним стоит текущая четырнадцатилетка.       Конечно…       Квиддич…       Что же ещё?       — Да, — между тем всё же шепнул Лорд, начиная терять терпение, — квиддич. У меня шикарная метла, Гарри. И совсем скоро ты сможешь оседлать её. Но для начала мы должны провести ритуал. А ты должен позволить Питеру кинуть меня в тот котёл и быть хорошим мальчиком.       — А ты уверен, что всё получится? — вдруг спросил Гарри, с недоверием смотря на Питера, а затем на бурлящий котёл за его спиной.       — Мы уже сотню раз так делали, — проникновенно ответил Лорд. А в голосе его уже слышалось раздражение. — Отпусти Питера, Гарри. Ради меня. Ради нас. Ради квиддича, — шипел волшебник, откровенно психуя. Но Хвоста Гарри не отпустил, однако юноша вдруг замолк и лицо его стало печально-задумчивым. Некоторое время он молчал, а потом, когда Волдеморт уже хотел было разразиться гневным воплем, парень неуверенно прошептал:       — Может… — неловко начал юноша, — может мы это…       — Что — это? — прошипел Лорд.       — Поцелуй на удачу может или ещё что… — замялся Гарри и глупо рассмеялся. А Питер, который лучше всех знал, насколько Лорд отвратителен, ощутил сильный тошнотный позыв, представив это. Но когда Лорд внезапно ответил Гарри согласным «целуй» тошноту ощутили все присутствующие. Конечно, кроме самого Гарри. Он в то же мгновение оказался над маленьким личиком Волдеморта, в то же мгновение он заботливо обхватил его миниатюрную головку руками и прильнул к сморщенным сухим губам. Питер услышал жадное причмокивание и почти с писком отвернулся, пытаясь максимально далеко отвести от себя руки с находящимся в них милордом.       Целовался Гарри жадно, горячо, долго. Глупо было уповать на то, что мальчишка сам отступится и вытащит свой язык из чужой пасти, поэтому Лорд первым отвернулся, нахмурился и смерил довольное раскрасневшееся лицо Гарри взглядом, а затем случайно взглянул чуть ниже — прямо на небольшой, но весьма крепкий четырнадцатилетний стояк, скромно выпирающий из-под грязных брюк. Лорд скривился — вот же мерзость.       — Да-да, солнышко, — между тем зашептал гриффиндорец, — я помню. Отпускаю. Теперь-то у тебя всё точно получится, — и Гарри разжал руку, выпустив, наконец, Питера на волю.       Петтигрю подлетел к костру и не без удовольствия скинул туда тельце Лорда. Ритуал продолжился. Гарри взволнованно жевал губу, наблюдая за Хвостом.       — Кость вашего отца, отданная без согласия, — произнёс Хвост, палочкой поднимая из ближайшей могилы все необходимые ему ингредиенты. — Плоть верного слуги, пожертвованная добровольно, — и Хвост отсёк себе руку. На несколько мгновений кладбище залилось его сиплым воплем, но останавливаться было слишком поздно. И все взгляды вновь отчего-то были обращены на Гарри. — И кровь врага, — Питер сделал несколько шагов к гриффиндорцу, протягивая к нему кинжал, — взятая насильно, — произнёс Петтигрю торжественно, и Гарри согласно подставился под нож.       — Ооо, так я на всё согласен ради моего солнышка, — проворковал гриффиндорец радостно.       Пожиратели напряглись. Люциус позади замученно простонал. Питер пискнул. А Гарри… Гарри упал на божественно мягкую траву и мечтательно посмотрел на идеально синее ночное небо. Ах, права была Трелони, в городе никогда не увидишь столько звёзд. Конец.