Всесильный

Самаэль ничего не понимал. Он помнил, как начал читать записки, как в нём вспыхнуло чувство голода… А после он очнулся над горой трупов посреди знакомой квартиры под двумя тяжёлыми взглядами в исполнении Вито и Уильяма. Изнутри накатил страх: неужели это всё он? Почему? — Почему именно это место, Самаэль? — Хиггинс понял, что его друг наконец «ожил». — Это всё сделал я? — Ваторе пытался сосчитать трупы. — Ты, — Вито был мрачнее тучи. — А где… Не успел Самаэль добавить в конец своего вопроса имя, как Карбоне сам поднял труп Марты. Он помнил её, ведь её же сестру, Дороти, выносил из дома, когда пришлось прятать трупы невольных свидетелей поисков очередного письма. Ваторе, рассматривая девушку, помрачнел и сам. — Я не хотел, — честно признал он, не спуская глаз с бездыханного тела. — Это та смертная? — Хиггинс подошёл ближе к другу. — Она, — Самаэль кивнул. Вито опустил труп на пол и сделал несколько шагов назад, Ваторе же подошёл к телу ближе. Он действительно не хотел. Неволей в голове пронеслись слова Эделии. Она точно это видела. Быть может, она хотела Самаэля к этому приготовить? Он не знал точного ответа, но ведьму не хотел винить, чётко понимая, что вся ответственность за поступок лежит только на его плечах. Хиггинс не мог его остановить, Вито — тем более, причём как минимум потому, что к моменту смерти Марты их ещё не было в квартире. Кто-то мог её обратить? Возможно, но нужна ли была ей вампирская жизнь? Ваторе помнил, что с ней кто-то был, но не смог бы даже при огромном желании найти в этой горе нужный труп. Однако он был благодарен своему дитю и другу за то, что те смогли его сдержать и не выпустить в город. Тогда бы точно случилось непоправимое. Неволей вспомнилась и Памела. Ваторе принялся рассматривать все трупы, каждое лицо, и испытал облегчение, когда мисс Форбс среди них не обнаружил. Все люди сплелись воедино в своих ароматах. Чьи-то дорогие духи ничего сейчас не стоили, ведь в их кофейные нотки вплетались запахи жареной курицы из какой-то забегаловки и освежителя воздуха наподобие «морского бриза» из уборной. Мужчины, женщины и даже ребёнок. Но Самаэль убивался почему-то только по Марте. — Уильям, ты… поможешь прибраться? — Я уже договорился с нужными людьми, — Хиггинс кивнул. — Вито, ты не держишь на меня зла за то, что я тебя призвал в такой момент? — Ты мой создатель. Ты знаешь, что терпеть не мог ряд черт твоего характера, но ты — это вся моя семья, Самаэль. Вито чувствовал, и это приносило в его жизнь немало боли. Самаэль неоднократно предлагал ему уйти от этого, но Карбоне не хотел. Он мучил себя тем, что наблюдал иногда за своей семьёй, даже стоял в стороне на похоронах своей жены. Ему было… Нет слов, чтобы описать ту боль, которую Вито в тот момент испытывал. Он любил эту женщину всю жизнь, он обожал детей. Но он не мог вмешаться в их жизни и просто дать понять, что жив, пусть и в несколько необычной вариации этой жизни. Самаэль дал понять Вито, что это его семью убьёт. Поэтому Карбоне только наблюдал. За тем, как его супруга больше не смогла выйти замуж, как поднимала детей самостоятельно. Да, он пытался помочь, периодически ненавязчиво подкидывал им деньги, даже подстроил с помощью знакомств Самаэля выигрыш в лотерею. Супруга Вито каждый раз говорила, что он точно смотрит на них с небес и помогает им… И в чём-то была права. Он не мог их бросить. Вито плакал, когда его внуки делали первые шаги, если имел честь наблюдать за этим со стороны. Он готов был отдать свою жизнь, лишь бы хоронили его, а не супругу. По сей день ему было тяжело. Он готов был отдать всё, лишь бы прожить с ней рядом до старости, но не вампиром, а человеком. Вместе покрываться морщинами, смотреть, как дети заводят свои семьи, как привозят в первый раз внуков в гости, как эти внуки остаются ночевать у них с женой. Карбоне скучал по тем временам, когда читал сказки на ночь, когда целовал детей перед сном. Он был семьянином, и эта боль, которую он проносил через десятилетия своего существования — всё, что у него оставалось. Несмотря на это, он был благодарен Самаэлю за то, что тот позволил ему жить и наблюдать. Только в вампирской жизни Вито мог помогать своей жене и потомкам хоть как-то. Он прекрасно понимал, что иначе смерть забрала бы его безвозвратно. До того, как обратить Вито, Самаэль рассказывал ему про вампирские отношения. Карбоне не знал, что связь создателя и его дитя будет настолько необычной. Он понимал, но ждал чего-то наподобие благодарности со своей стороны, а здесь… Любой обращённый действительно к создателю испытывал благодарность за свой дар. Помимо этого, само собой возникало понимание, что создатель всегда защитит и что создателя тоже стоит пытаться уберечь. К создателю влекло, но не как к объекту сексуальных утех, а скорее как к отцу, который может научить всему. На интуитивном уровне Вито понимал, что Самаэль — самый близкий человек, который у него в этой бессмертной жизни есть. Из-за этого он даже представить не мог, каково быть самому Самаэлю, у которого создателя не было. Карбоне не раз задавался вопросом, как тогда произошёл на свет его создатель, кто его обратил, был ли это бог или дьявол, быть может, сама природа. Он пытался искать ответы в книгах, у других вампиров, когда их пути с Самаэлем на время расходились, но ответа не было. Он даже натыкался на такого же ищущего истинно высшего вампира, но и тот мог лишь задавать вопросы и понимать, что искать стоило раньше, тогда, когда их вид только появился на свет. Вито, убедившись, что Самаэлю в этот раз он больше не нужен, покинул город. Хиггинс остался. После заката явились «уборщики», Ваторе всё это время сидел на одном месте. Один за другим выносили трупы, после — оттирали квартиру от тех единичных капель крови, которые жадный Ваторе пролил в попытке выпить всю кровь этой планеты. — Это твоя квартира? — в какой-то момент Уильям присел рядом с другом. — Моя, — кивнул тот, — но жила здесь Марта. Я сам её сюда заселил. — Не убивайся, — Хиггинс похлопал Ваторе по плечу. — Ты уже проходил через это сотни раз. Пора бы привыкнуть. — Ты прав, друг мой, — Самаэль кивнул и смотрел на Уильяма. — Но сейчас не то время, чтобы разбрасываться людьми как кормом. Тебе приходило письмо из совета? — Тельма, старая сука, вечно норовит в какую-то задницу влезть и пальцем её расковыривать, — Хиггинс сделал глубокий вдох и долго после этого воздух выдыхал. — Я никогда её не поддерживал. А сейчас… Совру, если скажу, что одобряю. — Не знаю, чего она добиться хочет, — Ваторе откинулся на спинку кресла и расслабился. — Упростить жизнь низшим? А как тогда быть обращённым и нам? Из кого пить? — Ну, она говорит, что они синтезировали кровь уже давно… — Я пробовал. Отвратнее в жизни ничего в рот не брал. Я не уверен вообще, что люди готовы принять низших. — Знаешь, плевать я на низших хотел, меня их проблемы и вопросы не касаются, — Уильям задумался. — Я боюсь, что Тельма на них не остановится и решит остальных под солнце вытащить. Если дело дойдёт до нас, то… — Я её лично уничтожу. И она знает об этом. Хиггинсу оставалось лишь пожать плечами. Он понимал, что его друг не шутит, особенно вспоминая, насколько запутанные у них с Тельмой отношения. Она хочет его, он хотел её, но скорее не трахнуть, а задушить во время процесса. В какой-то момент их безмолвных посиделок зазвонил телефон, про который Ваторе и думать забыл. Он достал гаджет из кармана и принял звонок. Пэм. Она что-то обеспокоенно лепетала, говорила что-то про пожар, то и дело сбиваясь с одной фразы на другую. Самаэль лишь тяжело вздохнул. Он поднялся на ноги и убрал телефон в карман, направляясь к выходу. Уильям не был уверен, что этот жест со стороны Ваторе оправдан и своевременен, но перечить не стал. Когда Самаэль исчез, второй вампир продолжил наблюдать за тем, как квартиру приводят в порядок. Путь был близким. Высотное здание, в котором квартира Пэм до этого располагалась, горело. Оно больше было похоже на гигантскую спичку, нежели на здание, в котором можно будет дальше жить. Памела по запаху быстро дала вампиру понять, где она. Самаэль не сразу показался из толпы, сначала прислушался. Он более не был голоден, но желание убивать в нём отчего-то не утихало. Пэм окружали её родители. Сама она была в слезах. Мать что-то говорила про жениха, который самой Памеле был не нужен, отец с кем-то общался на повышенных тонах по телефону немного в стороне. Ваторе сделал глубокий вдох, медленно выдохнул. Запах гари был куда противнее, нежели тот, что был при инциденте с Мартой. Всё здесь было буквально пропитано синтетикой, за что Самаэль не любил большие города. Все суетились, здание пытались тушить, дабы огонь не перекинулся на соседние строения. Колоссальным везением можно было назвать отсутствие ветра. Но уже рассвело, и солнце вовсю палило. Самаэль, осторожно руками расталкивая со своего пути зевак, решил всё-таки подойти к Пэм. Та пыталась вырвать вампира из толпы и до этого, но когда всё же получилось, то даже улыбнулась. Она небрежно оттолкнула мать, которая никак не умолкала, а когда Ваторе оказался совсем близко — крепко вцепилась в него своими объятиями. Самаэль мог только обнять девушку в ответ. На него недовольно посмотрела её мать, следом — отец. От самой Памелы пахло не столько её приятными духами, сколько гарью, особенно от волос. Сама она была чиста, ни капли сажи ни на коже, ни на одежде. — Мне было очень страшно, — честно призналась она на ухо Самаэлю. — Родители делают только хуже… — Я понимаю, — вампир спокойно улыбнулся. — Я рядом, Пэм. Никого и ничего не бойся, я от всего смогу тебя отгородить. — Мои родители пытаются спихнуть меня замуж за того… — девушка не могла перестать рыдать. — Успокойся, — Самаэль прижал её крепче к себе, но старательно это дело контролировал, дабы не навредить. — Пэм, любовь моя, я хочу, чтобы ты перестала плакать, не заставляй меня тебя зачаровывать. — Это сложно, — девушка носиком «закопалась» в рубашку вампира. — Но я попробую. — Молодец, — Ваторе гладил мисс Форбс по спине, стараясь не смотреть на её родителей. — Я так понимаю, к родителям ты ехать не хочешь? — А они и не зовут, — Памела, не скрывая негодование, отошла на шаг от вампира и эмоционально развела руками. — Они говорят, что у меня жених есть, вот к нему мне и дорога. Самаэль мог на это лишь тяжело вздохнуть. Он посмотрел за спину девушки. Отец по-прежнему ругался по телефону, но вот мать на месте стоять не собиралась. Она решительным шагом подходила к дочери, чтобы в конечном итоге задать самый для неё важный вопрос: — А это ещё кто такой? На лице женщины была целая палитра негатива: злость, пренебрежение, недовольство, предвзятость. Ваторе же источал только равнодушие. Он взял Пэм за руку, придвинул к себе, после чего аккуратно приобнял её за талию. Он не хотел ничего доказывать жалкому озлобленному человеку, но Памела… Её было жалко. Ваторе знал, что какой бы она не была стервой, как бы не умела за себя постоять, родители её сожрут. Да, пусть её мать и умела подчиняться, но годы домостроя научили её подчинять не хуже. «Ваша смерть», — на её вопрос хотел ответить Самаэль, но вежливо промолчал. Он кое-как натянул на своё холодное лицо улыбку, лишь после чего смог произнести: — А Вас это так волнует? — Не с той ноты, молодой человек, следовало начинать знакомство, — мать Памелы заводилась на конфликт. Вампира это лишь питало. — Ваша дочь попала в пожар, вместо поддержки она получила Ваши нотации, она в истерике позвонила мне, рассчитывая хоть на какую-то поддержку, а при последующей встрече бросила Вас ради меня. Теперь же Вы почему-то посчитали, что имеете право мне хамить. Вы не знаете ни меня, ни моей семьи, ни положения моих дел. Вы уверены, что именно со мной у Вас была необходимость начинать знакомство на повышенных тонах? Пэм удивилась, но не показала этого. Её мать тоже предпочла не горячиться. Самаэль же по-прежнему источал спокойствие и равнодушие. — Я не хотел бы опускаться до хамства в Ваш адрес, — продолжил вампир, глядя в глаза собеседнице. — Но и Вам для этого стоило бы пересмотреть свой тон. — Я не хочу быть свидетелем очередной ссоры, — Пэм решилась подать голос. Она сначала взглянула на вампира. — Это Самаэль, мама. Принимай это как хочешь, но я его люблю, — девушка перевела взгляд на удивлённую мать. — А это, как понимаешь, — она коротко взглянула на Ваторе, — моя матушка, Дебора Форбс. — Самаэль, — женщина на миг стиснула зубы. — Я не знаю и, если честно, не хочу знать, кто Вы, но мне не хотелось бы видеть Вас в своей жизни и в жизни моей дочери. Вы мешаете. — Не Вам это решать, — Ваторе перешёл на ехидство. — Памела — взрослая девочка, со своей жизнью сама разберётся. Самаэль выпустил девушку из объятий, после чего взял её за руку. Пэм крепко сжала ладонь вампира и посмотрела на него, словно давая знак, что пора уходить. Ваторе всё это и сам прекрасно понимал. Он завёл Пэм в толпу, дабы раствориться в потоке других людей. — Джастин! — за спиной супругу кричала миссис Фобрс. — Да твою же мать, оторвись уже от телефона! Пэм за общим шумом этого не услышала, а вот Ваторе был в курсе каждого их слова во время ссоры. Иногда ему доставляло удовольствие наблюдать, из-за каких глупых вещей люди друг друга ненавидят, но сейчас… Пэм ему по-прежнему было жаль. Он не видел смысла с ней куда-то бежать, как-то пытаться её ускорить. Да она и сама по себе молчала. Девушка смотрела то на вампира, то куда-то вдаль. Голова Памелы была забита всякой чепухой, в которой были также догадки о том, что думает Самаэль по поводу её слов о том, что она его любит. Заметил ли он вообще, а если заметил, то что по этому поводу думает? Она не знала, а спросить боялась. Пэм оставалось лишь крепче прижаться к нему, шагая рядом. Мысли Самаэля были заняты другими вопросами. Он достал из кармана свой телефон, быстро набрал номер. Пошли гудки. — Всё убрано, если ты это хотел знать, — ответил с того конца провода Хиггинс. Ваторе улыбнулся. Вызов сбросили. Пусть Пэм ждала и не шикарная жизнь, но точно не на улице и не в компании сомнительного мужчины, который сам от неё некогда отказался. Самаэль не хотел вести девушку к Эделии, ведь у него возникали вопросы, не хотел показывать ей свою остальную недвижимость. Он хотел, чтобы Пэм пришла в себя, вновь накормила его и, возможно, переспала с ним. — Я давно никого не хотел так, как тебя, — признался Самаэль, пока они шли. — Что ты имеешь в виду? — девушка внимательно посмотрела на вампира. — Не съесть, — он улыбнулся. — Мне нравится с тобой спать. — Я посчитаю это за комплимент, — Пэм уже была спокойна. Она довольно улыбнулась. — Это он и был, — Ваторе улыбнулся в ответ, после чего остановился, встал напротив девушки и взял её за руки. — Я живу очень давно. Видел за всё это время в своей постели немало девушек. Пробовал много людей на вкус. Но с тобой что-то не так. — В плане? — мисс Форбс смутилась. — Не знаю, удивлю ли я тебя, но я буквально сегодня убил человека, — Ваторе едва не засмеялся нервно, вспоминая, что далеко не одного. — Это вышло, скажем, случайно. Но я сейчас понимаю, что меня предупреждали о том, что это произойдёт. И том, что ты в моей жизни появишься. Ровно как и тебя. И меня это… — Напрягает? — Именно. — Мне иногда кажется, что я живу по сценарию глупой фантастической драмы, — Памела скрестила руки на груди и отвела взгляд в сторону. — Ты можешь меня из неё вытащить? — Я не знаю, что нас по этому сценарию должно связывать, — Самаэль положил свои руки девушке на талию. — Но я попробую сделать так, чтобы мы оба вышли из этого победителями. Пэм смогла лишь улыбнуться. Десятки людей проходили мимо каждую секунду, а они так и стояли вместе, не обращая на кого-либо внимания. Девушка понимала, что она действительно влюблена, она готова была отдать Самаэлю своё сердце и себя целиком и без остатка. Она не могла знать, что у мужчины в голове, но пыталась верить в хорошее. В то же время Ваторе чувствовал внутри себя силу, которую ему было сложно контролировать. Он думал о том, как затащить Эделию сюда или Памелу к ведьме. Сейчас же ему оставалось лишь взять вновь девушку под руку и повести к квартире, в которой ей наверняка будет тесно…