Клюковка

Штат Индиана внезапно накрыли зимние холода. Горожане пребывали в легкой панике, потому что обычно зимы здесь мягкие. Снега почти не бывает, если можно так назвать ту легкую слякоть, покрывающую дорожки Хоукинса в такое время года. Лишь в лесу снег застаивался. Снеговика же можно было слепить разве что размером с куклу Барби, не больше. И тут вдруг, ни с того ни с сего, снежная насыпь глубиной в целых три сантиметра, снегопады и даже сосульки на домах! А что творилось в тайге! Дети же, в отличии от взрослых, радовались. Можно сказать, впервые они видят зиму такой, как рисуют ее в журналах и в книжках, как показывают в кино во время рождества. Они бегают по снегу и с удовольствием слушают его скрип под промокшей обувью, и плевать они хотели на ангину, бронхит и о чем там еще говорит мама прежде, чем выпустить погулять? Исключением не стала и Макс. В Калифорнии подавно зимы такие теплые, словно конец весны на востоке. Она шла по дороге, запрокинув голову и высунув язык, ловила снежинки. Некоторые падали и оставались на ее длинных ресницах, затем таяли и, словно слезы, но не мерзкие, не соленые, скатывались по лицу. Погода была наилучшей для того, чтобы посидеть со своей подругой в парке под деревом. Она подошла к старой деревянной двери, потопталась, чтобы убрать остатки снега со своей обуви и постучалась. На ее удивление открыла Оди, обычно Хоппер сам это делал, но, уставив взгляд чуть внутрь дома, Максин поняла в чем проблема. Джим, развалившись в кресле, спокойно похрапывал. Она тихо зашла на порог и разулась. Девочки на цыпочках прошли мимо полицейского, хотя, признаться честно, Макс подумала, что вряд ли его что - то сможет так легко разбудить. Однако, очутившись в комнате Оди, она расслабленно выдохнула. – привет. – Джейн, наконец, широко улыбаясь, обняла подругу. – привет, ты видела, что творится на улице? – она схватилась за края своего шарфа, который поленилась снять, собираясь снова выходить на улицу. – ты поэтому пришла? – Одиннадцать уставилась на нее нечитаемым взглядом. Но было в нем что - то... – да, я хотела вывести тебя погулять. Подышать свежим воздухом, так сказать. – девочка прошла вглубь комнаты и присела на кровать. – а то сидишь в четырех стенах и совсем никуда не выходишь. – о. – ответила Джейн. – только меня? – ты видишь здесь еще кого - то? – рыжая тихо усмехнулась. Она от небольшой скуки и желания чем - то себя занять потянулась к прикроватной тумбочке, хватая одну из тетрадок и открывая первый лист. Однако реально рассмотреть, что там написано или нарисовано, она так и не смогла. Тетрадь с испугом была вырвана из ее рук. – все хорошо? – Макс была удивлена. Никогда еще Оди не вырывала у нее что - то так резко. Она вдруг подумала, что у нее появились какие - то секреты, и расстроилась. Макс не хотела, чтобы у Оди от нее были секреты. Они ведь лучшие подруги, в конце концов. – да, да, я просто... – она заметалась взглядом по комнате, продолжая прижимать тетрадь к себе. – неважно. Одиннадцать подошла к шкафу и сунула вещь меж стопками одежды. Наверное, она не знала, что такое поступок еще больше введет ее подругу в ступор. Она много чего не знала и не понимала, на самом деле. Разве что, одну вещь она понимала ясно. Ее рисунок подруга увидеть не должна. – ладно... – решила Макс, вдруг осознавая, что стало тяжело дышать. – так мы идем? *** Прогулка не удалась такой веселой, как изначально мечтала Максин. Ее лишь волновало теперь, какие тайны хранит сраная тетрадь и почему Оди так не хотела, чтобы она их узнала. У нее развилась небольшая паранойя на этот счет и теперь она не могла думать ни о чем, кроме того, что Одиннадцать на самом деле не считает ее подругой. Она подумала о том, что, может, и вовсе не нравится ей? Она может общаться с ней лишь из безысходности? Ее охватило странное чувство. – все нормально? – Джейн разрушила неловкую тишину, засовывая ладони себе в подмышки куртки. Карманы уже не спасали от холода, а по погоде одеться было сложно. Во первых, она менялась постоянно. То мягкая, но холодная, то ветреная и влажная. Во вторых, у Одиннадцать было мало собственной одежды, так что она носила куртку, которую принес ей Майк. Она знала о том, что та осталась после Нэнси. Ее это особо не заботило. – да, я просто... – Макс вдруг посмотрела на совсем покрасневшие руки Оди. – дай сюда. Девочки остановились. Одиннадцать вытянула ладони вперед, ощущая холод с большей силой. Ей казалось, что стукни она по запястьям и те, словно ледышки, потрескаются или отколются. Максин взяла ее руки в свои и, предварительно расстегнув пальто, сунула их между слоями своей одежды. – что ты делаешь? – спросила Оди, держа теперь ладони на талии подруги. – руки тебе грею. – она зажала локти, чтобы стало еще теплее. Щеки Одиннадцать с новой силой вспыхнули румянцем, что сложно было не заметить. Она вдруг почувствовала, как нагреваются ее уши, несмотря на то, что еще с минуту назад они дико мерзли, что, казалось, просто отпадут при первой же возможности. – знаешь, вообще - то... – сказала она, буквально чувствуя собственный пульс у себя в коленях. – замерзли не только руки. – тебе нужно было одеться теплее. – произнесла Макс, словно с материнской заботой. – иди сюда. Она распахнула пальто пошире, приглашая подругу погреться. План Одиннадцать срабатывал на ура, что не могло ее не радовать. Разве что сердце задало бешеный ритм, совсем забывая о том, что нельзя выдавать секрет. Девочки стояли, прижавшись друг к другу, посреди тонкой тропинки. Макс почувствовала такую нежность, которую, казалось, ни один человек, кроме Одиннадцать, дать бы ей не смог. Она удивилась собственной мысли и вдруг начала бранить себя за все то, о чем подумала ранее, когда раздумывала над поступком Оди с той злосчастной тетрадью. Та, в свою очередь, на несколько секунд перестала дышать. Она прижалась к Максин, впитывая все ее тепло, затем тяжело и медленно задышала вновь. Оди почувствовала запах клюквы и вспомнила, как Макс рассказывала, что оббегала все магазины в поисках мыла с таким ароматом. История ее закончилась хорошо, как можно заметить. Однако не так хорошо чувствовала себя сейчас Джейн, чтобы по - настоящему об этом думать. Она вспомнила Лукаса. Вспомнила Майка. И то, что Хоппер говорил ей, что девочки не могут вступать в романтические отношения между собой. Он говорил, что нет смысла в семье, которая не может родить ребенка. А две девочки родить без посторонней помощи не смогут. Как и мальчики. Она вовсе не помнила, с чего вообще начался тот разговор. То ли с новости о Уильяме Байерсе и его тяжелом «каминг ауте» ( это слово Оди поняла и запомнила с трудом ), то ли после ролика в новостях о том, как в Огайо убили двух мужчин, потому что они шли по улице, держась за руки. Она лишь помнила слова Хоппера о том, что это неправильно. Что девочки не должны влюбляться в девочек, а мальчики в мальчиков. Сердце заныло с новой силой, потому что контролировать свои чувства Джейн не могла, а осознать их уже успела. Причем достаточно давно. Еще когда они сблизились этим летом, она так сильно восхищалась подругой, что просто не заметила, как стала буквально сходить с ума. Она все чаще думала о том, что губы Макс, наверное, куда мягче, чем губы Майка. Она стала замечать, что Макс куда приятнее и милее, чем он. Что она мягче. Нужнее. И тогда она вдруг начала замечать в нем все недостатки. Что иногда от него мерзко пахнет, когда он запыхавшийся приезжает на велосипеде. Что он отвратительно поет, когда как Максин делает это прекрасно. Что он просто ей неприятен. В отличии от Макс. – ты там не задохнулась? – сказала подруга, выдавливая из себя тихий смешок. – нет. – Оди немного отстранилась. – Макс.... – да? – она вдруг почувствовала, в какой опасной близости они сейчас находятся. – знаешь, у меня сильно замерзло лицо. – сказала Одиннадцать дрожащим голосом. Она еще не до конца была уверена, что готова сделать это. Она, к тому же, вовсе не была уверена, что Максин готова. Джейн чувствовала ее горячее дыхание у себя на носу и ее сердце готово было выпрыгнуть из груди при мысли о том, что все в действительности может получиться, если она наберется достаточно смелости. – в особенности, губы. – наконец, договорила она, сокращая расстояние между ними.