Неизбежная

Что может быть прекраснее, чем наблюдать за любимой во сне? Когда можно бесконечно долго всматриваться в родные черты, а не услышать через пару секунд — «Ну, Валер, ты меня смущаешь». Жаль только — не увидеть твоих глаз. Но я знаю их до мелочей, помню каждую точечку на небесного голубой радужке. Даже если разбудить меня среди ночи — я смогу нарисовать карту твоих бескрайних глаз. Моя Альбинушка. Подумать только — мы знакомы почти 20 лет. А ты совсем не изменилась. Все такая же нежная и по-детски мило озорная. А ведь я помню день, когда мы познакомились. Словно это было вчера. Нет, это не была любовь с первого взгляда, совсем нет. Но внутри что-то ёкнуло. — Здравствуйте. Я — Альбина. — Здравствуйте. Надеюсь, мы сработаемся. Ты смущалась и прятала свои рассветные небеса под густыми ресницами. Но что-то было в этой твоей закрытости и лукавой улыбке. Тебя хотелось узнать. А ещё помню, твой первый рабочий день — приехала на место сбора на каблуках, вся при параде. Я едва сдерживал смех, но оценил твое желание произвести впечатление. — Что-то не так? — с вызовом спросила ты. — Вам стоит одеть что-то попрактичнее. И потеплее. Зима на дворе. Забудьте о каблуках — они только для сцены. Можем остановить у какого-нибудь спортивного магазина, выбрать Вам более подходящий наряд. Твои холодные глаза метали молнии. А меня это только умиляло. Мне стало ещё интереснее разобраться — кто же ты на самом деле. А потом долгие часы разговоров. Без намеков и двусмысленности. Как коллеги. Потом как друзья. А потом — первый поцелуй. Сам не понимаю, как это случилось и кто начал первым. Мы, как два камикадзе летели навстречу друг другу и вот — ожидаемое столкновение. — Что ты наделал? — Кажется, влюбился. — Забудь! Я не из этих… — Я и не думал. Дистанция — на расстоянии вытянутой руки. А ты все глубже впитывалась мне под кожу, смешивалась с кровью, с каждым ударом проходя через сердце. А потом наша первая ночь вместе. Мне до сих пор за нее стыдно, правда-правда. Пришлось напиться до невменяемости, чтобы заткнуть голос разума и позволить действовать сердцу. Я так боялся этой ночи. И так отчаянно желал. Боялся, что мне будет слишком хорошо с тобой, по-особенному. Так и случилось. — И что теперь будет? — Я не знаю. Аль, я люблю тебя. — Выпить ты любишь, Меладзе. А я — наивная дурочка. Снова отстранилась, сбежала. Я не настаивал. Разве я мог на чем-то настаивать? Искал утешения в семье. Искал тепла у других. А мне не хватало твоего голубого льда. Одна фраза перевернула все, навсегда. — Валер, я беременна. Никогда до этого не думал, что эти слова могут принести столько счастья и столько боли одновременно. Все было слишком сложно. Или я сам делал это сложным. Но теперь, казалось, не сбежишь — моя, навсегда связаны. Ты считала иначе. — Ты — его отец. Если он тебе вообще нужен. Но лично я — не желаю иметь с тобой ничего общего. И да — я увольняюсь. — Но Альбинушка, а как же мы? — А есть мы? Смешно. Одна ночь — это ещё не мы. — Есть наши чувства. — Ага. Только они у нас разные. Все, Валер — вопрос закрыт. С тех пор я хотел лишь одного — доказать, что все было не просто так. Страшно было признаться даже самому себе, но — влюбился, как мальчишка, как никогда раньше не любил. Обивал твои пороги, делал красивые жесты, и ты — сдалась. Месяц, другой, год — я был самым счастливым. Я забыл обо всем остальном, растворился в тебе и наших чувствах. А потом вопрос ребром и наша первая крупная ссора. — И сколько ещё ты будешь делать вид, что все нормально? — А что не так? — Серьезно? Ты забыл, что я тебе всего лишь любовница? — Мась, не надо, не начинай. — Я понимаю, что ты удобно устроился. Но хватит! Определишься — придёшь. Выгнала. Выпнула ногой из рая в ад и оторвала крылья, не давая шансов подняться вновь. Я пустился во все тяжкие. Ад, значит ад. И я намерен был стать в нем королем. Алкоголь и море женщин. Женщин, прикосновение которых невероятно раздражали — они никогда не сравнятся с тобой. Через месяц я начал ненавидеть самого себя. Почти перестал смотреться в зеркало — противно было. Ночевал у тебя под дверью, как пёс. Преданно заглядывал в глаза, вилял хвостом — не действовало. Правильно — зачем тебе чужой пёс. Однажды решился перегрызть цепь, которой был привязан. — Аль, я ушел от нее. — Развод? — Я не знаю когда. — Когда узнаешь — тогда и поговорим. — Даже не впустишь? Мась, мне так плохо без тебя. — А мне плохо с тобой — слушая каждый день новую ложь и отговорки. Все, пока. Забился в угол своей конуры. Пытался забыть. Пытался выжечь тебя, а на деле — сжигал самого себя. Ты давно стала моей неотъемлемой частью. Неизбежной. Ведь от себя не убежишь. Наверное внутри что-то отмерло. Я больше не жил. Существовал. Думал, что разучился чувствовать, но потом снова встретил тебя. Оказывается, оживать — это больно. — Ну как ты? — Все зависит от того, останешься ли ты сегодня со мной. — А у меня есть повод? — Я люблю тебя. И вижу, что это взаимно. Разве это недостаточный повод? Альбинушка, родная, ну сколько мы будем бежать от себя? Ведь это бег на месте. Только время уходит. Наше время. Сделал шаг навстречу, поцелуй — оттолкнула. Ещё один — почти сдалась. Еще один — снова моя. Руки нетерпеливо избавляли от одежды, и мы становились единым целым в ближайшем темном углу, сбежав ото всех. А ещё знаешь, я помню тот самый переломный момент — когда все узнали о нас. Ты так боялась моего признания, отговаривала — а я больше не мог молчать. Никогда в жизни не был так уверен, как в тот день, когда все рассказал. И помню, как ты плакала, когда на нас рухнула волна общественного мнения. До сих пор ноет в груди, когда вспоминаю эти дни. Я с ума сходил, когда видел, как голубой океан твоих глаз наполняется слезами, затопляя сушу и мое сердце. Я готов был набить морду любому, кто был причиной этих слез. — Они никогда нас не примут. Я всегда буду только любовницей. — Плевать! Для меня — ты всегда будешь любимой. А ещё помню, как ты снова сделала меня самым счастливым на планете, всего одной фразой. — Милый, кажется ты снова станешь папой. И я сделал все, чтобы второй ребенок, родился в семье. Я должен был исправить ошибки, хотя бы сейчас. Помню день нашей свадьбы. Никаких гостей, праздника, пафоса. Я и ты. И ещё недели две я назвал тебя не иначе, как «жена». Смаковал это слово, пытался поверить, что все это правда. И покрывался мурашками, когда ты называла меня мужем. — Жена моя, может сходим куда-то поужинать? Хватит зубрить. — Валер, ну заканчивай. Уже даже не смешно. — Прости, Мась. Так что на счёт ужина? — Ладно, идём. Но если ещё раз назовешь меня женой — запущу в тебя чем-то тяжёлым. Внезапно твои веки задрожали, рассеивая мои воспоминания — ты вот-вот проснешься. А я ещё не успел тобой налюбоваться. Нежно провожу пальцами по щеке и заправляю прядь светлых волос за ушко. Скольжу взглядом по утонченным чертам, стараясь успеть впитать тебя такую расслабленную и беззащитную. Веки вздрагивают ещё раз — на солнце заблестели голубые топазы твоих глаз. — Доброе утро. — Привет. И давно ты не спишь? — Нет. Только проснулся. Я улыбнулся, и ты сразу поняла, что я вру. — Опять наблюдал за мной? — Ага. Ты такая красивая. — Конечно… Растрёпанные волосы, слюни по подушке. — Очень милые слюни. Я склонился и коснулся твоих губ. Потом зарылся носом в шею, вдыхая родной аромат. Комната наполнилась стонами и словами любви. И как я мог столько времени бежать от тебя? Зачем? Ведь ты — моя судьба. Моя неизбежность.