Return all

Как это работает? Ю прикладывает ладонь к пересеченному шрамом глазу и внимательно рассматривает собственное отражение в стекле. Может, с той стороны на него пялятся удивленные люди? Неважно. Если он подержит так немного, глаз восстановится? Конечно, стоит ли применять способность к перемещению во времени, тот еще трудный вопрос. Но Ю точно знает, что не хотел бы мыслями возвращаться к тому, правильно ли поступил, предпочтя целый мир незнакомых людей родному брату, который столько работал и так много потерял, стремясь позаботиться обо всех. Неужели он не заслуживает того, чтобы вернуть ему самого близкого друга (может, больше, чем друга). Брат и так терял его не один десяток раз, снова и снова рассказывая мелкому Кумагами, что он свой, что он из будущего, что он помнит его совсем другим, поэтому не вырывайся, это всего лишь объятие. Интересно, а есть версии мира, в котором Кумагами ему не поверил? Сказал, держись, странный мальчик со своими баснями, подальше от меня. Наверняка были. Наверняка многие попытки перемещения были потрачены на то, чтобы спаять из наивных школьников и намного более взрослого с учетом стольких перемещений Шуна в крепкую, доверяющую друг другу команду. И как он не перегорел? Как не отчаялся? Почему не выбрал более легкий путь? Ю видел его после собственной реабилитации — брат выглядел так, будто груз прожитых лет разом навалился на него, и нет рядом того, о ком можно представлять, будто тот тоже помнит все — все слова, все жесты, все версии реальностей. Ю моргнул, выходя из транса, в который погружался все чаще — казалось, он может провести не один час, живя внутри своей головы, но на деле просто пялясь в одну точку. И вдруг осознал, что ресницы щекочут прижатую к одному глазу ладонь. Теперь можно не терзаться сомнениями — Ю уже решил, если получится восстановить способность, он ею воспользуется для спасения Кумагами, если же не получится — что ж, значит, не судьба. Надо завести ежедневник — пронеслось в мозгу, пока перед глазами на быстрой перемотке двигалось время. Назад, все быстрее и быстрее. Перенесясь в тот день, когда терзаемый чувством вины и беспокойством за друга Шун не смог придумать лучшего плана, чем переноситься в прошлое из раза в раз, пока не удастся спасти заложников, Ю без истерик пошел на заброшенную стройку и воспользовался левитацией, чтобы уронить представителей иностранной мафии головой об пол. В прошлой версии он не воспользовался силой, потому что не практиковался в контроле, да и возлагал большие надежды на Шуна, отказываясь думать самостоятельно. После спасения заложников Ю потратил пару недель, чтобы записать в ежедневник собственную биографию (кажется, так делал больной Альцгеймером дед, фильм о котором парень когда-то смотрел). Все чаще убеждаясь в том, что не может вспомнить, когда происходило то или иное важное событие, Ю выбил на руках свое имя, адрес, номера телефонов и цели — забрать все способности, никого не убивать, и самому не сдохнуть. Ю поговорил с Шуном, заставив его отлипнуть ненадолго от койки Кумагами — на людях парень шутил и балагурил, улыбаясь щербатым ртом, однако ему был показан долгосрочный отдых под капельницами и общение с психологом — парень совсем не спал, а вырубленный препаратами, кричал и метался. Шун выслушал, не перебивая, стискивал трость, сжимал зубы и тяжело сглатывал, и после того, как Ю закончил, попросил только не отправляться на повторную великую миссию прямо сейчас, дать им обоим время еще раз все обмозговать. Но позже Ю, заглянув в палату, увидел, как брат покрывает лицо шутливо отбивающегося Кумагами целомудренными поцелуями и шепчет что-то, не предназначенное для широкого круга людей, поэтому парень быстро ретировался за двери. От увиденного в горле встал горький ком. Ему бы хотелось так же тискать Нао, но она и так сделала невозможное, поверив в то, что помогла ему пережить смерть сестры, что поддержала, когда чудилось, будто каждый винит его в гибели Кумагами, и ничего уже не исправить. Что верила, будто никчемный двоечник Ю может совершить настоящее чудо. Девушка выслушала настоятельное внушение привести солистку ZHIEND к ее брату (Ю склонялся к мысли, что своим пением та заставляет вспомнить, хотя не факт, что эта способность дарована кометой), выслушала признание в любви, как и в тот раз, сделала ему шпаргалки и велела возвращаться, как только все закончится. Ю все больше проваливался. Иногда он листал ежедневник, думая, что фамилия Отосака кажется ему до боли знакомой. В конце блокнота иногда появлялись записи — на разных языках, карандашом, ручкой, картинками, разным почерком, иногда такими символами, которые Ю не мог разобрать даже с вновь появившейся способностью понимать все языки. Позже он иногда вспоминал, будто бы была какая-то интересная книжка с картинками, но сейчас ее нет. Потерял, наверное. Зато есть карта, а на ней — красные точки. Пойди-ка сюда, парнишка, тебе только навредит эта твоя способность. Поблизости обычно находилась большая дорожная сумка, но Ю сомневался, что она его. Там часто оказывались испорченные продукты, и парень был уверен, что такое с собой не носят. Так же он не был уверен, что это та самая сумка, с которой он выходил из дома. Где, кстати, его дом? Татуировки были прикрыты рукавами, все-таки это опасная информация, чтобы ею светить, так что кто он и откуда, вспоминалось не очень часто. Иногда он прикрывал один глаз ладонью и кривлялся, повторяя «одноглазый бог смерти». Наверное, злодей из какого-то фильма. Его накрывало чувством дежа вю и неясной горечи, когда он видел игральный автомат или ел пиццу. Содранный при неудачном падении ноготь тоже вызвал волну неприятных чувств, хотя вроде не так уж больно, сейчас подлечим. Оказавшись в аэропорту, Ю готов был поклясться, что летал на самолете, но зачем он терял столько времени, если можно было воспользоваться телепортацией, объяснить не смог. Иногда Ю просил, чтобы его спасли. Казалось, есть кто-то, способный прийти на помощь. Кто-то спокойный и умудренный жизненным опытом. Отец? А у него вообще есть семья? Ю сжимал грязные, изорванные карточки слабыми пальцами. Под животом было холодно, спину обволакивало горячим, но парень не находил в себе сил избавиться от дискомфорта. Вроде бы он помнил, что надо куда-то вернуться, но гигантская сложная миссия закончилась, и взваливать на себя еще одну было невыносимо. — Помоги же, я так устал. Над головой раздался шум от лопастей вертолета.