Eternities Still Unsaid

- Не думаешь, что уже поздновато для пикника? – суетится Азирафаэль, когда они едут по дороге, слишком извилистой для скорости, которую набирает Кроули. - Ты думаешь? – смешливо спрашивает Кроули. - Солнце почти зашло, Кроули, - ворчит Азирафаэль. – Куда мы едем? Мы в дороге уже почти час. - Почти на месте, - говорит Кроули, сворачивая с главной дороги на узкую улочку, свистя шинами и не включая поворотники (давние привычки никуда не деваются). Азирафаэль сжимает корзину для пикника, которую его попросил взять Кроули, так, словно это единственное, что удерживает его от развоплощения прямо тут, на этой раскаленной от их езды дороге. Пару минут (и немалое количество все более язвительных комментариев Азирафаэля) спустя Кроули, наконец-то, проезжает парк и останавливается возле покрытой травой обочины. Их ждет прохладный летний вечер. - Почему бы не позволить себе немного романтики? – спрашивает Кроули через крышу Бентли у Азирафаэля, который как раз исполняет свой раздражающий ритуал по разглаживанию каждой детали одежды, даже если она совсем не смята. – Приятная поездка по пригороду, особенное место. Ты бы мог побыть хоть немного благодарным. - О, прости меня, - парирует Азирафаэль, - чистый ужас от нахождения в машине с тобой оказался сильнее моих романтических порывов. - Ты любишь, как я вожу. - Неправда! - Правда. Тебя это заводит. - Ну, - признает Азирафаэль. – Если честно, тут дело в тебе. Кроули счастливо смеется, наклоняясь, чтобы взять незаметную черную сумку на заднем сидении, и сходит с дороги: - Пойдем за мной. Идти им предстоит недолго. Туфли Кроули не подходят для прогулок по земле, которая, несмотря на летнюю пору, все равно немного влажная, но, на удивление, на их обуви не остается грязи, что могла бы испортить этот вечер. Солнце уже садится, когда ангел, тяжело дыша, поднимается на склон и стает рядом с Кроули. - Потрясающий вид, - признает он, они наблюдают за тем, как дрожащее оранжевое солнце опускается, чтобы поцеловать линию горизонта над округлыми холмами, по которым разбросаны деревья. – Всегда любил Саут Даунс. Но вправду, нам разве не нужно было приехать немного раньше? - Нет, - отвечает Кроули, чуть улыбаясь и наслаждаясь замешательством Азирафаэля. – Нет, мы как раз вовремя. Приступим? Они раскладывают одеяло и распаковывают сыр, свежий хлеб, соления, паштет и вино. Азирафаэль сидит и смотрит, как небо меняет цвет, поочередно пробуя то одно, то другое, а Кроули расслабленно разместился рядом и, опустив голову на ладонь, смотрит на него. Он думал, что будет нервничать и это правда отчасти, но по большому счету он просто чувствует, что ему повезло. И что он влюблен. - Так ты собираешься мне рассказать, что там? – спрашивает Азирафаэль, показывая на черный сверток, когда солнце полностью исчезает за горизонтом, а небо раскрашивают невыразимо прекрасные пастельные мазки. - А, это? – Кроули весьма доволен тем, как ему удается изображать беспристрасность. – Можешь посмотреть, если хочешь... Бросая любопытный взгляд сначала на него, а потом на сверток, Азирафаэль берет его в руки и расстегивает молнию на сумке из плотной ткани. - Это, - восклицает он при виде ее содержимого, - подзорная труба! Кроули закатывает глаза: - Это телескоп, ангел. Ты делаешь моим ушам больно. - О, - говорит Азирафаэль с выражением радостного изумления на лице, – настало время? Небо быстро темнеет. - Эта ночь показалась мне подходящей, - пожимает плечами Кроули. - Тогда, конечно. Поднимаясь на ноги, Кроули устанавливает телескоп с легкостью того, кто уже не раз это делал, ему требуется немного времени, чтобы направить его в правильную сторону, как раз тогда, когда звезды начинают мерцать в удивительно чистом и безлунном небе. - Иди сюда, - говорит Кроули, жестом подзывая к себе Азирафаэля, он все еще смотрит в окуляр, водрузив очки на голову. - И на что мне смотреть? – спрашивает Азирафаэль, поднимаясь. Он, кажется, нервничает, и от этого сердце Кроули переполняют чувства. - М51, так люди-астрономы ее называют. Но ее имя Галактика Водоворот. «Целая галактика?» одними губами проговаривает Азирафаэль, склоняясь к окуляру. Кроули кусает губу, улыбаясь и ожидая момента, идеального момента, когда Азирафаэль, наконец-таки, бросит попытки разглядеть что-то в неясном сером тумане по центру обозримой области под лестные «о, она чудесна, дорогой». И когда он чувствует, что момент настал, Кроули щелкает пальцами, указывая на М51, и Азирафаэль задерживает дыхание, когда его взгляду открываются детали и цвета. - О, - выдавливает он. – О мой... Азирафаэль полностью поглощен процессом, рассматривая увиденное и тихо восклицая, а Кроули, наблюдая за ним, теряется во времени. Он может сосчитать на пальцах, сколько раз он чувствовал себя полностью, целиком довольным жизнью (ну, по правде говоря, мог до неудавшегося Апокалипсиса; с того момента все несколько изменилось, но учитывая продолжительность его жизни, утверждение остается правдивым), и каждый раз связан с Азирафаэлем. Этот момент, именно на этом месте, на холме в Саут Даунс, рядом с самым важным человеком во вселенной, стоит добавить к списку. Земля движется слишком быстро, и галактика смещается за обозримую область. Азирафаэль встает медленно, как завороженный, его глаза блестят, и поворачивается к нему. Сила его взгляда заставляет Кроули трепетать. - Скажи что-нибудь, - говорит он, когда больше не находит сил молчать. Лицо Азирафаэля излучает любовь. Дыхание Кроули застревает в горле. В такие моменты он понимает, что лежит в основе всего в этой жизни. - Необычайно, - шепчет Азирафаэль с сияющими, как звезды, глазами. – Невероятно. Кроули, нет слов, чтобы... – Он протягивает руку и касается лица Кроули, - Восхитительно. Это, наверное, самая прекрасная вещь, которую я когда-либо видел. Прямо под ними стоит древняя, еще из железных веков крепость. Над ними расстилается во все небо столь яркий Млечный Путь, что очертания крепости кажутся размытым силуэтом. Свет звезд достаточно ярок, чтобы они могли рассмотреть лица друг друга, Кроули знает, что его глаза наверняка светятся, как обычно, в темноте. Он открыт полностью, ничего не прячет. И в этот раз это его собственное решение. Он знает, что последняя реплика Азирафаэля касалась не столько его давнишнего творения и, хотя он уже год ощущает эту бесконечную нежность, открытость и любовь Азирафаэля, иногда ему все еще тяжело держать себя в руках от некоторых поступков ангела (и, если честно, в этом нет его вины, просто год – это ничтожное время по сравнению с продолжительностью их существования). Он неловко прислоняется к Азирафаэлю и прячет лицо в его шее, охваченный эмоциями. И Азирафаэль, благословенный (да), любимый Азирафаэль, остается спокойным и любит его, любит его. - Ты всегда был лучшим из творений Бога, - болезненно хрипит Кроули. - О, дорогой, - отвечает Азирафаэль и его голос звучит так же сдавленно. – Я убежден в том же относительно тебя. * Спустя время они оба успокаиваются и возвращаются к корзине для пикника, ложатся в непосредственной близости и смотрят на звезды и сияющее полотно Млечного Пути. - Не видел его столь четко целый век, - удивляется Азирафаэль. – Может, два. - Это все из-за жизни в городе, - говорит Кроули, делая мысленную заметку, что возможно им стоит приобрести себе летний коттедж в этих краях, чтобы позже ее обдумать. - Ты приложил руку и к этому? Кроули пожимает плечами: - Между нами архангелами, мы развесили на небосводе звезды. Это было нашим начальным предназначением. - Развесили звезды, - повторяет Азирафаэль. – Когда ты так говоришь, я начинаю понимать, почему еще тогда не мог отвести от тебя глаз. - Ох, прошу тебя, - сквозь смех выдавливает Кроули. - Нет, нет, - говорит Азирафаэль, продолжая эту тему. – Когда кто-то спросит меня в будущем, как я влюбился в такого негодяя, я просто отвечу, что он развесил на небе звезды. Это идеальное объяснение. Кроули вздыхает и закрывает руками лицо. - Если бы, - добавляет Азирафаэль с нотками грусти. – Я бы хотел, хотел бы иметь возможность дать тебе что-то столь прекрасное в ответ. Кроули опускает руки и переворачивается на бок, устраивая голову на ладони, и смотрит вниз на Азирафаэля: - Знаешь, это ведь лишь слова. - Мммм? Он показывает на небо, не сводя взгляда с Азирафаэля: - Все это. Верх, Низ; ангел, демон. Мы не то... мы же отказались от этого. Мы отождествляем себя с людьми, но мы не совсем люди все равно. Мы это просто мы, вместе. - Нет, ты прав. Просто ты всегда давал мне так много, Кроули, и ты же знаешь, я не всегда был... тем, кто тебя достоин. Честно, мне просто перед тобой неловко и хочется подарить тебе что-то столь же значимое, но... – он вытягивает руки, неловко разводя ими. - Ты любишь меня? - Да, дорогой. Невероятно сильно. - Будешь любить всегда? - Пока меня не станет. - Ну, тогда этого более, чем достаточно. Кроули склоняется и нежно целует губы своего ангела, прижимаясь к ним на пару мгновений просто потому, что ему нравится это ощущение, пока Азирафаэль не толкает его рукой в грудь, разрывая поцелуй и недовольно хмурясь: - Постой, ты... только что... ? - Что? - Ну. - Так что, ангел? - Сделал мне предложение? - Нуууу... – Кроули смотрит на него, не моргая, сопоставляя свои вопросы и ответы Азирафаэля в голове вместе с тысячелетней историей и недавним созерцанием спирального сияющего объекта. – В самом деле, похоже на то, - говорит он потрясенно. И даже более потрясенно продолжает: - Ты сказал да. - Кроули, ты придурок, - любовно шепчет Азирафаэль, прижимая его к себе теплой рукой на затылке, его глаза сияют ярче звезд. – Конечно же, да.