Когда ещё не выпал снег

      Тихий скрип старых половиц выводит из транса, а столь знакомый голос шепчет угрозы скрипящему полу. На улице ночь, на небе звёзды, а я опять утыкаюсь лицом в подушку, стараясь не выдать всхлипов. Я знаю, что выгляжу, как школьница, но мне просто необходима эмоцианальная разрядка.       В последнее время я часто плачу. Слишком часто. По любому поводу, будь то очередная грустная песня или тройка по географии. Хотя, чаще всего, причиной моих слёз являешься ты—человек, который в полупьяном состоянии сейчас материт слишком громкие доски. Ты опять был в очередном клубе и наверняка поимел какую-нибудь девицу, которая на утро и капли из вчерашнего не вспомнит. Ты, наверное, даже не подозреваешь, что твой сводный брат всеми силами желает каждую ночь быть на месте этих накрашенных шлюх. Я тихо всхлипываю и преворачиваюсь на спину, вытирая слёзы тыльной стороной ладони. Точно, как девчонка…       Твоё лицо появляется в дверном проеме и ты тихо спрашиваешь: — Сал, спишь?       Да, сплю. Вижу десятый сон о прекрасном будущем, которого у меня никогда не будет. Сейчас главное не выдать себя, мне не нужны вопросы. Но ты замечаешь, что я не сплю. Не знаю как, но замечаешь.       Ты уже более уверенно заходишь в комнату и садишься на край моей кровати. На тебе уличная одежда, но ты не пьян. Значит точно будут вопросы.       Ты смотришь ласковым взглядом и я даже в темноте замечаю блеск твоих карих глаз. Ты смотришь с любовью, но не с такой, которую я испытываю к тебе. Ты смотришь на меня, как на младшего брата. Хотя, для тебя я только им и являюсь. Шестнадцатилетним голубоволосым мальчиком, которого ты влюбил в себя ещё два года назад. Тебе было восемнадцать, мне четырнадцать, ты полюбил меня, как друга, а я тебя, как человека, которому готов доверить единственное, что у меня есть — своё хрупкое сердце. Ты продолжаешь сидеть и смотреть на меня и я немного приподнимаюсь, опираясь спиной об спинку кровати. Ты молчишь и я молчу. Такое ощущение, будто между нами стена, которую никогда не разбить, но ты тянешься к моим волосам, преодолевая эту стену, как шёлковую занавеску, которую нужно просто отодвинуть, чтобы добраться до своей цели. Твоя рука забирается в мои растрёпанные волосы, заставляя меня буквально обмякнуть. Ненавижу и обожаю, когда ты так делаешь. Но, моё счастье было недолгим и спустя полминуты ты убираешь руку, тихо вздыхая. — Опять плачешь?       Ах, я совсем забыл, что буквально неделю назад, ты застал меня бьющимся в истерике. Неловкий момент, который я бы с радостью выкинул из головы, если бы не те почти пятиминутные объятия, которые ты подарил мне в ту ночь. Никогда не забуду того, как ты просто прижал меня к себе, а я тихо всхлипывал тебе в плечо, обещая себе никогда тебя никуда не отпускать. Жаль, что отпустить тебя всё же пришлось, но память о том моменте я унесу с собой в могилу.       Ты смотришь на меня, ожидая ответа. Кажется, я совсем уже улетел в свои воспоминания. Надо выкручиваться. — Ларри. Какой твой любимый месяц?       Ты улыбнулся, думая о чём-то своём, а потом прошептал: — Декабрь. Особенно перед Рождеством. Везде пушистые сугробы, снег идёт большими хлопьями, ветер дует не холодный и не тёплый, а такой прохладный. А вечером загораются фонари, гирлянды, лампочки. Всё сияет, словно в сказке. Чувствуешь себя маленьким мальчиком, впервые увидившим праздник. А у тебя?       Я невольно улыбнулся, слушая тебя. Тебе хоть и двадцать, но внутри ты всё тот же пятилетний мальчик, желающий получить от Санты новую игрушку на Рождество. Правда, как только я вспомнил про вопрос, улыбка спала на нет. Эх, раз уж начал, придётся отвечать. — Мне нравится ноябрь, когда ещё не выпал снег. Многие его считают мрачным, сырым и грустным, а мне по душе. Всем нравится золотая осень или начало зимы, но никто не любит ноябрь. А по мне, это самый прекрасный месяц. Особенно в парке. Когда деревья стоят голые, под ногами слой сухой листвы и всё как-будто застыло: под ногами нет всяких муравьев и букашек, над головой не шелестят листья, птицы не заливаются песнями. Всё тихо и спокойно, только моросит дождь и дует холодный северный ветер.       Ты посмотрел на меня немного удивлённо — Не думал, что у тебя такие интересные предпочтения. — Честно говоря, я сам такого не думал. Раньше мне нравился май, но вкусы меняются…       Мы оба замолкли. Тишина снова нависла невидимым, давящим куполом. — Так почему ты снова плакал?       Я вздрогнул и взглянул в твои глаза цвета тёмного шоколада. — Да так… Эмоции, очередной срыв, ты же понимаешь.       Ты тепло улыбнулся и, отводя взгляд, произнёс: — Понимаю.       Я посмотрел в окно. На небе ни единой тучки. Время три часа ночи. — Ты хочешь посмотреть на звёзды?       Я поймал твой удивлённый взгляд и приготовился объясняться, как вдруг ты ответил: — Хочу.       Я вылез из постели и быстро натянул свои любимые джинсы. Толстовку я просто надел прямо поверх пижамной рубашки. — Тогда идём? — Идём!

***

      Мы вылезли на крышу Апартаментов и сели почти у края. Ты приобнял меня за талию, а я устало уронил голову тебе на плечо. Мы выглядели, как милая парочка, но только ты и я знают, что мы не больше, чем братья.       Над нашими головами раскинулся тёмно-синий купол ночного неба, усыпанный точками-звёздочками. Наверное, где-то там, вдали, на такой же крохотной голубой планетке сидят двое и смотрят на другие звёзды. Кто знает, может у них такая же проблема, может у них всё в жизни тяжелее и сложнее, чем у нас с тобой, а может они абсолютно счастливы и никогда не увидят проблем. Может и я буду счастлив, когда признаюсь тебе, но пока я буду хранить эту тайну прямо в своём сердце, молча о своей безмерной, небратской любви к Ларри Джонсону…