Сейно и Тенсай

      Все началось в китайском городке Цин-Цин 80 лет назад. В одной семье родился светящийся малыш. Никто не знал причины, и как это объяснить, но постепенно начали рождаться люди со сверхспособностями. И скоро паранормальное стало обычным: около 80% людей имеют так называемые причуды, особые дары. Современный мир — это общество героев и злодеев, где одни пытаются уничтожить других. Где есть свет, будет и тьма, это знают и маленькие дети. Пока правительство пыталось переделать законы, нашлись отважные люди, которые сражались со злом самостоятельно. Так и появилась новая профессия — герой. Государство платит им деньги, а общество дарит славу и любовь, на что герои отвечают защитой населения.       В четыре года она испытала первое потрясение, которое перевернуло ее мировоззрение с ног на голову. — Разве ты не видишь, что он плачет? — спросила девочка с длинными можжевеловыми волосами. В ее красивых глазах мятного оттенка стояли слезы, она вся дрожала, но все же нашла в себе силы встать между лежащим на земле мальчиком и еще тремя. — Если ты не прекратишь, Кач-чан, я никогда не прощу тебя!.. — Погляди-ка, без причуды, да еще и лезет не понять куда. По прежнему изображаешь из себя героя, Деку?       И трое парней кинулись на перепуганную до смерти девочку. Именно тогда она поняла, что не все люди равны с рождения.       Но она не сдавалась, читая все новости о своем любимом герое — Всемогущем, который был героем №1. Она вдохновлялась им, мечтая стать таким же крутым героем, и даже четкий диагноз врача «Она беспричудная» не унял её пыл, а лишь подогрел, направляя к ее мечте. Юная Изуку знала наизусть все любимые фразы своего кумира, желая однажды хоть одним глазком увидеть его. В пять лет она начала вести дневник, в котором описывала всех героев, которых она видела в действии. Постепенно тетрадка кончилась, на ее смену пришла другая, третья, четвертая… Мидория изучала причуды досконально, выявляя слабые места и восхищаясь, как герои пытаются тщательно преодолеть их. — Что ты делаешь? — раздался над ухом заинтересованный голос, и девочка отвлеклась от подробного «отчета» об очередном появившемся герое — Горной Леди. В ее тетрадку с любопытством смотрел мальчик ее возраста, хотя, может, и старше. У него была смешная прическа: одна часть волос была белой, а вторая — красной, и глаза тоже были разного цвета: правый — серый, а левый — голубой. Он указал пальцем на криво нарисованное изображение Леди. — Красиво! — Спасибо! — просияла Изуку, поднимаясь и разглядывая неожиданного знакомого. Она хихикнула. — У тебя забавные волосы. — Это от мамы и папы. А у тебя они зеленые, — не остался в долгу тот. — Зато не красные! — надула губки Мидория, отворачиваясь. — Не обижайся, — попросил мальчик, расстраиваясь. — Я — Шото. А ты? — Изуку, — протянула девочка руку, которую мальчик тут же пожал. — У тебя красивые волосы, не злись на меня, — попросил Шото, улыбаясь. — И у тебя, — сумела лишь пробормотать Мидория, пораженная его милой улыбкой. Она почувствовала, как начинает краснеть. Тот хотел еще что-то спросить, но его позвала женщина, похоже, его мама, и он убежал, говоря, что они часто гуляют в этом парке. — Пока! Еще увидимся, Изуку! — Пока… — заторможено ответила зеленоглазая, таращась на веселую улыбку нового друга. Она поплелась домой, не в силах выкинуть из головы очаровательное лицо Шото. — Ты какая-то рассеянная, — заметила ее мама за ужином, а потом хитро улыбнулась. — Неужели влюбилась? — Что? Нет, — удивленно ответила девочка, поедая кусочек рыбы. — Завела друга. — Оу, вот как? — Инко расплылась в улыбке, продолжая есть. — Ну ты смотри, тебе всего семь, подожди годиков так… девять. — Зачем? — Вырастешь — поймешь.       Изуку шла домой после очередного дня в школе, когда вдруг на нее напал монстр. Он обвил ее, собираясь захватить тело, но неожиданно его снесло мощным потоком воздуха. Девочка даже ничего не успела понять, как вдруг потеряла сознание. Очнулась она от того, что кто-то легонько бил ее по щекам. Открыв глаза, она на секунду ослепла от яркой широкой улыбки. От неожиданности Мидория попятилась назад, бормоча что-то. — Всемогущий?! — воскликнула она, глядя на самого знаменитого героя. — Ох, у меня столько вопросов к вам! — Это здорово, юная леди! А пока, прошу, оставайся здесь и внимательно следи за мной в новостях! — он высоко подпрыгнул, раскатисто смеясь. — Стоп… Отпусти! — Мидория успела в последний момент схватиться за его ногу, что стоило больших усилий, ведь она еле удерживалась. — Нет! Если отпущу сейчас — упаду и умру! — рыдала она. Девочка вообще не знала, зачем она это сделала. Всемогущий успокоился, решив, что она права. Он приземлился на одну из крыш, наконец отлепляя от себя девчушку. Только он собирался уйти, как его окликнул звонкий голос. — Подождите, я столько всего должна спросить у вас! Постойте же! — Нет, юная леди, не могу! Мне нужно идти, — он украдкой вытер кровь.       Мидория что-то хотела сказать, но закрыла рот, из глаз снова полились слезы, но наконец она вскинула голову. — Можно ли стать героем, не имея причуды?! — она крикнула это во весь голос, осторожно приоткрывая один глаз. Заметив, что Всемогущий остановился, она набралась смелости. — Вы всегда спасаете всех с улыбкой, которая за вас говорит, насколько вы надежный и крепкий человек. Я с самого детства мечтаю быть такой, как вы, Всемогущий, — от внимательного слушателя пошел дымок, а сам он закашлялся. — Но у меня нет причуды, и, наверное, из-за этого все надо мной издеваются… Так. Могла бы я стать героем? — она подняла глаза, и, когда дым рассеялся, она увидела худенького старичка на том месте, где только что стоял Символ Мира. — Что? А где Всемогущий?! Неужели ушел?.. — Эй, девочка, не кричи так, это я, — ответил ей старичок. — Нет, что вы, — слабо улыбнулась Мидория. — Всемогущий большой и сильный мужчина, — она раскинула руки, приподнимаясь на носочках, чтобы показать, какой он большой. — Ну, знаешь, как в бассейне парни втягивают живот и напрягают мышцы? Тут так же, — наступило молчание. — Ну, раз теперь ты знаешь мой секрет — не проболтайся никому! — он присел у края крыши, приподнимая футболку и демонстрируя девочке огромную ужасную рану, от вида которой она вздрогнула. — Это ранение я получил год назад, когда сражался со злодеем. — Год назад. Это был Кислотный Ящер! — вспомнила Изуку. — Верно. А ты много знаешь. Так вот, я перенес несколько операций, и в итоге… стал таким. Я все еще могу использовать форму героя, но не дольше четырех часов в день. — Как же так?.. Вы ведь Символ Мира! — Да, я Символ Мира, — Всемогущий поднялся. Скрепя сердце, он решил сказать то, что был должен. Она еще маленькая, да и к тому же без причуды. Да, конечно, он тоже был без способностей, но он мужчина и во время обучения был гораздо старше ее. Будет слишком опасно, если она станет героем, и он никогда себе не простит, если с девочкой что-то случится. — А ты — всего лишь маленькая беспричудная девочка. Такая, как ты, никогда не сможет стать героем, а если и станет, то будет каким-нибудь второсортным товаром, который все откладывают на крайний случай. Ты не справишься с тяготами взрослого мира, — и, не смотря на крупные слезы Мидории, Всемогущий вернулся в геройскую форму и спрыгнул с крыши, пока маленькая девочка заливалась слезами, нутром ощущая, как рушится ее мечта. Неужели нельзя было сказать такое помягче? Не прибегая к такому жесткому тону? «Шото-кун, сегодня так много случилось… Я встретила Всемогущего, и угадай что?» «Шото-кун?» «Что-то произошло?» «Ответь, я беспокоюсь!» «Все хорошо.» «Фух. Я уже подумала, что ты игнорируешь мои сообщения!» «…Шото-кун?» «ШОТО!»       Мидория выскочила из дома, несмотря на крики матери. Ей было все равно, она бежала вперед, туда, где должен был быть мальчик. Ее мальчик. Она была напугана. Шото всегда отвечал на ее сообщения моментально, а теперь даже не читал. Это не могло быть просто так. Она прибежала в парк, выискивая знакомую макушку, и тут увидела впереди его волосы. — Шото! Как я рада, что наконец нашла теб… — Не подходи! — рыкнул тот, даже не поворачиваясь. Его голос дрожал, скорее от страха, нежели от ярости. Изуку замерла, не смея пошевелиться, но вдруг она увидела то, что ввело ее в ступор. — Это что, повязка? Почему у тебя повязка на голове? Ты ударился? — она попыталась заглянуть ему в лицо, но тот резко отвернулся, пряча свою левую сторону. На щеку девочки упала маленькая капелька. — Ты плачешь? Что случилось? — она подлезла с другой стороны. — Да ты заткнешься?! — взвился Шото, глядя прямо на подругу. Та в ужасе зажала рот рукой, осматривая перевязанный глаз. Из другого лились слезы, а губы были искривлены в злом оскале. — Что произошло? — шепотом спросила Мидория. — Отец, — прошипел тот. — Он довел маму. — Мне так жаль, — только Изуку протянула ладошки к мальчику, как тот попятился, глядя на нее. — Не надо жалеть меня, — раздельно произнес он. Но девочка не послушала. — Я все равно люблю тебя, правда люблю! Ты для меня самый близкий человек, и нет ничего страшного в том, что случилось, — она протянула к нему руки и взяла того под локоть.  — Я ведь сказал не жалеть меня!       Тут же его левая сторона вспыхнула, пугая не только Мидорию, но и самого обладателя причуды. Он смотрел на пламя с отвращением и страхом. Вдруг раздался крик. Изуку, которая держала в руках левую ладонь Шото, обожглась, когда тот не сумел сдержать огонь, и теперь сидела, дрожа и глядя на ужасно обожженные руки. Вдруг в голове Шото пронеслась аналогия с отцом, который издевался и причинял боль маме и ему, и в этот момент ему стало очень больно и горько. Он не хотел вредить единственному другу, этой маленькой хрупкой девочке, которая ему всецело доверяла. Внутренняя ненависть к себе и силе отца нарастала в геометрической прогрессии. Огонь, ведомый стыдом и отчаянием, потух. «Видишь?! Я не должен быть рядом с тобой, потому что тебе больно! Всем вокруг больно! Я могу причинить тебе вред! Пожалуйста, не приближайся больше ко мне…» Вот что он хотел сказать. Но из-за слез и волнения вышло лишь пробормотать. — Не приближайся больше ко мне. «Что я говорю?!» пронеслось в голове у Шото, и он прикусил язык. «Прости меня! Поверь, я совсем не как отец, я не хотел издеваться над тобой, как он над мамой, и тоже говорить…» — Ты мне противна, — ледяным тоном вырвалось из губ мальчика.       Изуку всхлипнула, съеживаясь и дрожа. Она чувствовала, что он не хотел ей навредить, она хотела обнять его и погладить по макушке, но вместо этого промолчала, боясь, что, стоит лишь открыть рот, наружу вырвется полный обиды крик. Вдруг Шото развернулся и побежал прочь, боясь еще что-нибудь сказать, чтобы ненароком не разрушить их отношения еще больше. А девочка только вытянула вслед ему руку, мысленно моля, чтобы он не уходил. Ее сердце разбивалось на куски. Она подарила ему столько любви, сколько могла, а в ответ лишь ожоги, от которых наверняка останутся шрамы и холодное «Не приближайся больше ко мне. Ты мне противна.» В таком положении ее и нашла не на шутку перепуганная Инко.       Следующий день не задался с самого начала. Мама с утра повела ее к доктору, чтобы он вылечил руки ее дочери, и тот, обладая целительной причудой, сделал это, но на ладонях остались уродливые шрамы, от которых доктор не смог избавиться.       «Это ожоги от причуды. К сожалению, напоминания от них нельзя вылечить», — все, что он сказал.       В школе ни один не преминул возможностью посмеяться над ее состоянием, а кто-то даже пару раз присылал анонимные записки, в которых ее обзывали, как только душе угодно. Когда она пошла домой, в ее квартале объявили тревогу, и Мидория поспешила домой, так как несколько героев начали сражаться с каким-то злодеем. — Сюда, Изуку, — крикнула Инко, пряча девочку в подвале. Она заботливо помогла ей спуститься и только собралась вслед, как вдруг вспомнила, что не выключила газ у плиты. — Мама! — испуганно послышалось вдогонку, но женщина лишь прикрыла дверцу, ведущую вниз, и побежала на кухню, как вдруг…       Какой-то герой или злодей создал огонь, и все, что услышала Изуку — это громкий взрыв и кучи голосов. В подвал начал валить дым, поэтому она выбралась наружу. Ее мама лежала на полу под кучей обломков, не шевелясь. Под ее головой была куча крови. — Мамочка! Не умирай, пожалуйста, мама! Прошу, не оставляй меня тоже, — заплакала Изуку, прижимаясь всем тельцем к женщине. Сверху что-то заскрипело, и на волосы Инко упало несколько искорок, которые тут же потухли. Она приоткрыла глаза и из последних сил оттолкнула от себя дочь. Еще мгновение — и черепушка Мидории-старшей была придавлена горящими досками. — Мамочка! — в последний раз крикнула девочка, закашлявшись от дыма. Она, не дожидаясь помощи, выскочила из дома и побежала куда-то, когда наткнулась на толпу людей.       Они стояли, громко крича, и рукоплескали двум героям, которые махали всем руками рядом со связанным злодеем. Рядом были журналисты, фотографы, какие-то полицейские и еще несколько героев. — Помогите, там в завалах человек, — потянула она за рукав одного из мужчин. Тот зло рыкнул и вырвал руку. — Отвали, малявка, не видишь разве? Это же сам Всемогущий! Он — герой! Уйди, не мешайся. — Помогите, пожалуйста! — подошла она еще к одной, но и та ее отшвырнула от себя. — Иди, девочка, погуляй, не мешай взрослой тете работать и снимать репортаж про наших героев. Она решила, что этим ничего не добьешься, поэтому подскочила к одному из героев. — Простите, помогите, прошу ва… — А, хочешь автограф? — как ни в чем не бывало произнес тот, протянув руку, но Изуку со слезами качнула головой, убегая. — Странная девочка. — Мамочка, — девочка протянула к мертвой женщине руку и вытерла слезы, однако их тут же заменили новые. «Всеми любимые герои Всемогущий и Индеец снова спасли всех. В ходе операции был захвачен некий Масочник, который хотел серьезно навредить жителям района, содрав лица. Было разрушено несколько домов, и даже прогремел один небольшой взрыв, однако, как сообщают наши люди, все обошлось без жертв, а также…» — Без жертв, говоришь? — прошипела Мидория, отпуская руку матери и выпрямляясь, зло глядя на девушку в телеэкране. — Эй, малышка, уходи отсюда, — окликнул ее кто-то, подходя ближе. — Герои скоро придут и все сделают. — Что они сделают? — тихо спросила та. — А? — Что сделают ваши герои?! Они должны сражаться, чтобы защищать людей, а не рушить дома и хоронить кого-то под обломками! Моя мать и то больше сделала, чтобы защитить меня, пока ваши герои красуются перед камерами! Кому нужны герои, которые не желают делать ничего, если это не принесет им денег и славы?! — Ты еще ничего не понимаешь, — разозлился спасатель, отодвигая девочку и глядя на то, что было за ее спиной. — О господи. Быстрее, скорую! — Здесь уже ничего не спасет, — Изуку медленно развернулась и пошла вперед. — Этот мир прогнил насквозь, а герои — лишь слово. Работают за деньги и лавры, не оставляя обычным людям ничего. Не задумываясь, рушат чьи-то жизни. Они не знают, что такое боль, и я покажу им ее. Нет причуды — и плевать, я разрушу этот мир на самом его основании собственными силами. И начну со Всемогущего, — она широко, совершенно не по детски усмехнулась. — Я знаю его слабость. И я верну Шото себе. Он не должен страдать в этом мире. Он будет моим.