Something To Remind You

- Жарко, - протянул Чунхон, стоя возле окошка и глядя на абсолютно безоблачное небо. Его комната выходила на юг, и поэтому с самого утра до вечера солнышко нагревало ему всё, что только можно. Со вздохом он забрал с подоконника забытую вчера уже закипевшую шоколадку и попытался её развернуть. Горячий шоколад потёк по руке, обжигая нежную кожу. Парень взвизгнул и быстро закинул сладость в холодильник, молниеносно пересекая гостиную. - Ты чего носишься, как угорелый? – лениво спросил Ёнгук, вытаскивая из уха один наушник. Жара действовала и на него. Лидер вообще не любил температуру выше тридцати градусов. От неё он становился похож на шоколадку, которую неосторожно забыл макне на своём подоконнике. Думать не хотелось, работать не хотелось, да и вообще ничего не хотелось. Кроме хорошего кондиционера. Но его почему-то менеджер покупать отказался, мотивируя, мол терпели в прошлом году, потерпите и в этом, к тому же кондиционированный воздух плохо влияет на голосовые связки. А сам он сидит в своём кабинете, прохлаждаясь с температурой не выше градусов двадцати, с горечью думал Ёнгук, выстраивая ленивые планы по захвату помещения менеджера. - Жарко же. Шоколадка растаяла, - виновато прохныкал Чунхон, высовывая язык, как собака. Однако и это не помогло. Даже, напротив, захотелось ещё сильнее пить. - Там в морозилке мороженое. Химчан сегодня с утра закинул. Если Дэхён что-то оставил, можешь всё доесть, - великодушно разрешил лидер, меняя энергичный трек в плеере на более спокойный и плавный. Чтобы вдруг не захотелось ещё и танцевать под него. Младший простонал и медленно побрел на кухню. Ведерко с вишнёвым щербетом действительно было засунуто вглубь морозилки. Младший достал его и хихикнул: на крышке черным маркером почерком Химчана было написано: «Дэхён, не объедай младших, иначе получишь от хёна!». Чоноп мороженое не любил, а Ёнджэ бы своего так просто не отдал, так что записка была адресована скорее даже Чунхону, как напоминание лишний раз, что Химчан и о нём заботится. Быстро чмокнув крышку, где было подписано: «Химчан ♥», парень приложил холодную банку ко лбу. Приятный морозец холодил кожу, но это всё равно не его хён, так что ожидаемый кайф растворился в жаре так же быстро, как таяло его мороженое. Когда баночка уже не холодила руки, а содержимое стало больше похоже на густую сметану, Чунхон с грустью перемешал ложечкой растаявшее мороженое и быстро проглотил почти тёплую жижу, пока её не постигла печальная участь шоколадки. - Жа-а-арко, - выдохнул он, выбрасывая тару из-под мороженого. За неё, конечно, спасибо хёну, но это всё равно не то. Дверь ванной распахнулась, и оттуда вышел абсолютно мокрый Дэхён. По его телу и волосам стекали капельки воды, срываясь и падая на пол, образуя за ним странный шлейф. - А мне хорошо, - мечтательно улыбнулся парень и гордо прошёл в свою с Ёнджэ комнату. Не успел младший и глазом моргнуть, как в ванной комнате скрылся лидер, быстро закрывая за собой дверь. Душ Чунхон принимал за сегодня уже трижды: как только проснулся, как только поел, и как только освободилась на минутку ванная. Холодная вода давала ощущение облегчения и приятного блаженства, но увы, ненадолго. Она испарялась, оставляя неприятные ощущения на коже и одновременно возвращая это подавленное состояние. Чоноп сейчас пытался слиться с растительным миром их дормитория и старательно опрыскивал из пульверизатора маленький зеленый уголок, устроенный хозяйственным Химчаном. По его словам, зелень радовала глаз, да и воздух от неё должен был быть чище. По словам Ёнгука, это были только лишние пылесборники. Чунхон уважал обоих хёнов и поэтому думал, что растения действительно радуют глаз, но только не в условиях их общежития, где он боялся даже подойти к ним ближе, чем на метр, чтобы случайно не опрокинуть горшочек и не расстроить горячо любимого хёна. Уже подойдя ближе к своему другу, он понял, зачем Чоноп это делает: в этом уголке действительно было влажнее и чуть-чуть прохладней. - Жа-а-арко, - привычно протянул младший и Оп, без лишних слов, брызнул ему водой в лицо. От неожиданности младший моргнул пару раз, глядя на смеющегося друга. А потом и сам сообразил, хватая вторую бутылочку, и прыская в него водой в ответ. Игра показалась интересной, а главное – полезной. Чунхон воображал, что он разведчик в джунглях врага и должен убить всех противников, чтобы выполнить задание. В пылу сражения младшие немного заигрались и не заметили, как кадка с большой пальмой угрожающе накренилась в сторону. Сделав резкий выпад, Чоноп почти победил друга, как тот вдруг поскользнулся и упал вместе с цветком, сшибая за собой ещё пару небольших горшочков. - Упс, - поморщился Чоноп, в уме оценивая последствия катастрофы. - Хён нас убьёт, - Чунхон осторожно подхватил перевернувшиеся цветочки, и постарался сделать всё, как есть. Получилось, конечно, так себе, но он понадеялся, что Химчан не заметит. Он в последнее время потерял интерес к зелени и постоянно перекладывал свои обязанности по уходу за цветами на кого-то другого. Труднее всего было восстановить пальму, потому что из неё вывалилось очень много земли, и теперь, когда младшие наскоро засыпали растение землей, оказалось, что теперь она растёт не вверх, а куда-то в угол. Чоноп как смог её выровнял, но всё равно смотрелось кривовато. Больше сил терзать ни в чем не повинное растение не было и поэтому парочка мелких переместилась обливаться водой на улице, где за ними пришел наблюдать Ёнджэ. Чунхон всегда удивлялся с Ёнджэ: ему не было жарко летом. Напротив, он даже получал удовольствие от высокой температуры. Чем выше, тем у него лучше настроение. Но ёж, по мнению Чунхона, наверное, единственный из мемберов, который действительно прилетел с другой планеты. Для него и секс в сорок градусов жары – обычное дело. И как только Дэхён его терпит? А Химчан всё не приходил. Чунхону уже надоело и обливаться с вечно бодрым Чонопом, и дразнить Ёнджэ, как бы случайно задевая водой и его, и выслушивая его недовольные вопли. Да и полуденная жара уже немного спала, а хёна всё не было и не было. От скуки Чунхон качался на своей постели из стороны в сторону, заглядывая в экран мобильного каждые три секунды. Там на заставке ему хитренько улыбался самый любимый в мире лис. - Ну где же ты, хён? – спросил он у фотографии Химчана, слегка прикасаясь пальчиком к волосам изображения. Он улыбнулся, вспоминая те веселые деньки, когда лис впервые понял, что втрескался без памяти. Тогда ещё наивный Чунхон страшно переживал, что ему уже семнадцать, а девушки до сих пор нету из-за этого дурацкого пункта в контракте. А ещё его бесили отношения Дэхёна и Ёнджэ, потому что они сумели обойти запрет, ведь там шла речь только об отношениях с девушкой. Чунхон сначала думал, что ему стоит коварно соблазнить кого-то из хёнов, чтобы быть опытным в отношениях с будущей девушкой. Самым первым кандидатом был его лучший друг Чоноп, но когда игра в догонялки случайно зашла не туда и прижатый к стене Оп смиренно ждал дальнейших действий, Чунхон понял, что не может. Чоноп – его друг, можно сказать, братик. Тогда он коротко извинился и отпустил парня. Остались только старшие. Ёнгук или Химчан? Прожив столько лет вместе, они уже реально напоминали семейную парочку. Возможно, между ними когда-то тоже были отношения, думал Чунхон, потому что в их общении постоянно нет-нет, да проскочит какая-то искра, после которой оба куда-то терялись на час-другой. Поэтому, когда в один прекрасный день Химчан разбудил его не как всегда, толкая за плечо, а нежным поцелуем в ухо (к слову, этот метод действовал куда лучше простого расталкивания), парень подумал, что сейчас происходит что-то неправильное. Неправильное, но очень… Волнительное. Он навсегда запомнил ощущения от губ Химчана. То, что нужно для растущего организма. Потом, конечно, были и другие поцелуи, более волнительные и даже откровенные, но всё же их отношения начались именно тогда, с того поцелуя в ушко. Теперь Химчан будил Чунхона каждое утро именно этим методом, и младший чувствовал себя безгранично счастливым в эти ранние утренние минутки. Ёнгук, к слову, стал частенько пропадать в объятиях Джиын, так что Чунхон даже почти не ревновал старшего к его личному хёну. - Чанни, - пробормотал он, глядя на улыбающуюся мордашку своего парня и медленно засыпая. Конечно, он понимал, что Химчан занят, он работает, когда у остальных выходной. Но всё же, ему кошмарно не хватало своего хёна, потому что только он умел подавлять эту невыносимую жару вокруг Чунхона, оставляя только лёгкий кофейный аромат. - Я тут, маленький, - услышал Хон любимейший голос. Этот тембр он узнает из тысячи, нет, из миллиона похожих! – Хён скучал по Чунхонни. Он невесомо чмокнул младшего в ушко, нежно перебирая длинными, тонкими пальцами прядки темно-синих волос своего парня. Тот блаженно жмурился и разве что не мурлыкал в ответ. - Уже девять вечера. Почему ты был так долго? – прошептал Чунхон, поворачиваясь лицом к Химчану. - Прости, - ответил старший, - ты и сам знаешь, что такое работа. И что не всё зависит от меня. Чунхон недовольно надул губы. - Мог бы и поторопить! Химчан только тихо рассмеялся, обнимая младшего и прижимая его к себе. - Если бы не торопил, то вообще закончил бы работу завтра вечером. - Мне было жарко сегодня, - недовольно сменил тему Чунхон, утыкаясь носом в шею Химчана. Химчан страдал вегетососудистой дистонией. И вроде бы ничего такого смертельного, но независимо от температуры и времени года у него была постоянно холодная кожа. Холодные пальчики хёна – вот что на самом деле спасало Чунхона от жары. Особенно, когда эти пальчики гуляли где-то под рубашкой младшего, вырисовывая кружочки и восьмёрки на теле. Чунхон был готов пищать от восторга, как последняя девочка-подросток пищит на концерте своих любимых исполнителей. - Сейчас будет хорошо, - пообещал Химчан, мягко целуя парня. Его губы всегда были холодными и имели приятный кофейный привкус. Нежные поцелуи не прекращались, грозясь перейти во что-то посерьёзней, но Чунхон был готов ко всему. Он любит своего хёна до безумия. Холодные пальчики прошлись по резинке от шорт и ловко проникли под них, заставляя маленького морщиться и кричать от неожиданности и наслаждения. Все чувства уже давно перемешались и не имели того чистого оттенка, который им бы присуждали на производстве. Сейчас их чувства состояли из множества цветов и тонов. Поэтому испытывать одновременно наслаждение и визжать от неожиданности, было абсолютно нормально. - Я тоже по тебе очень скучал, - выдохнул он в губы своего горячо любимого макне, плавно двигая пальчиками под шортами Чунхона. - И я прощаю тебе твою шалость с цветами. А Чонопу - нет. Не то чтобы младший этого не ждал или не хотел. Нет, наоборот. Только в объятиях своего хёна он чувствовал себя комфортно и поэтому думал об этом каждую минуту их пребывания в разлуке. Надолго его не хватило. Рыкнув, зажмурившись, он немного испачкал руку Химчана и снова втянул старшего в долгий и нежный поцелуй. Никакой пошлости, только нежность и доверие. Чунхон доверял Химчану, как никому в жизни. Может, поэтому они и были до сих пор вместе, кто знает. В его душе снова проснулись чертики и поэтому, быстро высвободившись из его объятий, Чунхон уселся парню на живот, стягивая с себя эти испачканные домашние шорты, и весело прошептал: - Химчан – мой. - А Чунхона – мой, - ответили ему спустя секунду. И это здорово. Здорово кому-то так безоговорочно доверять и бесконечно любить. Чунхон не переставал благодарить судьбу за то, что та подарила ему такое сокровище. Он любил Химчана всем своим маленьким, но очень открытым сердечком и знал, что это чувство взаимно. А жара? А что жара? Когда под боком лежит личный снижатель температуры, ему не страшна никакая жара.