Жанетт

      3D печать... величайшее изобретение в мире компьютеров после мышки и операционной системы... Мы живем в домах, напечатанных из песка и цемента, сидим на стульях, напечатанных из пластика и смотрим в окна, напечатанные из все того же пластика, разве что более прозрачного. Разумеется, подобная печать подходит не для всего: силовые детали тех же строительных принтеров по прежнему делают из металлопроката, напечатанные просто сломаются под весом многотонной печатающей головки, которая проходит по одному компьютеру ведомому маршруту, побоксельно* вырисовывая в пространстве стену...       «Кушать подано», сообщает кибер-кок тонким голоском (сам так запрограммировал, ничего сложного, поставил скорость чуть выше нормы и стандартный женский голос кажется исходящим от грызуна) да, еду тоже печатают на принтере! Нужно лишь следить за тем, чтобы не заканчивались пищевые картриджи, а те, что есть — не испортились. Не так уж и трудно, если подумать, но иногда забываю, и приходится есть не то, что хочется, а то, что может сделать киберкок, выработавший весь запас одного ингредиента из того, что осталось.       Разумеется, праздничные блюда и натур-продукт вроде фруктов и ягод печатать никто не будет, и вкус не тот, и мякоть, да даже банальные косточки в арбузе! Весело же выковыривать их, перед тем, как запустить зубы в холодную водянистую мякоть!       Великая вещь, эти 3D принтеры, но кое-чего они сделать все-таки не могут. Они не могут напечатать живое существо. Ну, то есть некоторые специальные аппараты, вроде медицинских установок, занимающих не один этаж в больнице, могут за несколько дней напечатать новую печень или сердце для пересадки, и оно не будет отторгаться, ведь добывают клетки из самого пациента, клонируют и сортируют, но создать полностью живое существо таким образом не получилось. Сколько было попыток и все заканчивались одинаково: через несколько часов напечатанный умирал в мучениях. Лучшие ученые пытались придумать как избежать этого (армии нужны солдаты, и лучше всего в качестве пушечного мяса использовать не застрахованных людей, а дешевых клонов), но пока что — логический тупик, умирали предположительно из-за отторжения собственных органов, причем сразу всех, либо от вспышки инфекции, если с помощью специальных препаратов «выключить» иммунитет.       Достаю из кока кашу, кусок хлеба, не такой воздушный, как хотелось бы, но ресивер подтравливает, так что слишком воздушный делать нельзя, пузырьки газа получаются слишком большие, в результате все пузырьки сливаются в один большой, так что хлеб будет иметь ту же консистенцию, что и сейчас (а то и плотнее), но получится похожим на пустотелый колобок.       Ладно, каша как всегда вкусная, хлеб, как обычно, не очень, а ягодный картридж подсел, так что вкуса их почти не чувствуется.       Ем, попутно «допиливаю» свой проект, которым занимался уже довольно давно, в свободное от учебы и работы время. Ну, на самом деле, дополнительная практика по разработке трехмерных объектов еще никому не повредила, так что проект — дополнительное закрепление пройденного, а на работе дел-то картриджи менять в подобных принтерах да объекты на печать запускать...       С экрана компьютера на меня смотрела ОНА, красавица, умница и скромница, и самая лучшая девушка виртуального мира...       Жанет Миллер... средняя из сестер бурундушек, носящая очки тихоня, способная сделать нужные вещи буквально из ничего. Не удивительно, что Саймон, второй из бурундуков, влюбился в нее! Но я воспринимал его скорее как конкурента, который посмел претендовать на сердце этой красавицы!       Наконец, загрузился и трехмерный биоредактор, там, собственно, она же, но... чуть более взрослая, и слегка очеловеченная, проект, фактически модель, разработанная для того, чтобы напечатать её на биопринтере... сама внешность, 3D модель, скачаны из открытых источников и «слегка» доработаны, вес одного только .max файла увеличился более чем в десять раз, большей частью, конечно простое увеличение числа полигонов, но некоторые вещи пришлось перерисовывать практически с нуля. Например, глаза... в первом сериале у нее были голубые глаза, в полнометражных фильмах и втором сериале они стали фиолетовыми, и мне это понравилось, не обычные карие или голубые, а фиолетовые... к сожалению, тогда я не смог найти подходящих генов для того, чтобы сделать их, и оставил глаза голубыми, но не так давно японцы изобрели ген Мурасаки** Ками***, который позволял сделать волосы фиолетового цвета. Зная, чем отличаются гены карих глаз, от генов коричневых волос, я смог подправить этот ген и получил бурундушку с глазами уникального цвета, и даже... невидимым для глаза рисунком сетчатки, скопированным с фотографий Солнечной короны. Так что можно сказать, глаза её будут сиять, как два маленьких фиолетовых солнышка...       Всё остальное — моя работа, все кости, мышцы, внутренние органы, скопированы из открытых источников, но опять-таки переработаны чтобы разместить их в не совсем человеческом теле, некоторые пропорции прямо взяты с сайтов биологов, чисто бурундучиные (что не измеряли у бурундуков, пришлось взять с белок, остальное с еще более дальних родственников, крыс и мышей, уж лабораторных-то грызунов изучили вдоль и поперек, иногда лучше, чем людей!) осталась мелочь, хоть и весьма трудная, память. По умолчанию мозг свежеотпечатанного существа не содержит связей, поэтому сразу после печати на него, как на чистую бумагу, накладываются знания и умения, нечто вроде ментообучения о котором писали в старые времена. Но там учились люди с уже сформированным мозгом, в который добавлялись дополнительные знания, а напечатанных приходилось учить вообще всему! Как заставить биться собственное сердце, как дышать, глотать и проводить терморегуляцию, без всех этих навыков, закладываемых природой в любое живое существо, оно не проживет и пяти минут, естественно, что существа с высшей нервной деятельностью должны получать помимо рефлексов, ещё и инстинкты, речь, память и прочие вещи, без которых собака ничем не лучше картофелины.       Разумеется, опыты по обучению людей с помощью таких методик проводились, но результат... обескураживал, знания «не приживались» и забывались с рекордной скоростью, стоило лишь подумать о чем-то другом, единственное реальное применение — что-то таки делали с даунами и идиотами (в медицинском понимании этих слов) диагноз при этом не снимался, но обслуживать сами себя после подобной терапии больные могли. Ладно, что-то я увлекся, формирую воспоминания бурундушки, (строго говоря, конечно, не формирую, а записываю программу, которая будет делать это, когда модель будет напечатана) для чего использую фильмы, как самые каноничные произведения, фанфики, может и менее каноничные, но их много, грубо говоря, могу выбрать то, что не вызывает отторжения у меня (в данном контексте, я — создатель, некая пародия на бога, хотя в проекте я всемогущ... однако и несу полнейшую ответственность за возможные ошибки, такая вот побочное явление все могу, значит за все отвечаю...)       Картинки, рисунки, иногда даже наброски, комиксы... использовал все, что смог достать, найти, скачать... вообще, в нейролингвистике я слегка плавал, но когда понял, что без изучения теряет смысл весь проект... в общем, устроили бартер: я поднатаскал товарища в 3d моделировании, а он меня в нейролингвистике.       Одни материалы (например сценка, которую Жанет могла бы видеть если бы жила на самом деле и все что показано в фильме было правдой) использовались на полную катушку, другие (рисунки) — частично, сойдут за полу стёршиеся воспоминания, словно выхваченный памятью фрагмент, статичная картинка... третьи — просто текст, воспоминания о том, что почти изгладилось из памяти... что-то придумал сам... и теперь увязать всю эту кучу информации, выстроить её в единую историю, историю которая могла случиться и по мнению будущей Жанет случилась с ней, от рождения до... некоторого события, после которого ОНА придет в себя... напечатанной. Изначально планировал сделать нечто трагическое, такую ситуацию, вроде пожара или автокатастрофы, в которой погибли бы все, кого она знала, но делать любимую несчастной только из-за собственной прихоти... Второй вариант предусматривал небольшое несчастье, произошедшее непосредственно с Жанет, вроде как она уехала поступать в колледж, а потом небольшая авария, чудом не переросшая в катастрофу, после которой бурундушка приходит в себя... уже в напечатанном виде.       Иногда казалось, что я зря занимаюсь этим: ну какая разница, что помнит, знает и умеет обреченная бурундушка!? Все равно погибнет через несколько часов!.. Но... тогда зачем я вообще все это делал? Зачем ВСЕ это делают? Гибель, смерть и отчаяние... неужели только ради НАУКИ (там, где этим занимаются ради науки, как в моем институте) или прибыли (ради этого существует моя работа...) или просто ради удовольствия (вот за этим как раз приходят клиенты, благодаря которым зарплата при не слишком сильной загруженности такая, что на стипендию можно просто забить...)       Нет, ОНА придет в наш мир... и не испытает шока, это все-таки мой проект, и я хочу, чтобы она была счастлива... Хотя бы те несколько часов, что ей будут отпущены... Нашей не слишком продвинутой, а потому не особо похожей на магию технологией. Циничная часть меня размышляла что проект можно запустить на печать, проверить знания и умения и... сохранить для более отдаленного будущего, когда технология позволит печатать живых существ, НЕОГРАНИЧЕННО живых, а не таких, что умирают через несколько часов. Было, правда, подозрение, что под подобное улучшение придется переделывать весь проект с нуля, если к примеру, ДНК, которую создал я, окажется несовместима с технологиями стабилизации, которые изобретут в будущем...       Так хочется проверить все свои идеи! По отдельности уже проверял на... жертвах развлечений, распечатанных героинях мультфильмов (именно на них специализируется наша контора), но все вместе... Так хочется верить, что маленькие местечковые микропрорывчики создадут один большой прорыв в науке! Что моя, именно моя модель выживет, выберется и будет радовать меня не несколько часов, а годы... десятилетия... что состаримся вместе...       Да, насчет состаримся, это-же не закладывается ни в какие алгоритмы! Получается, мы штампуем... потенциально бессмертных существ, которые гибнут за считанные часы из-за технологических ошибок? Вот это поворот! С другой стороны, естественные цепи ДНК, куда помимо нормальной информации о том, что где у человека находится, встроена еще и куча «закомментированных» данных, которые копируются при репликации, но никак не используются... плюс есть откровенно «мусорные» «хвосты» в начале и конце цепочек, где полезной информации вообще нет, именно им мы и обязаны нашей продолжительностью жизни: копирование молекулы ДНК при делении клеток начинается не с самого начала, а с некоторым «отступом» и этот «мусорный хвост» постепенно уменьшается, а когда «хвост» заканчивается, при очередном делении теряется нужная для клетки информация, что и приводят к старению организма,       В искусственных клетках ситуация аналогична (сделать полностью синтетические наследственные молекулы или даже придать им другую форму, например бублика и тем решить проблему старения в принципе, пытаются но нам на лекциях такое рассказали лишь в общих чертах и, насколько я знаю, такие синтетические ДНК встречаются с какими-то своими трудностями). «Хвосты» пока не используются, и каждый забивает их тем хламом, который посчитает нужным... Кто-то повторяет собственные данные (имя, фамилия телефон, адреса соц. Сетей), кто-то (сам видел) пишет закодированные в четверичной системе ругательства, кто-то пихает значение числа пи... А я зашифровал в этих азотистых основаниях все части фильма «Элвин и бурундуки», один раз «на входе» откуда молекула начинает делиться, вторая копия «на выходе», где рибосома, читающая код ДНК сходит с этой молекулы. Ну, то есть зашифровал компьютер, я лишь указал файл, откуда брать данные, а программы шифровки (и дешифровки, если кому-то вдруг понадобится) написали еще в те далекие времена, когда меня и в проекте не было. (аденин=0, гуанин=1, тимин=2 и цетизин — 3, затем файл из двоичной системы переводится в четверичную, для которой больше цифр и не нужно)       Сведéние всего, что знаю о бурундушке в единый файл, словно автобиография, причем, ОЧЕНЬ подробная автобиография, включая некоторые места в виде видеороликов... заняло много времени. Ведь нужно постоянно помнить, какой был год ТОГДА, сколько ЕЙ было лет, что к тому времени уже изобрели, а что нет, чтобы не оказалось, что новая модель айфона у сестры появилась на три года раньше, чем во всем остальном мире, или на премьеру очередного фильма сестры попали только через пять лет после выхода в прокат даже не подозревая о его существовании... Хорошо, когда под рукой есть Википедия, плохо что её кто-то постоянно правит, выкладывая не слишком достоверные факты (вроде горы высотой 10 километров на Камчатке)...       Вроде почти ничего не сделал, а устал, спина болит, голова раскалывается... Взгляд на часы... елки палки! Вот ведь! Счастливые часов не наблюдают! Увлеченные, получается, тоже! Кажется, только сел, а на часах уже вечер, а вечером...       Звонок телефона словно только того и ждал, что я подумаю о нем. Взгляд на экран — шеф, ну кто же еще будет звонить вечером! Беру трубку, узнаю, что мой сменщик попал в аварию, ничего страшного, но добраться не успеет, ДПСники его будут держать еще пару часов, да и добираться до работы тоже не мгновенно, так что за дополнительные пять процентов зарплаты мне предлагается убить час времени в машине и переночевать на работе, делая очередную реплику поднадоевшей (мне) Джессики Рэббит для какого-то очередного клиента, который будет кувыркаться с ней пару часов...       Сажусь за руль недешевого внедорожника, это не столько желание выпендриться, сколько престиж и необходимость: работа расположена за городом, и добираться до нее нужно по таким буеракам, что малолитажки не проедут даже в сравнительно сухую погоду, а уж после дождика, как сегодня днем, спасает только наличие полного привода и пониженной передачи.       Мрачно усмехаюсь, вспоминая заказ. Да, она будет любить его так, как только девушка может полюбить кролика... В жареном виде? Только «отжарят» как раз её... а потом, когда начнет умирать, выбросят как использованный контрацептив... И после этого ОНИ еще будут называть себя людьми!? Хотя... А чем собственно, я лучше? Ведь собираюсь сделать... ну фактически то же самое, только со СВОЕЙ любимой...       За мрачными размышлениями чуть было не повторил судьбу сменщика, но у «моего» оказались хорошие шины и еще более хорошая реакция, никакого «бум» хотя разошлись буквально на пару сантиметров. Остановился, врубил «аварийку», потер голову.       «Капец, в таком виде нельзя за руль, в таком виде можно только спать... но не посреди дроги же!» Кое-как, врубив кондиционер на полную и заставив обдувать физиономию, добираюсь до работы, просачиваюсь к себе, с усилием вспоминаю, что надо напечатать какую-то бабу. Врубаю комп, нахожу лог заказов, копирую имя, ищу что-нибудь похожее, вот оно! Семь Джессик, из них три — Рэббит, а чего он хотел? Вот эту, «девятый размер», которая держаться на ногах нормально не может (из-за огромного и ничем не скомпенсированного груза впереди) или сравнительно нормальную, «седьмой размер», которая на ногах таки держится?       Читаем пожелания... Ладно, пусть будет эта, с сиськами седьмого размера...       Тыкаю кнопки, вспоминая, какие ванны у нас свободны. «Четвертая» на плановом ремонте, стадия «еще не начинали», но лучше не трогать. С «первой» обещал разобраться напарник (тот самый, что попал в аварию), что-то у нее с компьютерной начинкой, не то вирус (как он туда попал? Система очень специфичная и соединяется только с нашей локалкой), не то глюк (патчи же вроде ставили... или они настолько кривые, что воспринимаются нашим сканером как неисправность?), не то просто всплыли последствия кривого взлома...       Вроде «вторая» ванна лучше... хотя «третья» более навороченная... и в данный момент обе пустуют... А завтра у меня выходной... И в институте занятий не будет... и проект, можно сказать, закончен...       На автопилоте жму кнопки, запускаю процесс синтеза и печати, так же на автопилоте настраиваю мобилу, которая будет оповещать меня обо всех нештатных ситуациях и проваливаюсь в сон, так и не понял, как добрался до кушетки и сам ли это сделал, не надо шутить с головной болью!       Просыпаюсь от звонка будильника, голова болеть перестала. Смотрю на экран компьютера: синтез закончен, обе камеры в нор... КАК ОБЕ!?       Сон слетает мгновенно, бегу в аппаратную, вторая и третья камеры со включенными «габаритами» — лампочками по всем четырем углам и пультом управления сбоку, сигнализируют об окончании печати. Теоретически, при наличии двух операторов, можно отдавать команды на разгрузку и с компьютера, который управляет процессом синтеза, но если, как это часто бывает у нас, второго человека нет, пока бежишь из компьютерного центра сюда, свеженькая распечатка начнет пытаться выбраться из своей «ванны» и обязательно что-нибудь расплескает, а это лишние расходы... угадайте, из чьего кармана оплачивается вызов уборщицы и утекшие препараты!       Торопливо жму на панели управления камерой старые, не сенсорные, зато устойчивые к ударам, герконовые кнопки, активирую процесс «рождения». Держу наготове полотенце (какое счастье, что вся стирка за счет конторы, иногда и свою одежду сюда приношу, стирают, словно даже не замечают). Крышка ванны открывается, отъехав в сторону. Под ней, вровень с нижним краем крышки, густой и вязкий гель, поддерживающий тело модели во время печати. Оттуда, из этого геля, похожего на светло-коричневое желе, выныривает грудастая девушка с рыжими волосами и огромными, словно накачанными силиконом, губищами, а может и в самом деле накачанными, не смотрел я из чего их там делают.       Отплевывается, прикрывает грудь руками, как будто тоненькой ручкой можно прикрыть такое... богатство. Но я уже насмотрелся на разные сиськи, да и выглядит она сейчас скорее жалко, чем соблазнительно, сама напугана, глаза почти не открываются (гель), в легких гелеобразная гадость, сама вся в том же геле...       Оборачиваю её полотенцем, вытаскиваю, мне это сделать легче, чем ей самой: у меня, как минимум, не скользят ноги и не залеплены гелем глаза. Сгоняю гель который прилип к коже обратно в ванну (чем больше останется, тем лучше). Причем, честно говоря, через несколько часов она вернется обратно в эту ванну, для... обратного процесса, но это будет потом...       На руках тащу Джессику по коридорам. Теоретически, распечатки могут ходить и сами, даже свежеотпечатанными, но сейчас даже на выяснение её возможностей просто нет времени: меня ждет вторая распечатка! Пока несу девушку на руках (физкультура - лучше не придумаешь!) пытаюсь поговорить. Стандартные уговоры, что все хорошо, не надо бояться, скоро поедем... черт, забыл куда ей ехать... Не в Мульттаун же!       Вот и «конечная остановка»: ногой (руки заняты, надо было поставить её, но время, время!) открываю дверь, заношу в небольшую комнату с кроватью и окном. Оставляю Джессику в комнате, явное назначение которой — спальня, в комнате есть дверь в душ и туалет, новые полотенца...       Знаю, что после того, как пройдёт первый шок, «распечатка» вспомнит, как всем этим пользоваться, примет душ, накинет халат (который там специально оставляют), высушит феном волосы и переоденется в обычную одежду. Затем ей объяснят дальнейшую задачу и она отбудет туда, куда скажут, этим занимаются специально обученные люди, сутенеры, охранники, водители... Моя роль состоит только в том, чтобы смоделировать нужный заказ (вчера — вообще выбрать подходящий из ранее смоделированных), что-то подправить, если заказчик хочет что-нибудь нестандартное, вроде задницы необъятных размеров у худенькой по канону героини; отправить задание на печать, проследить чтобы все прошло гладко и отремонтировать (точнее, сказать специально обученным людям, что сломалось, чтобы те не диагностировали сразу все), если что-то пойдет не так. Но сегодня я занят другим!       Торопливо возвращаюсь к ванным. Огоньки на «Второй» уже погасли, и, если я не забыл нажать нужные кнопки — она уже в режиме очищения, если забыл... а фиг с ней, даже старший техник иногда забывал сделать это, если попадался не в меру шебутной объект. Бегу к «третьей» камере, пальцы дрожат от волнения, от того же волнения чуть не забываю последовательность команд, какое счастье, что пальцы помнят сами, спинной мозг действует не дожидаясь, пока головной справится с волнением.       Открываю (камера навороченная, но привод крышки исключительно ручной, и у этой — именно откидывается, как у сундука, а не съезжает в сторону) крышку...       Мать перемать! В глаза бьет синий цвет — одежда, вместе с которой бурундушка ушла на печать! Это же капец! Первокурсники такой ошибки не допускают! Печатать живой объект вместе с неживым! Да еще и когда они контачат! Капец! И ведь знал что делаю: в модели одежда была отдельным слоем, чтобы не отвлекаться на голое тело, перед печатью хотел удалить этот слой, либо скрыть, либо, в конце концов, добавить ему атрибут «непечатный» (на самом деле, «непечатаемый», но кто ж будет разбираться!) и вот, [censored] запорол всю...       Шевелится! Пришла в себя! «Так, давай-ка вытащим тебя из этой ерунды, хотя все равно умрешь в течение считанных минут: если вместо кожи — синтетическая ткань, долго не прожить, болевой шок и... словно ожог третьей степени на 30 процентов тела... Без медпомощи крышка. А откуда взяться медпомощи в полулегальной лаборатории!?»       Бьется, пытается выплыть, но гель вязкий, не получается... Подхватываю её, почти нырнув в ванную, чтобы руки оказались ниже туловища, просто схватить за руку и вытащить не вариант — выскользнет. Обхватываю снизу, как вилочный погрузчик, тяну к себе... не понимает, брыкается, пытаюсь успокоить, чуть уменьшает интенсивность движений, я поудобнее подхватываю тело и вытаскиваю из ванны.       «Ну сколько можно ошибаться!? Забыл взять полотенце! Ну, то есть одно-то я, конечно, взял, но оно уже у Джессики Рэббит, в паре комнат отсюда! А, черт с ним, забывал уже, проходили, знаем.»       Прижимаю бурундушку к себе, она инстинктивно обнимает того, кто вытащил её из воды (ну пусть не воды, но жидкости в которой она тонула...), откашливается, пока не вырывается. Ладонями сгоняю основной слой геля обратно в ванну, «всё остальное... ну чёрт с ним, помою потом полы». Шепчу успокаивающие слова, сила объятий плавно уменьшается, Чёрт, коготки-то остренькие! Пока не боится, и это радует, кажется запись памяти прошла как надо...       — Пойдем, — поставил бурундушку на ноги рядом с ванной, та покачнулась, но устояла. В принципе считается нормальным даже если сначала ноги у распечаток подгибаются, все-таки стресс, который специалисты ставят на третье место после биологической и клинической смерти.       Веду в комнату, соседнюю с комнатой Джессики... «нет! Туда нельзя! Это «гостевая» территория и за то, что испачкаю её «собственными нуждами» придётся платить из собственного же кармана, а учитывая что уборщицы тут «элитные» это может обойтись даже дороже чем авария... Или Жаннет, что ещё хуже, примут за распечатанную модель и увезут к клиенту...»       Подхватываю на руки — так быстрее — и тащу бурундушку к себе в каморку, попутно удивляюсь, что она ещё в сознании и не верещит от боли, всё-таки ткань вместо кожи... или я ещё и болевые рецепторы умудрился неправильно включить?       Поставил на пол. Она практически одного со мной роста, хотя масштаб я «выставлял» по голове — в голове мозг, и отталкиваться нужно было от этого. Пропорции получились такие, что если мы с ней сядем рядом, бурундушка окажется выше, но стоя, за счет того, что её лапки относительно более короткие, чем ноги человека, мы одинакового роста. Самка отряхивается по-собачьи, пытаясь сбросить лишнюю влагу с шерсти, но получается не слишком хорошо: гель слишком вязкий. Видя, что первый способ не помогает, лапками причесывает шерстку, выковыривая гель из ушей, сплёвывает изо рта, виновато оглядывается — она ведь в гостях! Виноватое выражение сменяется удивлением, когда она обернулась ко мне: узнаёт и не узнаёт меня одновременно.       — Я ведь должна тебя знать? — полуутверждение, полувопрос, словно знает ответ на него, но очень сильно сомневается.       — Мы знакомы по переписке, — уклончиво ответил я, «не зная точно, какая часть информации записалась, выбираю компромисс между тем, что было «по легенде», то есть тем, что она должна знать по моему мнению и тем, что обычно получается с такими как Джессика». Память «миссис Рэббит» (и всем кто был до неё... и, вероятно, всем, кто будет после) записали из файлов, отсканированных у «ночной бабочки», сильно порезав эпизоды её (проститутки) реальной жизни, и «поклеив» туда кривые-кривые «заплатки», чтобы и клиента удовлетворила и жаргон не проскальзывал и клиент ни о чем не догадался. А что касается её собственного психического состояния, так кому-ж оно интересно: все равно через несколько часов она будет отключена от матрицы...       Укладываю Жанетт на кушетку, где проспал всю ночь, достаю полотенца (ну да, таскаем общие, но ведь потом возвращаем!) сгоняю остатки геля, по хорошему надо конечно в душ, но заталкивать девушку в душ после того, как она едва не утонула в ванне... да и с этими грёбанными ожогами надо что-то делать!       — Голова гудит, будто ударилась обо что-то, — пожаловалась Жанетт, не препятствуя моим действиям, вероятно, приняла меня за спасателя, который вытащил из какой-то неприятности, и знает что делать. Ну, если считать то, что её напечатали «неприятностью», то так оно и есть!       — Ожоги не чувствуешь? — удивился я.       — Ожоги? — бурундушка удивлённо приподнялась на локте. — Нет... но... я не помню... — поморщилась.       — Этот гель... — «говорить или нет? Ну ладно, потом извинюсь если что». — Он маскирует боль от ожогов...       — Я чувствую, будто кожа стянута... — провела руками вдоль боков, как раз там где топик и юбка.       — Чувствуешь? — не представляю, как можно чувствовать синтетику... вместо собственной кожи, но появилась сумасшедшая догадка-воспоминание. — Эта штука, — кладу руку на плечо, поверх синей блузки, — Словно приклеилась к шерсти?       — Да, — кивнула грызунья, а у меня гора с плеч: эта ткань действительно приклеилась и стала одним целым, но не с кожей, а с её шерстью! И раз она всё чувствует, это элементарно исправить с помощью ножниц... ну или бритвы.       — Наверное, шерсть приклеилась к ткани... расплавить её жар не смог, но приклеил... — «что я несу!? Если она в это поверит, значит получила ОЧЕНЬ сильный удар по мозгам». — Наверное увидели тебя рядом к источником огня, вот и залили этим гелем, на всякий... — помедлил, ведь «пожара» в той версии воспоминаний, что я записывал Жанет, не было, но ожоги и небольшая амнезия вполне подходят, — случай...       — Понятно... — Жанетт смутилась, ну понятно, какой здравомыслящий человек (и бурундук) полезет в огонь в синтетической одежде! — Где я могу переодеться?       «Пере...» — ладно, не буду её смущать,       — Я принесу одежду из соседней комнаты, — демонстративно, со стуком кладу на стол большой нож вроде охотничьего. (сам им только провода подрезал, хороший ножик, позволяет при необходимости перерубать даже силовые провода, рассчитанные на высокие токи, а это до сантиметра чистой меди!)       Вышел, обругал себя идиотом, она же умрёт скоро, а я тут в благородство играю! На счету, можно сказать, каждая минута... с другой стороны, банальное изнасилование по отношению к ТАКОЙ ДЕВУШКЕ... да я сам себя буду ненавидеть! Понадобится удовлетворить себя самого, сделаю безмозглую куклу, не заморачиваясь с характером, а тем более интеллектом...       Подхожу к компу, в который вставлена флешка, чтобы выудить оттуда костюм для Жаннет, распечатать его на «бытовом» принтере и принести.       «Твою ж!» Вместо флешки — торчащий из системного блока обломок. «Ладно, может это только пластик?» надежда была, что сломался только корпус, а сама начинка, тот кристалл, где флеш-карта хранит данные, уцелел. Активирую комп, жду...       Компьютер флешку опознал, но открывать категорически отказался: «устройство не отвечает», а после стандартной процедуры вынимания флешки и вставки обратно, система вообще не увидела подключенное устройство, зато появилось сообщение о перегреве USB-порта, после чего комп настоятельно предложил обратиться к администратору.       «Похоже, действительно сгорела», — подумал я, почему-то не связав этот факт с тем, что это были единственные данные на Жанет...       «Ну и ладно! Можно подумать, у нас бурундушек никогда не заказывали!» Иду к компу, который управляет бытовым центром, на котором изготовлялись одежды для распечатанных девушек. Выбираю параметры Британи Миллер, по фильму — старшей сестры Жанет (они одного роста и комплекции, в отличие от менее высокой и более полной Элеоноры), ввожу новый рост (в прошлый раз печатали полутораметровую, для карлика какого-то, ему в самый раз) и корректирую цвет до синего, получился слегка кислотный, но мои глаза и не сильно хороший монитор... МНЕ он глаза не режет, а если Жанетт не понравится... напечатаю ещё один, того цвета, как она выберет.       Костюм вылазит, тёплый, почти горячий... Вздыхаю, модель-то тоже Британи! Доработанная для клиента, который заказал... четвертый размер груди для своей избранницы. Ну, во всяком случае, жать не будет, да и цвет...       Возвратился, постучался... Весьма необычно и непривычно: стучались обычно КО МНЕ. Жанетт взвизгнула, но потом разрешила войти. Продвинулась в раздевании она не слишком далеко: раскромсала юбку на продольные полосы, теперь сидела, прикрывшись одеялом, под которым ночью спал я.       — Помочь?       — Я не уверена...       — … Можно ли мне доверять? — взял Жанетт за руку. Странные ощущения, к шерсти на передних лапках привык, а коготки... У прежних Британи и Гайки, которых мы печатали для клиентов, были ногти, как у людей, но «своей» Жанетт я решил оставить коготки...       — Я понимаю, ты спас мне жизнь...       Хорошая интерпретация... учитывая, способ такого «спасения»... А если вспомнить оставшееся время... Совсем не хорошо стало, ведь я обрекаю свою любовь... на муки...       — Поможешь? — Жанет повернулась ко мне спиной, придержала руками и без того сросшуюся с шерстью заднюю часть платья.       Беру нож, осторожно разрезаю шерстинки, чтобы отделить ту часть, что растет из кожи от той, что «приросла» к одежде. Работа не сложная, благо нож острый (у одного из охранников хобби — заточка ножей, точит для собственного удовольствия, ну и на заказ), но требует аккуратности, ведь одно неверное движение и глубокая рана на теле...       Потребовалось четверть часа чтобы освободить спину. Великолепная густая темно-коричневая шёрстка с пятью широкими, практически черными полосками и серыми промежутками между ними. Дальше перешел на бока, там даже чуть легче, почему-то расстояние до одежды здесь больше и срезать приходится лишь самые кончики, а на левом боку попалась небольшая область, где и срезать ничего не пришлось, шерсть «не приросла» к одежде. Странно конечно, вроде симметричное тело, но роль мог сыграть небольшой и непринципиальный для аппаратуры наклон ванны в сторону.       Со спиной и боками ей без моей помощи было не обойтись: руки не доставали, или нужно было держать нож под неудобным углом. Теперь животик, он светлее, чем спина и бока, в свое время я долго подбирал такой оттенок, чтобы был акцентировано светлее, чем спина, но темнее, чем спина сестры, не делая ту полностью блондинкой.       Бурундушка перевернулась на спину, но не сделала ни одного движения в сторону ножа, так что я понял, что Жанетт доверила мне срезать одежду и с передней части туловища. Освободил от одежды живот, Жанетт смутилась, сморщила носик, но ничего не сказала. Хм-м... с этого можно было бы заворачивать на секс, как-никак раздевание, и кстати, без него не обойтись...       Жанетт смущалась, носик (единственная свободная от шерсти часть лица, поэтому прилив крови видно только там) краснел, но она не пыталась оттолкнуть меня. Вопрос только почему, потому что действовал гипноз влюбленности (заложил такую информацию, что Жанет серьезно поссорилась со своим «официальным» парнем из фильмов и заочно, по переписке, симпатизирует одному подрабатывающему студенту в моем лице) или доверяла мне как профессионалу-спасателю, который не переступит известной черты...       Развернул её на спину, начал срезать одежду с животика, м-да, на спине-то не особо обращал внимание, а тут срезы неровные, словно волнами... надо будет потом машинкой подровнять... или стайлером...       Поднялся выше, сейчас ребра начнутся! А еще выше... нет, лежит спокойно, хотя хвост нервно дёргается, она сместила его чуть в сторону и он задевает за мой бок, то задевает, то не задевает, волнами, словно не знает, на что решиться...       Освободил плечи. Вот вроде бы бурундушка уже сама сможет расправиться с остальной частью, но даже попыток забрать у меня нож не делает, а я уже срезал платье с животика, до самого... ну, если бы приклеившаяся ткань была одеждой, она осталась бы в одном только лифчике, и юбке, на которую я не обратил пока внимания. Такой момент, что нужно решиться, что делать, или я смутившись, сливаюсь, вручив ей нож и дальше она освобождается сама, или...       Осторожно перехожу к интимной зоне, к груди. Точно знаю, что будет ощущаться, и не только потому, что сам это когда-то рассчитывал, никакие расчеты не заменят тактильные ощущения, но, и их я тоже проверял, ведь нужно найти такие идеальные пропорции между мягкостью и упругостью, которые с одной стороны будут потрясающе смотреться на девушке, а с другой стороны будут прекрасно ощущаться... В общем, десяток опытов разной степени удачности был проведен ранее на распечатках, и своей Жанет я поставил именно то сочетание, которое мне больше всего понравилось, идеальную грудь...       Вот говорят, художники, когда рисуют обнаженную натуру, не пялятся на модель, а злятся, что она шевелится, дышит и смещает тени, вот и у меня была работа, работа по освобождению пушистых полушарий из плена, и мне было не совсем до того, что это грудь, что её вообще-то прячут и что на нее возбуждаются... в тот момент это была просто очень чувствительная и ОЧЕНЬ неудобная для работы часть тела, а что до возбуждения... Пластические хирурги тоже не особо возбуждаются, когда пациентка, какой бы соблазнительной она ни была, лежит перед ними на операционном столе с расчерченными надрезами...       Глубоко дышит, но слегка неровно, боится наверное... дыхание сбивается, задел? Нет, вроде порядок... и самый ответственный момент... верхушка груди, самый выступающий элемент, поэтому был плотнее прижат к ткани, соответственно, ткань «приросла» куда ближе к коже, и в этом дополнительная сложность, в дополнение к бóльшой кривизне обрабатываемой поверхности...       Лёгкий стон, отрываю ткань... обнажая левую грудь.       — Не останавливайся... — попросила Жанет словно в полузабытьи, не пытаясь прикрыться...       Легко распарываю ткань в промежутке между грудей, принимаюсь за вторую, но уже не могу так просто отрешиться, она возбуждена! Соски набухли, для левого это просто видно, правый пока скрыт тканью, но натянутая материя не оставляет сомнений. Может у нас в камерах синтеза что-то добавляют в поддерживающий гель, для поднятия сексуальности, может это свойства всех распечаток, может просто эффект массажа... ведь то, чем я занимался, по ЕЁ ощущениями как раз и являлось эротическим массажем! Тискал её грудь!       — Жанетт... — не открывая глаза, повернула голову на свое имя, протянула руку и притянула меня к себе. Наши губы слились в поцелуе... бурундушка действовала осторожно, знала, что её большие резцы (увеличенные пропорционально остальному телу, так что вполне сравнимы по размеру с тигриными клыками!) могут привести к не самым приятным последствиям. Самозатачивающиеся, как у всех грызунов, резцы и губы, смыкавшиеся позади этих самых резцов, делали поцелуй ОЧЕНЬ необычным. Впрочем, Жанет старалась не доставлять мне неудобств, я старался не делать непонятных для нее движений...       — Я... — Жанетт привстала, продолжая обнимать меня, прижалась грудью ко мне. — Пожалуйста... возьми меня...       — Ну, я... — похоже я готов сказать очередную глупость, но Жанетт остановила меня, положив палец на губы.       — Всё потом... — бурундушка попыталась расстегнуть мои штаны. Когти для этого подходят не слишком хорошо, всё-таки пуговицы и ремень рассчитаны на человеческие пальцы, чувствительные, тупые по сравнению с когтями, во всяком случае, пальцы скользят вдоль ткани, а не цепляются за нее. Но бурундушке это каким-то образом удалось.       Мои пальцы скользнули по её телу вниз, к юбке... «она ж только начала!» естественно, что приросшую к шерсти юбку не сдвинуть, не вырывая эту самую шерсть, но бурундушка нашла другой выход, задрала переднюю часть, точнее, полосу, одну из тех, на которые Жанет разрезала подол пока меня не было.       — Давай!       Накрываю ладонью влажное междулапье, короткая и очень мягкая мокрая от желания шерсть, ощущаю нежную лапку у себя на плече, коготки касаются кожи, но лишь слегка, это ощущается, но не ощущение боли...       «Черт! А трусы!? Неужели она их не носит...» на мгновение удивился, и даже предположил, что предвидя подобное развитие события, Жанет потратила время моего отсутствия на срезание как раз трусов, но вспомнил, что сам скрыл их и убрал в категорию непечатаемых еще на ранней стадии проектирования, как невидимый глазу и только тормозящие и без того прожорливый насчет памяти биоредактор компонент.       Бурундушка явно готова принять меня, извивается под моими руками, одна ласкает междулапье, вторая грудь... Наконец отстраняюсь, стягиваю с себя все и ложусь на нее. Инстинкты... кажется, мы, люди, не так уж далеко ушли от своих диких предков...       Тесная, узкая, горячая... тугая... стоп, девственица что ли!? Нам всегда говорили, что девственностью обладают только люди, лошади и распечатки! Вот только делал ли я девственность еще и Жанет, или только другим? Не помню, да и не до того в тот момент!       Несколько минут инстинктивных движений, и бурундушка на несколько мгновений замерла. Затем обмякла, а вагина её быстро быстро сжималась вокруг меня...       — Прости... — самое глупое, что мог придумать. Мы лежали рядом после секса и... я чувствовал себя последней сволочью, ТАК подставить Жанет... Подставить, конечно не фактом секса, это вскоре перестанет играть роль, а тем, что воззвал её к жизни, не умея эту жизнь сохранить...       — Не извиняйся... — бурундушка смутилась, но не отстранилась. — В конце концов... Британи советовала нечто... подобное... Я никогда не думала, что воспользуюсь её советами, но... здесь... сейчас... так получилось...       Что-то я не помню, чтобы зашивал ей в память такие советы... неужели у меня амнезия?       Жанет что-то говорила, а в моей голове оглушительно кричал внутренний голос, о том, что я убийца... потому что призвал жизнь, не зная как её сохранить, и я ЗНАЛ об этом когда запускал процесс. Собственно, уже несколько лет я делал то же самое с другими распечатками, создавая их, как ту же Джессику Рэббит, для развлечения. И затем, не имея возможности сохранить им жизнь, их ликвидировали, «из гуманных соображений»: всё равно умрут, или умрут быстро и безболезненно, от пули в затылок, или будут умирать долго и мучительно от отторжения собственных внутренних органов. Всё это я знал, и совесть смирилась с этим, когда дело касалось других распечаток. Другие это действительно безмозглые (они не знали ничего, кроме того, что пригодилось бы в пределах этой крошечной шестичасовой жизни) распечатки, но Жанетт — это совсем другое! Ведь я потратил на неё столько времени! И я должен буду её убить... Совесть... как писал Марк Твен, если бы была собака, такая же назойливая, как эта самая совесть, её нужно было бы пристрелить...       — О чем думаешь? — вывел из самокопания меня голос Жанет, она словно специально изменила тональность, чтобы я обратил внимание, а может и специально...       Нет, дольше скрывать нельзя, если она почувствует себя больной внезапно... а она почувствует, это будет совсем плохо. «Надо рассказывать. И прямой сейчас. А дальше... будь что будет, надо говорить правду, и если после этого она возненавидит меня... значит я и в самом деле такое ничтожество, присвоившее себе лавры бога, которое не заслуживает ничего кроме презрения.»       — Понимаешь, Жанетт, я ведь перед тобой очень виноват...       И выложил ей всё, словно на исповеди. И то, как влюбился в нее до беспамятства, как ревновал к Саймону, как стыдился своих чувств, скрывал их ото всех, чтобы не быть объектом насмешек, как понял каким образом смогу хоть чуть-чуть приблизиться к осуществлению своей мечты, как на первом курсе начал проект «Жанетт», и как он сейчас неожиданно завершился... Не скрыл и то, почему именно виноват перед ней, ведь жить ей оставалось... часа четыре...       — То есть... — Бурундушка помедлила, — через четыре часа... — еще одна пауза, Жанет проглотила ком в горле, — я умру?       — Через четыре часа начнутся первые боли, — очень хотелось обнять Жанетт, утешить, но я не двигался с места, ведь это было неправильно! Я не мог дать ей пустую надежду. — они будут стремительно усиливаться, и если ничего не делать, через полчаса смерть от болевого шока, если глушить боль лекарствами — смерть через полтора часа... плюс минус...       — И ничего нельзя поделать? — бурундушка говорила тихо, но от этого слова звучали зловеще.       — Это передний край науки, мы ещё не понимаем, что именно происходит, это слишком жестоко, ставить эксперименты, во время которых подопытные мучаются... и им нельзя помогать...       — Значит... я умру... и ты, который клялся что любишь меня всем сердцем, ничего не можешь сделать!?       — Да, — повесил голову. — Если хочешь, я достану пистолет, у нас лежит один, как раз для таких случаев. Убей меня, потому что я не смогу жить, зная что обрек тебя на смерть...       — Я жить хочу! Ты сказал, что создал меня, создал мою память, воспоминания, которых не было, но я хочу жить! Хочу сама пережить хоть что-то из того, о чем помню! Хочу любить тебя! И ты должен придумать, как это сделать! Должен, потому что любишь меня! Ты в одиночку создал то, что другие не в силах сделать целым коллективом, значит ты сможешь решить и эту проблему!       Она говорила напористо, понимая, что иначе — смерть, и хоть жила всего ничего, чернота гибели, неясно маячившая перед её мысленным взором и уже приблизившаяся на расстояние четыре часа, её пугала.       — Я... — не уверен? Тогда какого чёрта вообще брался за проект!? Ожидал что какие-то умные (а главное, добрые) дяденьки создадут решение, которым по доброте душевной разрешать воспользоваться мне? Ну, мечтать не вредно! — У меня давно, еще курсе на третьем, была идея, о том, что можно сделать с этими процессами. Идея бредовая, расчеты я не проводил...       — Я могу помочь?       — Помнишь, как искать информацию в интернете? — основы работы на компьютере, как и всю школьную программу, я в её головку вложил, но кто знает, какая часть из всего этого нормально записалась!       — Ты же говорил...       — Идея есть, но просчитывать с нуля ВСЁ — займет слишком много времени, нужно воспользоваться тем, что уже сделано в этом направлении до нас.       — Что и где искать? — энтузиазм, подогреваемый страхом смерти.       — Для начала, работы профессора Мирцоева, — сел за компьютер, стоящий в подсобке и подключенный к интернету. Вообще-то, начальство предполагало, что мы будем пользоваться им для поисков готовых моделей для печати (не всё же нам с нуля рисовать!), но кто сказал, что нельзя просто серфить по инету? — у меня есть логин и пароль, с которыми я смогу получить эти статьи.       — Неужели это ТАК сложно?       — Передний край науки! — пожал я плечами, вбивая знакомый адрес. — Гриф секретности снят не со всего...       Система ругнулась, что я опять зашел из необычного места, но доступ предоставила.       — Смотри, нужны статьи по химической блокировке органов синтетических моделей, но не все, а те, что не содержат...       Не зря взял именно Жанет! У нее, по фильмам, научный склад ума, да и всю школьную программу я ей в голову вложил, так что бурундушка с легкостью поступила бы в любой институт (если бы там принимали грызунов), да что там говорить, некоторые вещи она знала лучше меня!       Мы вместе бросились к компьютерам. Она искала информацию в интернете, я формулировал запросы и читал то, что удалось нарыть. Формула корректировалась на ходу, самые первые идеи — препараты, отключающие иммунитет, но полностью его отключать нельзя, в лучшем случае погибнет от простуды, с которой организм не сможет справиться по причине отсутствия иммунитета, в худшем — отравившись собственными некачественными клетками.       Идея состояла в том, чтобы отключить проверку свой-чужой для тех органов, которые пытаются отторгаться, но не выключать «кровяную» защиту, лимфоцитов и «киллеров». И отключать эту проверку только для тех органов, которые на данном этапе болезни отторгаются, а не для всех разом. Естественно, понадобится куча препаратов, которые нужно будет принимать в той последовательности, в которой будут отключаться органы, и потом запускать их по новой, с уже исправленной программой. Это и было одним из прорывов, на который я в свое время надеялся: другие группы пытались создать ОДИН препарат, который СРАЗУ стабилизирует распечатку, я считал, что таких препаратов должно быть МНОГО и стабилизировать придется ДОЛГО.       Всё-таки это здорово, работать над важным проектом с той, которую любишь! Мы понимали друг друга с полуслова, полувзгляда. Словно сами собой всплывали нужные формулы, Жанет словно наперед знала, какие результаты понадобятся, а какие лучше пустить в конце,       Работали быстро, не чувствуя усталости... при этом время было одним из факторов, так что периодически поглядывал на часы. Без этого точно не знал бы, сколько прошло времени, усталости не чувствовалось совершенно. За час до срока телефон принял СМС-ку, взглянул — от наших охранников. Удивился, номер был у начальника охраны, но он беспокоил только по делу. Прочитал, усмехнулся: охранники решили сами развлечься с распечаткой Джессики Рэббит, поэтому, по негласному договору, ликвидировать её тоже будут сами.       Наконец, я откинулся на спинку стула. Формулы получены, дозировка первой порции рассчитана и первая доза уже синтезируется. Судя по часам, у нас осталось ещё... четверть часа.       Жанет тоже взглянула на часы, прислушалась к себе. Вообще-то она права: эти четверть часа вполне могут входить в индивидуальный разброс... того когда начнутся первые боли.       Взял её за руку. Бурундушка, чуть помедлив, уселась ко мне на колени.       — Волнуешься? — слышу по голосу, что она сама едва сдерживает себя, рискует ведь, жизнью собственной рискует, если хоть где-то в расчёты вкралась ошибка... а мест таких минимум четыре, и все четыре раза поменяли формулу, доверившись интуиции, а не расчетам... а сколько тех мест, где нам не показалось...       — Да... — хвостик бурундушки бьет по руке. — Долго ещё? — Жанетт кивнула на синтезатор. В нем сейчас готовилась первая порция препарата, синтезатор у нас тоже примечательный, старый, но выпущен ещё до того, как стали встраивать блокировку, чтобы пользователи не смогли синтезировать наркотические вещества или просто опасные для жизни яды. В нашем такой блокировки нет, чем и пользуемся, предлагая клиентам за отдельную доплату какой-нибудь сравнительно безопасной химической дури. Я сейчас пользуюсь как раз отсутствием блокировки по ядам: то, что должна будет принять Жанетт... вообще-то яд, и нужно очень точно соблюдать дозировку, чтобы он хоть насколько-то стал лекарством.       — Десять минут...       — Тогда... — бурундушка лукаво взглянула на меня, — Я знаю, чем мы сможем заняться!       Спрыгнула с колен, но лишь для того, чтобы развернуться и запрыгнуть обратно, уже лицом ко мне. Наклонилась, лизнула языком и выпрямилась, так что перед лицом оказались её грудки. Длинное тело на коротких лапах, кто ж знал, что всё будет ТАК!       Обнял её, притянул к себе, а расшалившаяся грызунья не спеша приподнимала блузку, обнажая свое тело. Мои руки проникли под ткань, стремительно прошлись, вздымая шерсть к груди и почувствовал ткань. Жанет так и не удалила тот кусочек, что скрывал её правую грудь и сосок, вместе с которым она была напечатана.       — Что это такое? — задрал блузку выше, и Жанетт сбросила её, чтобы увидеть, что вызвало мое удивление.       — А, это... — бурундушка взглянула куда смотрел я. — Это то, что ты получишь... когда я... стабилизируюсь...       — Коварная распечатка ставит условия, — впился губами в свободный сосок.       — Нет, — Жанет чуть взвизгнула. — Это супер приз! Для юного гения, который... — взвизгнула от очередной порции поцелуев. — Сделает то, что до него никто никогда не делал!       Бурундушка ловко, чувствовался опыт прошлого раза, расстегнула мне штаны. А её трусики... Как-то у нас даже речи об этом не зашло, так что скакать на члене бурундушка снова стала, не снимая юбки.       — Началось, — изменившимся голосом проговорила Жанет.       — Пей, — вложил ей в лапку первую мензурку с голубоватой (специально не подкрашивали, но кажется что-то из наших препаратов придает прозрачной жидкости этот цвет) жидкостью.       И начался марафон на выживание. Органы отказывали один за другим, против каждого у нас был свой препарат, требовалось лишь своевременно распознать отказавшую систему и скорректировать биохимию. Одновременно начались и побочные явления, многократная нагрузка на печень и почки, общее повышение температуры, головные боли... даже не знаю, вызваны они последствиями печати, записи новой памяти или коктейлем лекарств... вообще, принятый залпом этот коктейль в такой дозировке гарантировано убьет медведя...       Утром меня разбудил звонок телефона, я не спал пол ночи, но ответил сразу, шеф ворчит, а ворчание сказывается на зарплате... и терять полученный за внеочередной выход на работу 5% я не хотел.       — Что у тебя там происходит!?       — А что происходит? — удивился я. — Вроде все по плану, Крольчиху... ну, то есть, Джессику Рэббит, взяли себе ребята из охраны...       — Нет, я про то, что ты две ночи на работе ночевал. Первую ночь, понятно, а сегодня...       — А, это по учебе... Ну то есть по научной работе... — «ну ведь не совсем вру! К науке то, что я делаю... да это передний край!»       — Сам что ли? — шеф удивился. — А то я думал, опять тебя на какие-то махинации подбили...       — Нет, это мои дела... и они затянутся... еще на какое-то время... могу я воспользоваться нашим синтезатором?       — Меня, как спонсора, в статье упомянуть не забудь! — хохотнул шеф и повесил трубку.       Научные журналы он не читает, но упомянуть... Да хоть как владельца установки, кто помешает!?       — Что у меня сейчас заболит? — слабым голосом спросила Жанетт.       — По идее, должны зубы... — сверился со списком.       — Угадал, — бурундушка скривилась. — Хочется чего-нибудь погрызть... но я же понимаю, что нельзя...       — Могу веток принести с улицы...       — Иву или дуб, — словно ожидала от меня такого предложения. — Можно берёзу, только не слишком толстые, я все-таки не бобриха...       Усмехаясь тому, как ловко Жанет меня просчитала, вышел из офиса, сказав охране, что в моей подсобке находится мой курсовой проект. Охранники с улыбками переглянулись, кажется догадываясь, какого рода мой курсовой проект, но ничего не сказали.       — Шеф хочет дохлого кролика, — обиженным тоном сказала по телефону секретарша. — сегодня вечером...       — Хорошо, будет ему сегодня дохлый кролик, — с улыбкой ответил я. — Эскорт соорудите?       — Какой эскорт!?       — «Дохлый кролик» — это тоже модель, а ей положен эскорт! Не может же она...       — ...Кто «она»? — перебила секретарша.       — Модель! Ехать без охраны! Кто её за руль пустит!       На удивленный взгляд Жанет поведал ей историю моего приема сюда на работу: знакомый, тот самый сменщик, который попал в аварию несколько дней назад, показал, где работает, и посетовал, что крольчиха дохнет все время. Я в то время как раз начинал разбираться в биомоделировании, так что взял файл этой крольчихи... ночь не спал, но разобрался, что кто-то перепутал материалы и в распечатке сердце печаталось не из сердечных мышц, а из обычных, естественно, что работать долго эти обычные мышцы просто не могли, вот сердце и останавливалось, распечатка гибла...       Поправил, дорисовал, поменял внешность (немного), сгладил, выдал готовый результат... На «премьере», когда на пробу распечатали исправленную модель, и она отработала весь положенный таким моделям срок, меня и приняли на работу.       Мы почти не спали несколько дней. Жанетт от боли, а я — потому что нужно было синтезировать новый препарат, иногда дополнительно еще и корректировать формулу, исходя из тех осложнений, которые возникали при приеме предыдущих. А, еще работа, но это скорее раздражающе-отвлекающий фактор, четырежды отвлекаться на полчаса ради удовлетворения чьих-то фантазий, когда на кону жизнь любимой бурундушки! Проклинал этих гадов-заказчиков, хотя умом понимал, что только благодаря их деньгам (на которые существует эта подпольная лаборатория) Жанет вообще существует...       Последние часы... знал, что последние в этом кошмаре, системы органов просто заканчивались, больше нечему выходить из строя, но «садилась» и бурундушка, резервов оставалось все меньше, температура и так не опускалась ниже сорока градусов, она едва могла двигаться, печень и почки воспалились, вот-вот откажут, а «искусственной почки» нет, не предусмотрена по штату лаборатории...       Мы с Жанет нашли частичный выход, способ ослабить давление на главный фильтр организма: последнюю пару препаратов перекодировали так, что можно вводить внутривенно, печени будет как минимум чуть-чуть легче, что не нужно фильтровать продукты распада в желудке, да и доза немного уменьшалась.       Бурундушка скрипела зубами, схватила давно уже притащенную с улицы и прокипяченную в кастрюльке ветку, чтобы не сломать зубы. Больно ей, знаю, не представляю насколько, но вижу, что очень сильно.       — Обезболивающего? — знаю, что нельзя, печень не выдержит, но и не предложить не могу, не могу видеть, как она мучается... хоть беги из комнаты...       — Нельзя, — хриплым и словно чужим голосом ответила бурундушка. — Печень откажет...       Снотворного, чтобы проспать боль тоже нельзя, это тоже химия, и значит тоже удар по печени... а заснуть при таких болях невозможно, Жанетт уже пробовала.       — Просто... будь рядом... — перекусила ветку и сплюнула кору, застрявшую между резцами и коренными зубами.       Сел на стул рядом с кушеткой. Погладил по голове — лоб горячий, даже сквозь шерсть это чувствуется, сделал компресс, бурундушка слабо улыбнулась, а я обругал себя, надо было сделать это уже давно, ну как минимум, чтобы спасти от перегрева мозг...       Менял компрессы, после третьего раза понял, что в марле особой необходимости не было, достаточно просто как следует намочить шерсть, и она уже станет играть роль компресса, удерживая влагу и позволяя ей испаряться, отнимая тепло от перегретой головы.       Очнулся ночью, горит только дежурное освещение, тусклая лампочка над входной дверью, Жанетт что-то шептала, почти без звука, прислушался, слова какой-то песни... на английском, на слух этот язык воспринимаю плохо, но мелодию скорее угадал чем услышал, песня из фильма, и Жанетт твердила её, чтобы забыться.       Поднялся. Бурундушка сразу замолкла, вцепилась зубами в остаток ветки. Не хочет чтобы я видел, как ей плохо... подошел, поменял компресс, просто провел мокрой губкой по шерсти, чтобы та намокла.       — Совсем плохо?       Смотрит на меня, но не видит, взгляд расфокусирован... однако вскоре собирается с мыслями, фокусирует взгляд.       — Лучше, чем вечером, — голос хриплый, совсем не похож на её собственный, ни по фильму, кто бы её ни озвучивал, ни по жизни, совсем не похож на тот, которым она разговаривала в первый день... а вдруг таким и останется? Я ведь уже привык к её голосу! Хотя... какая разница к чему я привык! Перепривыкну, и... а, собственно, кого я люблю? Тот образ, который оживил? Или свое создание, созданное на основе того образа? Или все-таки её, вот эту так много выстрадавшую бурундушку? Первое отпадает почти наверняка, образ, придуманный киношниками лишь зажёг искру, не мог же я, на самом деле, влюбиться поющую грызунью!? Влюбиться — мог, но полюбить... не знаю...       Своё творение, ну, насколько я знаю, все творцы должны любить свои творения, ну как минимум на этапе их создания, ну или только те творения становятся шедеврами, которые были любимы авторами, иначе работа без души, может быть хорошей, но не станет шедевром. Ну и наконец третий вариант... да, я влюбился, теперь, после того как всё создано, я влюбился в Жанет, мы с ней через многое прошли, она страдала, я как мог помогал ей, можно сказать, всю душу вложил, и не только в создание, не только в тот файл, что напечатал компьютер, в программу по которой бездушная машина сотворила... вполне себе одушевленное существо, душу я вложил и в саму Жанет, сколько мы с ней сделали, ради того. Чтобы она жила, чтобы выжила, сколько она выстрадала...       Говорят, ребенок при рождении испытывает адские муки, потому и кричит... Жанетт была напечатана, и могла бы «родиться» без боли... Но потом пошли отказы систем, из-за нашей недотехнологии... и она прошла вероятно через такую же боль через которую проходят новорожденные... и тогда получается, что она тоже полностью живая, созданная мной совместно с хитрыми машинами живое существо, разумное и... если уж вложил в неё душу, то обладающее этой самой душой!       И тогда, вполне возможно, что то, о чем говорят о влюбленных, что их души слились, это же произошло и с нами! Дал ей кусочек своей души... назвать её бездушной железякой не сможет никто!       — Обними меня, — попросила Жанетт.       Подошел, погладил, чтобы объятия не получились неожиданными, обнял, чувствовал, что температура повышена, а сама она очень слаба.       — Все ведь закончится сегодня, да? — она смотрела мне в глаза, с трудом сохраняя фокусировку.       — Так или иначе...       — И всё будет хорошо!? — уже настойчивее продолжала она допрос.       — Я надеюсь на это...       — И... я... не умру?..       Врать не хотелось, но и сказать то, в чем уверенность меньше всего, язык не поворачивался, поэтому сказал как есть.       — Мы с тобой старались, чтобы ты выжила. И сейчас... всё зависит от тебя. Химия своё дело сделала, отторжение органов мы преодолели, дальше ты сама должна перебороть болезнь, что мы тебе создали, когда спасали от смерти. Я уверен, ты справишься...       — Я должна справиться... — словно куда-то в потолок ответила бурундушка. — Только будь рядом...       — Я и так рядом...       — Нет... ты сидишь за столом, через полкомнаты... будь... со мной... обними меня, ложись рядом... я хочу... чтобы если что, ты был рядом со мной... что бы ни случилось...       Чуть передвинулась, освобождая мне место, я помог сдвинуться дальше, умостился на краю кушетки, и мы обнялись. Все-таки, это блаженство, спать лежа! Пусть и на жестковатой кушетке! А уж засыпать в объятиях любимой... и не важно, что она бурундушка, что болеет, она ведь выздоравливает! Столько времени прошло! Она уже побила все официальные рекорды продолжительности жизни распечаток, значит Жанетт выкарабкается стабилизируется, станет живой!       Проснулся я с ощущением праздника. Вообще говоря, то что я впервые за неделю выспался — уже повод для праздника, а второй, куда более весомый... это обнимавшая меня тоже спящая бурундушка! Погладил её по голове — температуры не было, за неделю научился на ощупь определять насколько сильный у нее жар, сейчас всё было в порядке!       Шесть месяцев спустя Жанетт сидела на защите моего диплома, и абсолютно всем, в том числе курирующему нашу специальность генералу, было ясно, что отличная оценка за диплом мне обеспечена.