Delirium

Говоришь короткое «прощай» и навсегда закрываешь двери в мой дом. Ты никогда не вернёшься, я знаю, потому что он лучше меня в миллиарды раз. Да, он не зарабатывает так много, но у него никогда не было депрессии и его жизнь сложилась абсолютно по-другому, он не пытался убить себя в юности, потому что считал это лучшим выходом из ситуации. В жизни этого блядского Мэттью никогда не было проблем и ему всё доставалось на золотом блюдце, он никогда не чувствовал боли и страдания. Его душа не такая тёмная, как моя, у него нет мрачных закоулков в памяти, он всегда позитивен. — Что я сделал не так… — шепчу под нос, сползая на пол, пока слёзы пеленой накрывали мои глаза, медленно спускаясь по щекам. Объяснение того, как я люблю её могло бы занять сотни тысяч страниц печатного текста. Влюбляясь всё больше, я понимал, что заболел заразой под названием «любовь». Сам того не замечая, позволил своему сердцу впустить её, а она намертво в нём тромбировалась и моя моральная привязанность росла с каждым днём. Я мог часами гладить её волосы, наматывая прядки себе на палец, вдыхать её запах, чувствовать себя в ней. Она была идеальна в моих глазах, но я даже не предполагал, как мне будет больно терять ту, которая стала составлять мою жизнь. Мне никогда не было так больно, огромный клубок органов будто стали единым целым и взорвался от чересчур высокого давления. Скрючившись на полу, кричу до срыва голоса, а слёзы начинают капать на пол. Всё ещё слышу запах её любимых духов и висящее в воздухе «прощай». «I hate that I need you…» Воспоминания нахлынули, как цунами, когда я упал на кровать абсолютно опустошённым. Перевернувшись на бок, трогаю подушку, внимательно изучая идеально прошитый узор. Всё ещё чувствую её запах, сладкий запах фуксии и чёрной смородины, слёзы снова медленно спускаются по моим щекам. Вернись, прошу, пусть это просто будет кошмарный сон… Сам того не заметив, просыпаюсь глубокой ночью в абсолютной темноте, только тусклый свет луны пробирается сквозь штору. Поворачиваю голову в сторону двери и вижу её, но она не может быть реальна: слишком бледная, слишком худая, слишком… пугающая. Набросившись на меня, она начала срывать с меня одежду и впиваться когтями в мою кожу, а я остаюсь неподвижным. Голос срывается на крик… «You are in my veins now…» Начинаю винить себя в произошедшем, я не уделял ей должного внимания, пытаясь компенсировать это подарками и возможностью распоряжаться деньгами так, как угодно. Несколько дней выискиваю причины, пытаюсь отвлечься, но всё возвращается к мыслям о ней. Я посвятил ей книгу, акустическую версию песни, самого себя… Почти все выходные я говорил ей, что не хочу никуда идти и мне требуется отдых, она очень обижалась и уходила гулять с подругами. Спустя время начала возвращаться домой после полуночи в стельку пьяная, что должно было послужить мне тревожным звоночком, но… я не обращал внимания. А нужно было обратить хотя бы раз. Дурак ты, Олсон, конченный дурак. У меня нет аппетита, я не могу сидеть за столом, потому что события стоят перед моими глазами до сих пор. Иногда я даже могу к ней прикасаться, но понимаю — она не реальна. Бессонница начала прогрессировать, потому что едва прикрывая глаза, в моей голове подобно вспышке возникает её образ… Потихоньку внушаю себе, что всему виной действительно я сам. Воспоминания, служащие причинами проносятся перед моими глазами каждый день, каждую секунду и они заставляют мою душу гнить. За десять дней отсутствия Джейми в моей жизни я кардинально изменился, волосы клоками свисают с моей головы, взгляд поник, а тело изрядно истощено. — Может тебе стоит отдохнуть? Выспаться? — говорю я не своим голосом, а затем лицо расплывается в натянутой улыбке, — Хорошо, любимая. От осознания происходящего приступ панического ужаса пронзает моё тело, как иглой. Хватаю первый попавшийся тяжёлый предмет в своё зеркальное отражение и густая паутина трещин покрывает поверхность, осыпаясь на пол. Ноги подкашиваются и я падаю на осколки. Боли нет, как и штанов, одежда несколько дней назад по непонятной причине начала сдавливать моё тело и вызывать нереальный дискомфорт. Я не вытянул осколки из своих коленей, так как не вижу в этом смысла. Раны воспалились, начался сочиться гной, но это меня не волнует, я ушёл в себя настолько, что реальности для меня просто не существует. Наблюдаю за мелкими ссорами, происходящими в прошлом и готов рвать на себе волосы, ведь их виновник никто иной, как сам Ричард Олсон. К горлу подступает ком агрессии, я выучил эти воспоминания на память и те начинают преследовать меня кошмарными видениями наяву. Хочу причинить боль… успокоиться… Хватаю с пола кухонный нож и неконтролируемо наношу себе увечья. Руки, ноги, в коленях больше не присутствует режущих осколков… «With a candle through time I can still see your ghost…» Твой силуэт для меня нечто недосягаемое. Каждый раз, видя его, я хочу снова ощутить его, снова увидеть твоё лицо, прижаться к тебе и больше не отпускать. Но ты не настоящая. Настоящая ты лежишь в постели с новой грелкой и говоришь те же пустые слова в его адрес. Последняя стори, которую я видел перед тем, как разбить вдребезги телефон была репостом с его аккаунта. Рада помолвке, стерва? Ненавижу… Когда ты кувыркалась с ним в постели, я сидел дома и переживал, одновременно размышляя, насколько долго мне ждать твоего возвращения. Будучи в туре, никогда не выходил из сети, ведь ждал твоих сообщений, а ты весело проводила время с ним. Что ж, на твоём месте я бы, наверное, поступил так же, но… не мог себе этого позволить. Мои «друзья» из группы ни капли не волнуются сейчас, никто не удосужился приехать и узнать, почему же это их главный гитарист пропал из зоны доступа. Даже Крис, называющий меня лучшим другом, а ведь я правда так считал… Возможно кто-то и приходил, стучал в двери, но я просто этого не слышал… Галлюцинации всё кошмарнее, из моих незаживающих ран выползают трупные черви, а сороконожки стоят туннели под кожей, от чего тело пронзается жгучей болью. Не знаю, какой сегодня день недели, совсем сбился со счёта, ведь абсолютно ушёл в себя. Передо мной проходит вся жизнь и дерьмовые поступки и с каждым разом я расковыриваю свои раны всё больше, глубже, в надежде избавиться от червей, атакующих моё тело. Это болезнь и главный её переносчик — она. «I fear this struggle Is wasting me from inside…» Я тону. Тону в болоте собственной ненависти и агрессии. Оно чёрное, в нём плавают угри, которые намереваются отведать моей полугнилой плоти и иногда они едва настигают меня, но я всегда успеваю залезть на стол. Проекция моей когда-то любимой девушки вытянула свои конечности и стала похожа на безумное порождение саранчи и тощего человека. У меня частые панические атаки и я прячусь за креслом в своём зале, хотя понимаю, что от самого себя не сбежишь. Так же начинаю видеть его — себя, вечно насмехающегося и говорящего приторным полуписклявым голосом Рикки. Чувак, я прекрасно понимаю, что разочаровал всех, но прекрати добивать меня, пожалуйста. Не знаю, сколько дней уже сижу в углу своей спальни, держа нож в руках. Моя кожа синяя от холода, но я не могу одеться или накрыться пледом: одежда по-прежнему душит, а плед полностью соткан из человеческих вен и капилляров. При первом же ощущении постороннего присутствия, я расковыриваю раны ножом и вытаскиваю надоедливых опарышей. По ночам из-под кровати вылезает чёрная жижа, принимающая облик меня. Его безумный взгляд устремлён прямо на меня, а улыбка занимает площадь от уха до уха. — Ты всегда был безнадёжен, — говорит он и набрасывается на меня, хватая за плечи в попытках добраться до моего горла. Сейчас я понимаю, что он действительно реален и может убить меня, перегрызя горло или вырвав сонную артерию. Вытягиваю руку с ножом и наношу хаотичные удары по его спине и с каждым ударом он всё ближе к моему телу, а затем просто исчез. Невидимым ударом меня возвращает в реальность, смотрю на свою грудь, в которой из отверстий стекает, кажущаяся чёрной при свете луны, кровь. В эту же секунду моё тело пронзает жгучая боль и я понимаю, что всё это время бил ножом себе в грудь… Падаю на бок, прижав руки к груди, будто бы это поможет мне остановить поток. Неужели, это… конец? Так хочется спать… Слышу грохот, кто-то выбил двери, а затем голос Криса, который говорит кому-то вызвать скорую. Видимо, увидел засохшую кровь на полу у разбитого зеркала. Заходит в мою комнату, молниеносно оказавшись возле меня, кладёт мою голову к себе на колени. — Что ты наделал?.. — вырывается из его уст, когда он осматривал мои раны. Чувствую, как его руки пачкаются моей кровью, когда его ладонь прикасается к моим сжатым у ран кулакам. — Скорая уже едет. — его глаза наполняются слезами, чёрт, я не могу смотреть, как он плачет. — Прости… — выдавливаю я, получая в ответ тихое «тшш». — Она… ушла… — Тихо, Рик, не трать силы, — Крис аккуратно гладит меня по голове, слёзы спускаются по моим щекам, а веки непроизвольно опускаются вниз. Хочу что-то сказать, но слышу его резко повышенный тон. — Не закрывай глаза, Рик! Не закрывай! РИК?! Чувствую, как его рука сжимает мои кулаки у ран и беру его за руку. Она такая тёплая и твёрдая, да и он сам очень тёплый. Я так давно не чувствовал тепла. Хочется спать ещё сильнее… — Крис, ты такой… тёплый, — едва выговариваю, смотря в его глаза. — Я знаю… — отвечает он, сжимая мою руку в своей, переплетая наши пальцы. — Скорая уже на подх… — слышу голос Райана, срывающийся на полуслове. Крис ему кивает и продолжает смотреть на меня. — Согрей меня, а я посплю… — зрение расплывается в расфокусе. — Нет, Рик, пожалуйста, — умоляюще говорит он. — Ещё увидимся, — шепчу я и мои веки полностью застилают глаза. Последнее, что я слышу — крики сквозь всхлипы Криса и сирену скорой помощи. «I hope that we meet in another life…»