По закону подлости

      Дрянь, принесенная Фрезом, была на редкость крепкая и Мунлайта вырубила напрочь. Он так и лежал на лавке. Руки и одна нога его бессильно свисали вниз, а лицо скрывала густая тень от стола.       Наталья взглянула на небо: его затягивали хмурые, тяжелые тучи, обещавшие дождь на ночь. Видя это, Коса решила перенести Муна в дом. Хоть он и пьяный до беспамятства — все равно не чего ему мокнуть под дождем. Самостоятельно отнести крепкого, обмякшего мужика в избушку сталкерша не могла, поэтому все же оставила Муна одного и пошла, искать помощника. Ей повезло. По дороге к дому ей встретился какой-то сталкер из новичков, он-то и согласился перенести перебравшего брата по оружию. Уложили седого на ближайшую кровать. Когда новичок ушел, Наталья снова взглянула на Муна, на его заляпанные грязью ботинки, пыльную куртку и чистую по здешним меркам, постель, и решила, что все же лучше будет его раздеть.        Снять ботинки было не трудно, но с курткой оказалось сложнее. Нет, Мун не сопротивлялся, наоборот, даже не бормотал ничего, как положено пьяному в процессе раздевания, но раздевать безвольного и изрядно тяжелого человека было очень неудобно.       Наталье даже на миг показалось, что сталкер не дышит вовсе, но наклонившись к его лицу, все же услышала тихое, чуть учащенное дыхание. Сняв потрепанный сталкерский куртяк с Мунлайта, она взялась за рубашку. Обычная армейская рубаха на седом была разорвана в трех местах и женщина хотела снять ее, чтобы хоть немного починить, но когда расстегнула её окончательно — на миг остолбенела.       Под рубахой не было ничего, но не голое тело сталкера так впечатлило Косу, а скорее отметины на нем. От левой ключицы, через всю грудь к нижнему краю ребер тянулись четыре рваных прерывистых шрама, словно когтистой лапой хватили его, а из-под пояса армейских штанов, через левый бок, на спину тянулась россыпь непонятных мелких точек-шрамов, словно от каких-то жгучих брызг. Ближе к бедру такие мелкие точки сливались в довольно большие, светлые, по сравнению со смугловатой кожей Мунлайта, пятна.       Сама не замечая того, Коса осторожно прикоснулась к одному из таких шрамов, провела пальцем по нем. Неровный, плохо заживший рубец сильно отличался на ощупь от здоровой кожи и хоть был бугристым — кожа была гладкой, как оплавившееся стекло. Что могло оставить такие шрамы — Наталья не представляла. Хоть и называла она себя сталкером — все равно далеко из своей деревушки не уходила никогда и всех возможных аномалий, способных так навредить человеку, уж точно не видела.       И непонятно было, то ли любопытство, то ли долгое одиночество в Зоне заставило ее сделать то, что сделала она. Бросив быстрый взгляд на спокойное во сне, лицо Мунлайта, она осторожно расстегнула его штаны, но едва смогла стащить их до колен. Все левое бедро сталкера было покрыто такими шрамами, здоровой кожи почти не было видно. Сердце у женщины сжалось, едва она представила, что чувствовал Мун, когда столкнулся с тем, что оставило эти ожоги.       Несколько секунд она так и стояла, растерянно глядя на лежавшего перед ней, седого. Ехидный и язвительный сталкер был непривычно тихим. Извечная сатанинская ухмылка стерлась с его губ, давая разглядеть черты лица как две капли воды, похожего не лицо ее мужа…только седая бородка да белоснежные вихры отличали их, да и сталкер был крепче сложен.       Удивляясь сама себе, Коса села рядом со спящим Муном, провела пальцами по шрамам на груди, и виз, по животу, рисуя какие-то непонятные узоры, повторяя очертания мышц, и просто обходя пятна ожогов. Ей почему-то боязно было к ним прикасаться, но убрать руку тоже не хватало сил. Она отмечала про себя, что сталкер был действительно хорошо сложен. Крепкий и широкоплечий, он не был громилой, в отличие от своего товарища Змея, у которого голова плавно переходила в плечи.       Еще раз окинув Мунлайта взглядом ног до головы, Наталья почувствовала, как внизу живота горячим растекается желание. Сердце забилось быстрее от понимания того, что делает ненужное. Он не останется с ней, уйдет в очередной рейд в Зону и ищи ветра в поле, и если проснется вот сейчас, сию минуту, скорее всего, выдаст какую-то настолько ядовитую гнусность, что ей вряд ли захочется с ним дальше находиться рядом. Но, несмотря на все доводы здравого смысла, Коса снова стала гладить Мунлайта горячими руками. Лицо, плечи, грудь…и уже хотела было снять со сталкера последнее белье, как подняв глаза, наткнулась на вполне осмысленный взгляд серо-зеленых глаз. Мун смотрел на нее, и на губах его уже проступала все та же ядовитая ухмылка. Сердце женщины пропустило удар, она знала, что он сейчас обязательно выдаст что-то вроде «О! Да тут не о человеческом достоинстве переживать надо, а о том, как бы мужское не покалечили!» или вовсе молча оттолкнет, поэтому, не давая толком опомниться, обвила руками шею Муна и приникла к нему, закрывая рот горячим поцелуем.       Хоть на миг, на короткое время, она хотела вернуть его. Пусть немного не похожего на себя, но все же…       Седой дернулся было, попытался оттолкнуть ее, но Коса только крепче прижалась к нему, гладя руками волосы, целуя лицо, глаза, щеки, губы…       — Не надо, Наташа, ничего не вый… — он пытался вывернуться, отговорить ее от этого, но она не давала, снова целуя его, не давая говорить….на душе становилось противно от того, что все складывается именно так, но чертово пойло Фреза еще не выветрилось, тело предавало хозяина, не слушалось, отзываясь лишь на ласки изголодавшейся, привлекательной женщины…       Видя это, Коса отстранилась от Муна, торопливо снимая с себя одежду, и одновременно пытаясь то же самое сделать со сталкером, и когда ей это удалось — снова обвила его, прижимаясь к нему горячим телом, грудью, обвивая ногами его ноги. Сталкер с трудом выпутал их из стянутых до колен, штанов, и, развернувшись на бок, сам обнял женщину, так горячо льнувшую к нему, и стал отвечать на поцелуи, хотя внутри было все так же холодно…       Наталья неприлично громко ахнула, когда Мун вошел в нее, забросила ногу ему на талию, крепче притягивая его к себе за бедра. Устроившись на боку, лицом к лицу, они стали раскачиваться, подстраиваясь, к ритму друг друга. Наталья то целовала Мунлайта, то отстранялась от него, жадно вглядываясь в измененное удовольствием лицо сталкера, дрожа от наслаждения, накатывавшего на нее с каждым его толчком внутри…       Улавливая ее взгляд, седой сталкер крепче обнимал ее, прижимался сам, пряча лицо в ее растрепавшихся, пахнущих какими-то травами, густых волосах, закусывал губу, стараясь удержать стоны. Стыдно, что ли… Давно не пробованные ощущения сейчас казались намного ярче, мутили и так пьяное сознание, заставляли двигаться все резче и яростнее, и Наталья отвечала ему горячо, подаваясь навстречу, открываясь глубже… Целовала шею, лицо, цеплялась пальцами в спину и плечи, бесстыдно стонала в голос, даже не пытаясь уже сдерживаться.       На миг Муна обожгла мысль о том, что кто-то может войти, но вспомнив, что все в округе тоже перепились, он немного успокоился, и чуть сменил ритм, медленнее, но глубже проникая в льнущую к нему Наталью…       От этого женщина в его руках вскоре стала задыхаться, перемешивая стоны и глупые нежности, и Мун понял, что еще немного — и она дойдет до предела наслаждения. Удивляясь себе, он сам стал ее целовать, плечи и шею, мягко сжал в ладони теплую, податливую грудь, легко сжимая пальцами большой, коричневый сосок, на что она ответила низким, грудным стоном, выгнулась ему навстречу… седой сам чувствовал, что еще немного — накроет и его. Сидевший внутри холодный комок гадливости к себе и досады на то, что сделал, потерялся в дурманящем удовольствии, сладкая дрожь прокатилась по спине…       — Мунлайт! — Наталья взглянула на сталкера мутными глазами, успела лишь заметить его запрокинутое кверху лицо, закушенную губу и заметную на шее, бьющуюся жилку, он сделал еще пару глубоких, сильных толчков, и она жалобно всхлипнув, задергалась в его руках, крепче прижимаясь к седому, обнимая его руками и ногами.       Сквозь яркие вспышки наслаждения, она чувствовала, как и его движения становятся рваными и жесткими, а прерывистое дыхание срывается на хриплые стоны. На миг Коса открыла глаза, пытаясь увидеть его лицо, но сталкер с силой прижал Наталью к себе, уткнулся ей в шею, и еще через пару движений, сильно дернулся и прерывисто, со стоном выдохнул. По телу его пробежала дрожь. Несколько долгих и сладких секунд он еще двигался в ней, но потом постепенно затих, обнимая ее и тяжело дыша.       Она чуть отстранилась от него, снова вглядываясь в его лицо…       На висках и лбу выступила испарина, а щеки покрылись пятнами лихорадочного румянца. Мокрые белые волосы спадали на лоб, липли к горячей коже. Сталкер открыл глаза. Серо-зеленые, потемневшие, они смотрели как-то виновато и неловко. Наталья ласково погладила пальцами бровь седого, поцеловала его в уголок губ.       — Как зовут тебя, Мунлайт? Скажи имя, — непонятно зачем она спросила это. Ведь никак… никак он не мог быть тем, кого она ждала, но все равно спросила… — Мунлайтом меня зовут, — тихо выдохнул он, не находя в себе сил пошевелиться и понимая, что все ненужное уже сделано. Даже если она и узнает настоящее имя — он не джинн, которого можно таким образом пленить. Это все равно это ничего не изменит…