✗ ✗ ✗
Я подошел со спины к Каю и вдохнул запах его белых волос. Он пахнет как свежий мандарин под Новый Год. Как же я давно не ел фруктов, сладостей и прочей вкусной еды… Порой становится страшно, ведь на запасах животноводов нашей деревни просто не выжить. Эти люди даже не обязаны нас кормить. Да они нас по сути и не кормят. Кого «нас»? Зависимых. Они не считают нас людьми, но сами же, в случае необходимости, обращаются к нам за помощью — так называемой «живительной водой». «Живительная вода», «Синий Полусон», наркотик… как я устал от всего этого. Этот цветок ярко-синего цвета не вредит никому и ничему. Здоровье от него только улучшается. Если сравнивать его с тем же табаком, который со временем убивает людей, то синий полусон — всего лишь лекарственная трава, он как подорожник. Конечно, после принятия отвара из цветка ты получаешь пьянящий эффект, который вызывает у человека привыкание, но мне всего лишь 17, и я хочу на время забыть о войне. Хотя бы рядом с ним.✗ ✗ ✗
— Ты опять задумался, Тэо? — мой милый Кай, не знаю, как долго бы я жил, если бы не ты. — Я вспоминал, как мы познакомились… — тихо отвечаю я, глядя на его лицо или вдыхая аромат его волос — не важно. Я знаю, что он улыбается. — Твоему отцу не понравилась бы эта история, но думаю, что он рад, что ты «волшебным» образом еще ходишь по этой ужасной земле. Я обошел Кая и сел напротив него, вложив его руку в свою, а он робко продолжил: — Прости меня… — Кай… — его глаза на мгновение стали грустными, но он улыбнулся и кротко поцеловал меня в губы. — Не за что тебе просить прощения. Ты меня спас. Отец в больнице, и он не может знать, что происходит. Конечно, его мечты о том, что я в оппозиции вместе с ребятами, вместе с тобой, будут развеяны, когда он выйдет, но вряд ли его когда-нибудь отпустят домой, чтобы хотя бы увидеть меня. Врачи не выходят из больницы и даже не знают обо мне. — Если бы не я, если бы я тогда не дал тебе этот чертов цветок, ты бы не помешался на нем! — снова он об этом.✗ ✗ ✗
Я часто вспоминаю этот момент. Действуя в оппозиции, я стремился как можно чаще помогать отцу, но именно в тот день нас с ним ранили глубоко в сердце, сказал бы я, но ранена была, к счастью, только печень отца. Со скоростью света я доставил его в больницу, и ровно с такой же скоростью меня выгнали оттуда после. Я хотел отправиться обратно к ребятам, чтобы разогнать этих военных с торговых лавок, где эти прислуги государства постоянно «конфисковали» продукты, но у меня не было сил. Я добрался до первой проездной арки, не рассчитывая на какую-либо помощь. Присел на выступ у стены, во рту был привкус железа из-за того, что я в волнительной дороге к больнице закусывал щеки и губы до крови. Странно, почему я не почувствовал этот вкус раньше. Мой рассудок отключился, а когда я снова смог открыть глаза от этого неожиданного обморока, то увидел перед собой красивого парня с белоснежными волосами. У него были невероятно красивые карие глаза, которые обеспокоенно смотрели то в мои, то на мои губы. Понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя, как вдруг я почувствовал у себя во рту стебель цветка. Синий Полусон. Это был мой первый раз. Этот наркотик спас меня от холодной смерти. Этот парень спас меня. В наше время никто и никогда не подошёл бы к отключившемуся на улице человеку, чтобы хотя бы проверить, как он. Я еле смог вымолвить тихое «спасибо», на что получил мягкую улыбку. Мне сразу стало тепло, я уже не помнил, когда последний раз видел такую искренность на чьём-либо лице.✗ ✗ ✗
— Если бы, если бы… — продолжил ласково я. — Я не могу теперь и представить своей жизни без тебя. И нечего было бы представлять, потому что я был бы мертв. Пусть люди считают, что Синий Полусон — наркотик, шаг к смерти от передозировки, путь к полному беспамятству, но я искренне верю, что этот цветок — символ нашей любви. На моих глазах проступили слезы от своих же слов. Я хотел, чтобы и Кай поверил в то, во что верю я. Но я никогда уже не смогу его переубедить, потому что этот цветок является моим личным и пожизненным наркотиком. Я обожаю до беспамятства те чувства, что доставляют мне эти цветы. Они — моя жизнь.