А у меня писатель в душе помирает От ваших контрольных работ и домашних заданий.
Жаркий, знойный день подходил к концу. Июньское солнце напоминало скорее адское пламя, нежели ласкающее лучами тепло матери-земли. Москва забирала последние силы жителей, не убавляя своей энергии — машины гудели в пробках матерными голосами водителей, щёлкали затворы фотоаппаратов туристов, которые наслаждались отдыхом в сердце родины, без умолку болтали столичные модницы, шурша пакетами именитых брендов, громко развлекались подростки, со всей серьезностью, присущей взрослым, выдыхая сигаретный дым. — Эй, Романова! — послышался насмехающийся голос парня, — Давай трахнемся? — ухмыляется тот, привлекая внимание одногруппницы. Девушка проходит мимо сидящего с сигаретой на перилах крыльца брюнета, но никак не реагирует на выпад в свою сторону — то ли не слышит, то ли не находит, что ответить. — Да прекрати! Я-то обделенным не останусь, а ты так и не расстанешься со своей девственностью, — однокурсник глумливо щурится под смех друзей, заметив притормозившую девушку, — Детка, — протягивает он приторно-сладким голосом, — Соглашайся. Романова стискивает кулачки и волком смотрит на однокурсника зелёными, как горькая полынь, глазами. Потом отворачивает голову так, что медовые кудри пружинисто разлетаются по плечам, и, стуча широкими каблуками, спускается со ступеней университетского крыльца. Пары закончились лишь пару минут назад, и она наконец может вздохнуть воздух шумной, пыльной улицы, не желая тратить время на разборки с очередным дураком в её жизни.А у меня душа высыхает От вечных упрёков, страданий.
Саша — обычная девочка, поступившая на журналиста в модный универ. Как все. Раньше эта работа представлялась как нечто волнительно-прекрасное, что обязательно принесёт немало красок в серые будни студентки, но каждый день словно высасывал из чарующих глаз цвета сочной травы жизнь, оставляя выгоревшее поле. Вечный завал в учёбе, дурацкие шутки сверстников, видавшая виды комната в общаге — всё это изо дня в день лишало мотивации передвигать ноги по брусчатке к массивным створкам в обитель знаний. Что есть диплом? Бумажка, на которой написано, что ты умный. Всего лишь. Но она обязательно должна быть. Как у всех. Шатенка прослыла мечтательницей. Впитанные в детстве сказки, прочитанные подростком фэнтези, любимые экранизированные произведения — всё это давало силы жить в скучном мире взрослых будней. Влюблённой в вымышленных персонажей хотелось творить. И она творила, засиживаясь перед экраном с белыми листами, что заполнялись вдохновением, до самого утра, погружаясь в свой вымышленный мир, где всё было хорошо. Но, только даже эта сказка ударялась о каменные глыбы коммерции, «невыгодно» — твердили издательства. Саша не сдавалась, но было всё трудней сдерживать душащие реальностью слёзы внутри.Ей просто солёной воды не хватает, Что льётся из глаз непроизвольным старанием.
Там, в этом маленьком уютном мире, откуда веяло теплом и светом, жилось, может и не легче, но интересней. Там герои всегда находили выход из самой безвыходной ситуации. Там была дружная семья и крепкая любовь. Там не было этого «давай потрахаемся!». Там были другие ценности и заботы. Там была настоящая жизнь, которую не стыдно прожить. Глаза с утра было всё трудней открывать, вырываясь из красочных снов с мудрыми исполинами-драконами и дивными, остроухими эльфами. Казалось, жизнь проходила мимо неё. Где-то цвели розовой нежностью сакуры. Где-то отвесной скалой заканчивалось безграничное поле одуванчиков. Где-то белой пеной шумело бескрайнее синее море с дружелюбными, пышущими свободой китами. Где-то в безжизненно-песчаной пустыне расцветал кактус, наполненный живительной влагой. Где-то в синей вышине терялись снежные вершины гор. Но всё это было не здесь. Москва накрыта серой пеленой и пьяными выходными, из которых возможностью выбраться представлялись лишь пару парков с асфальтированными дорожками и подстриженным газоном.Пусть не поэт, пусть не прозаик, Человек без воды умирает.
Круговорот событий сужался до ежедневных занятий, нервных сессий и курсовой, что заняла все белые листы, прогнав вдохновение на долгие недели вперёд. Осознание, что такой жизни совершенно не хочется, давило на плечи, но мозг из раза в раз заставлял открыть глаза по будильнику, поднимая мыслями о том, что на голом энтузиазме долго не протянешь. Не хочется оказаться на улице, разбив матери сердце. Как и всем.Мучительно, больно и страшно, А ведь просто так хочется сказки!
Ноги сами привели девушку на крышу многоэтажки, где гулял свежий ветерок. Часы на телефоне показывали девять, в окнах домой постепенно зажигался свет. Саша уселась на бетонный пол, уперевшись спиной в кирпич ограждения. Мысли роились в голове, по вискам отдаваясь ничего не значащей для большинства фразой. «Давай трахнемся!» Романова не понимала этого. Ей хотелось любви. Такой, что в книжках описывают. Такой, что запорхают эти пресловутые бабочки, сведя все внутренности щемящей сердце нежностью. Но сказка меркла. Даже небо здесь было затянуто серой дымкой. По щеке прокатилась капля. Хотелось, чтоб это был дождь, но сейчас, в этой духоте, даже такое обычное явление казалось чем-то нереальным, за гранью возможного. Тишину крыши разбил горький вздох, прервавшийся всхлипом. Девушку накрывала истерика. Нервы были на пределе. Хотелось разбежаться и прыгнуть вниз, чтобы, ударившись, проснуться от надоевшего сна.Потерянное поколение потерянных детей, Погрязших в рутине бесславно.
Москва не останавливалась ни на минуту, люди спешили по своим делам. Всем было плевать на одинокую фигуру девушки на крыше многоэтажки. С мелко подрагивающими руками и размазанными по всему лицу солёными стрелками, она стояла, облокотившись на ограду и смотрела вниз на суетящихся человечков. Никому нет дела до обычной студентки, живущей в мечтах о мире во всей черничной вселенной и бескорыстном добре. Мегаполис продолжит жить, не смотря на маленьких людей.Да кто послушает теперь? И правда. Уж слишком страшно.
Кажется, это серое марево не спадёт даже с первыми звёздами, что робко начинали блестеть в чернильной синеве далёкого космоса. Слёзы безмолвно стекали по лицу, окончательно смывая старательно нанесённую косметику. Всем плевать. Она давно это поняла, только признать было страшно. Худой, толстый. Высокий, низкий. Больной, здоровый. Мечтатель, реалист. Плевать. Город не остановиться, бросаясь помогать расклеившейся третьекурснице. Звёзды не сошлись на ней. Даже Луна насмешливо скрывается за проплывающими облаками.Да, я всего лишь подросток С кучей пиздостраданий.
А где-то летают драконы. А где-то гномы строят невероятной красоты подгорные города. А где-то эльфы поют свои мелодичные баллады. А где-то порхают феи. Под такой же луной загоняют добычу оборотни, пьют кровь вампиры. А с ними борются отважные воины, побеждая из раза в раз. Но Саша не там. Саша здесь, стоит, утирая слёзы, льющиеся из блестящих зелёных глаз. Жить не бывает легко, у каждого свои заморочки. Зато умереть просто — взять и переступить кованую оградку, чтобы потом близкие лили душащие слёзы над мраморной плитой, проходя каждый раз такую же кованую оградку.Но, прошу, подарите верёвку и мыло. С любовью, ваша покор (й)ная рабыня.
Очередной болезненный всхлип обрывается кашлем. Глаза распахиваются, сверкнув зеленью в росе по смородиновому небу с кремовыми пышными облаками. Начало рассвета. Поднимающее солнце наполняет горизонт глубоким сапфировым, алея на востоке. Под этим небом жили и Пушкин, и Лермонтов, и Булгаков. Столько великих писателей! И все они пережили ломающую серость быта, не потеряв себя. И прославились на весь мир, делая то, к чему стремилась душа. Посмертное признание — тоже признание. Саша вытерла лицо ладонями, окончательно превратившись в панду, и залюбовалась сменяющимися на небе красками. Теперь зелёный взгляд блестел не от слёз. Очередная истерика позади. Остался последний зачёт. С редакции, куда девушка недавно обратилась, так и не пришёл негативный ответ. Пережить ещё недельку — а там к бабушке в деревню. Главное — слушать сердце. Растянув беззаботную улыбку по распухшим губам и мурлыкая что-то себе под нос, Романова принялась вприпрыжку спускаться с лестницы. Всё равно всем плевать. Пусть она останется ребёнком. — Эй, у тебя всё в порядке? Вопрос, заданный хриплым ото сна голосом, застал третьекурсницу врасплох. Она обернулась, шмыгнув носом, встретилась с глазами парня, в которых разлился бушующий океан. Руки у того были разрисованы татуировками, светлые волосы рассыпались в беспорядке. Он нахмурился, не услышав ответа, и стал похожим на милого голодного кота, вглядываясь в лицо незнакомки. — Да! Всё хорошо! Спохватилась шатенка, активно закивав, раскидывая завитки волос по плечам, и добродушно усмехнулась. И что-то было в её по-детски наивном взгляде, что заставило блондина вернуться из будней неспящей Москвы в спокойное тепло родительского дома, разлившееся по груди. — Зайдёшь на чай? — произнёс он, заворожённо не отрываясь от еле заметных веснушек на улыбающихся щёчках, — А! Меня Егор зовут. — кивнул парень, улыбнувшись и почесав затылок. — Саша. — ответила девушка, по-доброму блеснув изумрудами глаз. Москва — большой город, который пожирает людей миллионами и не спит ночами. У каждого свои проблемы. Всем плевать друг на друга. Почти.