After it's all over

      Начиная с того возраста, когда близнецы смогли впервые поползти, они были вот уже двадцать два года как неразлучны. Начиная с малых лет, они держали друг за друга так, как тень держится за человека, и увидеть их порознь можно было, наверное, только на выходе из ванной комнаты. Где был Джордж — там был и Фред. Это было как закон.       На пятом курсе впервые они стали проводить часть времени по отдельности: Джордж наконец-то смог снискать благосклонность Анжелины, а Фред начал все чаще и чаще появляться в библиотеке, с головой погружаясь в углубленное изучение Трансфигурации и Зельеварения, и, бредя идеей создания магазина приколов, он мог часами сидеть в пыльном читальном зале, откуда его под вечер забирал Джордж. Усталые, они почти не разговаривали по пути в гостиную, каждый думая о своем, без слов понимая, о чем думал другой. И даже тогда, когда они были в разных частях замка, близнецов все равно связывало нечто более сильное, чем просто крепкая дружба.       Это случилось зимой, вскоре после того, как Карта Мародеров перешла к Гарри. Во время попытки использовать только что вычитанное в одной из книжек заклинание, что-то пошло не так, и Фреда отбросило так сильно, что он сбил учительский стол в пустом классе, где тренировался, и впечатался в стенку. Джордж находился с Анжелиной в пустом коридоре восьмого этажа, когда его скрутило так, что он не удержал равновесие и сел на пол, а после, не отвечая на удивленные и испуганные крики своей девушки, бросился вниз, прыгая сразу через несколько ступенек. На одной из лестниц от чуть не сбил с ног Рона и Гермиону, возвращавшихся с ужина, но, даже не извинившись, помчался дальше. Он услышал сзади топот, словно кто-то побежал за ним, но даже не обратил на это внимание. Он нашел брата без сознания на полу. Джордж упал на колени, подхватывая рыжую голову близнеца и стирая кровь с его лица. Он словно впал в оцепенение и только кричал и умолял Фреда, чтобы тот очнулся. В этот момент в дверь влетела Гермиона, которая, не заботясь о сохранности коленок, упала на пол с другой стороны от неподвижного тела юноши и начала тихо что-то шептать, прикладывая палочку к виску Уизли. Через несколько минут он открыл глаза и слабо улыбнулся. — Ты чего ревешь, братишка? Все нормально, — он, кряхтя, сел. — О, привет, Грейнджер. У тебя кровь из коленки идет, знаешь?..       После этого несколько недель, к величайшему неудовольствию Джонсон, ее парня было буквально не оторвать от близнеца, а Гермионе, к величайшему ее неудовольствию, все-таки пришлось наклеить на пострадавшие коленки ярко зеленый пластырь. Близнецы настояли.       Когда через месяц профессор Люпин предложил студентам потренироваться в борьбе с боггартом, Джордж был единственным, кто не смог побороть его, потому что на полу перед старинным шкафом лежал труп Фреда. Он просто застыл, с ужасом глядя на распростертое тело и не в силах даже пошевелиться. Дальнейшие тренировки с боггартом пришлось отменить, поскольку Алисия, загораживая собой пораженного непреодолимым страхом друга, просто-напросто испепелила тварь.       Несмотря на дела, отработки, девушек и работу, близнецы все равно были всегда вместе, но, в кипящем котле битвы за Хогвартс, Джордж позволил себе упустить Фреда из вида. Он услышал смех брата и, обернувшись, как в замедленной съемке увидел стену, саркофагом накрывающую долговязую фигуру. Он снова окаменел, бессильный, пораженный страхом, и словно сквозь пелену воды видел Гермиону, Перси и какого-то мальчишку в галстуке Когтеврана, которые пытались освободить тело Фредерика Уизли из-под обвалов. А потом он услышал истошный крик матери, и мир завращался вокруг, и Джордж сам не понял, почему он бежит.       Вокруг все еще бушевала битва, но Джорджу было на нее все равно, он даже не пытался сражаться, просто охраняя и оберегая, заслоняя собой тело брата. Победа прошлась по нему так, как проходится бульдозер по мягкой почве, и он просто остался сидеть рядом с близнецом, пока к нему, шатаясь и с трудом удерживаясь на ногах, не подошел маленький профессор. Фред был абсолютно-точно-мертв, но Кингсли не смог отказать Флитвику, и остывающее тело было перевезено в Мунго.       Молли Уизли плакала в коридоре уже несколько часов, обнимая дочь, когда в дверях палаты появился Джордж, с безумным взглядом и стиснутыми кулаками: — Он дышит, он жив!       Колдомедик, бывший сокурсник Чарли, странно посмотрел на семью, пытавшуюся прорваться в палату, и сказал, что теперь, в новых обстоятельствах, к Фреду нельзя, но персонал больницы и он лично сделают все, чтоб он поправился. Чарли так и остался в палате, скрытый от взоров родственников четырьмя стенами. Никто так и не понял, когда он ушел. А Фреда выписали через две недели.       На празднике в Норе собрались все-все члены семьи, и даже Чарли, который почти сразу откланялся. И все было так, как надо, и во главе стола сидели близнецы Уизли. Молли плакала и поминутно обнимала Фреда.       Им тогда было по двадцать лет, и детство Джорджа закончилось навсегда.       Джордж теперь все больше пропадал в подсобках и рабочих помещениях, тогда как за прилавком стоял Фред, улыбаясь от уха до уха.       Билл был вместе с женой в «Ракушке», потихоньку оживая после войны, помогая по мере сил людям вокруг себя, возвращая мир и спокойствие. В отличие от него, Чарли месяцами не появлялся дома, изредка только посылая письма, где говорилось, что он занимается какими-то драконами, но больше ничего по сути и не сообщалось. Перси строил карьеру, но, словно пытаясь вымолить прощение семьи, все свое свободное время уделял родителям и Норе, Джинни училась и играла в сборной по квиддичу, а Рон и Гарри учились на мракоборцев. Гермиона Грейнджер так и жила в Австралии, тщетно стараясь вернуть память родителям. По ней война прошлась особенно сильно.       Семья Уизли, несмотря на все свои потрясения, была счастлива, и, глядя на это счастье и ежечасно выпивая необходимое зелье, Джордж чувствовал, что сходит с ума. Потому что мать обнимала Фреда, потому что Фред весело трепал волосы Джинни, потому что Фред подмигивал Верити, помогая за прилавком и в зале, потому что Фред по вечерам ходил в бар с Роном и Гарри. Потому что Джордж видел труп Фреда, лежащий под обломками стен древнего замка. Джордж увиливал от семейных встреч и приглашений друзей, ссылаясь на важные и неотложные дела. Он бросил Анжелину и почти перестал появляться в Норе, что за него с лихвой исполнял Фред. Но иногда Джордж все-таки закрывал магазин, шел на четвертый этаж здания, и, уже оттуда вместе с братом переносился на ту или иную встречу. Голубые глаза напротив смотрели встревоженно, а единственное ухо у близнеца напротив до сих пор заставляло съеживаться.       Это у него одно ухо, а не у Фреда.       И только осознание этого позволяет Джорджу не сходить с ума, поскольку его безумие значило бы конец этого хрупкого мира, которое временно воцарилось в семье.       Мама за ужином в честь дня рождения близнецов сетует, что Джордж редко бывает дома и хмурится, когда вместо Чарли в окно снова стучится сова. Он обещает приехать на следующей недельке и остаться на пару дней, прежде чем снова уедет. Папа предлагает в какой-нибудь из этих дней всем собраться вместе, но Джордж снова натянуто улыбается и отказывается, ссылаясь на важные дела. Мать хмурится, но молчит. Близнец, сидящий на другом конце стола, прожигает его взглядом. Джордж вскидывает подбородок и молча отвечает на его молчаливый упрек.       Это его решение, и он ни секунды не будет жалеть о нем.       Через неделю, сидя с Фредом и Гарри в баре, Рон поднимает разговор о нелюдимом поведении Джорджа, но Фред, который словно и не хочет говорить на эту тему, ловко переводит разговор на Гермиону, которая уже почти два года после битвы за Хогвартс живет в Австралии. Рон огорошивает новостью: Грейнджер прилетает в конце июня. Его брат проливает сливочное пиво и долго кашляет, а в голове набатом бьет паника. Нет, нет, нет, только не она!       Но Гермиона, неотвратимая, словно лесной пожар, все-таки приезжает в Англию, и уже на второй день заявляется в магазинчик близнецов, абсолютно игнорируя то, что он закрыт. Джордж стоит перед ней, и слова, которые нужно, наверное, произнести, путаются в голове и разлетаются. Из складских помещений вылетает его брат, и Гермиона в ужасе делает шаг назад, чудом удерживаясь на ногах.       О, она видит их насквозь… — Джордж, что это значит?.. Фред?..       О, Фред!.. Брат, друг, самый близкий в мире человек. Лучший из розыгрышей братьев Уизли…       Голос ведьмы дрожит, и она переводит взгляд с одного на другого, выставив перед собой палочку. Она бросает в них какое-то заклятие и с ужасом смотрит на метаморфозы, которые происходят на ее глазах. Джордж чувствует, как снова пропадает его ухо и видит, как его близнец неумолимо меняется, возвращая себе свою обычную внешность.       В сущности, играть Фреда для него стало так привычно, что он почти сам удивлен тому, что происходит. Чарли устало трет переносицу и уходит из комнаты, оставляя его с Грейнджер один на один. Она ничего не спрашивает, словно все понимает, а Джордж слишком устал, чтобы оправдываться.       Два года. Два чертовых года он носит фальшивое ухо, поит Чарли Оборотным зельем, превращая в самого себя и еженедельно встречается с тем врачом из Мунго, другом Чарли, который давет ему зелье для изготовления искусственных частей тела.       Весь вечер они с Гермионой плачут в обнимку, молчаливо коря себя за прошлое. Джорджу уже не кажется, что он сходит с ума, он в этом почти точно уверен, но в подвале магазинчика стоит оборотное зелье и лежит с дюжину фальшивых ушей, которые он наденет, когда пойдет на обед с семьей. И на ближайшем обеде соберутся все Уизли, поскольку у Гермионы за пазухой лежит пузырек с Оборотным зельем, а Чарли уже пишет письмо матери. Она будет рада, что он приедет.       Это ни черта не правильно, но Джордж Уизли каждую ночь видит во сне труп своего брата, каждую минуту чувствует, что внутри него остался только пепел, каждую секунду ощущает, как все больше и больше сходит с ума. Но мама смеется, видя на пороге сына, которого уже почти похоронила два года назад, и Джордж задвигает в самый дальний уголок сознания ночные кошмары, и, топча ногами пепел внутри себя, шутит забитую, но такую двоякую в нынешней ситуации шутку: — Мама, ну как ты могла снова перепутать, я же не Фред, а Джордж!