Влюбленные, но не совсем

Гневно постукивают пальцы по экрану смартфона. Ожидая всего, чего угодно (собственно говоря, откидывая всю эту трёхклятую судьбу на удачу самой госпожи Фортуны), можно было предполагать огромное множество различных исходов сего события. Жить весело, когда жизнь насыщенная и, что редкостно бывает, счастливая. — Алкоголик, — в очередной раз начинает затирать продолжительные нотации Нурсанур, окидывая скептичным взглядом пьяного Химуру. Всё началось с того, что изначально уже пепельноволосый решил всего лишь скоротать время ожидания за бутылочкой чего-нибудь покрепче чая. Вообще-то, Химура решил завязать. Также, как и с сигаретами, но пока что получается хуёво. От слова «пиздец как». И перед тем, как на пороге квартиры нарисовывается недовольная физиономия Нурсанур, парень успевает скурить две сигареты, опустошить (всего лишь) два стакана вина и со спокойной душой уйти в своеобразный экстаз. Именно поэтому в данный момент, вышеупомянутый шатен, ни на мгновение не переставая недовольно ворчать, заказывает такси и спрашивается: «тебе всё ещё интересно, куда уходят все наши деньги?». — Ой, да ты не парься, — отмахивается Химура. Во всяком случае, даже в своеобразном «омуте» оба полушария мозга продолжали активную работу. Правда, замедленную вдвое, но не важно. — Гуляем ведь. — Тебе потом будет плохо и ты опять захочешь покататься на детских качелях. В Нурсанур летит первое, что попадётся под руку. К его же счастью, это полотенце, что особого вреда здоровью не несёт. Химура цокает языком, подпирает ладонью подбородок и прикрывает глаза, напевая себе что-то под нос. Ох, кажется, это Лобода. И, если Нурсанур не изменяет память, с мотивом Аллегровой. Пиздец. Приложение такси, успешно приняв заказ со стороны высокого шатена, находилось в активном поиске нужного автомобиля. Точнее, ближайшего. Нурсанур щурит глаза, складывает руки на груди и уже более громко причитает: — Бака, потом даже не думай жаловаться на то, что у тебя болит живот и тошнит. Забегая наперёд можно отметить, что слова зелёноглазого оказываются истиной. В общем-то, как-то чаще всего и бывает. Химура что-то улюлюкает, говоря о том, что от одной бутылки ничего не будет. Нурсанур в привычной себе манере дуется, но делает это так, словно вовсе не зол. Более того, продолжает отчитывать друга за подобную оплошность. Дальнейшая их беседа продолжается в лифте, после того, как свет в двухкомнатной квартире был выключен, а временные обитатели покинули её. Съёмное жильё на время пребывания в другом городе — по-своему неплохой вариант. — Поехали в мак. — Мы ждём такси, бака. Спустя минуту, когда злосчастный перевозчик достигает уровня первого этажа, пара друзей покидает пределы дома, останавливаясь на улице. Август, несмотря на то, что являлся месяцем лета, в этом году был крайне холоден и дождлив. Пасмурная погода по пятам следовала за каждым городом. Однако, и на этой улице бывает праздник — небо плотно затянуто тучами, к тому же вечерняя прохлада проскальзывает сквозь распахнутые кофту и толстовку, но не принципиально, в общем-то, ведь главное — что тепло. Да, ветерок неприятно поддувает, так сказать, но тем не менее, в общих красках на улице можно провести некоторое время. — Я всё ещё предлагаю тебе пойти в мак, — щёлкает зажигалкой Химура, ощущая на себе укоризненный взгляд справа. Нурсанур не переносит вредных привычек друга, всячески старается предотвратить их развитие, но оба упёртые, как бараны. У пепельноволосого привычный бонд, который неизменно покоится в почтальонке. А затем шаркает ногой по луже, отчего брызги повсюду, и вновь недовольства Нурсанур. Привычные уже такие, несколько раздражающие, однако, крайне приятные. Химура привыкает к тому, что его хороший приятель Нюрик буквально всегда рядом. К сожалению, вероятно, исключая моменты работы. — Пошли. На том их разговор обрывается. Химура докуривает, а затем кидает сигарету в лужу и зачем-то ещё раз наступает на неё. Такси подъезжает в тот момент, когда повисает отчего-то неловкая пауза. В автомобиле Химура бесстыдно устраивает голову на плече Нурсанур, пялит в его телефон, пока тот листает новостную ленту и оба в прямом смысле угарают от тупых шуток. Забавно ведь, насколько те ничтожны и, в большинстве своём, убоги настолько же. И ведь, черт возьми, это заставляет смеяться, пусть и вызывает двоякое мнение. — У тебя руки холодные, — отмечает вполголоса Нурсанур, как-то невзначай, коснувшись кончиками пальцев, Химуры. — А ты тёплый. Повисает очередное молчание. Вновь, не без усмешки Химура бросает: — Мог бы и спасибо сказать. — Ты сам это сказал, я не должен тебя благодарить за твоё мнение, — поведя плечом, свободным от головы пепельноволосого, отвечает Нурсанур. Дальнейшая поездка до Макдональдса продолжается во всеобщем молчании. Платит, что неудивительно, шатен, а затем и вовсе, уже по едкой привычке ведёт, тянет за собой Химуру, прекрасно осознавая, что затем им обоим будет хуёво. Хотя бы потому, что они переедают. И, как обычно, уже на кассе оплата проходит со стороны Нурсанур. Привычные места несколько поодаль от других, ожидание заказа и очередной разговор, казалось бы, ни о чем. Химура что-то увлечённо рассказывает, а Нурсанур слушает. Внимательно. В каждое слово вникает так, словно слова пепельноволосого — сугубо истина, относится к отдельной религии. Пожалуй, это преувеличение. Однако, выглядит шатен так, словно ему, объективно, всё равно на слова друга. И это оскорбляет Химуру в некотором смысле. — Ты меня слушаешь? Кивок. — Нужно забрать заказ, — чеканит Нурсанур, а затем машет чеком, принимает поднос из рук работника и в сопровождении Химуры направляется в сторону столика, который тот выбрал.

***

Вечер. Темнеет отчего-то рано, намного раньше, чем-то нужно, но не зацикливаясь на описании окружающей среды, можно отметить, что несмотря на внешнюю отвратность, город необычайно красив. Отдалённо доносится блеклое освещение уличных фонарей и всевозможных гирлянд, украшений. — Красивый город, — не особо громко разрывает тишину Химура, подперев щёку ладонью и окидывает взглядом пейзаж, открывающийся из окна. — А ты сомневался? — со скептичным контекстом замечает Нурсанур. Пепельноволосый слегка морщится, недовольно и по-своему обиженно, отчего шатен лишь пожимает плечами, подавляя улыбку. И всё же, несмотря на то, что между парнями нередко случались стычки, оба умудрились оставить при себе хорошие, даже более, взаимоотношения. Со стороны, подобные их похождения были похожи на свидание. Будь они, хотя бы, чуточку благосклонны друг к другу в подобных ситуациях, нежели сейчас. Нурсанур нередко умудряется юрко стащить картошку фри у Химуры, тот в отместку забирает его наггетс. И так на протяжении всего времени, что они «соревнуются» в пределах Макдональдса. Очередная своеобразная стычка между ними заканчивается полноценным обменом едой, недовольными взглядами работников и болящими животами. Заведение закрывается на перерыв, прогоняя остатки клиентов коими являлись только эти двое, и ещё парочка школьников, кажется. По пути на детскую площадку куда своего спутника потащил Химура всё же окончательно подтверждают факт. Тошнит. — Пора домой, — вновь в строгой манере произносит Нурсанур, прекрасно отмечая пьяный вид друга. Да и время позднее. Поэтому, не мешкая и не дожидаясь ответа, вызывает очередное такси. Химура не возражает. Не видит смысла. Во всяком случае, спорить с Нуром — равняется очередной их ссоре, которые нередко случаются. По-крайне мере, теперь, за место удаления социальных сетей, совместное времяпровождение скатывается на «нет» до пары минут и даже часа. Один закрывается у себя в комнате, другой в своей. Идиллия, которая длится некоторое время, а затем крышесносно разрывается общим криком, синхронным, и чаще всего словами извинения. Поездка на такси оказывается удивительно быстрой. Химура вновь устраивает голову на плече Нурсанур, прикрывая блаженно глаза и практически засыпает, на что друг пихает его в бок, не давая провалиться в царство Морфея. Пепельноволосый недовольным взглядом смиряет всё такого же спокойного, как удава, шатена. Тем не менее, позу никто из них не меняет. Уже по приезду к дому, Нурсанур расплачивается с таксистом, а затем вместе с пьяной тушкой Химуры вылезает. Вопреки собственным ожиданиям, пепельноволосый сам умудряется дойти до пятого этажа правда, падая и спотыкаясь несколько раз, но в таких случаях Нур всегда способен подхватить со спины, дабы исключить падение с лестницы и открыть входную дверь ключами. Ввалившись в двухкомнатную квартиру первым, Химура несколько обессиленно облокачивается об комод, стоящий рядом, и хватается за него, дабы не упасть. — Разуй меня, — негромко, более чем тихо просит пепельноволосый, покосившись в сторону уже стоящего перед ним Нурсанур. Тот вновь причитает, как мать непослушного ребёнка, снимает с себя кофту и вешает на крючок, а затем, любезно, развязывает шнурки кроссовок. — Дальше сам. — Спасибо. Однако, Нурсанур не уходит, послушно дожидается того момента, пока Химура окончательно пройдёт в дом, закрывает за ним дверь и, игнорируя тихие бурчания, ведёт того в сторону кухни. Взгляд мутно-карих глаз цепляется за недопитую бутылку вина, стоящую на столе, а уже в следующий момент, исчезающую из поля зрения. Нурсанур спрячет её там, где пепельноволосый попросту не найдёт. А затем, перед ним ставят стакан с простой водой и таблетки. За принятием их вовремя следил именно Нур. Однако, помимо привычных, рядом оказывается ещё одна. — Это?.. — От тошноты, я уже выпил. Химура пожимает плечами. Ничего ведь необычного в этом нет?.. Он выпивает воду залпом, перед тем по-своему бессовестно закинув в рот таблетки. Слегка морщится, хотя уже привык к подобному вкусу, но тем не менее, всё ещё несколько противно. Нурсанур складывает руки на груди, выжидает чего-то, волчком смотрит исподтишка и от подобного взгляда мурашки по коже. Сумасшедшее безумие. Хрустит кормом проснувшаяся из-за шума кошка, которая соизволила встать, следом выглядывает вторая, и обе игнорируют хозяев. Так, словно они должны сами что-то выяснить и решить. — Не заботься так обо мне, — на выдохе произносит Химура, отставляя стакан. Вот это он зря. Нурсанур хмурится, сразу же выпаливает: — Да как о таком идиоте можно не заботиться? — Тогда нахуя живёшь со мной?! Просто потому что в няньки записался? — Химура также блестит вмиг вспыхнувшими глазами. — Да потому что ты ебанутый, блять, — уже рычит шатен, щуря глаза, меняясь в лице. — Ой, да пиздуй тогда нахуй. — Хуй тебе. В некотором смысле, Химура даже сообразить не успевает, просто потому, что уже через пару мгновений рядом с ним оказывается Нурсанур, который обнимает его. Прижимает к себе так, словно это самая важная вещь. И ведь Химура не игнорирует. Он позволяет шатену оказаться рядом, прикасаться, пусть и вспыхнул. Тем не менее, когда Нурсанур делает подобное, становится легче. Даже спать стало спокойнее, в последнее время, несмотря на то, что они редко засиживаются в двух разных комнатах. Чаще всего одна из них была студией для съёмок и фотографий, миниатюрной такой, а вторая общая. Спальня. — Я ведь волнуюсь. — Прости. Химура вздыхает, кажется, потому что иначе не сможет. У Нурсанур даже шампунь пахнет приятно, цветами. Не абы какими, а лавандой. От подобной смеси запаха учитывая ещё и то, что присутствовали нотки ягодного чая, который он пил за место кофе голова кружилась. Пепельноволосый пропускает тот момент, когда его юрко подхватывают на руки, а затем несут в сторону комнаты, и замечает смену помещения лишь в тот момент, когда оказывается на кровати. Отчего в грудной клетке что-то активно начинает трещать, безудержно стучать о рёбра — Химура без понятия и тем не менее, ощущает себя… Неловко? Они не в первый раз находятся в одной кровати, но почему-то подобная реакция впервые. Что за хуйня. — Нурик?.. Ощущая горячее дыхание в области уха, пепельноволосый широко распахивает глаза, не зная, как реагировать. Он ошарашенно поглядывает на Нурсанур, который буквально мочку прикусывает и ощущает приливающий к лицу жар. Тишина. Угнетающая и сводящая с ума, которая заканчивается на том, что Химура просто засыпает. Нурсанур в очередной раз тяжко выдыхает, ничуть не удивлённый подобному. Лишь произносит напоследок тихое: — Сладких снов, бака.