— Это что вы тут такое устроили?! Подъём!
Семён открыл глаза и понял, что дело пахнет керосином.
Он лежал в кровати, и всё бы ничего, только вот это была кровать Алисы, которая в данный момент отчаянно пыталась натянуть на себя одеяло, совершенно не думая, что оно одно на двоих. Голова гудела от средней тяжести похмелья. Но всё это казалось мелочами на фоне главного: разбудил их крик нависшей над ними вожатой.
— Я говорю подъём! Две минуты на сборы и марш за мной!
Ольга Дмитриевна развернулась на каблуках и вылетела из домика, оглушительно хлопнув дверью. Стёкла жалобно звякнули, а Семён с Алисой в ужасе переглянулись.
— Сёма, нам — всё!
— И тебе доброе утро, — Семён провёл рукой по волосам, — блин, она нас точно четвертует.
Делать было нечего, «образцовые пионеры» начали суетливо собирать одежду, разбросанную вчера отнюдь не в порыве пионерской дружбы. Надо было уложиться в отведённые две минуты и предстать перед обернувшейся разгневанной фурией вожатой.
Кое-как одевшись и засунув под кровать пустую бутылку в надежде на то, что Ольга её не заметила, Семён с Алисой вышли из домика. Оба выглядели крайне помято, на лицах застыло отчаяние.
Вожатая окинула их взглядом, в котором отвращение причудливо сплелось с удивлением, и процедила сквозь зубы:
— Оба за мной.
И потопала вперёд.
Персунов и Двачевская переглянулись. Было очевидно, что их ведут на казнь, оставалось понять, будут ли их вешать прямо на площади, перед строгими очами Генды, или без церемоний расстреляют в подвале административного корпуса. Но похоже, у вожатой были другие планы.
— Сём, куда она? — испуганно прошептала Алиса.
— Похоже, в медпункт.
— Но зачем? Я думала нас сразу к…
— А ну, замолчали! — рявкнула вожатая.
Ничего, кроме как подчиниться конвоируемым не оставалось. Через пару минут Ольга Дмитриевна действительно подошла к медпункту, распахнула дверь и, бросив всё тот же уничтожающий взгляд, рявкнула:
— Заходите, быстро!
Внутри уже были Славя и Виола.
Семёну всё стало ясно, картина сложилась. Главная активистка лагеря вычислила их, сдала «коменданту», и теперь за связи, порочащие честь пионерской организации, их ждёт смертельная инъекция от местной очаровательной версии Доктора Смерть. Возможно, их будут пытать.
— Смотри, кого я привела! Ни за что не угадаешь, где и в каком виде я их нашла, — буквально прошипела вожатая медсестре и покосилась на Славю.
Виола изогнула бровь и вопросительно посмотрела на Семёна и Алису.
— Пионеры, я надеюсь вы…
— Зря надеешься!
Ольге Дмитриевне было явно не по себе. Но складывалось ощущение, что, несмотря на вопиющий факт разврата, волновало её совсем не это.
Внезапно голос подала Славя:
— Ольга Дмитриевна, так они знают что-то?
В голосе помощницы вожатой слышалось беспокойство и участие, а взгляды, которые она бросала в сторону парочки, были скорее удивлённые чем осуждающие.
Ольга тяжело вздохнула.
— Я не спросила.
— А почему?
— Потому что!
На секунду в помещении медпункта повисло молчание. Собравшиеся словно решили забыть про проблемы этой жизни и насладиться прелестью летнего утра. Казалось, всех заворожили пылинки, танцующие в лучах солнца и пение птиц, доносящееся через открытое окно. Идиллию нарушила Алиса:
— А можно мне… — она замялась и уставилась в пол, — можно мне водички?
Семёну показалось, что вожатая сейчас задушит рыжую прямо на месте. Но Алису он хорошо понимал и даже разделял её желание: пить хотелось нестерпимо.
— Двачевская, Персунов! Вышли за дверь пока вас не позовут!
Семён и Алиса удивлённо переглянулись, но дважды их просить не пришлось.
— Ясенева! — рявкнула вожатая вновь, причём так, что Славя испуганно подскочила на месте. — Присмотри за ними, пожалуйста, — уже мягче добавила Ольга.
Только пионеры закрыли за собой дверь, как за ней послышался возбуждённый голос вожатой:
— Ты знаешь, где я их нашла?!
— Даже не могу представить, Оль.
— Да уж представь! В домике Двачевской и Советовой!
— А Ульяна?
— Какая Ульяна, не было там никакой Ульяны! Зато знаешь что там было?
— Я думаю, ты меня сейчас удивишь.
— Бутылка водки! А они, они…
— Оленька, успокойся, я понимаю…
— Ничерта ты не понимаешь, я их в одной кровати нашла, форма вокруг, оба в чём мать родила! Это ведь ЧП! Да я их…
Виола явно пыталась успокоить разгневанную вожатую, но не сильно в этом преуспела. Даже её мягкий, успокаивающий голос был тут бессилен.
Тем временем Алиса стояла красная, как волосы Ульяны, и внимательно изучала носы своих босоножек. Семён ковырял ногтем болячку на руке и добился больших успехов: то, что организм залечивал несколько дней, было уничтожено, из ранки сочилась кровь. Славя с преувеличенным интересом изучала окружающий мир, якобы наслаждаясь шелестом листвы и дуновениями тёплого летнего ветерка. Каждому сейчас хотелось оказаться как можно дальше отсюда.
— Оля, ты права, это совершенно недопустимо, но если подумать…
— Подумать? Подумать?! А они подумали, прежде чем разврат в лагере учинить? Позор!
— Давай с этим потом, сейчас у нас есть другая проблема.
Семён с Алисой переглянулись. Оба почуяли шанс на спасение.
— Проблема… Да не знают они ничего, не до этого им явно было!
— И тем не менее, Двачевская её лучшая подруга, да и Персунов с ними последние пару дней крутился…
— Крутился?! Да он Двачевскую напоил и в постель затащил! Как тебе такое, а?!
— Оля, не кричи так, пожа…
Внезапно дверь распахнулась. На пороге стояла вожатая. Стало понятно, что до этого она вовсе и не сердилась.
— А я знаю, это же они её отослали! — крикнула Ольга в глубину медпункта, и повернулась к пионерам — Вы двое, быстро сюда! Ясенева, жди!
Предчувствуя скорую расправу, правда, уже не совсем понимая за что именно, Семён с Алисой повиновались.
Дверь хлопнула, издав жалобный треск и подняв облачко пыли. Медсестра рисковала остаться без двери.
Ольга явно была решительно настроена получить ответы, Виола смотрела на происходящее с неким беспокойством. В ушах ещё звенело от грохота, а вожатая уже налетела на Алису.
— Двачевская, вы куда её дели?
— Кого, Ольга Дмитриевна? — испуганно пропищала Алиса.
— Кого, кого. Не придуривайся!
— Да мы не придуриваемся, — вмешался Семён, — мы правда не понимаем, о чём речь.
— А я тебя не спрашивала, — огрызнулась вожатая, — ты что, муж ей уже, что за неё отвечаешь?
— Оль, погоди, — вмешалась Виола, — Персунов, Двачевская, когда вы в последний раз видели Ульяну?
— А причём тут… — начала было Алиса, но Семён наступил ей на ногу и она, ойкнув, замолчала. Парень может ещё не всё понял, но чётко было ясно одно: то, что их застали в постели — не основной повод для этого милого собрания. Речь явно шла о чём-то другом.
— Вчера за ужином, Виолетта Церновна, — услужливо сообщил Персунов, — после этого мы…
— Знаем мы, что было после этого! — не осталась в стороне Ольга Дмитриевна.
— Оля, ну пожалуйста, не будем, — проворковала Виола, — Алиса, а ты потом с ней не говорила?
— Говорила, — промямлила Алиса, глядя в пол.
— И о чём же вы говорили?
— Ни о чём.
— Совсем?
Алиса умудрилась покраснеть ещё сильнее, хотя это казалось невозможным. Теперь цвет её лица был совсем неотличим от галстука, криво повязанного на шее.
— Япопросилаеёпереночеватьвдругомместе, — скороговоркой выпалила рыжая.
— Понятно, надеюсь хоть «изделие №2» не забыли, — усмехнулась медсестра.
Алиса наклонилась к Семёну и прошептала:
— А что за изделие такое?
— Презерватив, — припомнил он статью на луркморье, и Двачевская густо покраснела.
— Вы хоть сейчас помолчать можете, а то… — вмешалась вожатая, но Виола не дала ей разораться:
— Оля, расскажи им лучше, что случилось. Времени мало, а они могут помочь.
Раздраженное сопение намекало, что Ольге Дмитриевне явно хотелось сделать что-то совсем другое, но она сдержанно кивнула. Переборов себя, она вздохнула и начала:
— Не думайте, что вы выкрутились, но у нас есть проблема посерьёзнее, чем ваши пьяные шашни.
Семён и Алиса поморщились от такого описания случившегося, но сочли за лучшее промолчать. Семён даже испытал некое чувство благодарности за то, что вожатая всё ещё не попыталась задушить его галстуком.
— До отъезда шесть часов, а мы нигде не можем найти Советову. Утром её не было на линейке, как и вас обоих, поэтому я отправилась в ваш с ней домик, Двачевская. Я надеялась, что обе просто проспали, но ты умудрилась меня удивить!
Семён хмыкнул, подумав, что действительно мало похож на Ульяну.
— Я сказала что-то смешное, Персунов?
— Просто поперхнулся.
— Ну-ну, — Ольга окинула Семёна презрительным взглядом и продолжила: — На линейке выяснили что Ульяна ни у кого не ночевала, с вами её не было. Где она может быть?
В комнате повисла гнетущая тишина. Нарушил её Семён:
— А можно нам всё же водички?
Ольга Дмитриевна закатила глаза и отвернулась. На помощь страждущим, как и положено, пришёл медперсонал. Виола встала, достала из шкафчика два гранёных стакана и наполнила их водой из графина, стоявшего у неё на столе. Протянув стаканы пионерам, она уселась на место. Они моментально их опустошили и посмотрели на медсестру как на спасительницу. Та едва заметно улыбалась.
— Ну что, пионеры, какие есть идеи?
Алиса пожала плечами и с насупленным видом уставилась куда-то в сторону. Семён удивлённо покосился на неё, а потом его озарило:
— А знаете, я помню, пару дней назад она мне сбежать предлагала.
— Сбежать? Куда? — изумилась вожатая.
— Ну, не знаю, просто из лагеря. Я думаю, ей был важен сам факт.
— И что, никаких идей? — теперь в голосе Ольги послышалась надежда.
— Ну, пока никаких… Но я думаю, можно поискать за пределами лагеря.
— Следствие ведут знатоки, ага! — огорчённо съязвила вожатая.
— А если она в шахте, где вы Токарева нашли? — вмешалась Виола, — Может, решила там приключений поискать?
— Найдём — я с неё шкуру спущу, — пробормотала Ольга, — что за пионеры у нас в отряде! Один в подземелье потерялся, другие пьют и развратничают, а четвёртая сбежать решила в день отъезда! Бестолочи!
Семён тем временем с возрастающим беспокойством поглядывал на Алису, ему совершенно не нравилось то, что он видит. Девушка становилась всё мрачнее, но ожидаемого переживания за подругу не наблюдалось.
Виола, как самая спокойная и трезвомыслящая, решила направить происходящее в конструктивное русло.
— Так, я вот что думаю. Раз уж они всё равно в курсе дела, пусть помогают в поисках.
Ольга Дмитриевна вскочила с места, заставив жалобно звякнуть какие-то склянки в ближайшем шкафу.
— Какие поиски, ты чего?! Как их можно одних отпускать, они же…
— Они что? Займутся любовью среди ёлок и берёз? Не смеши меня, Оль, им явно не до того, — Виола бросила взгляд на пионеров, которые очень уж хотели провалиться сквозь землю. — Согласись, они лучше знают, где может быть Ульяна. А мы с Ясеневой организуем поиски в лагере, хотя не думаю, что это что-то даст. Тебе нужно заниматься отъездом. Я уверена, мы найдем девочку и всё будет в порядке.
Ольга явно была не в восторге от предложения медсестры, но возразить было нечего. Звучало всё складно.
— Хорошо, — нехотя согласилась вожатая и повернулась к Алисе и Семёну. — Отправляйтесь на поиски. Но не думайте, что мы с вами закончили. Вернёмся в райцентр — я всё расскажу вашим родителям! Пусть они вам мозги вправляют. А теперь — марш делом заниматься!
Когда Алиса и Семён подходили к двери, Ольга добавила:
— Не позже пяти часов жду вас на площади, вне зависимости от результата. Не хватало ещё вас потерять, — она задумалась на секунду. — И ещё, Персунов, учти. С тобой в городе будет совершенно особый разговор за то, что ты… сделал. Идите с глаз долой!
Семён то ли кивнул, то ли дёрнулся, а Алиса, не оборачиваясь, уверенным шагом вышла наружу. Постепенно набирая скорость, она пронеслась мимо удивлённой Ясеневой едва не сбив ту с ног. Семён, еле поспевавший за подругой, виновато улыбнулся помощнице вожатой и поспешил догнать Алису. Получилось не сразу.
— Ну и куда ты понеслась?
— Никуда.
— А почему так быстро?
— А почему бы тебе не отстать?
Семён несколько опешил.
— А что я такого сделал? Это ты из-за ночи? Но мы же… — он непонимающе развёл руками.
— Да причём тут ночь?! — злобно прошипела Алиса остановившись. — Я из-за мелкой бешусь! Нужно ей было свинтить прямо сейчас и меня подставить!
Семёну стало даже как-то обидно, что не ночные события вызвали эмоции Алисы. Всё же не каждый день девушки лишаются девственности! Но об этом можно было подумать позже.
— Ну не только тебя — нас, — поправил он, примирительно улыбнувшись, — мне ведь тоже досталось.
— Меня, нас — какая разница, — не унималась Алиса, — я сейчас найду эту мелкую говнючку и откручу ей башку!
— А ты совсем за подругу не переживаешь? Она же маленькая, может случилось чего, может реально в шахте заблудилась, а?
Алиса хмыкнула.
— Ты просто её не знаешь, она же не дура, в отличие от очкастого. А больше ничего такого тут случиться не может. Полюбому к железке попёрлась: сесть на поезд и уехать в далёкие края.
Тут настал черёд Семёна разозлиться.
— Слушай, а если ты знала, где искать — хрен ли молчала?!
— А нафига нам вожатке помогать? Я лучше эту дуру найду и утоплю нафиг!
— Вот это ты хорошо придумала! Давай себя ещё глубже закопаем!
— Тупая башка, ты просто не понимаешь ни черта! Будто я реально её убить хочу?! Проучить её нужно!
Семён явно был не в том состоянии, чтобы препираться с Алисой. Начавшее припекать солнце нещадно било по глазам, усиливая и без того омерзительное похмелье. Можно было бы попросить анальгин в медпункте, но о возвращении не могло быть и речи.
— Ну, может ты меня послушаешь? — попробовал вразумить Алису Семён.
Алиса подбоченилась и уставилась на него с чувством собственного превосходства.
— Ну, давай, удиви меня своим гениальным планом!
— Если мы найдем Ульяну — она может помочь нам.
— Мелкая? Помочь? — Алиса рассмеялась Семёну в лицо. — Как можно быть таким тупым? А ещё родители дипломаты!
Это было интересное заблуждение, но заняться его развенчанием он решил в другой раз. Сейчас нужно было сосредоточиться на другом.
— Послушай, если мы вожатой поможем, если никто не узнает, что у неё ребёнок из отряда пропал, она может и не рассказать родителям про… про ночь. Мне кажется — это отличный вариант!
Двачевская внезапно стала очень серьезной. Замерев на пару секунд, она тряхнула головой и посмотрела на Семена.
— Знаешь что? Хватит болтать, давай мелкую найдём и закончим с этим, — словно отрезала Алиса и заспешила вперёд.
Семёну всё это казалось каким-то дурдомом, но хорошо, что они наконец пришли к некому соглашению. Вожатая зависела от них в данный момент, как бы смешно это ни звучало, учитывая утренние события. Но самым интересным было то, что никто в этом лагере, включая Алису, не знал, насколько глубоко ему до фонаря были любые угрозы и наказания. Никто не ждал его в райцентре, строгие родители и их кары не маячили на горизонте. Однако он был рад, что сможет помочь Алисе.
Обнаружив, что отстал, Персунов заторопился вперёд. Двачевская уверенным шагом двигалась в сторону леса. Семён догнал её и попытался схватить за руку. Та вывернулась.
— Да что с тобой творится, Алис? Ты чего? — в голосе Семёна прорвались обида и непонимание.
— Ничего, просто давай не сейчас, — раздражённо бросила Алиса, — нужно быстрее найти мелкую.
Семён был обескуражен. Не хотелось признавать, но он ничего не понимал. Всё, что оставалось — поспешить вслед за Алисой. Им нужно было держаться сообща, хотела Алиса того или нет.
Около часа они пробирались через лесную чащу в молчании, лишь изредка кто-то чертыхался, споткнувшись об очередной сук или корягу, коих вокруг было великое множество. Идти было тяжело, хоть лес и был не особо густым, тропинка давно пропала, одолевала духота, а в обувь набились иголки, густым ковром устилавшие землю вокруг.
Персунов сдался первым.
— Алис, ну подожди! — он привалился к дереву, стянул ботинок и начал остервенело трясти им, стремясь избавиться от мусора, нестерпимо натиравшего ноги.
— Ты чего, пару километров пройти не можешь? — раздражённо спросила Алиса, но всё же остановилась. По ней было видно, что поход вымотал и её, ещё немного и Семён был бы не первым сдавшимся.
— Ну прости, какой есть! Сочувствую, если разочаровалась, — язвительно бросил Семён.
— Какое там, я от тебя ничего и не ждала, — фыркнула Алиса и отвернулась.
Семён замер с ботинком в руке, вперившись в пустоту невидящим взглядом. Сама того не желая, иногда Двачевская била в самые уязвимые места. Алиса продолжила молчать и смотреть в сторону, молчание нарушил Семён.
— Чего ещё хорошего скажешь? — голос его звучал очень ровно.
— Ой, скажи ещё, что ты обиделся! Не хватало плаксивых баб в лагере, хорошо хоть ты приехал!
— Неплохо, Двачевская.
— Да вообще всё замечательно, — всё больше распалялась Алиса, — лучше и быть не может! А главное — ты доволен!
На лице Семёна отразилось неподдельное изумление. Алиса с ненавистью смотрела на него, тяжело дыша. Кулаки её сжимались и разжимались.
— Чем доволен, прости господи?
Рыжая яростно пнула землю. Комья, иголки и пожухлая листва полетели прямо в Персунова. Тот не шелохнулся.
— Чем? Вчерашним! — выкрикнула Алиса, спугнув стайку птиц, которые выпорхнули откуда-то из кустов и взмыли в летнее небо.
Какое-то время оба стояли и просто смотрели друг на друга. Лицо Семёна выражало смесь боли и отстранённости, Алиса же была в ярости. Наконец Двачевская развернулась на каблуках и заспешила в лесную чащу.
Но не прошло и пары секунд, как Семён догнал её и схватил за руку. Алиса резко развернулась, лицо её было в слезах.
— Ну, давай, давай ещё раз! Хочешь?!
Она сорвала галстук, моментально полетевший на землю, и принялась дрожащими пальцами расстёгивать блузку.
Семён в ужасе смотрел на это безумие.
— Алис, ты совсем спятила? Успокойся, что ты делаешь, — пробормотал он, пытаясь удержать руки рыжей.
— А тебе разве не это нужно? Давай, чего ты, я же глупая провинциальная дурочка! Никто и слова не скажет! Даром что не пьяная, но ничего! И родители твои ничего не узнают, вон как ты прикрылся, умник!
Вот оказывается в чём было дело. Семён был готов рассмеяться. Его идея по бескровному размену с вожатой показалась Алисе трусостью. Она думала, его пугают родители, которые ещё и не задумывались о его появлении, если вообще существовали в этой реальности. Было бы смешно, если бы не было так грустно.
— Алис, послушай, мне кажется, ты всё не так понимаешь.
— А мне кажется, что ты меня дуришь!
— Я тебя хотел прикрыть перед родителями. О своих я вообще не думал, клянусь тебе. Они… они сейчас очень далеко, и не думаю что им есть до меня дело.
Алиса отвела глаза в сторону.
— Но вчера…
— Ты что, вожатую переслушала? Не затаскивал я тебя в постель, ну! Не хочу быть скотиной, блин, это была твоя идея! — Семён в отчаянии взмахнул руками. — Я бы никогда не подумал…
Тут он понял, что сказал не то, но было поздно.
— Никогда бы не подумал посмотреть на такую как я, да? Только с пьяных глаз, да, да?!
Алиса начала вырываться, молотя Персунова кулаками. Делала она это метко и со знанием дела, не прекращая при этом кричать на него. Повезло ещё, что лагерь далеко и кругом лес, иначе на эти крики сбежалась бы вся округа.
— Конечно, зачем нужна такая лохушка, как я! На хер никому не сдалась! Так, поиграться ночью, хотя не очень-то и хотелось!
Семён ощутил отчаяние и опустошённость. Эта девушка стала ему самым близким человеком за неделю, но теперь она разочаровалась в нём. Её комплексы и боль не давали ей видеть мир таким, каким тот был на самом деле. Персунов хорошо это понимал, ведь и сам жил в подобном плену, пока не попал лагерь. У него не осталось выбора, он очень боялся, но сейчас нужно было играть ва-банк. Тем временем Алиса всё не унималась:
— Зачем только я тебе поверила?! Ты…
— Я люблю тебя! — оборвал её Семён.
Алиса замолчала и уставилась на него с недоверием.
— Так я тебе и поверила… — в голосе её слышалось скорее сомнение чем злость.
Стало легче, Семён ощутил свободу и некоторую уверенность в себе. Он не знал, кому признавался в первую очередь: Алисе или себе.
— Послушай меня, Двачевская. Я люблю тебя. И когда я говорил тебе, что никогда бы не подумал так поступать — это о том, что я не стал бы пользоваться твоим состоянием!
— Т-т-ты… ты…
— Я. И делай с этим что хочешь. Знай, из вчерашнего я жалею только о том, что не знаю, хотела ли ты этого так же как я. Хотела ли ты этого на самом деле.
Алиса потупила взгляд. По щекам её текли слёзы.
— Я просто… я не знаю, когда я услышала Ольгу, как она про это говорила, про нас, про то… то что мы делали, — Алиса запиналась, было видно как ей тяжело, — я почувствовала себя такой грязной, такой мерзкой. А потом, когда ты сказал про родителей и свой план, я подумала, ты просто хочешь скрыть всё и скорее забыть меня…
Семён прижал Двачевскую к себе и начал гладить по голове. Солнечный свет так красиво отражался от её волос, будто они были из настоящего пламени, и он невольно залюбовался. Алиса немного отстранилась и всё ещё с недоверием заглянула ему в глаза. Но Персунов не дал ей заговорить:
— Когда я говорил о родителях, то только о твоих, — твёрдо сказал он.
— А ты что, сирота? — неожиданно спросила Алиса.
— Что? Нет, не в этом дело, — опешил Семён, — просто…
— А почему не про твоих, им что, наплевать?
— Им не наплевать, просто понимаешь… — он не знал, как продолжить. Врать ему не хотелось.
— Не понимаю, вот такая я вот! — в глазах Двачевской снова появилось недоверие. Поразительно, насколько человек мог презирать себя, ища любые доказательства своей никчемности.
Боясь снова потерять доверие Алисы, Семён решил второй раз за утро говорить правду и ничего, кроме правды.
Он рассказал ей свою историю о том как холодной зимой он сел в старенький автобус под номером четыреста десять, уснул, а проснувшись оказался в жарком лете, но не просто в лете, а в прошлом. Вокруг была другая страна, другие люди и ему ничего не оставалось, как начать играть по их правилам. Глядя на Алису он не мог понять, верит ли она ему хоть чуть-чуть. Лицо девушки стало абсолютно непроницаемым. Дослушав историю до конца, Алиса вздохнула.
— Нет, я конечно заметила, что ты будто с луны свалился, бродишь тут как инопланетянин, но такое сочинить…
Семёну снова стало тяжело на душе. Как ни смотри — это и правда была дикая история. Глупо было ждать, что Двачевская, которая во всём видит подвох, поверит в такое. Но, внезапно, Алиса удивила его.
— Знаешь, это настолько безумно, что я почти готова поверить! У такого безмозглого дурака как ты, не получилось бы её придумать.
Губы её улыбались, но глаза были абсолютно серьёзны. Она продолжила:
— Но раз ты из другого времени, из будущего — докажи! Должно же у тебя хоть что-то быть, или ты сюда голышом прибыл?
У Семёна отлегло от сердца. Он видел с какой надеждой смотрит на него Алиса, видел, что она хочет поверить. И, слава богу, он не был терминатором, и как минимум одна вещь из будущего была у него с собой прямо сейчас. Достав из кармана телефон он включил его.
— Вот, смотри!
Персунов показал Двачевской множество фотографий города и машин будущего, показал ей как работает камера, коллекцию музыки, которая не уместилась бы и на десятке кассет, но чудесным образом умещалась в устройстве на его ладони. Показал свои немногочисленные сообщения и звонки с проставленными датами и временем. Потом выключил телефон, снял крышку и показал ярлычки с датой изготовления на батарее и под ней.
— Убедил? Может такое быть в ваше время? А если нет — тогда можешь считать что я раздобыл эту вещь и придумал всю эту историю только для того, чтобы ты обратила на меня внимание!
Он стоял уперев руки в колени, волнуясь и пытаясь отдышаться, ведь он выпалил всё практически на одном духу, а главное — ужасно волновался, что решит Двачевская. Алиса внезапно рассмеялась:
— Наверное это безумие, но я тебе верю. Может ты и не из будущего, но явно с тобой всё не так просто! Считай — доказал!
Её глаза блестели, она явно была в восторге от того, что Семён показал и рассказал. От того ему было вдвойне жаль огорчать её.
— Но знаешь, какое дело… Я не знаю, что будет после смены. Тут у меня нет дома, я не понимаю, как попал сюда. Вот поэтому я волнуюсь не о реакции родителей, а совсем о другом.
Он опустил глаза, не зная как выразить свой страх потерять только найденное счастье.
Внезапно Алиса взяла его за подбородок и мягко, но уверенно подняла голову вверх.
— Персунов, не переживай. Будешь жить у нас, мама поймёт. Ну, или придумаем чего ещё.
Она пожала плечами и ухмыльнулась. Во взгляд вернулась прежняя уверенность, граничащая с надменностью.
— Я не об этом, что если я…
— Нет.
Семён удивлённо посмотрел на неё.
— В смысле «нет»?
— В прямом. Я тебя не отпущу так просто, после того, что ты сказал. Любишь — значит люби.
— Но если меня…
— Не позволю, — отрезала Алиса.
Семён в порыве чувств прижал её к себе так сильно, что, казалось, послышался хруст рёбер. Алиса в долгу не осталась. Они стояли так, казалось, вечность. Лес довольно шумел вокруг, словно одобряя произошедшее. Солнечные лучи перестали обжигать, став приятно тёплыми. Наконец Алиса отстранилась.
— Пойдем, Персунов. Нам ещё нужно найти Ульяну.
И только Семён с сожалением выпустил её из своих объятий, как она буквально впилась ему в губы, поцеловав настолько жарко, что даже воспоминания о минувшей ночи отошли на второй план.
— Только попробуй обмануть! — задорно выкрикнула она и ткнула в парня пальцем, но взгляд её был совершенно серьёзен.
***
Пройдя буквально ещё пару сотен метров, Семён замер. Алиса, заметив это, остановилась и вопросительно посмотрела на него через плечо.
— Сём? Ты чего? Услышал что?
Алиса принялась озираться.
— Алис, я думаю мы не там ищем.
— В смысле не там? Я точно помню, Уля про железку говорила.
— Я верю, но хоть я и не слушал особо, когда она мне говорила про побег, но кое-что запомнилось. Она про лодки что-то говорила!
— Лодки? — удивлённо спросила Алиса.
— Да, лодки. Я теперь думаю, что для того она меня и звала: вёслами махать!
— Блин, а нафига ей лодка, а? По рельсам на лодке неудобно вообще-то!
— Двачевская, ты же умная, — в этот момент Алиса зарделась, — какой кратчайший путь до железки?
— Точно, — Алиса привалилась к дереву, — мимо островов на лодке. И как я не подумала!
— Тогда нужно просто вернуться к лодочной станции, взять лодку и плыть туда.
— Блин, Сём, а если она утонула? — на лице рыжей читался неподдельный страх. — Я же не думала, что её на реку понесёт. Она же на лодке не умеет, маленькая чтобы грести. А если она перевернулась, накрыла её…
Мысли Алисы явно двигались не в том направлении, она снова начала накручивать себя. Семён понимал — это нужно остановить.
— Так, послушай. Ещё ничего не случилось и не случится. Мы сейчас дойдём до пристани, возьмём лодку и найдем её. Уверен, что мелкая шурует по шпалам и трескает конфеты.
— Ох, Сём, надеюсь, ты прав, — неуверенно пробормотала Алиса и подошла к нему.
Надеясь на лучшее, они направились в сторону лагеря.
Пока они шли до лодочной станции Семён пытался отвлечь Алису от страшных мыслей рассказами о будущем. Правда, он старательно избегал упоминания того, что спустя несколько лет СССР развалится. Но, с другой стороны, он и не был в этом уверен. Возможно, в этой реальности такого не произойдёт и страна переживёт все тяжёлые времена.
К счастью, обратный путь занял не очень много времени. Семён как раз пытался объяснить Алисе что же такое интернет, когда они наконец вышли к станции.
— Не, ну ты фантазируешь! Даже мне понятно что столько всего хранить ну никак не выйдет! Ты говоришь там и картинки, и музыка, и кино, и книги! — глаза Алисы возбуждённо сверкали. — Завираешься ты, Персунов! Думаешь, мы тут совсем дикие? За дурочку меня держишь?!
Вспоминая их последний разговор, Семён поёжился, но слава богу, сейчас Алиса шутила.
— Поверь мне! Доживём ещё до этого, не переживай. Не так долго осталось!
Сказав это он погрустнел, снова подумав о том, что его может выбросить назад, в родной мир. Где будут всевозможные чудеса науки, но не будет главного — Алисы.
— Сём, ты чего? — в голосе послышались нотки волнения.
— Ничего, задумался просто. А вот и лодки!
Семён указал на пришвартованные у причала лодки. Алиса кивнула, а потом быстро огляделась.
— Смотри! Одной не хватает, а в последний день никому не разрешат! Ты был прав, это Уля…
Торопливым шагом она заспешила вперёд.
Семён огляделся вокруг. Вода была спокойной, её зеркальная гладь словно стала продолжением неба. Дождя уже пару дней не было, ветра тоже. Так что у них были все шансы найти девочку-ракету целой и невредимой. По крайней мере, он на это очень надеялся.
Пока Персунов раздумывал, его спутница уже забралась в лодку и взялась за вёсла. Заметив это, Семён заспешил к ней.
— Подожди, без меня не уплыви!
— Тогда садись и греби, должна же быть от тебя хоть какая польза в хозяйстве, — насмешливо ответила Алиса.
Семён поспешно спрыгнул в лодку, та сильно качнулась, чуть не зачерпнув воды бортом.
— Эй, ты чего, аккуратнее, — вскрикнула Алиса и дернула Семёна вниз, не дав ему упасть, — утопишь нас, дурень!
Плюхнувшись на скамью, Персунов взялся за вёсла.
— Ну что, поплыли? Сразу к железке? — вопросительно уставился на Алису.
— Ну да. Думаю, она там, — уверенно кивнула она.
Но до железной дороги им плыть не пришлось. Минут через пятнадцать они добрались до острова Дальнего. Семён изрядно устал от гребли, мозоли, которые только начали подживать после его прошлого опыта хождения на вёслах, снова были сорваны. Пот градом катился со лба и заливал глаза. Послеобеденное солнце снова начало жарить изо всех сил, а на ветер не было ни малейшего намёка. Он был уже готов бросить вёсла и взмолиться о пощаде, но тут Двачевская вскочила на ноги и лодка снова угрожающе качнулась.
— Смотри, Сём! Там, у берега!
Персунов обернулся. Действительно, из-за деревьев показалась такая же как и у них лодка. В ней никого не было, привязана она не была и только штиль и отсутствие течения в заливчике не дали ей уплыть прочь.
Забыв об усталости, Семён с удвоенным усердием заработал вёслами. Алиса, казалось, вот-вот вывалится за борт от нетерпения.
— Давай скорее! — крикнула она.
— Как могу стараюсь, хочешь — смени меня! — огрызнулся Семён.
К счастью, через несколько минут нос их лодки уже вонзился в песчаный берег аккурат рядом с чужой. Выпрыгнув на берег, Алиса рванула вглубь острова, зовя Ульяну.
Семён тем временем вытащил лодку на берег, потом подумал и проделал то же самое с другой лодкой. Не хватало ещё, чтоб её унесло. Закончив с этим, он поспешил вслед за подругой.
Парень как раз нагнал свою спутницу, когда навстречу им из-за деревьев вышла беглянка, потиравшая глаза.
— Ну и чего вы орете? — сонно спросила она.
Алиса бросилась к ней и схватила в охапку.
— Алис, ты чего, ща рёбра мне сломаешь, пусти, — сварливо заголосила Ульяна, но с явным удовольствием обняла подругу в ответ. Затем она бросила взгляд в сторону Семёна.
— А дылда чего тут делает?
— Дылда с Алисой приплыли тебя доставить к вожатой. Для суда и расправы. За побег.
— Никуда я с вами не пойду, — насупилась девочка.
Алиса тем временем, наконец, прекратила обнимать Ульяну, но не отпустила, а схватила за плечи и ощутимо тряхнула.
— Ты чего нам устроила? Нафиг ты перед последним днём смылась? Да ещё и на лодке…а если бы утонула?
— Ничего бы я не утонула, — фыркнула Ульяна, — какое вам дело? Не хотели со мной — я и одна справлюсь!
Алиса сверкнула глазами.
— Какое дело?! Ах ты мелкая жопа! — Алиса встряхнула подругу. — Нас вожатая утром знаешь как прищучила, когда тебя искать пришла?
— Я не хотела… — виновато пробормотала Ульяна и шмыгнула носом.
— Чего не хотела? На уши всех поставила! — Не отставала от неё Двачевская.
Внезапно Ульяна заплакала. Выглядело это настолько по-детски, что Семёну даже стало жаль подставившую их бестию.
— Алис, ну ладно, чего ты, — попытался вмешаться он.
— Я не думала, что вас подведу, — шмыгая носом, перебила его Уля. — Не хочу домой, хочу здесь остаться! Тут вы, друзья! А дома — скука смертная!
Она снова прижалась к Алисе, которая уже немного остыла.
— Прости, Алис, я правда не хотела, — Ульяна смотрела на подругу одновременно виновато и с обожанием, — и ты прости, Сём.
— Да чего уж там, — смутилась рыжая, — чего с тобой делать.
Персунову очень нравилось смотреть на эту сцену воссоединения и примирения, но у него возник один вопрос.
— Послушай, Уль, а как ты планировала остаться тут с нами, если ты убежала от нас?
Ульяна потупилась.
— Ну вы ведь пришли, да?
Алиса с Семёном переглянулись и рассмеялись. Сил злиться на это ходячее бедствие уже не было.
— Но теперь-то придётся вернуться в лагерь, ты же понимаешь, — заглянула ей в глаза Алиса.
— А может…
— Может, что? — спросил Семён, понимая, что услышит в ответ.
— Может, вместе сбежим?
Ульяна переводила взгляд с одного на другого, в глазах были мольба и надежда.
— Ну давайте, ну пожалуйста!
Алиса добродушно улыбнулась.
— Ульян, послушай, ну куда мы сбежим? До первого милиционера?
— Не знаю, — промямлила Ульяна, снова потупившись.
— Уль, — продолжила Двачевская, — мы же в одном городе живём, вернёмся — будем дружить дальше, прямо как тут.
— Какое там, ты в свою школу пойдёшь, я в свою. Этот, — она кивнула в мою сторону и насупилась, — вообще из другого города, умотает от нас, а потом и ты за ним, у вас же теперь любовь-морковь! А я тут одна куковать останусь.
— Глупости говоришь, мелочь! Мы тебя не бросим, — улыбнулась ей Алиса, — Сёма здесь остаётся, да, Сём? — повернулась она к Персунову.
Он не успел ответить, а Ульяна уже сложилась пополам и начала хохотать.
— «Сёма», вы только посмотрите на них! Тили-тили-тесто! Жених и невеста!
Она начала весело прыгать вокруг, показывая пальцем. Двачевская покраснела, а Семён возвёл глаза к небу. Наконец, Алису это утомило и она рявкнула:
— Так, мелкая, кончай паясничать и потопали к лодкам!
Но та не торопилась успокаиваться. Тогда Семён принял волевое решение, схватил егозу в охапку и поволок к берегу.
— Эй, дылда, ты чего?! Пусти! — Ульяна начала лягаться, но Алиса быстро схватила её за ноги. Через секунду все трое начали хохотать.
— Ладно, жених, пусти меня, сама пойду, — чуть не икая от смеха выдавила Ульяна.
Семён отпустил и она припустилась прямо к воде, высоко вскидывая пятки и поднимая фонтанчики жёлтого песка. Добежав до лодки, она плюхнулась на скамейку и замахала нам рукой.
— Ну чего, вы идёте? Или тут медовый месяц провести решили?
И показала язык.
Двачевская рванула к ней.
— Ну всё, мелочь, я тебя сейчас утоплю!
***
Обратно добрались быстро. Вторую лодку бросать не стали, привязали к своей и привели на буксире. Алисе и Семёну пришлось менять друг друга на вёслах, парень еще не отошёл от дороги туда, а Ульяна стёрла руки в кровь во время своего ночного заплыва. По мере приближения к берегу, Ульяна становилась всё менее весёлой, предчувствуя расправу вожатой. А та как раз уже ждала на причале, сверля подплывающую троицу суровым взглядом.
Стоило лодкам коснуться берега, как она подскочила к ним.
— Ну что, цела? — угрюмо рявкнула она.
Не успели Семён с Алисой сказать хоть слово, как Ульяна, вылезла из лодки и направилась к вожатой.
— Ольдмитриевна, простите меня, — виновато, но уверенно сказала она.
— Не поняла, — изумилась вожатая, явно ожидавшая от Ульяны чего угодно, но только не извинений.
Внезапно Ульяна затараторила, чуть не плача.
— Я поступила плохо, подвела вас. Просто хотела покататься на лодке вечером, но сил хватило только доплыть до острова, а там я уснула. Думала вернуться утром, но у меня сил не было и руки все стёрла! А ребята меня нашли и спасли, не знаю, что бы я без них делала!
Советова обняла подошедшую Алису и заплакала.
Семён не понял, было ли это раскаяние, спектакль для Ольги или всего понемножку, но Ульяна здорово им помогла. Вожатая сильно переволновалась и теперь, видя девочку целой и невредимой, да ещё и раскаивающейся за содеянное, немного успокоилась.
— Ульяна, это просто возмутительно! Уплыть одной, ночью, на лодке, разве так можно?! В твоём возрасте вообще одной в лодку садиться нельзя! Я твоих родителей буду просить наказать тебя, как следует.
Ульяна понимающе кивнула и снова спряталась в рубашке Алисы. Та стояла не очень понимая, что происходит.
Ольга окинула всех суровым взглядом, и вздохнула.
— Так, сейчас все за мной.
Когда подошли к площади, вожатая оставила их и направилась к Славе, проверявшей, все ли на месте из младших отрядов. Помощница вожатой, заметив вернувшуюся троицу, радостно замахала рукой.
— Нашлась! Молодцы! — радостно сказала Славя, когда вместе с вожатой они подошли к ребятам.
Ольга Дмитриевна не до конца разделяла её оптимизм.
— Славя, отведи, пожалуйста, Советову в медпункт, пусть Виолетта Церновна её осмотрит, а потом помоги ей собраться, хорошо?
Славя кивнула и увела Ульяну, бросавшую страдальческие взгляды на своих друзей-спасителей.
Ольга повернулась к Персунову и Двачевской.
— Так, а вы двое — за мной.
Алиса и Семён переглянулись. Оба понимали, что для них всё только начинается.
Пришли в домик вожатой. Ольга практически рухнула на стул и уставилась на них. Повисло гнетущее молчание. С улицы не доносилось ни звука — все были либо на площади, либо прятались от жары в домиках, дожидаясь отъезда. Алиса и Семён непроизвольно взялись за руки, сами того не заметив. Увидев это вожатая вздохнула.
— Ну и что прикажете с вами делать?
Семён с Алисой переглянулись и, заметив сцепленные руки, отпустили друг друга.
— Да держитесь, чего уж теперь? — Ольга усмехнулась.
Семён сделал шаг вперёд.
— Ольга Дмитриевна, — начал было он, но вожатая не дала закончить, подняв руку.
— Вы мне одно скажите: у вас это серьёзно?
— В смысле? — хором удивились пионеры.
— Вот это вот держание за руки, и ваше вчерашнее. Вы как считаете, это серьёзно, или так, баловство из любопытства?
Алиса пожала плечами и отвернулась. А Семён неожиданно для себя решил не отмалчиваться:
— Серьёзно, Ольга Дмитриевна. Я люблю Алису, и надеюсь на взаимность, — твердо сказал он и снова взял девушку за руку. Та дёрнулась, но руку не убрала.
— А ты как считаешь, Двачевская?
Алиса только молча кивнула. Ей явно было не по себе от такого внимания к ней и её чувствам.
— Хорошо, если так. В конце концов — это ваше дело и ваша ответственность. И не маленькая, скажу я вам! Только хочу дать совет: не делайте глупостей, берегите друг друга и то, что между вами. Свободны! Собирайтесь!
Не веря своим ушам, Алиса и Семён переглянулись.
— Можно идти? — недоверчиво спросила Двачевская.
— Да, пока я не передумала, — Ольга махнула рукой в сторону двери. — И ещё. Спасибо за помощь с Ульяной. А теперь прочь с глаз моих.
Пионеры одновременно кивнули и пулей вылетели из домика. Но не успели они отойти на пару шагов, не веря в своё спасение, как распахнулось окно и из него высунулась Ольга. Семён подумал, что она передумала и всё начнётся с начала. Но он ошибался.
— Персунов, а ты куда? Твои вещи здесь, собирайся давай.
Семён взглянул на Алису, та кивнула, мол, иди — я подожду.
Сумка уже лежала на кровати, он быстро покидал в неё свои скудные пожитки.
— Ольга Дмитриевна, эм, — он замялся с футболкой и джинсами в руках, — вы не отвернётесь, я переодеться хочу.
— Ты бы вчера такой стеснительный был! — хмыкнула вожатая.
Живо переодевшись, Семён схватил сумку и направился к двери. Но вожатая остановила его на пороге.
— Я говорила серьёзно, Персунов.
— О чём это вы, — обернулся Семён.
— Береги её. Береги то, что имеешь, чтобы не плакать о том, что потерял.
Семён молча кивнул и вышел на улицу.
Парень и девушка почти бежали к домику — собирать вещи Двачевской. Ни Ульяны, ни её вещей там уже не было — скорее всего, Славя увела её к автобусу. Семён заглянул под кровать и обнаружил, что бутылки тоже нет. Но это было уже неважно.
Алиса сложила вещи в сумку и выжидающе уставилась на Семёна.
— Ты чего?
— Можно я переоденусь? — немного раздражённо спросила Алиса.
— Ну, переодевайся, а я чего? — удивился Семён.
— Выйди, вот чего! — с вызовом ответила Алиса.
— А нужно? — усмехнулся Персунов в ответ.
— Давай, дуй! Я сейчас выйду.
Семён примирительно поднял руки и вышел на улицу, размышляя о том, какие странные существа эти женщины. Казалось, чего смущаться после вчерашнего, после всех признаний, после того, что они пережили вместе. Но нет! Правила приличия, видите ли.
Он уселся на крыльце и стал любоваться пейзажем. Вскоре ему предстояло покинуть этот лагерь, а возможно это лето. Семён словно старался впитать это тепло, это солнце, эмоции, которых не получал за все годы своей жизни. Вспоминая слова вожатой, он убеждал себя, что должен сделать всё возможное, только бы не потерять любимую. Вот только в его ли это силах, ведь перемещение между мирами произошло не по его воле, и так же может произойти вновь.
Деревья, окружавшие домик что-то шептали друг другу, а может и Семёну. Но если они и пытались подсказать решение — он не мог их расслышать, выход из этой ситуации ему предстояло найти самому. Подняв глаза вверх, он с грустью смотрел на облака, неспешно бегущие по небу. Всё вокруг стало таким родным, было таким красивым. Жаль было покидать это место, но похоже выбора не было. Смешно, но в чём-то Семён понимал Ульяну.
В этот момент ему на плечо легла рука. Это была Алиса. Она стояла над ним и улыбалась.
— Ну что, пойдём, Сём?
Он кивнул и они направились к автобусу. Влюблённые шли по опустевшим дорожкам лагеря, Семён снова взял Алису за руку. Та серьёзно взглянула на него и спросила:
— А зачем ты ответил вожатой? Ну, вот так прямо… Она же посторонний человек, какое её дело.
— Ну, ты права, наверное. Но знаешь, я просто не хотел скрывать этого? Мы ведь не делаем ничего плохого?
— Нет, — смущённо ответила Алиса.
— Вот и я так думаю! — уверенно заявил Семён. — Да и вожатая, похоже, согласна.
Алиса неопределённо пожала плечами и остаток пути они шли в молчании.
Все уже погрузились в автобус. Только Ольга Дмитриевна стояла у передней двери, поджидая их. Семён остановился. Алиса взглянула на него с удивлением.
— Ты чего, пойдём, — она потянула его за руку.
Словно услышав их разговор, вожатая махнула рукой и крикнула:
— Садитесь, ехать пора!
Семён смотрел на автобус и не знал, чего от него ждать. Он казался чудовищем, которое поглотит его и снова выплюнет в неизвестном месте. От него так и веяло неопределённостью.
— Алис, я боюсь, — признался Семён.
— Знаю. Но не нужно. Мы всегда будем вместе. Ведь я люблю тебя!
Семён сглотнул комок в горле, кивнул, и они направились к дверям автобуса.
