Вот как

Эх, до чего докатился — на днях купил тридцати листовую книжонку за много сиклей, с незамысловатым названием «Правила съема натурала»: прочёл от корки до корки, внимательно — лишь бы помогла. Чтобы уже к середине учебного семестра или, при самых неблагоприятных раскладах, к его концу — завалить, наконец, сероглазое чудовище в койку, трахнуть во все, кхем, щели и забыть, как того зовут. Купить-то я купил, и прочитать-то я прочитал эту книгу. Та оказалась, хоть и до жути интересной, с кучей познавательных картинок, от которых у меня перекрывало дыхание и вставал, но к моему огорчению, книжка была редкостной бесполезновщиной: на первом же подопытном теория соблазна рухнула — Рон, как был натуральным натуралом — так им и остался. Жопку подставлять он под меня отказался, впрочем, спасибо Мерлину, что сохранил нашу дружбу, однако уроки соблазна всё-таки провалились — и провалились к чёртовому чёрту. Если на Роне пикап-мастер никак, от слова вообще, не сработал, то на Драко Малфое тем паче не сработает. Или… Я живенько перечитал первые пять пунктов ещё раз — они мне показались самыми-самыми важными из всей гурьбы пунктиков тридцати листов разврата, и замер на последнем, на том, который должен был увидеть давным-давно: «Натурал должен быть латентным геем». Латентным? Мне стало грустно и немного не по себе. Для меня «латентный гей», тот, кто, думая, что его никто не видит, пускает слюни на свой пол, украдкой за тобой подглядывает в душе, смотрит гей порно, при этом говоря всем, что не смотрит такое, а потом, жадно и ненасытно, прикладывается к половому органу, истекая спермой. И, уж наверняка, латентный гей тебе даст, как миленький. А, вот, Драко точно не такой. Хотя… Я почесал затылок. Нет, Драко определённо не такой — за ним я не замечал тайных взглядов — существуй такие, непременно бы увидел, так как сам постоянно на Малфоя таращусь. А Малфой — никогда, да и к геям он очень хорошо относится. По-человечески, в отличие от того же Крэбба или Гойла — их любимое занятие это бить гея и, скорее всего, трахать тех по ночам. Но это только мои догадки и догадки Забини. Что же касается Малфоя, то я никогда не видел, чтобы Драко издевался над людьми с нетрадиционной сексуальной ориентацией и ни разу в жизни не лицезрел, чтоб он пальцем в них показывал — для Драко они, мы, такие, как я — люди, ничем не отличимые от натуралов. Словом, в этой истории, терпимее Малфоя в Хогвартсе, только само это слово — толерантность — очевидно, таким и должен быть староста факультета. Быть толерантной сучкой, которая никому не даёт. Я захлопнул бесполезный кусок картона и, скрипя в унисон с сердцем половицами, откинулся на старом стуле, берясь за затылок — не хватало трубки и пледа в шотландскую клетку, чтобы закрепить в себе образ престарелого детектива. Или кто ещё ищет ключик от трусиков натурала? Облизав пересохшие от волнения губы, я запустил руку к себе в штаны: в гостиной, кроме меня никого не было, а мысли о Драко, даже без самого Драко, возбуждали. Как представлю его, голым, беззащитным на пледе, с розовой попкой и выгнутой спиной — аж мурашки по коже — разумеется, коже члена. Малфоя я хочу не первый год, а шанс заполучить желаемое выдался только сейчас — на восьмом курсе обучения. Война изменила абсолютно всех. Все, так или иначе, поменялись. Гермиона подстриглась: коротко и рискованно. Рон прекратил дурачиться и отпустил рыжую бороду. Он, вообще, стал эдаким мачо с обложки модельного журнала: тихим, модным и уравновешенным. Говорил очень редко, по существу и надо отдать ему должное — слова на воздух не бросал, все его советы — дельные и много раз мне помогали. Втайне от других, в основном от Гермионы, я закурил и чуть-чуть увлёкся порнографией. Пока спасал мир от Волан-де-Морта, не задумывался о многообразии половой жизни: для меня существовала лишь одна поза, к которой я прибегал и лишь с одним конкретным человеком — Джинни. Джинни мне быстро надоела, вернее она открыла мне глаза: я — гей и хочу парней трахать, а не баб. Грубо? Наверняка, но война нас поменяла. Во мне она раскрыла спящего долгие-долгие годы извращенца. Объектом моих потаённых и чего скрывать — извращённых фантазий вновь стал Драко. Встречаясь с Джинни, я конечно, о нём думал, мечтал… Не так часто, как сейчас, представлял его с собой, раздевал, наклонял, связывал… И снова наклонял, ласкал и бил плёточками — Драко скулил — кричать мешал ему кляп. Конечно… Конечно, я о нём мечтал, будучи в отношениях с сестрой лучшего друга, ведь я был геем, геем и помру. В скором времени Джинни от меня ушла, и я смог в полной мере насладиться свободными отношениями — наверстывал упущенное с парнями. Кто бы мог подумать, что в Хогвартсе их — мальчиков, готовых к экспериментам — так много! Я опробовал каждого, побывал во многих, с некоторыми даже куролесил дважды: им нравилось бывать в роли парня, которым управляют, с которым делают, что хотят. Иногда, мне помогал Забини. Вместе, мы бились к успеху. К росту мастерства — именно Забини приносил нам новые игрушки. В Хогвартсе таких извращенцев, как мы — пруд пруди: кого не спроси, хочет ли он секса втроём — получишь добровольное согласие. Да вот только Драко Малфой — наш с Забини предмет вожделений — не такой. Он неженка-аристократ до мозга костей. Он не раздвигает ножки и не кончает, когда ему велят. В отличие от всей, мать её, школы — эта сучка ни капельки не изменилась. Как был Малфой самовлюблённым, эгоцентричным самодуром, так им и остался. По крайней мере, я так считал до сегодняшней ночи. Единственный кто ничего в себе не поменял, был и остаётся Драко: ни внешность — его платиновые волосы всё ещё кричали, чтобы я их сжал в руке, а серебристые глаза Малфоя, может и молча, без знаков и сигналов, но всё-таки умоляли снять с бледнющего тельца одежду. Ни манеры держаться, ни-че-го в Драко не поменялось. Разве что он начал есть, по-особому. Пошло, вульгарно, глубоко заглатывая и чуть посасывая. Хотя, наверняка — это работка моего нездорового, утомлённого сладким ожиданием мозга. Глядя на то, как главная блондинка Слизерина облизывает ложку или откусывает пирог, у меня у самого, в горле прорезывался липкий ком, член набухал желанием уложить негодника тут — прямо в Большом зале, разместить на столе и на глазах у всех, запихать пирог по самый локоть, куда-нибудь пониже пояса. После подобных фантазий, ни один пирог волшебной (да и вообще) школы, больше не входил в мой рацион — вижу кусок какого-нибудь чизкейка, так сразу представляю себя, Малфоя и нежнейший, клубничный инородный предмет в его анальном проходе. В который раз, кончив, я вытер руки и поднялся с кресла. Сегодня же бал призраков! Вот почему меня не покидало с утра чувство насыщения, чувство, что сегодня я справлюсь и завалю натурала. Малфой обещался заглянуть на бал — уж не знаю зачем: интереса ради или выпивки. Забини обещал напоить Драко кое-чем крепким. Обещал, что у Драко крышу снесёт и он прекратит соображать, и будет делать то, что мы ему прикажем. Усмехнувшись, я покосился на часы: у меня есть два с небольшим часа до начала бала и три на то, чтобы подготовиться, споить, если оно потребуется для дела, Драко и привести того пьяненького и раскрепощённого сюда… Я оглядел безукоризненный порядок гостиной, через один щелчок моих пальцев, ставший безупречной комнатой пыток: в центре стоял длинный столик с кандалами и цепями — цепи крепились к потолку и регулировались силой мысли. Я отлично над ними поработал. В шкафах у стен, на подоконниках — везде — валялись резиновые, всех цветов и размеров половые органы: одни толстые и короткие, другие — длинные и тонкие, а третьи, мои любимые и наиболее используемые — были и толстыми и длинными одновременно. Мальчикам очень нравится, когда я медленно ввожу в них эти агрегаты. Думаю, они и Драко понравятся. Рядом со мной парили плётки. Мы с Забини специально наколдовал так, чтобы они всегда были в зоне видимости и доступности. В этой же зоне, располагался отдельный небольшой шкафчик, забитый под завязку смазкой и анальными шариками, наручниками, кляпами, намордниками и всякими разными штуками, такими, как например, хвостиками. Интересно, Драко захочет добровольно примерить хвостик-анальную пробку или нам всё же придётся применить грубую силу? Не знаю, как Блейзу, но мне любой вариант приходится по душе, так как я совершенно точно знаю, что в любом случае, у меня всё получится и Драко будет моим. Забини быстро сольётся из нашей игры, и мы с Малфоем останемся наедине. И я, наконец, овладею новым телом и узнаю, какой он — Драко Малфой на прочность: все три вида членов, включая мой, побудут в дырочке принца. Я снова щёлкнул пальцами, возвращая гостиной её прежний облик. Скучный и невозбуждающий. *** Драко поймал меня на повороте. Было это столь неожиданно, что я напрочь позабыл о своём сообщнике Забини и уж успел подумать про сон: всякое там бывало, Драко сам ко мне подходил, однако в жестокой реальности, Малфой, как правило, только со мной здоровался. А тут… Подошёл, качнулся — мне тотчас стало понятно — Драко пьян и готов. Но готов к чему? Я никак не мог разобрать его невнятную речь, Драко шептал мне на ухо, что-то о сексе, что-то о том, что он на днях услышал от Забини. Усмехнувшись, я поймал подмигивающий взгляд Блейза. Блондинистый натурал упал в мои объятия и мне стало горячо — Забини чересчур прекрасно справился — Малфой странно себя ведёт под таблетками, не как аристократ-недотрога, а наоборот… Распутная шлюшка. И это, несомненно, меня возбуждает. Взяв под руку Драко, я кивнул Блейзу и все трое мы отправились в гостиную гриффиндора. Драко умолял нас ускориться, а я тихонечко смеялся — вечер только начинается, дорогой… Щёлкнув пальцами, мы подтолкнули к столу Драко. Забини возбуждённо зашевелился, а я спросил, холодно ли Малфою — ключевой вопрос для всех троих — Малфой пожаловался на жару. Я довольно засопел — пора действовать. Трахать кого-нибудь вдвоём, мы с Забини привыкли. Он раздевает, я укладываю. Он выбирает игрушку, я выбираю и мы приступаем непосредственно к игре. Тут же, был не простой раскрепощенный парень, а раскрепощённый Драко. Мне хотелось самому раздеть его, самому уложить и тем более выбрать, с какой игрушкой экспериментировать. Того же хотелось и Забини. Чтобы не терять зря времени, как-никак действие таблеток невечное, мы решили действовать сообща — делать всё вместе. Вместе наклонили Драко, Блейз хлопнул его по попке, я погладил по спине. Вместе раздвинули ему ножки, каждый в свою сторону — Драко не сопротивлялся, а лишь шептал «быстрее». Я взмахнул волшебной палочкой, и брюки с Малфоя спали, исчезла изумрудная мантия, пропала обтягивающая кофточка. Блейз ещё раз похлопал Драко по ягодице — упругая и спрятанная от нас шёлковым бельем, так и манящая подойти сзади задница Малфоя слегка дрогнула. Мы повернули Драко к себе лицом: я завладел его верхом, облизал лебединую шейку, прокусил до крови его тонкие губки и утянул в поцелуй, а Забини захватил низ. Запустив руку под трусики Драко, и играя с головкой члена, он бесстыдно положил вторую, свободную руку на мой зад, помассировал, сжал ягодицу и хлопнул. Мне понравилось наглое поведение секс-коллеги и я позволил ему гладить дальше, не останавливаться. Драко застонал, громко, несдержанно и рвано. Я оторвался от его губ, опускаясь ниже — мы поменялись с Забини местами и, наконец, трусики Малфоя были нами сняты. Драко подался вперёд. Он раздвинул ноги шире. Блейз зашевелил рукой, массируя подушечками пальцев соски Драко, я впился в сладкие губы Малфоя, углубляя поцелуй. Уложив Драко на живот, мы приподняли его таз — руки зафиксировали у лопаток. Забини ободрительно погладил бедро однокурсника, я — коротко поцеловал его в мочку уха. Из шкафчика достали большую банку со смазкой, я дал понюхать её Малфою, затем Забини — Драко сдавлено захрипел, а Блейз обмакнув пальцы в тягучую жидкость, в следующие пять секунд, лаская колечко ануса Драко, нежно массировал дырку, позволяя пальцами проскакивать внутрь. Драко зашипел, завертелся. Я раздвинул ему ягодицы и Блейз вошёл в него глубже, настойчивее. Расстегнув ширинку, я встал напротив неразработанного ротика Драко, и, вытащив член, провёл им по взмокшему лицу — медленно и небрежно, ото лба до кончика подбородка, повторяя это движение раз за разом. Драко прикрыл от наслаждения веки, трогаясь навстречу моему пенису. Задержав дыхание, мы одновременно с Забини вошли в Малфоя: Забини через задний проход, помогая себе пальцами, а я, вцепившись в белые пряди Драко, и управляя ими, словно марионеткой — начал трахать слизеринца в рот. Драко стонал и извивался, как ужик на сковородке, цеплялся губами за мой член, когда я его вынимал — просил убыстрится, что мы и сделали — ускоряли темп до максимума, на столько на сколько это было можно — до конца бала было всего ничего, скоро вернутся наши однокурсники. Драко нам помогал, двигая попкой то к Забини, то хватая член ртом. Извергнув на спину Малфоя сперму, Забини кончил, тяжело дыша, отстраняясь назад. Сделав пару быстрых толчков и парочку медленных, полностью погрузив в рот Малфоя член, я выдохнул, изливая горячее семя — Драко проглотил его, облизался и умоляюще посмотрел на нас с Блейзом — его член до сих пор стоял. Взяв любимую игрушку, я макнул её чёрный конец в смазку. Забини заботливо согнул ноги Драко в коленях и прижал к животу — я осторожно ввел в кольцо ануса искусственный, толстый член, ощущая вибрацию тела Драко, ввёл до конца, прислушиваясь к стонам и последнему крику. Задрожав, Малфой кончил, а я, вдруг оказался в кресле. Один. Мокрый и ничего не понимающий. *** — Эй! — Рон коснулся моего плеча. — Пойдём на бал? — Что? — прохрипел я, окончательно просыпаясь от эротического сна. Эх! Само собой, что всё происходящее не соответствовало Малфою. — Бал через пять минут, — осведомил меня Рона, — ты в порядке? — О, да, — я тряхнул головой, — в полном. — Тогда погнали, — Рон махнул в сторону портрета Полной Дамы, — ребята нас уже заждались… Мне частенько снятся такие сны. Уж лучше такие, чем кошмары с Волан-де-Мортом… Я выскочил вслед за Роном — во сне Драко дал, интересно, наяву даст? — О чём задумался, Поттер? Драко прищурился, а я пожал плечами: — Да так. Выпить хочешь?