Говори, Холден

Билл не совсем понимал, почему потащился за Холденом сюда. Наверное, он руководствовался интуицией, за что постоянно ругал напарника. Вот только он и представить не мог, что найдет его спящим на больничной койке и накаченным успокоительными. Агент Тенч сидел в кресле рядом с ним и старался не смотреть на спящего, но получалось плохо. Медсестра сказала, что тот должен вскоре проснуться, но Холден, кажется, не торопился: сладко сопел, приоткрыв рот, разве что слюни в подушку не пускал. Тенч усмехнулся и снова посмотрел на дрожащие ресницы и мешки у него под глазами. Агенту доложили, что у того случилась паническая атака. Билл и думать не хотел, что ему сказал чертов Кемпер. Или сделал. Он тут же потряс головой, отгоняя мерзкие мысли. А он ведь всегда говорил Форду, ну не зарывайся ты в этом дерьме, не дружи, черт бы тебя побрал, с убийцами, все, что ты делаешь, тебя же за задницу и схватит! Но нет, мальчишка слишком дотошный и любознательный, «умный, с высокими целями и чувствительный», как его описывал Шепард. Тенч порой представлял его годовалым щенком: на вид взрослый и уже много что умеет, но стоит только приглядеться, и становится понятно, что это еще не слишком приспособленный к жизни ребенок. Пусть Холден и не был уже настолько наивен, как раньше, когда Билл только встретил его, пусть он стал более хладнокровным и, черт возьми, горделиво-самоуверенным, но этот внутренний ребенок иногда был слишком виден Тенчу. И, очевидно, не только ему, но и окружающим, в том числе самым отвратительным, как, например, Ричард Спек. Мужчину даже слегка замутило от воспоминаний. Ну подойди, маленький мальчик. Может, и птичку мою погладишь? Господи, ну конечно он ввернул гребаный сексуальный подтекст, просто потому что Холден молоденький и симпатичный, с этими его круглыми голубыми глазами, смотревшими так внимательно, а иногда округлявшимися еще больше от страха или обиды, как например после того, как Шепард пригрозил его отстранить и перевести в другой участок. Биллу не нравится и эта неловкость, витающая в воздухе каждый раз, когда им приходится идти через ряды тюремных камер, и когда каждая вторая паскуда, сидящая за решеткой, считает нужным сказать, какой его напарник сладенький и что именно они бы с ним сделали. И он помнит, как Холден все не мог к этому привыкнуть и первое время старался делать вид, что не слышит, но все равно весь розовел от грязных выкриков в свой адрес. В эти моменты Биллу хотелось прикрыть его собой, хоть как-то защитить от этих сальных взглядов. Мужчине слегка стыдно за это, но ему почему-то часто и от многого хотелось парня защитить. От его идиотских идей и кампаний, например, от гнева Шепарда, от чертовых автомобильных аварий и от маньяков, с которыми тот мило беседует. Тенч до сих пор помнит, как Эд Кемпер подошел к Холдену и показал пальцем на его шее, как нужно резать глотки, от уха до уха. Билл тогда весь подобрался, как для прыжка, хоть и прекрасно осознавал, что Кемпер размажет его в лучшем случае с двух ударов. Но Холден, этот молодой высокий мужчина, казался почти хрупким рядом с громилой, который, наверное, одной рукой мог свободно обхватить его шею и тут же сломать ее. Боже, Билл ведь и вправду так часто боялся за своего неугомонного напарника. После того, как в них врезался какой-то идиот, он еле сдержался, чтобы не набить тому морду, а ведь парень даже не поранился. Тенч и думать не хотел, что было бы в противном случае. Может быть, поэтому Холден так органично смотрелся у него дома, в безопасности и тепле, собирая деревянную башенку рядом с его сыном? Черт, кажется, он действительно воспринимает его… Мысль прервалась, когда мужчина заметил движение на больничной койке. Это парень дернулся во сне, распахнул глаза и осоловело посмотрел вокруг. Взгляд остановился на посетителе. Билл хотел было кивнуть ему, но Холден вдруг зажмурился и натянул одеяло на голову, и этот до идиотизма детский жест окончательно выбил Тенча из колеи. — Холден, кончай комедию ломать, а? — С напускным раздражением сказал он, ожидая, когда его напарник соизволит снова показать лицо. Из-под одеяла раздался какой-то невразумительный и абсолютно точно не принадлежащий агенту ФБР звук. Холден продолжал лежать, пряча лицо. Билл вздохнул, вспомнив, что мальчишка только что пережил серьезную паническую атаку, и что, наверное, с ним стоит говорить, как минимум, повежливее. — Холден, — уже мягче позвал он, почти с нежностью, отчего стало даже как-то неловко, — Эй, кемосабе, ну посмотри на меня, я же не зря к тебе тащился сюда? — Одеяло вздохнуло. — Холден, пожалуйста, мне нужно, чтобы ты рассказал, что случилось, хорошо? Если тебе так нравится под одеялом, можешь говорить оттуда. — …Правда? — Да, Холден, Боже, просто расскажи, что произошло, — Билл устало прикрыл глаза, невольно улыбаясь. — Хорошо, — буркнуло одеяло и задумалось на секунду, — Билл, а можно… — и снова затихло. — Что можно? — Можно, я расскажу с самого начала, Билл? — Что ты имеешь в виду? — Тенч и вправду сейчас не понимал, к чему тот клонит, он сложил ладони замком и уперся в колени, чуть приблизившись к источнику тихого голоса. Парень снова замялся, вздохнув и заерзав под одеялом, каким-то образом снова вызывая у агента улыбку. — Ты можешь рассказывать, что угодно, сынок, я здесь надолго, — Билл не сразу осознал, как сейчас обратился к напарнику, а когда понял это, было уже поздно. Но Холден вдруг выглянул из-под одеяла, посмотрев на него таким благодарным взглядом, что все сомнения моментально испарились, и мужчина только уверенно кивнул ему, поощряя на разговор. — Я… Я, кажется, расстался с Дебби, — он поджал было губы и стыдливо опустил глаза, но тут же затараторил, будто решившись наконец все вывалить, — а еще я, кажется, лишусь работы из-за всего этого, ну, со Спеком, и еще… Еще я приехал к… Кемперу, а он, он, видимо, провел со мной вос- воспитательную беседу, Билл, но только так, как маньяк провел бы ее, Билл, понимаешь? Он… ну, он, вроде как, сказал, что мог бы меня убить и… — Так, стоп, — Тенч решительно, но мягко положил ладонь на его плечо, прерывая словесный поток, который грозил превратиться в еще одну паническую атаку, — давай потише, Холден, и помедленнее, хорошо? — он слегка сжал ладонь и тут же отпустил его, — Я здесь надолго, помнишь? Так что можешь не торопиться. — Хорошо, — тихо выдохнул тот и начал рассказывать, как увидел свою девушку на каком-то хиппи-эксперименте, когда она, кажется, целовала или обнимала другого парня. Билл хмыкнул и продолжил слушать, стараясь не менять выражение лица и думая о том, что сейчас у него, кажется, намечается первый в жизни отцовский разговор. Но он был, в общем-то, совсем не против.