Будешь моим грехом?

— М-можно… п-помедленнее?.. — с искренним страхом в голосе прошептала Лиззи, сжавшись на сиденье и, подперев под себя ноги. — А-а-а-а-а-а!!! — уже визжала откровенно девушка. Их с сумасшедшей скоростью шатало по мерзлой дороге. Лиззи не могла припомнить, когда ей было так безумно страшно. А Алекс только хохотал и сильнее вдавливал педаль, переключая скорость на самую высокую, скоро стрелка начала показывать 190 км/час, начиная все больше и больше склоняться к отметке 200. И это несмотря на то, что на шоссе были другие машины!!! На всю машину играла громко песня СЛОТ — Мочит, как хочет, и Алекс не приминал подпевать, так как ему было дико весело, а страх на стервозном личике девушки будоражил кровь. — Кто-то решил, что он наш воображаемый Бог? Написал нам на лбу: кто полный псих, а кто лох. Разыграл всех тех, кто верит в козырного супер-туза — И понеслась душа в рай, сорвало тормоза. — Пел Алекс, качая головой из стороны в сторону лохматой головой, к ужасу Лиззи. Он совершенно не обращал внимания на дорогу! И это ещё в метель, гоняя на сумасшедшей скорости! — Ты там жива ещё? — Идиот… — Ты что ещё дар говорить от страха не потеряла? — возмутился Алекс. Темно-синие глаза бешено сверкали, словно внутри были маленькие фонарики. — Ща, исправим! Машина с бешенством дикого зверя рванула вперед, чуть не вдолбившись в передний камаз, везший огромные бревна. Лиззи заорала, прикрывая руками глаза. Она уже представила, как они впечатываются на машине в камаз, от столкновения у которого бревна падают на них и они умирают… точнее она. — Пусть каждый сам, из тысячи слов — Выбирает свой слот, выбирает свой путь. В графе простой: s*x, drugs, rock’n roll — Ненужное взять и зачеркнуть! — пел Алекс, немного прогибаясь к ней. Открыв бардачок, он достал оттуда бутылку водки с русским названием «Люкс». Отвинтив крышку зубами, Алекс сплюнул её в сторону и отпил внушительный глоток спирта. — Ты что пьешь?! — закричала испуганная ведьмочка, когда Алекс, наклонив голову назад, начал пить из горла, а одной рукой водя машину практически летящую на скорости 210 км/час. — Отстань! — рявкнул Алекс, всовывая ей в руки бутылку и теперь, водя машину двумя руками. — Остановись, пожалуйста! — закричала Лиззи, когда их вдруг резко дернуло в сторону. Слезы брызнули из ярких голубых глаз, когда машину со страшной силой начало уносить с дороги. Внезапно Алекс резко сбавил скорость до 70 км/час и, сделав музыку потише, с милой улыбочкой учтиво поинтересовался: — Так было сложно попросить с самого начала по-нормальному, а не кричать: «Ублюдок, заглохни свою телегу!». — Я не так сказала, — прошептала девушку, стирая слезы. — А я услышал именно так, — прошипел Алекс. — Какой же ты идиот! — всё-таки проревела девушка. Она никогда не была так далеко от дома одна, а теперь чуть и не умерла… — Ты мог нас угробить! — Но не угробил же, — фыркнул Алекс. Но болезненный укол совести все-таки почувствовал. Нет, он правда не хотел пугать ведьмочку, но, когда кто-то начинает хоть чуть-чуть ему перечить, то какая-то злость поднимается из глубины души, не оставляя ничего, кроме одной мысли: «Уничтожить, убить, заставить пожалеть, что только посмел тявкнуть в мою сторону». — Слушай… ты… это не реви, а? — виновато пробормотал Алекс. «Красноречие — это явно твоё, старик», — ехидненько протянул внутренний голос. — Пошёл ты!.. — от души послала Лиззи. — Да ладно. Ты что всерьез обиделась? — весело сказал Алекс. — Я всегда так езжу, только, конечно, немного забыл, что вы, смертные, можете умереть… — Скажи честно, ты боишься смерти? — вдруг прямо спросила Лиззи. Алекс удивленно вздрогнул. — Нет, — выдохнул быстрее, чем надо гибрид. — Смерти боятся лишь те, кто боится, что может своей смертью расстроить кого-то или боится оставить любимых людей. Меня же здесь ничего не держит, да никто не потянет обратно в мир живых. Умру и умру. Какая разница? Просто вспомнят, что у Клауса Майклсона был сын, который был не меньшим психопатом, чем он. — Это прозвучала не как жалоба, а просто как констатация факта. Темно-синие глаза потухли словно, а губы сжались в одну тонкую полосочку. Сам Алекс слегка сгорбился, на миг перестав быть семнадцатилетним юношей, он словно стал выглядеть лет на десять старше своего возраста. — Ты же можешь изм… — Смысл? — усмехнулся Алекс, не давая девушке договорить. — Как бы ты не пытался снова стать невинной овцой найдутся те, кто сдерут эту шкуру живьем и предстанут миру твоего, изливающегося кровью волка. Знаешь, когда я убил в первый раз и перевоплотился в волка, это было через неделю после смерти отца. Это было в Новом Орлеане. Я гулял на окраине города, где были бараки, в которых жили малообеспеченные семьи. Был вечер, когда я услышал звуки побоев и плач детей. Отец многочисленного семейства любил бить своих четверых детей и жену. Просто так. Малец, лет шести, выбежал на улицу и от ужаса спрятался за меня. Ублюдок-отец выскочил за ним. Он приказал мне проваливать и дальше позволить «воспитывать» ребёнка. Я послал его и сказал, что позвоню в полицию, если он немедленно не прекратит издеваться над ними. В итоге: он ударил меня. Это стало его последней ошибкой. Сворачивая его тощую шею, я не думал о последствиях. Но, когда мои кости начали ломаться, а я кричал от этой страшной боли, я все равно находил мгновения между этим орать детям, вышедшим на улицу посмотреть на моё превращение, бежать. Вскоре было поздно… Мой рассудок стал полностью звериным, а они так меня и не послушались… Я их всех убил… За ночь, я убил двадцать семь детей, девятнадцать женщин и тридцать четыре мужчин… — Алекс даже не заметил, как его начало колотить, а по щеке быстро пробежалась слеза. — Очнувшись, я был в ужасе… Так же, как и все остальные. Марсель приказал мне больше никогда не приближаться к его городу. А когда я начал звонить сестре, чтобы хоть она сказала — что мне делать, услышал только: «Не сейчас, Алекс». Иногда детские крики до сих пор не дают мне нормально спать. Они кричат, молят о пощаде, просят не убивать маму и папу. Я помню каждый крик убитого мною ребенка. И, чтобы окончательно не свихнуться, я остаюсь лишь пару часов в сутки трезвым, — это уже было сказано полным горькой насмешки. — Зачем ты мне это рассказываешь? — прошептала Лиззи, смаргивая слезы. — Ты все равно ничего не запомнишь из этого времени, что проведешь в России, — улыбнулся грустно Алекс. — Ты просто будешь помнить, что пыталась остановить меня, а я тебя оглушил заклинанием, закинув твоё сексуальное тельце в теплую кроватку. А я так хоть кому-нибудь расскажу, что действительно чувствую. Плюс человек, знающий столько тайн: либо должен всё забыть, либо умереть. — Ну, хоть на этом спасибо, — пробормотала Лиззи. — Знаю, я — само великодушие, — хохотнул Алекс, врубая следующую жуткую песню Fever Ray — Wolf, которая пробирала до мурашек мрачным мотивчиком. Через час они, простояв кучу пробок, наконец въехали в Москву. Алекс первым делом завернул в какой-то бутик дорогущей женской одежды. И как-то даже особо не церемонясь, взял злую Лиззи на руки. — Я тебя предупреждаю, что это в первый и последний раз, когда кто-то на моём горбу передвигается подобным образом, — прошипел Алекс. Злость начала наполнять Лиззи из глубины души. — Так говоришь, будто я какая-то убогая! — А я не вьючный осел, чтобы позволять кататься на себе подобным образом, — зло ответил Алекс. — И давай будем откровенны: ты — ведьма-недоучка, с сомнительной родословной, вылезшая из какой-то захудалой школы, в то время, как я — самое сильное существо на земле, при этом хорош собой, умён и богат. — А так же скромен, — язвительно вставила Лиззи. — Даже ты видишь наличие тех достоинств, что не смог разглядеть я в себе, — усмехнулся Алекс, открывая дверь с ноги. Через полчаса они вышли из бутика. Лиззи зло смотрела на довольного Алекса. Даже несмотря на то, что на ней было отпадное короткое изумрудное платье, из дорогущего атласа, начинающее от подмышек и заканчивающее за десять сантиметров до колен, она была в ярости! Алекс, даже не спрашивая, что ей нравится тут же начал совать платья ей в руки и требовать, чтобы она их примерила. Пока она со злостью натягивала на себя платье, в примерочную просунули коробку черных классических лодочек «Prada», упаковку капроновых колготок и комплект черного кружевного белья из корсета и трусиков, а продавщица ещё заговорщически прошептала на русском, что, мол, повезло ей с таким красивым и совершенно не жадным парнем, а так же добавила: «У твоего парня есть вкус. Сам выбрал нижнее бельё. Самое дорогое». И, как оказалось, глазомер у Алекса был идеальным. И платье, и нижнее бельё, и туфли даже - идеально на ней сели. Затем ей принесли элегантную черную накидку, застегивающую на одну пуговицу у горла. Причесалась и накрасилась она сама уже. — Ну ты и придурок. На меня смотрели, как на какую-то девку, — разозлилась Лиззи. — На тебя смотрели, как на мою девку, Бэд-Барби, — усмехнулся Алекс, заводя машину. — Но не бойся, это всё по-нарошку же. Так тебе никогда не достичь такого высокого положения «моей девки», — хохотнул Алекс. — Я тебя ненавижу, — искренне выдохнула Лиззи. — Чё ты врешь? — улыбнулся Алекс. — Держу пари, что ты уже миллион раз в мозгу успела раздеть меня и надругаться надо мной! Не смотри на меня, а то я чувствую себя таким беззащитным! — воскликнул Алекс, дурачась, прикрывая рукой область сердца и пах, пародирую Афродиту, вышедшую из пены морской, и прикрывающую свои прелести. — Я тебя убью! — зло прокричала Лиззи, вцепляясь в волосы Алекса. — Ай!.. — завопил гибрид, одной рукой пытаясь отцепить от себя бешеную ведьмочку, а другой не снести переходившего дорогу бомжа, с грязным матрасом под мышкой. Но затормозил Алекс слишком поздно. И пару секунд они в полной тишине сидели. — Мы его убили? — тихо спросила Лиззи. — Не знаю… Но тут на капот машины упала с размаху рука в задрипанном рваном пальтишке. — Буржуи! Чуть не убили! Да вас… млять... на кол посадить пидоров… поганых! — грязно ругаясь, орал бомж, при том грозно махая матрасом. — Лучше бы ты его убил, — призналась Лиззи, не понимая ни слова, что кричал им бомж, но поняла по кислой гримасе Алекса - что-то весьма нелестное. — Ага, — тяжело вздохнул Алекс, открывая дверь и, тут же сморщивая нос, так как вонь от бомжа была убойной. — Эй, уважаемый… — перешел гибрид на русский язык, подходя к бомжу.