***
Следующая неделя была… Интересной, — вынужден был признать Драко. Он мог остаться наедине со своим другом только в их комнате, с Панси они могли побыть наедине еще более редко — та была прочно оккупирована Патил, которая вознамерилась стать настоящим куратором приезжей змейки. Блейз был не менее прочно оккупирован Дином Томасом, а Драко… Зачастую ему приходилось ходить за Томасом и Блейзом, но часть всего его времени занимал Поттер. Со своими вопросами, пояснениями, рассказами, мифами, легендами и… Помощью. Агрессивной, подавляющей, самоуверенной — помощью. Если на Драко, Блейза или Панси пытались напасть Слизеринцы — Гриффиндорцы защищали. Рычанием, обзывательствами, — не серьезно, будто шутя, проклиная детскими сглазами и говоря что-то похожее на «Они теперь Гриффиндорцы, и они — часть нашего факультета», но если поблизости было «Золотое трио» или хотя бы один из них… Гермиона Грейнджер уверенно подавляла словами — множество формулировок, обвинений, «Ты вылетишь из школы и жизни в Азкабан быстрее, чем произнесешь «Круцио», и никто не докажет, что ты хотел произнести жалящее заклинание», и Драко не мог не признать, что она была самой спокойной. Самой менее травмоопасной, если точнее. Тем не менее, ему пришлось увидеть, как девушка уверенно проклинает семикурсника из Когтеврана, когда тот издевался над девочкой пятого курса своего факультета. Было понятно, почему именно она «Афина». О, эти клички были чем-то. Поттер рассказывал, что прийдя в Хогвартс, уже знал, что будет делать. «Детство в чулане не делает ничего хорошего, Малфой. Оно заставляет задуматься о защите, о жизни и нежелании исчезать. И пойдя в Хогвартс, изучив все, что мог изучить первокурсник, на втором курсе я начал перемены. Медленно, привлекая первокурсников и третьекурсников, близнецы помогали с четвертым курсом, и я создал все это. Но Гриффиндор — это диагноз, и меня пытались «свергнуть»,», — на этом моменте Поттер уверенно ухмыльнулся, смотря на Малфоя. — «Они жалели о своем решении в больничном крыле. Именно тогда, Браун назвала меня Кроносом, и с тех пор я им и являюсь. Титан, что съедал своих детей, чтобы быть Главным, не умереть. И каждому давалось имя по значению — Афина для Гермионы, ведь она мудра и сильна, Арес для Рона, ведь он силен и драчлив. Мой генерал… Фригг для Браун — потому что она символ домашнего очага, любви и провидица. Ты знал, что она видит будущее, но не делится им ни с кем, даже со мной, как бы я ни старался? Иногда я задумываюсь о том, чтобы ослепить ее и оставить при своем мэноре, но это глупо. Хотя, судя по ее улыбкам, она подозревает о моих желаниях. Такие имена тяжело получить. Зачастую, мы зовем всех по кличкам из зверей патронусов, которым мы обучаем каждого ученика четвертого курса или анимагической форме, если у кого-то она есть». Тогда Драко только спросил: «Ты не боишься, что появится Зевс?» И получил только усмешку и уверенный ответ: «Я уже вижу одного мальчишку с третьего курса, который весьма достоин этого имени. Пару приключений и проверок, но уверен, ему подойдет. Как звучит только, а? Зевс, Верховный Бог… Который низверг Кроноса». Рон Уизли. Если на кого-то из Серебряного, — а такого уж и серебряного сейчас? — трио нападали, а был рядом он, это напоминало Войну. Он проклинал уверенно, с широкой улыбкой, нанося удары сильными кулаками по лицам — не удивительно, что после второй такой «Войны», при нем к ним прекратили докапываться. Сам Уизли на короткую благодарность хмыкнул, сказав нечто похожее на «Не мне тягаться с Кроносом, тем более что я за любой движ, кроме голодовки». Но вот сам Поттер… Он видел, как Поттер проклял Нотта, который докапывался к Панси, — это было множество синяков по телу. Примерно также было в ситуации, когда пристали к Блейзу. Но когда Гойл просто подошел к Драко…. Малфой увидел бывшего последователя только через три дня, когда тот вернулся с больничного крыла, бледный и с синяками под глазами, испуганный и шарахающийся от всего. Директор укоризненно качал головой. Директор делал выговоры. Директор говорил о мире и любви во всем мире. Директор напирал… Поттер не велся, спуская с поводка Грейнджер, которая сама напирала на директора, со всеми правилами и законами. Разве что после длительного диалога с крестным Драко, Поттер согласился снять проклятие с ученика.***
— … Знаешь, не всем дают имена в соответствии с полом, — вдруг произнесла Браун. Малфой зевнул, и недоуменно посмотрел на неожиданно подсевшую к нему девушку. Спину опалило недовольным взглядом зеленых глаз, но он уверенно проигнорировал это, а вот Лаванда слегка дернулась, а ее голубые глаза на мгновение остекленели. Фригг, — как ее называли на факультете, — прикрыла глаза, чуть мотнув головой, из-за чего ее светло-русые волосы, связанные в тяжелую прическу, немного выбиваются из общей картины, кудрявясь. Девушка села к нему на Истории Магии неожиданно, потеснив Забини, которому пришлось сесть рядом с Финниганом, — Гермесом, — а Панси уже как неделю с половиной сидит рядом с Парвати, — Вишну. — Это ты к чему? — немного недоуменно спросил парень, и девушка заговорчески улыбнулась. — Например, Колин, который Криви, с пятого курса — он носит имя «Персефона», — она улыбнулась, чуть склонив голову. — Или Ромильда Вейн, «Ёрмунганд», потому что та еще змея, если честно, но знает многое… Взгляд в спину стал невыносимым, и Драко все-таки обернулся, мгновенно встречаясь взглядом с Поттером, который довольно ухмыльнулся, махнув рукой, из-за чего получил тычок в ребра от Грейнджер. Недовольно что-то прошипев ей, парень вновь посмотрел на так и не отвернувшегося Малфоя, который в вопросе приподнял брови, из-за чего губы Поттера вновь потянулись в стороны, больше напоминая не улыбку, а оскал. В такие моменты Драко прекрасно понимал желание убить Поттера у Волдеморта — басновски силен, умен и хитер, харизматичен, — с чем тяжело поспорить, — и подавляющий… Таких конкурентов стоит убивать с рождения. Будто уловив ход его мыслей, Браун потянула Драко за рукав мантии, заставляя прервать зрительный контакт с Кроносом. — Браун, — Малфой скривился, подозревая, к чему идет разговор. — Они меня хотят назвать женским именем, — он мгновенно наложил чары против подслушивания, родовые, которым его научил еще Рара, и услышал недовольное ворчание Уизли. — Гермиона настаивает на «Локи», — проигнорировав вопрос, произнесла Лаванда, вновь прикрыв глаза, будто пытаясь найти нужную нить возможного будущего. — Рон раздумывает над «Хорьком», «Горностаем» и, — она хихикнула. — «Аполлоном». Мы уже выбрали «Нанна» для Панси… — Она хороша в травологии, и ее род прекрасен в взаимодействии с растениями, пускай и цветочными, — кивнул Драко. — А для Блейза мы выбрали «Гипнос»… — она замолчала, вновь посмотрев на Драко. — Тебе нравится Гарри? Драко задал этот вопрос себе: «Малфой, нравится ли тебе Гарри?». Вопрос сразу был поделен: «Нравится ли тебе Гарри?», «Нравится ли тебе Поттер?» и «Нравится ли тебе Кронос?». Взгляд Браун стал немного теплее, и она улыбнулась ему, будто подбадривая, заставив уши покраснеть, но вопросы так и остались в голове, заставляя их обдумывать. «Нравится ли тебе Гарри?». Драко знает Гарри только год, с пятого курса — Гарри обеспокоенный, мельтешит перед глазами, входит в открытое противостояние с Амбридж и кричит о том, что «Волдеморт жив!», агитируя других к противостоянию. Он открывает свой клуб, — Такие секреты держат только большими компаниями, и Драко все еще не понимает, что заставило его промолчать об этом, — и называет его «ОД». Драко подозревает, что это «Отряд Дамблдора», или что-то такое, и ему приходится тратить силы на то, чтобы прикрыть их гриффиндорские задницы, чем Поттер не слишком озаботился. Или подозревал, что Малфой их прикроет. И Драко нравится эта живость, этот блеск в зеленых глазах, непоколебимость мнения. «Нравится ли тебе Поттер?». Драко знает Поттера с первого курса — Поттер отверг дружбу Драко в сторону Уизли, и стал незапамятным врагом, соперником, которого нужно унизить, показать, кто выше — показать, кто в действительности стоит его дружбы. Именно Поттера он вызвал на дуэль, куда не успел попасть из-за Филча, именно к нему он докапывался на втором курсе, именно ему он мешал на третьем, пугал на четвертом, дразнился на пятом. Поттер был самоуверенным, в обносках, ни черта не знал и был похожим на маггла с палочкой, а в зельях был полным нулем. Мерлин, Драко был сам готов учить Поттера зельям — потому что стыдно быть таким тупицей в столь простом уроке! Поттер был единственным, за кем Малфой мог наблюдать часами. «Нравится ли тебе Кронос?». Драко знает Кроноса всего… Неделю с чем-то, вероятно. Кронос уделяет много времени урокам и факультету, — «Нет, Драко — Дому. Гриффиндор — факультет внешне, но это Дом. Ты успеешь понять», — помогает с домашним младшим курсам, и ласково улыбается детям, помогая с тем или иным делом. Он тратит две трети времени на все на свете — сон, уроки, однокурсники, планы, обсуждения, первокурсники, знания… И еще одну треть — на него, Драко. «Как ты, Драко?», «Поговорим об этом, Драко?», «Я проклял Нотта, когда тот пытался подкинуть тебе жабу в портфель — круто, а?». Кронос был хвастлив, скор на расправу, его глаза напоминали Аваду, он улыбался оскалом — и защищал, как зверь, без возможности напасть вновь. «Врагов не оставляют в живых, но они — дети. Мы сами дети, и это не круто, конечно, но вряд ли меня отмажут от Азкабана, если я кого-то убью, приходится сдерживаться. Мне еще пригодится слава Спасителя в будущем, чтобы изменить этот мир под себя», — рассказывал он, буквально ложась на стол в библиотеке грудью, довольно улыбаясь, едва не мурлыча. Самоуверенный, наглый кот, любящий маггловскую музыку. «Я убью Волдеморта, и это будет легко — Кронос я, или кто? У меня своя армия, у него своя. Они зазнавшиеся аристократы, а мы — осторожные, уже пережившие ужас подростки. Боги, полуБоги, да мало ли среди нас кого, Драко?». Если бы у Драко спрашивали, он бы охарактеризовал четыре факультета по-другому: Слизерин — ты один, но если ты полезен — тебе помогут. Долг — не просто слово. Родословная — это очень важно. Кто ты на самом деле — не так важно. Когтевран — ты один, но если ты заинтересован чем-то действительно интересным, с тобой пару человек, готовых помочь. Наука, знания, ритуалы, — вот что действительно важно. Пуффендуй — ты не один, ты важен, тебе помогут. Тепло, и сила в единении — никакого главы или «Короля», только «друг за друга». Гриффиндор — ты не один, и это обязательство. Жар огня, один Король и два Лорда, и ты важен, индивидуален, но все равно пойдешь за Королем. — Возможно, — осторожно произнес Драко, отводя взгляд на Бинса. — Знаешь, уже три курса идет соревнование за имя «Рея», — Драко мгновение жмурится, вспоминая. Рея — супруга Кроноса. Оу. — Сейчас, негласные лидеры за этот титул — Альфа Амора, курсом старше, и Джинни Уизли, которая рвется сменить «Имя». По секрету, никто из них не станет Реей, потому что они не нравятся Гарри, — она приняла скучающее выражение. — Ему нравятся блондинки. Драко выдохнул — идея стать «Реей» ему не то чтобы была неприятной, но…***
— Bringing insects to their knees (Ставя насекомых на колени) Catching them in webs I've weaved (Ловя их в сети, плетеные мной) You were in my dream last night (Ты был в моем сне прошлой ночью) Begging me to take a bite (Прося меня откусить кусочек), — пропел Поттер, усаживаясь рядом с Драко. Малфой отвлекся от эссе по зельеварению, посмотрев на полное внутреннего удовлетворения лицо Поттера, которое тот показывал на людях редко. — Гойл не внял моему предупреждению! — радостно провозгласил он, и Малфой ощутил, как участок вокруг них накрывает пологом тишины и непроницаемости. Стало на порядок тише. — Теперь ходит с бараньими рогами и каждые три слова выдает коронное «Бе!». И, конечно же, кошмары, — мечтательно прищурился зеленоглазый. Малфой задумчиво кивнул, ощущая себя хозяином кота, которому все тот же кот приносит «подарки» в виде мертвых птичек и мышек. Как-то заинтересовавшись вопросом о том, почему книззлы, — и, как оказалось, маггловские коты, — приносят мертвых птичек и мышек домой, «даря» хозяевам, он был удивлен. Оказывается, кроме потребности в белке и инстинктах, книззлы тащат эту мертвую дрянь в дом только для того, чтобы подарить «не способным убить для себя еду двуногим тварям» на пропитание. Потому и такие гордые — добытчики, заботятся о своих немощных рабах. И Поттер тоже, будто тот кот — всегда прибегает похвастаться новой дракой, или рассказать о том, как он вновь защищал его, Драко, честь. Больше похоже на неумелое ухаживание в стиле «Я силен, умен, в обиду не дам и сам не обижу — так, подумаешь о помолвке?». — Поттер, — задумчиво протянул Малфой, прерывая самовосхваления парня, который мгновенно напрягся, смотря на него. — Я хочу в субботу в Хогсмид. Почти месяц там не был, — слегка улыбнулся блондин. Поттер недоуменно приподнял брови. В глазах Поттера, спустя мгновение после первого действия, появился огонек понимания, и довольно оскалившись, он резко поднялся, встав перед креслом Драко, слегка склонившись и протянув руку. — Позвольте сопроводить Вас, мистер Малфой? — С удовольствием, мистер Поттер.***
На второй месяц шестого курса, Драко смирился с именем «Рея», и не смог не признать, что Гилберт МакСтоун действительно неплох как для третьекурсника и будущего Зевса, тем более, с предрасположенностью к магии Грома. А также с тем, что Кронос действительно маг времени, иначе как объяснить то, что он успевает все — и обсудить план по захвату Волдеморта, и план по низвержению Дамблдора, и план по захвату Министерства, и присматривать за младшими курсами, и отводить львиную долю времени самому Драко, целуя того едва не до потери пульса даже при людях? И поцелуи у него приятные, «губящие разум», с привкусом крови — непонятно чьей только потому, что кусаются оба… — — - — - —