***
— Не так уж много существ могут входить в сны или манипулировать ими, Джон. Винчестер провел пальцем по краю стакана, который он уже несколько раз наполнял, и вздохнул. — Я знаю, Бобби. Но Дин говорит, что видел эту штуку во сне, и мы оба видели это в его школе. — Есть джинны, — с сомнением сказал Бобби, — но это не их стиль. Может быть, это и демон, но я никогда не слышал, чтобы они путались с детскими снами. Ты уверен, что мальчик не выдумывает истории? Джон сделал глоток виски. — Мне показалось, что он говорит правду. У него не было причин лгать мне. Послышался звук переворачиваемой хрупкой старой бумаги. — Может быть, кто-то взял корень сна и пустил его в ход, чтобы покопаться в голове Дина, — сказал охотник, — но я не могу понять, чего они хотят получить из головы шестилетнего ребенка. — Дин сказал, что эта штука назвала его особенным, — сказал Джон, слегка дрожа от воспоминаний. — Что, черт возьми, это значит? — Хотел бы я знать, — обеспокоенно ответил Бобби. В мире не было ничего такого, что могло бы вызвать сентиментальность у Бобби Сингера, но он привязался к мальчикам Джона. — Я думаю, это придает немного правдоподобия теории корня сна. Это точно нарочно сделано. Никто не ходит вокруг да около, погружаясь в случайные сны, он хотел войти именно в сон Дина. Он что-то хочет от него. Ты сказал, что он выглядит как нормальный парень? — Да, — вздохнул Джон, проводя рукой по лицу. — На несколько дюймов ниже меня. Белый, темные волосы, в плаще. В нем было что-то не то, но он выглядел как человек. Ничего не держал в руках, не подбирался достаточно близко к Дину, чтобы что-нибудь от него получить. Разве корень сновидения не требует чего-то от жертвы? — Волосы или что-то в этом роде, — признался Бобби. — Этого парня ни за что не пустят в школу, — уверенно сказал Джон. — И Дин сказал, что видел его во сне до того, как он появился на школьном дворе. — Тогда я ничего не понимаю, Джон. Услышав крик из соседней комнаты Джон отбросил телефон и побежал к сыновьям, пока Бобби говорил в пустую трубку. Винчестер распахнул дверь в комнату Дина и Сэмми и встал в дверном проеме, ища источник крика, но обнаружил, что Дин сидит в постели. Его глаза были открыты, но взгляд был несфокусирован, и Джон немного расслабился. Еще один приступ ночных кошмаров. Да и кто может винить ребенка? Но дыхание Дина становилось все ровнее, и хотя его глаза все еще были мутными, Джон напрягся, услышав, как сын заговорил невнятным и дрожащим от сна голосом. Охотник затаил дыхание. — Я знаю, но папа сказал, что ты можешь быть злым. Что произойдет, если Джон разбудит его, пока эта штука в голове ребенка? Останется ли оно там, застряв в сознании мальчика? Джон придвинулся поближе к Дину, боясь последствий пробуждения, и почти так же боясь позволить ему спать дальше. Дин пожал плечами в ответ на то, что говорил ему захватчик. — Не знаю. Папа не сказал. — Мальчик заерзал на кровати, извиваясь, как в машине. — Папа защищает меня. Он сказал, что ты не мой папа, и ты не можешь быть им… Мой отец все знает. Мой папа может защитить меня от чего угодно. Джон тихо подошел к кровати и осторожно присел рядом с сыном. Дин никак не отреагировал, продолжая смотреть в пространство. Его глаза двигались так, будто он следил за лицом кого-то намного выше себя, а руки мяли покрывало. Внезапно он посмотрел вниз. — Да, наверное. Спасибо, что развеял мой кошмар. — Дин, — прошептал Джон, положив руку на плечо мальчика. — Папа очень много работает, — неохотно признался Дин. — Я пытаюсь ему помочь. — Дин, — сказал Джон чуть громче. — Может быть, и ты ему поможешь… — Дин! — Джон схватил сына за плечи и сильно встряхнул. Мальчик слегка ахнул, его взгляд сфокусировался. На какое-то ужасное, вечное мгновение Джону показалось, что глаза его мальчика приобрели другой цвет: яркий, неземной синий. Но нет, когда Джон внимательно посмотрел, глаза Дина все еще были зелеными. Но, тем не менее, они производили впечатление голубого, слишком голубого, слишком неземного цвета. Но потом Джон понял, что глаза Дина были зелеными, как и должны были быть. Он понял, что голубой цвет исходил от другой пары глаз, которые он не мог видеть в буквальном смысле, а, скорее, в своем уме. Пара слишком голубых глаз и гневного взгляда. Гнев на то, что его прервали? — Папа? — Голос Дина был тихим и испуганным, и Джон мгновенно вернулся к реальности. Он посмотрел вниз и увидел своего слегка дрожащего сына, его зеленые глаза (зеленые, слава Богу), были полны слез. — Папа, что случилось? — Все в порядке, Дин, — прошептал Джон, крепко прижимая мальчика к своей груди. Он почувствовал, как Дин нерешительно обхватил его руками, и с болью понял, что недостаточно часто обнимает своих детей, и его сын даже не знает, как реагировать на объятие. Он положил подбородок на растрепанные волосы Дина и вдохнул его запах. — Все в порядке, приятель. Тебе приснился плохой сон. Дин сонно кивнул и пробормотал: — Мне снился кошмар про огонь, но человек в плаще погасил его и поговорил со мной, а потом все стало не так уж плохо. Сердце Джона немного дрогнуло, когда сын уткнулся головой в изгиб его шеи, упиваясь редким моментом физической близости. Дин уже засыпал, когда охотник прошептал ему на ухо: — Не говори ему «да», приятель. Не говори «да». Я могу позаботиться о тебе и без него. Он положил теплого, сонного Дина обратно в кровать. Потом зашел в гостиную, чтобы перезвонить Бобби и допить виски, в котором так отчаянно нуждался. Когда он поднял стакан, задребезжали окна в номере мотеля, порыв ветра пронесся мимо его лица, и он услышал голос, больше похожий на раскат грома. Он был таким громким, что Винчестеру пришлось прижать руки к ушам. Ты уверен, Джон Винчестер? Только когда он проснулся утром, лежа на полу, с разбитым стаканом виски рядом, с ослепительной головной болью и засохшей кровью, текущей из ушей, он понял, что потерял сознание. Джон не хотел, чтобы его сына забирало какое-то существо, которое преследовало его, поэтому они прыгнули в машину три дня спустя, как только Джон смог законно вытащить Дина из школы, рассказав о чрезвычайной ситуации в семье, и отправились в Су-Фолс. Бобби знал, что они приближаются, и уже начал делать дополнительные защитные заклинания, дьявольские ловушки и все знаки, которые мог найти для защиты от вторжения снов. Двое охотников все еще не смогли найти ни одной хорошей зацепки о том, что преследует Дина, поэтому приняли все меры предосторожности. Все, что хоть отдаленно правдоподобно напоминало защиту, использовалось. Бобби не знал, что делать с инцидентом в мотеле, с голубыми глазами, голосом или кровоточащими ушами Джона, или с тем фактом, что голова Винчестера все еще пульсировала, а в ушах звенело. Ничто не могло поколебать звон, и было трудно услышать что-либо еще. И Дину потребовалось три попытки, чтобы привлечь внимание отца. — Папа! — Что, Дин? — Рявкнул Джон, но тут же пожалел об этом, когда старший сын испуганно отпрянул, его глаза расширились от злости в голосе отца. Боль в душе была сильнее боли в голове, и Джон мгновенно смягчился. — Извини, приятель. У меня болит голова. Что случилось? — Сэмми плачет, — тихо сказал Дин, указывая на заднее сиденье. Джон посмотрел в зеркало, и, увидел, что лицо Сэмми покраснело, а нижняя губа выпятилась в жалкой гримасе. Пока Джон наблюдал, нижняя губа ребенка задрожала, и Сэмми захныкал. Винчестер понял, что ребенок проголодался. — Мальчики, вы голодны? — Спросил Джон, уже осматривая шоссе в поисках приличной закусочной. — Ты голоден, Сэмми? — Спросил Дин, поворачиваясь на сиденье, и ребенок кивнул, заметно оживившись от внимания брата, но все еще надувая губы. — Сэмми голоден, папа. Джон внимательно посмотрел на старшего сына и спросил: — А ты хочешь есть? Дин пожал плечами. — Я тоже голоден, — небрежно бросил он, но Джон увидел, как его руки опустились к животу, словно желая заглушить голодное бурчание. Через три мили Джон нашел закусочную, припарковал Импалу и вытащил Сэмми из автокресла. Дин вылез вслед за ними, крепко сжимая протянутую руку отца. Сэмми запротестовал, что его несли, но Джон хотел, чтобы его сыновья были как можно ближе, а это означало, что придется нести младшего на руках, так что Сэмми придется с этим смириться. Они устроились в кабинке, Дин и Сэмми с одной стороны, Джон — с другой, лицом к двери. Преследователь Дина не показывал своего лица со школьного двора, и Джон спал в комнате со своими мальчиками с той ночи, когда Дин почти согласился на просьбу незнакомца, но больше никаких инцидентов не было. Тем не менее, Джон не пережил бы двух лет как охотник, если бы был глупым или неподготовленным. И он не собирался недооценивать своих врагов, если хотел сохранить своих мальчиков в живых. Хотя недооценка вряд ли имела к этому отношение, подумал он, когда жизнерадостная пожилая женщина-официантка протянула ему стакан воды со льдом, который он принял с натянутой улыбкой. Головная боль не проходила, как и воспоминания о том голосе, который так свеж в его памяти. Ты уверен, Джон Винчестер? Ужас, который сейчас рос в его сердце, был не от грома, который несли с собой эти слова, не от крови, которую они оставили после себя, даже не от потери сознания, хотя все это внушало здоровый страх. Это был жесткий, собственнический гнев, который пришел с тем подобием человеческой речи, которое было в этом голосе. То, как это звучало, было личным, то, оно произносило его имя как будто Джон был не прав. Это звучало, будто это существо знало его. Дин заказал гамбургер для себя из детского меню и макароны для Сэмми, и оба мальчика с удовольствием набросились на еду. Дин помогал Сэмми есть, но не игнорировал и свою еду, копаясь в гамбургере, пока Сэмми дотошно рвал лапшу. Джон не хотел есть и только ковырялся в мясном рулете, который заказал, его глаза редко отрывались от двери.Возможно, именно поэтому он пропустил активность на заднем дворе, пока она не приблизилась к ним. В закусочной прозвучал женский крик, и все замолчали, как будто размышляли, стоит ли им тоже кричать. Звон бьющихся тарелок последовал за криком, потом раздался еще один крик, а затем наступила тишина. Джон не был фанатом игры в ожидание. — Дин, — сказал он быстро и резко, и его старший мальчик встал по стойке смирно. — Отведи брата в машину. Запри дверь. Я буду прямо за тобой. Дин торжественно кивнул и подхватил младшего брата на руки, подвиг, который становился все труднее, когда Сэмми вырос из младенца в ребенка, и выскользнул из кабинки. Сэмми выглядел смущенным, но не сопротивлялся объятиям брата, и когда Дин отошел от кабинки, Джон тоже приготовился встать. Он не заметил приближения демона и не успел отойти в сторону или вовремя схватиться за оружие, как адская тварь толкнула его к стене, прижав руку к горлу. Девушка, которой овладел демон, легко поместилась в маленькой кабинке, скользнув внутрь и прижав охотника одним плавным движением. Она наклонила голову, злобная улыбка мелькнула на ее лице, когда она сказала: - Ну, привет, Джонни. — Дин! — Джон попытался позвать сына, глядя через плечо девушки, где Дина держали два демона, а третий вырывал Сэмми из рук брата. Оба его мальчика кричали, и Джон отчаянно боролся с демоном, который держал его. — Дин! Сэм! Отпустите их, сукины дети! — Ты можешь кричать сколько хочешь, — сказал демон через рот девушки, — но когда кто-то приходит, чтобы ответить на твои молитвы, ты говоришь ему, что это не его дело, понимаешь меня? Скажи ему, что мы убили мальчика, потому что он был здесь. Скажи ему, что мы не любим мошенничество. — Что? — Джон ахнул, когда рука демона сомкнулась на его горле. — Отпусти моих мальчиков, пожалуйста, отпусти моих мальчиков… Его слова, смех демонов и крики его сыновей были прерваны тихим шорохом крыльев, резким треском и запахом озона. Джон вытянул шею пытаясь посмотреть за спину демона, удерживающего его, и почувствовал, как его сердце ушло в пятки. Мужчина в плаще шагнул вперед, туфли бесшумно скользили по кафелю закусочной. Он выглядел растрепанным, но совершенно безразличным к происходящему. Выражение его лица, когда он смотрел на закусочную (когда его взгляд встречался с взглядами собравшихся людей, они быстро опускали глаза, словно смотрели на солнце) было совершенно нейтральным, но каким-то образом все же излучало гнев. Нет, не гнев. Ярость. Или нечто большее. Джон почувствовал, как все его тело содрогнулось, и не мог найти слова, чтобы описать свои ощущения. Запаниковав, Джон предположил, что демоны были на жаловании этой твари, что он послал их, чтобы захватить Дина. Но демон, который держал его, также замер, его глаза расширились от ужаса. — Ты, — прошептал он. — Отпустите детей, — сказал мужчина в плаще низким голосом, наполненным громом и гравием, и был таким знакомым, что Джон снова вздрогнул. — Ты не можешь вернуться сюда и все изменить, — сказал демон, держащий Сэмми, его слова были полны ненависти и напускной дерзости. — Есть баланс. — Я не отвечаю ни перед тобой, ни перед тебе подобными, — прорычал мужчина. — Я сказал — отпустите детей. — А если мы этого не сделаем? — спросил один из демонов, удерживающих Дина. Дин, со своей стороны, смотрел на мужчину из своего сна в чистом изумлении, широко раскрытыми и сияющими зелеными глазами. Мужчина посмотрел на него сверху вниз, и его губы изогнулись в подобии улыбки, а глаза смягчились. — Привет, Дин, — тихо сказал он. — Привет, — прошептал мальчик. Они какое-то время смотрели друг на друга, и Джон задумался, что это за странная связь между его сыном и этим существом? Как он не увидел раньше, когда эта штука добралась до Дина без ведома отца? Он был уверен, что на парнишку наложили какое-то заклинание. Не было никакой другой причины, по которой его сын, его тщательно обученный мальчик, смотрел бы на эту штуку с таким благоговением. Но мужчина повернулся к демонам прежде, чем Джон успел собраться с мыслями. — Что касается твоего вопроса, я не давал тебе выбора, — сказал мужчина и выхватил Сэмми из рук демона, закрыв глаза малыша рукой. — Закройте глаза, — приказал он, и Джон понял, что никто в столовой не ослушается. Его собственные веки мгновенно закрылись, и он не был уверен, что смог бы сопротивляться даже если бы попытался. Яркий свет озарил его веки красными и желтыми красками, и он почувствовал, как давление руки демона на его горле мгновенно ослабло. Он услышал глухие удары, крики и что-то похожее на шорох огромных крыльев, сопровождаемое внезапным и резким движением воздуха, которое прижало Джона к стене более мягко чем руки демона, но все же сильно. Когда, наконец, давление ослабло, и свет исчез, он медленно открыл глаза. Все демоны были мертвы, и Джон предположил, что они сбежали из людей. Из пустых глазниц поднимался легкий дымок, что было необычно, но Джон не обращал на это особого внимания. Он сосредоточился на Дине, который все еще лежал полу, и на Сэмми, которй был в объятиях одетого в плащ мужчины. Мужчина мягко вернул ребенка старшему брату. Винчестер протиснулся мимо мертвого тела, преграждавшего ему путь из кабинки, и медленно приблизился к сыновьям, не желая пугать их или существо, присевшее перед ними. Не после того, что он только что видел, что эта штука сделала с демонами. — Спасибо, — выдохнул Дин, садясь и заключая Сэмми в объятия, не отрывая глаз от своего спасителя. — Спасибо, что защитил Сэмми. И меня. Мужчина выглядел так, будто хотел что-то сказать, его губы шевелились долю секунды, а затем он остановился, как будто передумал. Вместо этого он протянул руку и провел большим пальцем по виску Дина, где из пореза, прямо над его глазом, сочилась тонкая струйка крови. — Не прикасайся к нему, — потребовал Джон скорее инстинктивно, чем сознательно, и как только приказ сорвался с его губ, его желудок сжался от страха. Мужчина встретился с ним взглядом, и его глаза были такими же голубыми, как и в ту ночь в комнате Дина. Джон невольно отступил на шаг. Мужчина не пошевелил рукой, а просто прижал к ране два пальца. Дин тихонько вздохнул, и когда мужчина убрал пальцы, все еще глядя на Джона, на голове ребенка не было ни крови, ни пореза. — Ого, — выдохнул Дин, и глаза Джона метнулись к нему на мгновение, всего на мгновение, но когда он оглянулся, мужчина исчез. Исчез, как будто его там никогда не было. Охотник неуверенно опустился на колени рядом с сыновьями, прижал их к груди и держал дрожащими руками, в то время как закусочная за его спиной погрузилась в хаос.***
Две ночи спустя Джон сидел на диване в гостиной Бобби, а Дин и Сэмми спали на койке, которую поставили для них посреди комнаты. В одиночестве, предвкушая прибытие Винчестеров, Бобби не успел защитить детскую так же хорошо, как гостиную, так что мальчики спали посреди хитроумной дьявольской ловушки. Сингер вошел с двумя стаканами виски, протянул один Джону и сел рядом. — Похоже, они наконец отключились, — тихо сказал Бобби. — Да, — сказал Джон, потягивая виски и наслаждаясь жжением, когда оно потекло в желудок. — У них был насыщенный день. Джон чувствовал на себе тяжелый взгляд Бобби и поэтому не удивился, когда старший охотник положил руку на его запястье. — Здесь с ними все будет в порядке, — пообещал он. — Мы так хорошо покрасили и посолили это место, что самому Богу пришлось бы постучать. — Бобби, я понятия не имею, что это такое, — шепотом сказал Винчестер. — Он уничтожил четырех демонов, не моргнув глазом. Как будто даже не обращал на них внимания. И Дин… Что бы это ни было, оно привлекало Дина, Бобби. Видел бы ты его лицо. Как будто это были Бэтмен и Супермен, завернутые в один грязный плащ. Наступила тишина, и Бобби вздохнул. — Я тоже не знаю что это, Джон. Я перепроверил все свои источники, позвонил любому, кто мог иметь подсказку. Но ничего из этого не складывается, ни ходьба во сне, ни потусторонний голос, ни чужое присутствие, ни убийство демонов и выжигание глаз… ничего. Что бы это ни было, с таким мы не сталкивались раньше. Джон взглянул на грубо нарисованные на потолке знаки, обвел взглядом все защитные амулеты. — Значит, мы даже не знаем, удержит ли это его, — сказал он глухо. — Мы рядом, Джон, — сказал Бобби. — Он не получит ребенка, пока мы здесь. Винчестер с трудом улыбнулся ради Бобби, но слова друга лишь усилили его тревогу. Потому что, если дело дошло до противостояния, если знаки, обереги и дьявольские ловушки не смогут удержать эту штуку, если дело дойдет до драки, Джон знал, что его сын практически потерян для него. Бобби не видел мужчину в действии. Он не понимал. Снаружи ревел ветер, дождь яростно хлестал по стенам дома, гром изредка нарушал тишину ночи, и Джон видел, как дрожит Сэмми. Мальчик ненавидел плохую погоду и часто просыпался по ночам. Но Дин обнял младшего брата и притянул к себе. Сэм притих, прижавшись к брату, и Джон почувствовал, как у него болит сердце. Но в то же время в нем вспыхнул новый огонь, потому что охотник знал, что должен бороться за жизнь двух мальчиков. Если что-то случится с Дином, Сэмми никогда не оправится. Этот странный ублюдок охотился за обоими его детьми, и он не собирался отдавать их ему. Джон встал, поставил виски на стол и подошел к койке, стараясь не задеть дьявольскую ловушку. Он посмотрел на спящих мальчиков и поплотнее закутал Дина в одеяло. Сэмми всегда был непоседой, и теперь, когда он стал больше, становилось только хуже. Дин наклонился к прикосновению отца даже во сне, совсем чуть-чуть, и Джон почувствовал, как его затопило теплом от бессознательного жеста доверия. Он не подведет своего мальчика, чего бы ему это ни стоило. Винчестер повернулся, чтобы спросить Бобби, не могут ли они достать еще одно одеяло из шкафа, и замер. Сингер откинулся на подлокотник дивана, глаза его были закрыты, голова свесилась набок. — Бобби? — Прошептал Джон, чувствуя себя ребенком, когда подбежал к старику, присел рядом с ним на корточки и прижал два пальца к его яремной вене. — Бобби! — Твой друг цел и невредим. Джон снова обернулся и увидел, что мужчина в плаще стоит на краю дьявольской ловушки и смотрит на Дина с непроницаемым выражением лица. — Я не мог позволить ему увидеть меня. Дстаточно того, что меня видели твои сыновья. Джон поднял ружье, зная, что оно ему не поможет, и направил его в сердце мужчины. — Отойди от моих мальчиков, — прорычал он. Мужчина, но определенно не человек… Существо повернуло к нему голову, выглядя слегка озадаченным и немного удивленным. — Твои сыновья очень похожи на тебя, — сказал он задумчиво. — Я думал то, что я сделал в закусочной докажет, что я не собираюсь причинять вред твоим детям. — То, что ты не хотел, чтобы демоны схватили Дина первыми, не значит, что мне нравяться твои визиты к нему, — выплюнул Джон. — Отойди. — Никакое оружие не причинит мне вреда, Джон, — произнесло существо почти извиняющимся тоном. — Ты только разбудишь своих сыновей. — Почему Дин? — Спросил Джон, не находя в себе сил даже стыдиться дрожи в своем голосе. Он знал, что у него нет оружия, которое могло бы остановить это существо, и, очевидно, символы и обереги тоже не помогали. - Зачем тебе Дин? Он всего лишь ребенок. — Дин… — Существо остановилось, взглянув на спящего мальчика. — Дин особенный, — закончил он, и Джон снова услышал нежность в его голосе. — Но я не хочу Дина, Джон. Не так, как ты думаешь. Я здесь, чтобы помочь ему. — Кто ты? — Спросил Джон. — Меня зовут Кастиэль, и я друг твоего сына, — сказал он. — Это все, что тебе нужно знать. — Верно, — усмехнулся Джон и поднял винтовку, чтобы прицелиться. — Еще один шаг к моему мальчику, и я пристрелю тебя. Существо моргнуло, потом покачало головой и, если Джон не ошибся, закатило глаза, как бы говоря: ты только сделаешь себе же хуже. А потом оно шагнуло в дьявольскую ловушку. Джон выстрелил. Сэм мгновенно проснулся и заплакал, но Дин едва шевельнулся, и маленький жест Кастиэля, который даже не вздрогнул, когда каменная соль погрузилась в его тело, отправил младшего мальчика обратно спать. Джон перезарядил ружье и снова прицелился, но на этот раз Кастиэль поднял руку, и дробовик вылетел из рук охотника и с треском ударился о стену. Винчестер проследил за ним взглядом и, обернувшись, увидел Кастиэля, шагающего к нему с протянутой рукой. Джон попытался отступить, но не успел, так как рука Кастиэля обхватила его горло и прижала к стене. Свирепые голубые глаза впились в него, рука ударила его в грудь, пригвоздив к месту, и Джон почувствовал горячее дыхание существа на своем лице. Он отпрянул, но отодвигаться было некуда. — Ты не остановишь меня от защиты Дина, — прорычал Кастиэль. — Я не причиню ему вреда. Я никогда не причиню ему вреда. И не позволю тебе вмешиваться. Я слишком рисковал, придя сюда, и не позволю тебе встать у меня на пути. Рука, сжимавшая его горло, была сильнее, чем у демона в закусочной. Гораздо сильнее. Не то чтобы Кастиэль сжимал его крепче или душил сильнее, но Джон был уверен, что не сможет вырваться из этой хватки, не сможет пошевелить даже рукой. Поэтому он сделал то, что сделал бы любой загнанный в угол Винчестер — начал блефовать. — Ты не позволишь мне встать у тебя на пути? — он рассмеялся. — Похоже, я уже здесь. Или зачем ты тратишь время на меня? Если это все, чего ты хочешь, почему бы просто не покончить с этим? — Он понизил голос и спросил: — Чего ты боишься? Давление в груди немного ослабло, когда Кастиэль откинулся назад, чтобы посмотреть в его лицо, склонив голову набок, как любопытная птица. Это был совершенно странный жест, и Джон вздрогнул. — Я вижу, откуда это в нем, — пробормотал он. — Какая бравада. Так много ложного мужества, в попытке вывести противника из равновесия, чтобы одержать верх. Это неплохая тактика, Джон. Научи этому своих сыновей. Против многих существ это сработает. — Кастиэль отодвинулся убрав руку с горла охотника. Но он все еще упирался другой рукой Джону в грудь, прижимая его к стене с такой легкостью, что кровь застыла в жилах. — Я говорил тебе, что твой сын важен. Есть силы, которые пытаются напасть на него сейчас, пока он молод и уязвим, способами, которые ты и представить не можешь. Время повернули вспять и Дина планируют убить сегодня вечером. Джон напрягся, как будто его ударило током, и попытался вырваться, но эта сильная рука безжалостно прижимала его к стене. — И ты здесь для того, чтобы выполнять эту работу? — прошипел он. Голубые глаза остановились на нем, и Джон снова увидел в них гнев. — Нет, — ответил Кастиэль. — Я здесь, чтобы спасти его. — От чего? — Потребовал Джон. Словно по сигналу, он услышал сдавленный вздох Дина. Кастиэль повернулся, все еще держа Джона, и они оба смотрели, как Дин сел, сжимая пальцами ткань рубашки. Его несфокусированные глаза смотрели на стену, рот открывался и закрывался, когда он прижимал ладонь к сердцу. — От этого, — сказал Кастиэль, отпуская Джона толчком, который выбил из него дух, и быстро подошел к Дину. Мальчик поднял на него глаза, полные слез. — Больно, — выдохнул он, прижимая ладонь к груди, словно пытаясь отогнать боль. Кастиэль убрал волосы с глаз ребенка таким нежным жестом, что у Джона перехватило дыхание, а затем поднял Дина с кровати. — Ах ты, сукин сын, я… — закричал Джон, но тут же обнаружил, что снова стоит прижатый к стене рукой Кастиэля. — Замри, — нараспев произнес Кастиэль, — и замолчи. Джон не мог сопротивляться, и сделал как ему сказали. Кастиэль встал на колени и медленно опустил Дина на пол. Мужчина не сводил глаз с мальчика, все время бормоча что-то на незнакомом языке. Дин смотрел на него с благоговением и вниманием, одной рукой сжимая в кулаке мятую рубашку Кастиэля, а другую все еще прижимая к собственному сердцу. Как только Кастиэль сел на пол, он усадил Дина к себе на колени и спросил: — Ты доверяешь мне, Дин? Джону хотелось закричать, когда после минутного раздумья сын сказал: — Да. Кастиэль мягко убрал руку Дина от сердца, позволяя мальчику держаться за него, и заменил ее своей собственной рукой. Другой рукой он придержал мальчика за спину. — Тогда поверь мне, когда я скажу, что, хотя это и причинит тебе боль, я никогда не причиню тебе вреда, — торжественно и успокаивающе проговорило существо. — Твое сердце повреждено. Я должен его починить. — Больно, — повторил Дин. — Пожалуйста. — А потом мальчик заплакал. Джон увидел в глазах Кастиэля тот же ужас, который часто видел в глазах Бобби, когда один из мальчиков начинал реветь, и взгляд «как я могу остановить его», в сочетании с искренней привязанностью к маленькому мальчику. Но Кастиэль быстро стряхнул растерянность, положив ладонь прямо над сердцем Дина и удерживая его на месте. Он пробормотал еще несколько слов на этом языке, и, несмотря на монотонное декламирование, они звучали как музыка. Дин перестал плакать и уставился на Кастиэля. А потом они оба осветились ярким белым светом, таким ярким, что Джону пришлось закрыть глаза. Казалось, прошла вечность. Голос Кастиэля звучал постоянно, тихо и настойчиво, а дыхание Дина становилось учащенным и испуганным. Винчестеру хотелось открыть глаза, увидеть, что происходит с его сыном, но он не мог заставить себя сделать это. Он услышал, как Дин вскрикнул, пение стало громче, а потом все стихло. Винчестер осторожно посмотрел на сына. Существо лежало на полу, обмякшее тело Дина лежало на нем, но после секундной паники Джон увидел, как его сын тяжело дышит. Рука Кастиэля лежала на спине Дина, обводя большие успокаивающие круги. Мгновение спустя другая рука Кастиэля поднялась и обхватила затылок мальчика, и Джон увидел усталую улыбку на лице существа. — Ты исцелен, — сказал он тихо, как молитву. В ответ Дин прижался к нему, уткнувшись носом ему в грудь. Кастиэль на мгновение замер, затем крепче сжал мальчика, совсем чуть-чуть. Джон видел, что он обращается с Дином с величайшей мягкостью, словно его сын был сделан из хрупкого стекла. Вспомнив о силе, которая прижала его к стене и держала так, словно он был ребенком, Джон оценил заботу Кастиэля. Прошла долгая минута, пока Кастиэль держал Дина, и Джон обнаружил, что, хотя он мог двигаться, потому что Кастиэль отпустил его, у него не было сил чтобы сделать даже шаг. Он смотрел на Дина. У его сына случился сердечный приступ. Что-то, от чего Джон действительно не смог бы защитить его. И Кастиэль спас его. Наконец Кастиэль передвинул Дина на плечо и сел, все еще прижимая мальчика к груди. Его глаза встретились с глазами Джона, и он снова посмотрел на маленькую фигурку, прижавшуюся к нему. — Его сердце восстановлено, — тихо сказал он. — Этого больше не повторится. — Ты спас моего сына, — сказал Джон. — Ты… я не знаю… Кастиэль приподнял бровь. — Я так понимаю, это Винчестерский способ выражения благодарности, — сухо сказал он, — можешь ничего не говорить. Это был мой долг и он был для меня в удовольствие. Я сделаю все для твоих сыновей. Когда Кастиэль осторожно опустил Дина на койку, маленькие руки вцепились в его потрепанный плащ. Кастиэль остановился, все еще склонившись над матрацем, поддерживая Дина на полпути вниз. Мальчик прижался щекой к груди Кастиэля, и существо посмотрело на Джона, как будто спрашивая разрешения и дальше держать его сына. — Похоже, ты ему нравишься, — только и сказал Винчестер. Кастиэль принял это за разрешение и осторожно обнял Дина, и единственное слово, которое пришло в голову Джону, чтобы описать этот жест - благочестивость. — У него прекрасная душа, — прошептал Кастиэль сдавленным голосом, и Джон пристально посмотрел на него. Он не ослышался. У существа были слезы на глазах, когда он успокаивающе потер спину Дина. Мальчик засыпал у него на плече, а Кастиэль смотрел на него так, словно никогда не видел ничего более чудесного. — Она так чиста и прекрасна. Джон почувствовал, что должен нервничать из-за этих замечаний, но в голосе Кастиэля было столько обожания, и ни одной эмоции, которые Джон слышал от монстров, от которых он должен был защищать своих мальчиков: голод, или ненависть, или болезненное удовольствие от охоты. Как бы странно это ни звучало, Джон не сомневался, что Кастиэль имел в виду то, что сказал. И Кастиэль все еще держал Дина осторожно, почтительно, как будто боялся сломать его. Как только Дин уснул, Кастиэль осторожно отвел руки мальчика от ткани плаща и неохотно засунул его под одеяло, убедившись, что они с Сэмми оба укрыты. Он снова убрал волосы с лица Дина, и его рука задержалась на голове мальчика, прежде чем он отстранился, засунув руки в карманы и повернувшись к Джону, спиной к мальчикам. — Я прослежу, чтобы с ведьмой, ответственной за проклятие, было покончено, — сказал он, и глаза Джона расширились. — На прошлой неделе у Дина был заместитель учителя, — объяснил Кастиэль. — Она была… на зарплате с другой стороны. Она больше не будет представлять для него угрозы. — Кто хотел навредить Дину? Кастиэль опустил взгляд. — Идет война. Мои враги использует Дина как оружие против меня. — Ты не мог остановить это? — сердито спросил Джон. Но вместо гнева на лице Кастиэля отразились печаль и чувство вины, когда он ответил: — Я разговаривал с Дином во сне, пытаясь объяснить источник опасности, следовал за ним, чтобы защитить его. Я хотел полностью избежать этого, но это так… Мне трудно попасть в начальную школу. — Он нахмурился. — Они не поверили, что я заменяю учителя, и пригрозили вызвать полицию. Я боялся, что колдунья может сделать что-нибудь радикальное, если решит, что ее могут обнаружить. — Кто ты? — Снова спросил охотник. Кастиэль покачал головой. — Не могу сказать, — ответил Кастиэль. — Я не должен быть здесь, не сейчас. Но Дин нуждался во мне. Я не мог оставаться в стороне, несмотря на риск. — Теперь он будет в безопасности? — Настаивал Джон. — А Сэм? Кастиэль некоторое время изучал его, прежде чем кивнуть. — Я обеспечу их безопасность, — сказал он, и это была клятва. — Знай, что я всегда буду защищать твоих сыновей. — Почему? — Спросил Джон. — Я даже не знаю, кто ты. Зачем тебе защищать моих мальчиков? Джон видел, как напряглись плечи Кастиэля, когда он повернулся, чтобы посмотреть на мальчиков, видел борьбу на его лице, когда он закрыл глаза и сказал: — Потому что они самые важные люди в мире. Потому что я у них в долгу. — Он помедлил и добавил: — и потому что, вероятно, они сделали бы это для меня. Джон не знал, что на это ответить. Кастиэль снова посмотрел на него и сказал тихим и напряженным голосом: — Защищай их. Им нужен отец. — Он положил руку на плечо Джона, и это нежное прикосновение отличалось от прикосновения, которое охотник получил ранее, и вызвало в нем ощущение покоя. — Твои жертвы не будут забыты, — тихо сказал Кастиэль. Джон моргнул и мужчина исчез. Оправившись от шока, Винчестер подошел к своим мальчикам, опустился на колени у кровати и положил руки им на плечи. Самые важные люди в мире. Так сказал Кастиэль. Для Джона они всегда были важны. Он заснул стоя на коленях, убаюканный сознанием того, что его мальчики живы и в безопасности.