Дева-весна

Герда входит в Её владения, будто в собственный дом; будто эта девчонка имеет право рушить возводимый столетиями прекрасный дворец. Она же и не видит — даже не пытается видеть окружающую её красоту. Лёд-лёд-лёд — а что куски льда спускаются с потолков изящными колоннами, распускаются у стен диковинными цветами, осыпаются перьями невиданных птиц — для этой деревенской простушки оказывается за гранью понимания. Для неё свет не дробится на радугу в острых гранях кристаллов — девчонка видит вокруг лишь зловещий полумрак. Герда шлепает по наборному паркету — ну и что, что изо льда? — растоптанными кедами, кутаясь в тонкий вязаный кардиган. Дорогая, отбрось дурацкую яркую тряпку, вдохни наконец холод этих залов полной грудью — и тебе больше никогда не будет холодно. Но девчонка не слышит, не понимает; её разум застлал страх вперемешку с непоколебимой решимостью — и она с изяществом танка прёт сквозь ледяной дворец, пытаясь привнести свою весну в мир вечной мерзлоты. И замок сдаётся — выстраивает свои коридоры в прямой проход до центрального зала; что угодно, лишь бы не позволить этой Деве-Весне задержаться тут ещё дольше. И вот она предстаёт перед Её глазами: в своих драных джинсах и растянутом свитере. Простушка, глупышка — да кто на такую посмотрит. Особенно когда рядом Она. А Кай смотрит. Сквозь морок проклятого осколка, сквозь красоту Её снегов — смотрит. И будто больше не видит красоты снегов. А Она не понимает: неужели эти выгоревшие на солнце лохмы красивее густых серебристых прядей; эта красная, шелушащаяся от солнца кожа — благородной белизны; эти коротенькие пальчики с обломанными ногтями — изящных кистей к острыми коготками. Почему для Кая эти пухлые щечки и бесформенная талия милее Её тонкой фигуры? Почему при взгляде на эту простушку Герду в глазах парня загорается счастье, когда вместе со своим отражением Она видела лишь трепет, припорошенный страхом? А Герда смотрит — и вместо белоснежного мундира с серебристой отделкой ей в глаза бросается лишь холодная белизна кожи — прекрасная, глупышка! Почему болезненная?! А девчонка хватает руки своего возлюбленного, пытаясь согреть их своим дыханием — и у неё получается. Пальцы Кая покрываются краснотой, а из глаз льются слёзы радости — а со слезами выходит и проклятый осколок, которым Она так надеялась воспользоваться. И вот это уже поражение — окончательное и бесповоротное. Она в который раз проиграла — не этой глупышке, что бы она там себе не придумывала, нет. Проиграла самой себе и очередному глупому парню, в которого излишне поверила. Они уходят, счастливые — взявшись за руки, не оборачиваясь. Не видя, как одним своим присутствием уродуют прекрасные залы замка. Не видя сыплющихся из Её глаз острых, ранящих кожу кристаллов. Не слыша, как льдисто-голубыми губами Она вопрошает всех известных ей богов — за что Она проклята этой Вечностью в одиночестве?