What I've done?..

С трудом разлепив, казалось, неподъемные веки, Драко едва удержался от рвущегося из груди стона – тело ломило, казалось, во всех местах так, будто его по меньшей мере раз ~дцать переехал Хогвартс-Экспресс. Тихо зашипев и сжав виски кончиками пальцев, Малфой медленно и аккуратно перекатился со спины на бок. Да, так поясница ныла меньше всего. Боги, разве он вчера пил? Вроде как нет. Тогда что же?.. В этот самый момент позади него раздался негромкий вздох, тут же сменившийся мерным сопением. Малфой тут же в шоке резко распахнул глаза, вмиг забывая о головной боли. «Может галлюцинация?..» - пронеслась в голове предательски малодушная мысль, но тут вздох раздался вновь, напрочь рассеивая всякие на то сомнения. – «Нет, мать твою! Не галлюцинация! Увы и ах…» Так же медленно поворачиваясь на другой бок, Малфой ожидал увидеть всякое – от перебравшего Забини до соскучившейся Паркинсон, но только не… Гарри-мать-его-Поттера, голого, прикрытого лишь простыней, едва скрывающей ягодицы, и сладко сопящего в его, Драко, кровати!.. «Вот же блять!» - в панике пискнуло испуганное сознание, и Драко ме-е-едленно так скосил распахнутые глазки вниз, осматривая такого же голого, всего в укусах и засосах себя. – «ВОТ ЖЕ БЛЯТЬ!!!» Видимо резкий вздох, невольно им сделанный, потревожил сон заместителя Главного Аврора: Поттер поежился во сне и тут же зашарил рукой по кровати в поисках, по всей видимости, Малфоя. От сонных движений простыня сползла, а сам Гарри немного повернулся, открывая взору замершего Малфоя изодранную, всю в красноватых бороздах явно от ногтей, спину и подтянутые аккуратные ягодицы. «Вот. Же. Бляяяяааааааать…» - пропищал про себя снова Малфой, поднимаясь с кровати как можно тише, крадучись по комнате, словно мышонок, и быстро шмыгнув вон за порог собственной спальни. Что делают гриффиндорцы, когда чуют риск и опасность? Рвут напролом аки стадо гиппогрифов. Что делают слизеринцы в этой же ситуации? Че? Хитрят и строят планы? Пфффф! Да не смешите!!! Бегут они тут же! Рвут когти, лишь сверкая пятками! Остановился Малфой лишь на кухне, осознавая, что все еще голый, что успел запыхаться, будто убегал от стада вышеупомянутых гиппогрифов на стадии гона, и что, мать твою, это его дом и херли он вообще бежит-то?! Так, призвав беспалочковой халат (благо, его магии, переданной с кровью предков, хватало на простые бытовые чары), Драко оперся на столешницу руками и, выравнивая дыхание, зажмурил глаза. Под веками тут же вспыхнули воспоминания о проведенном вечере, заставив Малфоя болезненно застонать, оседая прямо на пол, и спрятать пылающее лицо в ладонях. Воспоминания проносились пред зажмуренными глазами, будто стая вертлявых злых снитчей, возвращая его к истоку. Тут же вызывая желание побиться головой об стену, будто событие, которое привело к… всему этому, случилось только что, заставляя сгорать от стыда. Все началось с той дурацкой шутки его кретинов-друзей. Боги, только сейчас Драко в полной мере осознал, насколько же ему не повезло оказаться в одной «упряжке» с этой неразлучной парочкой Забини-Нотт… Но об этом событии позже. На дополнительный курс обучения, специально организованный ради детей войны, они вернулись лишь вчетвером: он, Панси, Блейз и Тео. Хотел с ними поначалу и Гойл, но… так уж сложилось, что здоровяк больше остальных скучал по погибшему другу. Так скучал, что в итоге не смог пережить возвращения в стены школы, навеки схоронившие Винсента Крэбба, лишь прислав письмо с отказом и занявшись маленьким личным делом на пару со своим стариком. Не смог бы вернуться по этой же причине и Драко, вот только… у него-то, как раз, в противовес была иная причина, чтобы вернуться. И имя этой причины было… ну, вы ведь уже догадались, не так ли? Когда Драко понял, что вся его злость, зависть, ненависть и прочая лабуда ни что иное, как самообман? Да в тот самый момент, когда не смог выдать чертова придурка своей полоумной тетке. Когда смог перебороть шок от осознания своих чувств и назвать, наконец, вещи своими именами? В тот самый момент, когда вышеназванный шок был сметен иным, более ужасающим: увидеть мертвого Поттера на руках лесничего. Когда Драко понял, что никогда не будет иметь с ним и шанса? В тот момент в Большом зале, когда увидел на рассвете победы, как к нему жмется рыжая девка и как счастливо блестят его глаза… И пусть, шансы на счастье были не более элемента фантастики в его, Драко, случае, то вот возможностей – абсолютно любых, которые он еще мог выторговать у судьбы! – Малфой упускать был не намерен. Возможности видеть его – на всех-всех-всех совместных парах, завтраках, обедах, ужинах… Сталкиваться в коридорах, пусть и тут же смущенно отведя взгляд и ретируясь, будто был повинен в нечто большем, нежели простое касание к теплому плечу. Возможности любоваться им украдкой на матчах по квиддичу, куда сам он умышленно не пошел – не смог бы более играть против Гарри, никак. Зато следить украдкой – очень даже смог. Да еще каааак, ох, боги… Ведь Поттер, забери дементор его душу, сразу после победы будто начал расцветать. Будто раньше его что-то сдерживало, замедляя нормальное для подростка физическое развитие, но, стоило ему одолеть, наконец, своего заклятого врага, как он… будто ускоренно нагонял все то, что ранее было упущено. За каких-то жалких полгода обзаведясь нехилым разворотом плеч, обрастая мышечной массой и вымахав на добрых три с половиной дюйма, с легкостью догоняя, и даже немного (лишь немного, но все же!) перегоняя самого Драко в росте. И, пусть в итоге с рыжей своей Поттер все же почему-то порвал, отбоя от армии поклонниц и, чего уж греха таить, поклонников у того не было, да и вряд ли когда-то теперь будет. А вот сам Малфой так и остался стройным, пусть и жилистым, не особо крупным парнем, чувствуя себя на фоне такого вот нового Поттера каким-то даже мелким и хрупким. Поэтому все его выбросы и саркастичные высказывания, которые он все еще позволял себе изредка отправлять в адрес своей недостижимой мечты с целью хоть иногда, хоть совсем ненадолго владеть его вниманием лично и безраздельно, но которые давно уже подрастеряли весь былой задор и присущий им некогда яд, стали звучать все более жалко под тяжелым взглядом зеленых глаз, а потом и вовсе сошли на нет. Истончились, рассыпались пеплом. Поэтому все, что отныне оставалось Драко – лишь, едва краснея, отводить смущенный взгляд, когда изумруд таких недостижимых глаз изредка почему-то сам находил его. Не упустил Малфой и еще одной возможности – из огня да в полымя! – пойти за Поттером прямиком в Аврорат. Просто потому, что иначе он не смог бы. Просто потому, что не смог преминуть глупым шансом перегнать никогда не подвластное ему, но такое желанное «быть вместе» на такое вот жалкое, будто отражение насмехающегося кривого зеркала, «хотя бы просто быть рядом». За ним же увязались и неразлучная парочка Забини-Нотт, спевшаяся в лучших не разлей вода друзей на восьмом курсе и таскавшихся за Малфоем вместо Крэбба с Гойлом, напоминая больше не здоровяков-охранников, а шутов-приспешников в стиле «близнецы Уизли на минималках». С ними же ходила и Паркинсон. Вот только в итоге Аврорату предпочла все же дом и уют, как ни странно выскочив за того же Гойла и свив вполне себе приличное семейное гнездышко, живя в идиллии. А вот при расформировании по группам молодых служащих Аврората произошло что-то и вовсе из ряда вон для Малфоя. Формировавшиеся составом по четверо группы были созданы из рандомно выбранных молодых служивых. И, непонятно уж, как так вышло (никак Малфою звезды благоволили в тот день, не иначе!), но в одну группу, которая, между прочим, потом должна была, словно маленькая семья, жить, учиться, развиваться и, в конце концов, работать вместе, Драко попал с теми же Забини, Ноттом и… Поттером. Понятно было сразу: вот сейчас, прямо сейчас такой космический шанс будет разрушен самим героем, который уж точно попросит заменить его на Маклаггена из группы с Уизли-Лонгботтомом-Финниганом. Драко, затаив дыхание и закусив губу, опустил в смирении голову, видя, как Гарри, чеканя шаг, выходит вперед и двигается в сторону главнокомандующего… И тут же Малфой голову вскинул, когда на вопрос командира, все ли его устраивает в формировании групп, Гарри внезапно для всех ответил согласием. В тот самый вечер Драко впервые напился от счастья почти до беспамятства. Расставив давно вещи в казарме на четверых и заняв койки, бывшие слизеринцы начали отмечать поступление втроем, даже не дожидаясь героя, даже не думая, что тот в принципе захочет присоединиться. Как оказалось – захотел. И присоединился уже тогда, когда, допивая уже вчетвером последнюю бутылку Огдена, вечно ржущая и стебущая все, что двигается и не только, парочка Забини-Нотт изъявила желание завалиться в клуб в поисках девочек. Малфой, чувствуя, что вот-вот просто вырубится то ли от принятого на душу, то ли от лика всея героя пред свои пьяны очи, неизменно навевающего розового сопливого по-девчачьи туману, от их предложения отказался. Что странно – Поттер, прослывший в Хоге герой-любовником, тоже. Так, Малфой, неукротимо уплывающий в царство Морфея, наблюдал совершеннейшее чудо: закрыв за парнями дверь, Поттер медленно подошел к его койке, присел на краешек и тихо, вкрадчиво проговорил: - Послушай, Драко, - звук собственного имени из уст Поттера прошиб Драко до озноба во всем теле, но Малфой изо всех сил сосредоточил внимание на том, что ему говорит его личное наваждение, - мы с тобой не особо ладили в школе, я знаю. И что ты ненавидишь меня так сильно, что от явно сомнительной для тебя привилегии жить, учиться, а потом и работать бок-о-бок со мной ты сегодня напился до чертиков, я знаю тоже. Но… знаешь, возможно, нам просто пора уже вырасти и двигаться дальше? Малфой, ошарашено замерший на своей койке от услышанного, только и мог, что во все глаза смотреть на такого нереально красивого, как мечта, Поттера, говорящего ему поистине невозможные вещи. Гарри же, по-своему истолковав его молчание и распахнутые глаза, неуверенно провел рукой по волосам, будто нервничал, и снова продолжил: - Я не прошу тебя вдруг сменить ненависть на дружбу. Знаю, - Гарри неловко улыбнулся уголками губ, заметив, как вздрогнул всем телом Малфой, - это даже звучит так себе. Но… может быть со временем ты… Мы, - исправился зачем-то Гарри, слегка покраснев, - мы сможем пусть не подружиться, но… поладить? Что скажешь? Гарри развернулся к нему всем корпусом, заглядывая в глаза. Малфой же, как истукан, лишь молча взирал на него в ответ не в состоянии не то что говорить, даже просто связно думать. И дело было явно не в выпитом. Вот только Поттер подумал наоборот. - Ясно, - усмехнулся он, - я явно не вовремя затеял этот разговор. Думаю, ты слишком пьян, чтобы внять тому, что я тебе сейчас говорил. И я… - Гарри, отвернувшись и на миг зажмурившись, быстро проговорил, - я повторю. Я помню, что ты ненавидишь меня, но… Прошу тебя, не пей из-за этого так больше, ладно? Если ты не захочешь попробовать начать все заново, что ж, ладно. Я постараюсь поменьше мелькать у тебя на глазах. Ну а если тебе уж совсем будет невмоготу мое присутствие, - ты просто скажи, и я попрошусь в команду Рона. Вам прикрепят кого-то другого… Гарри бросил слишком непонятный для состояния пьяного шока Малфоя взгляд и стал подниматься с его кровати. - Что ж, ладно, - вздохнул он. – Так себе, конечно поговорили, но… в общем… ты подумай, хорошо? Уже разворачиваясь на пути к своей койке, Поттер был пойман внезапно зашевелившимся даже для самого себя Малфоем за рукав. - Поттер… - имя его Драко так и не смог заставить себя произнести, но Гарри все же остановился, разворачиваясь к нему с легким удивлением на лице. – Я… не ненавижу тебя. Малфой понимал, что его уносит. Сносит лавиной эмоций и алкоголя. В глазах его плыло бессмысленно и беспощадно. - Я… - тихо пробормотал он, насильно выталкивая из себя слова. - Вообще-то я… я тебя… уже давно… Что он так его «уже давно», Малфой перестал осознавать довольно внезапно. «Свет в конце тоннеля померк», и его сознание поплыло на мягко подталкиваемых волнах алкогольной неги. Но сон, который снился ему в ту ночь, Драко помнил и по сей день: теплые объятия на своих плечах и ласковое прикосновение губ к своему лбу, а также шелест голоса, что дороже любой музыки, тихо шепчущий ему пожелания спокойной ночи.