×××
Дни продолжали идти; в них не было времени на грусть, на воспоминания: нужно было писать, и, казалось бы, это самое то время для погружения в себя, осмысления, но Ёнхен старался забыть о всем произошедшем с ним недавно. Надо же, он почти забыл о том, как Чонхи высказывала ему тем вечером все. Тогда она словно ножом снова и снова продолжала резать его бессильное тело, которое стояло не в силах что-то сказать, сердце внутри которого чувствовало на себе каждое острое прикосновение лезвия — каждого слова. Он видел тогда совсем не ту милую девушку, которой она всегда была, в этот раз в ней проснулся зверь, который долго терпел, терпел и терпел, собирая все в себя, но в один момент, стоило лишь нечаянно зацепить за одну тоненькую еле видимую ниточку, как терпения больше не осталось. Это был конец, после которого в той пустой комнате остался лишь Ёнхён со своими кровоточащими изнутри ранами. Парень словно отошел ото сна и снова вчитался в написанные строки в своей тетради. — Как из этого может выйти песня… — раздражённо пробурчал он и быстро и небрежно зачеркнул все написанное. Однако сквозь все перечеркнутое он вдруг случайно зацепил одну фразу: «…ты ранишь меня…». Как вдруг в голове Ёнхёна из памяти совершенно неожиданно всплыло слово «вуду». — Это слишком странно, — тихо про себя проговорил Ёнхён, но его рука уже начала что-то писать на чистом месте под зачеркнутым недавно текстом.×××
На город уже спустилась ночь, а Ёнхён все сидел над этой песней. Текст был давно готов, но вот мелодия нет. Парень сидел на темном кожаном диване с акустической гитарой с руках. Справа от него лежала тетрадь с текстом, на ней ручка. Время от времени, наигрывая возможные идеи для аранжировки, Ёнхён пытался напевать под них текст и делал после этого пометки в тетради. Однако какой-то цельной идеи все не появлялось… Спустя час попыток написания мелодии Ёнхён еще раз внимательно посмотрел в тетрадь, изучил все записи и тяжело вздохнул. — Что за бред, — тихо сказал он сам себе и снова стал зачеркивать, на этот раз названия аккордов под словами. После этого музыкант, сложив локти на гитару, пусто уставился в стену перед собой. Снова нахлынули воспоминания… Это был теплый летний вечер. Солнце спускалось вниз по персиковому небу к своему закату, пропуская свои лучи сквозь кроны деревьев и оставляя их тени на асфальте. На улице было много людей: кто-то ехал домой в общественном транспорте после долгого рабочего дня, кто-то вышел на прогулку с друзьями… В тот день Ёнхён освободился с работы пораньше и мог насладиться этим чудесным вечером. — Угадай кто! — как только он вышел из здания на улицу, сзади послышался знакомый женский голос. Парень ненадолго перестал видеть улицу перед собой: его глаза накрыли мягкие ладони… Чонхи! — Чонхи! — улыбаясь сказал Ёнхён и тут же руки исчезли с его лица, он снова увидел перед собой улицу, прохожих где-то впереди. Парень обернулся и тут же почувствовал, как девушка мягко целует его в щеку. — Угадал, — радостно сказала она и, взяв Ёнхёна за руку, повела за собой. Чонхи была прекрасна, и душой и внешне. Ёнхёну в ней нравилось все: начиная от её таких же как у него лисьих глаз, заканчивая ее добротой. Она постоянно манила парня к себе, могла поддержать, когда ему это было нужно… Она была идеальна. В тот вечер двое совершенно спокойно прогуливались по парку, что находился неподалеку. Заходящее солнце тепло грело тело и душу, пускало длинные тени на асфальт. Ёнхён с Чонхи шли взявшись за руки в сторону квадратного фонтана, мимо них медленно проплывали деревья и скамейки с сидящими на них людьми, проезжали дети на велосипедах, проходили их родители… Вокруг было так шумно, а вроде и слышался всего лишь голос Чонхи: она рассказывала о чем-то, приключившемся с ней сегодня. Это была довольно забавная история; Ёнхён улыбался. Вот уже двое прошли мимо фонтана, вокруг которого так же толпились дети. Чуть неподалеку впереди была свободная скамейка, куда парень с девушкой и пошли. Теперь уже Ёнхён стал рассказывать о сегодняшнем дне: о том, как он сегодня записывал дебютную песню новой женской группы, о том, как они забавно ошибались при записи, как приходилось по много раз перезаписывать… Может показаться, что Чонхи это никак не могло интересовать, но она слушала с интересом и местами смеялась, ведь это действительно было забавно. — Вот, думаю, завтра буду допоздна все это сводить, — сказал Ёнхён в конце своего рассказа и тяжело вздохнул, только представив все. Ведь завтра с утра будет еще одна запись, а потом уже долгие часы возни с плагинами и эффектами, их настройками. — Не засиживайся совсем допоздна, — сказала Чонхи с некоторым недовольством. Она прекрасно знала, как Ёнхён любит посидеть в студии до поздней ночи, а потом на следующий день жаловаться на свою усталость. А еще, по мнению девушки, он пил в это время слишком много кофе. — Хорошо, не буду, — с улыбкой сказал парень, заметив недовольство на лице Чонхи. Но, конечно же, послезавтра он снова будет жаловаться на усталость…×××
Очередная ночь за работой. Ёнхён снова, как и всегда, сидит в кромешной темноте, смотря только на широкий монитор компьютера. В правом нижнем углу экрана время давно перевалило за полночь, однако кроме этого ничего не напоминало больше о времени суток. Слева от парня на столе как всегда стояла кружка с кофе, лежал телефон, перед ним лежали его листы с набросками, стояла миди-клавиатура. Ёнхён уже долгое время упорно двигал дорожки с записанной гитарой на поле в секвенсоре, в надежде, что сейчас из этого сможет промелькнуть какая-то еще более выраженная идея. Но этого так и не происходило… Чонхи… Лишь одна мысль о Чонхи когда-то могла заставить Ёнхёна сделать что угодно, даже призвать вдохновение. Тогда песня могла быть написана всего-то за один-два дня, включая и бессонные ночи. И даже если не это — у Ёнхёна всегда была идея, не то что сейчас, раньше ему не приходилось так бесполезно сидеть и тщетно пытаться что-то придумать.×××
Последний вечер — вечер, когда за окном звезды были скрыты облаками, снова шумел город, который еще не заснул. В комнате было темно, светил только экран телевизора, в котором замер лишь один кадр. Перед ним на диване сидела Чонхи. Она замерла с улыбкой на лице, наклонив голову влево. В этой комнате словно остановилось время. Оно остановилось на одном из последних моментов счастья Ёнхёна и Чонхи. Ёнхён стоял слева от этого дивана и смотрел на Чонхи сбоку. Кажется, на месте слева от нее должен быть он? Ведь на его плечо она тогда опиралась? Парень попробовал двинуть ногой, и у него это получилось. Тогда он стал тяжелыми шагами двигаться к девушке, но внезапно чем ближе он подходил, тем горячее становился воздух. Ёнхён верил, что сможет все исправить… — Ты снова сидел допоздна в студии? — с другого конца комнаты послышался холодный голос Чонхи. Ёнхён повернул голову вправо и посмотрел в правый угол. Он увидел там Чонхи. Внутри больно кольнуло. — Ведь я же говорила не задерживаться, — девушка медленно подходила к парню, — ты думаешь, что это из-за моей жадности? — спросила она, подойдя совсем вплотную, — я же переживаю за тебя, — Ёнхён посмотрел в глаза Чонхи и тут же ощутил острую боль в сердце, словно по нему медленно провели ножом. Он чувствовал вину перед ней, но не мог ничего сказать, — Ты так легко воспринимал мои слова, так просто улыбался, должно быть, зная, что как всегда их проигнорируешь, — продолжала девушка. Сердце Ёнхёна все нестерпимо ныло, он хотел сказать хоть что-то, предотвратить то, что уже произошло, но лишь слабо стоял на одном колене, держась правой рукой за свою остро колящую грудь и сильно зажмурившись, — Неужели я для тебя совсем ничего не значу? — голос Чонхи ослаб, стал дрожать — она плакала. Ёнхён помнил это, помнил, как тогда на ее глазах стали выступать слезы и от одного только воспоминания боль становилась еще сильнее и острее. Парень уже уткнулся головой в пол. «Чонхи, я…» — Ёнхён был не способен даже сказать того, что было попытался сказать тогда. — Раз нет, то ради чего мы вообще встречаемся? — парень знал: это конец. «Прощай».