Мы

Ты лежишь на кровати, положив руку под голову, смотришь на парня, прогибающего матрас напротив, на его профиль, по которому мягко льётся утренний свет. Он не спит, но лежит с закрытыми глазами. В лучах солнца летают пылинки, то оседая, то взметаясь вновь обрушившимся на них солёным, слабым и слегка холодноватым ветерком. Всё-таки дом на берегу моря — это блаженство. — Джеймс, — тихо произносишь ты, чтобы не нарушить идиллию. — У тебя что-то на носу. — Что? — лениво спрашивает Поттер. — Пылинка, — улыбаешься, нежно проводя пальцем по носу парня, который от чего-то усмехается, — Ой, на щеке тоже, — аккуратно ведёшь пальчиком от кончика носа по щеке парня, вырисовывая странные, запутанные узоры на его коже. — И на губах… Джеймс усмехается, кусает палец, которым ты ведёшь по его губе, очерчивая линию губ, а после прижимает тебя к себе, накрывая вас обоих одеялом с головой. — Как хорошо, что я тут давно не убирался… *** Сидишь у окна, делая очередную затяжку. Нервный выдался денёк, плюс ко всему ещё и Джеймс со своими дурацкими розыгрышами… Нет, всё-таки Поттер — идиот, но любимый идиот, твой идиот. Клубы табачного дыма, словно пойманные невидимым неводом, ускользали в проём окна и улетали всё дальше и дальше куда-то небо, растворяясь в нём. Тихий скрип половиц заставил отвлечься от созерцания извилистых паров, и посмотреть на его обладателя. — Вообще-то, это мои сигареты, — произносит он, останавливаясь в полуметре от тебя. Джеймс вырывает сигарету из твоих пальцев и тут же тушит. Смотрит немного раздражённо. Не любит, когда ты куришь. — А как же фраза: «Всё моё — твоё»? — Сердце, душа, почки, имущество - да, но это не относилось к сигаретам, Т/И. *** Ты миллион раз пожалела, что подарила Поттеру гитару, потому что учить историю магии под какафонию — невозможно. Лежать и слушать, как кто-то тупо мучает гитару и надрывно пытается вытянуть хоть какую-то мелодию, как минимум, неприятно. Всё же Сохатый и гитара — вещи несовместимые. — Может, уже скажем ему, что он ужасен? — спрашивает у тебя Блэк, завалившись с ногами на диван. — Не смей! — поспешно произносишь ты, на что Сириус лишь больше усмехается. — Он же неделю будет хандрить, а это плюс три килограмма… — Ага, — хмыкает Бродяга. — И две недели непрерывных тренировок. — Вот-вот… — От этих разговоров что-то мне захотелось есть, — парень встает, потягивается и направляется к двери, но вдруг останавливается, указывая пальцем на потолок. — Слышала? — Что? — Мелодию, — задумчиво произносит юноша. — Такую мелодию играл бомж на вокзале… *** Вообще-то в тот вечер ты надеялась на какую-то интимность, романтику, но Блэк со своим: «Вы в лунапарк? Я с вами! Давно не катался на машинках!», убил всю твою мечту метким выстрелом, а ведь ты так хотела прокатиться несколько раз на колесе обозрения в объятьях Джеймса. Однако всё получилось, как всегда, совершенно по-другому: в итоге, ты пришла выгулять двух детей, которые мало того, что катались так, словно пришли только вдвоём, так ещё и эта фраза, что частенько звучала из уст Блэка: «Не подержишь наши куртки?». И вот вы идёте втроем по парку домой. Ты — абсолютно зла, Джеймс несколько подавлен тем, что ты зла, но искромётные шутки Сириуса не позволяют в полной мере прочувствовать Поттеру всю твою ярость. — Я сейчас, — говорит Сириус и скрывается в неизвестном направлении. Поттер смотрит вслед своему другу, и ты не можешь не съязвить: — Может, уже женишься на нём? — Брось, Т/И, он же готовить не умеет! — честно, ты была готова отвернуться и уйти, но крепкие руки Джеймса, которые тут же обвивают твою талию, не дают этого сделать. Он указывает пальцем на пожилую парочку, что сидят в обнимку на лавочке в свете жёлтого фонаря. — Мы будем такими же лет через сто. И ты не можешь больше на него злиться, расплываешься в улыбке, смотря на пожилых людей. — Не-а, — вдруг произносит Бродяга, оказываясь рядом с вами со сладкой розовой ватой в руках. — У тебя-то морщин будет побольше, Джей…