Проблема с киралийцами

Ахати пытался переспать с женщиной только один раз, и, честно говоря, это было катастрофой. Он не желал её, поэтому было неудобно и неловко. К счастью, вскоре он обнаружил свои предпочтения и провел много приятных лет с мужчинами, наслаждаясь их компанией… разными способами. Но он никогда не рассматривал никого, кроме сачаканцев. Он встречал несколько представителей Дуны, и они всегда были сдержанными и тихими. Он также встречал некоторых киралийцев, и, хотя они были странными и вежливыми, но они никогда не привлекали мужчину. Пока он не увидел посла. Разумеется, ему сказали о личных предпочтениях Даннила. Некоторые из его друзей даже в шутку предупредили его, чтобы был настороже. Тогда Ахати отмахнулся от их комментариев, полагая, что внешность киралийца не зацепить его. Как он ошибался. Посол Дэннил был всего на два-три года старше него, но у мужчины не было никаких признаков старения. Его глаза были темно-серыми, как штормовое море, и его улыбка осветила его лицо радостью, которую Ахати было непривычно видеть, что порой сбивало с толку его. Темные волосы, обрамляющие его лицо, почти, казалось, заставляли его бледную кожу светиться, что Ахати пытался (и не смог) убедить себя в том, что это не привлекательно. Но в течение их путешествия в горы и обратно он постепенно погружался все глубже и глубже в то, что, как он надеялся, не было любовью (хотя его сердце говорило об обратном). И когда Дэннил появился в доме поздно ночью, через несколько недель после неудачной попытки спасти его помощника, Ахати не мог признаться самому себе, что он надеялся на последствия. — Они послали посла Элин, — сказал Дэннил потрескавшимся шепотом. Они были в темноте комнаты хозяина Ахати, оба стояли на коленях, комната была почти черной, потому что Данил не хотел зажигать свечу. — Это… — Не твой старый друг? Дэннил кивнул, пытаясь скрыть слезы, которые текли по его лицу. — Я видел его снова… и он даже не… он даже не сказал… ничего — Дэннил закрыл лицо руками. Плечи дрожали. Несмотря на то, что он велел себе не приближаться и не делать ничего, что могло бы способствовать росту его чувств, Ахати обнаружил, что притягивает киралийца к себе. Мужчина застыл на секунду. А затем Даннил смягчился почти сразу, и Ахати погладил его темные волосы, когда маленькие рыдания заставили его тело дрожать. Ах, боже, почему они должны были отправить тебя сюда? подумал он, наблюдая, как черные пряди закрывают его лицо. Это наказание за что-то? А затем Даннил отстранился и вытер глаза. — Извините, что сказал вам… — пробормотал он, но Ахати положил руку ему на плечо. — ничего страшного. Я бы предпочел, чтобы вы разбудили меня посреди ночи и чувствовали себя комфортно, чем спали всю ночь, волнуясь и расстраиваясь. Дэннил улыбнулся этой великолепной, открытой, яркой киралийской улыбкой, которая была отличной от холодной, бесчувственной сачаканской. — Спасибо, Ачати, — сказал он, и они на мгновение остановились, уставившись друг на друга. Затем Ахати встал и отряхнул колени, отвлекаясь от киралийского взгляда, прежде чем что-либо могло случиться. Я не могу рисковать, я не могу рисковать. Дэннил тоже встал. — Я пойду, — тихо сказал он. Ахати постарался улыбнуться и повернулся, чтобы попрощаться, когда обнаружил, что мягкие губы прижаты к его. Его глаза автоматически закрылись, и он положил руки на плечи другого. Он держался, волшебно и красив, на несколько секунд, прежде чем Дэннил отстранился. — Спасибо, — сказал он и слегка улыбнулся, а потом повернулся, чтобы уйти. Ахати смотрел ему вслед, пытаясь убедить себя, что он не влюблен. Но это была безнадежная битва, потому что после мягкого прикосновения губ киралийца он не верил, что ему снова понравится целовать кого-то еще.