Принцесса, принцесса, ты, как ребенок, веришь в сказки, Принцесса, принцесса, ты ждешь, и это не каприз, Принцесса, принцесса, хоть каплю доброты и ласки, Принцесса, принцесса, ну, где же, где же, где твой принц?
***
Гарри примечает её ещё тогда, когда принцесса, обозлившись на весь мир, проклинает всех и вся. Гарри плевать на слащавый Аурадон, но сломанная и покореженная принцесса Одри цепляет что-то глубоко внутри него. Все злодеяния Умы и Мэл в одно мгновение кажутся ему по-детски забавными шалостями. Он понимает, что принцесса вовсе не золотая девочка, а скорее усовершенствованный прототип злой колдуньи из древних сказок. Мамочка бы точно ей не гордилась. Одри — тотальное зло для всего живого в этом мире, но как же ему это, чёрт возьми, нравится. Наверное, девчонка сдружилась бы с Малифисентой, какая ирония. Принцесса смотрит на него презрительно, как только видит впервые, да ещё и рядом с Мэл. Одри думает о том, что лучше бы все эти потерянные детишки не вылазили за пределы барьера — что ж, им же хуже. Плохие мальчики, вроде Гарри, увы, никогда не были парой для хороших девочек. Проблема в том, что Одри уже давно плохая до костей. «Проклятая» выведено клеймом по всему её семейному древу. Чем же она сама-то лучше? «Она уж точно девочка-беда», — думает пират. Ей нужно было родиться не в сказочно-светлом Аурадоне, а там, где отчаяние витает вокруг, и детки злодеев борются за территорию и выживание. На острове Одри точно-точно стала бы настоящей королевой, ведь в глазах принцессы плещутся ненависть и та самая ярость, из-за которой все добренькие превращаются в заядлых злюк. — Что, пират, надоело быть на побегушках? — язвительно шипит принцесса, перекидывая волшебный посох из одной руки в другую, но, как бы она не старалась, для него навеки останется той самой, у которой не жизнь, а сказка. Ей жаловаться на что-то просто смешно. Избалованная девка. — Что, королева зла, надоело ждать своей очереди в борьбе за первое место? — парирует Крюк на выпад Одри, хватая её за запястье, да так, что у принцесски наверняка останутся следы от чужих пальцев на фарфоровой коже. Ты, девочка, верно, не думала, что и злом быть — то ещё искусство? В глазах принцессы Гарри ловит едва заметную растерянность. Одри устаёт ждать того самого счастливого финала, о котором то и дело твердят её глуповатые подружки. Хочешь чего-то — так забери, отними. Малефисента была права в том, что весь Аурадон не заслуживает жить счастливо, пока такие вот уроды населяют его. Быть может, на острове «Потерянных» взаправду лучше живётся, чем в этом змеином гадюшнике? Одри решает любыми способами взять своё по праву, а сама попадает в ловушку чужих глаз напротив. Гарри Крюк умело плетёт вокруг экс-злодейки замысловатую паутину из псевдолюбви и таких же (не)лживых чувств. Одри теперь знает, что каждая сказка мамы в детстве была умело сплетённой ложью. Как вообще можно верить в это чудаковатое «и жили они долго и счастливо», если в жизни это самое «долго и счастливо» обходит её стороной? Раньше принцесса проклинала злодеев, но сейчас она сама самое настоящее зло. За всё нужно бороться. Одри будет сражаться, даже если придётся уничтожить каждого на своём пути к величию. Её душа окончательно чернеет, сгнивает изнутри. Иногда Гарри кажется, что Аврора и Малефисента втайне обменялись дочерями; так всё нелепо выходит в их истории. — Как тебе «по ту сторону», принцесса? — вопрошает Гарри, отслеживая её в лесу, и он вовсе не пугается от вида коллекции каменных людей-статуй в саду, как Чад. Подумаешь, на острове и похуже злодеяния совершали. Он ещё раз убеждается в том, что Одри совсем не вписывается в слащавую жизнь среднестатистической принцессы. — А тебе? — утомлённо шепчет Одри, скидывая тяжёлую, меховую накидку с плеч, и пальцами пробегается по плетёной короне, чувствуя (бесполезные) величие и могущество. Вот оно. То, что её по праву. Вот бы отнять ещё у Мэл и её компашки остальное украденное — свою жизнь в первую очередь. Гарри долго не церемонится с ней, а просто прижимает к себе, слушая отчаянные рыдания изломанной принцессы. «Злодеям проще», — наивно думала она в начале. Одри не может больше быть злом, но никто не хочет этого замечать. Для всех она теперь не более, чем просто очередная угроза. Ей бы просто вернуться в начало и к чертям собачьим стереть дочурку Малефисенты и других из существования Аурадона. Одри просто хочет жить, как живут героини. Её счастливую жизнь успешно ворует Мэл, оставляя дочь Авроры с пустыми руками и разбитым вдребезги сердцем. Крюк помнит то, как яростно цепляется за него «королева зла». Принцесса говорит, что устала от вечного «второго места». Говорит, что ему, наверное, было проще на острове. Гарри лишь смеётся на её наивные предположения и путается пальцами в чужих волосах. До утра им никто не мешает, а потом всё возвращается на свои места. Пират вновь таскается везде за дочерью Урсулы, которая находит общий язык с Мэл. Одри вновь пытается быть злодейкой. И, господи, быть злом — та ещё задача, когда на душе кошки скребутся, и совесть просыпается в самый неподходящий момент. — Ты же не такая! — кричит ей вслед Крюк, когда девушка хватает Селию, разражаясь безумным смехом, а Ума с Мэл, безуспешно, кстати, пытаются её остановить. «Герой-злодей, добро-зло», — ему кажется, что принцесса Одри окончательно запуталась в себе и своих чувствах. — Откуда тебе знать, а? — неуверенно то ли отвечает, то ли вопрошает на слова пирата экс-злодейка, хоть и понимает, что Гарри изучил её насквозь давным-давно. Одри сдаётся, потому что притворяться злом больше нет сил, а добром она и не была никогда.Одри осознаёт, что всё идёт крахом, когда Крюк перехватывает её в танце на вечеринке по случаю помолвки (будь они прокляты) Бэна и Мэл. И она понимает, что ей больше не нужен никто.
— Будешь моей Злой Королевой, принцесса Одри? — спрашивает Гарри, плотнее прижимая хрупкую фигурку девчонки к себе, и заговорщически подмигивает. Как она вообще казалась пугающе-злобной с таким милым личиком? — Кажется, что однажды я уже была королевой и, как мне помнится, это не закончилось чем-то хорошим, — хмыкает бывшая (или будущая) злодейка, припоминая последствия всех своих действий, — но попробовать стоит.Гарри уводит её в дальний угол, и они целуются до тех пор, пока воздух не кончается в лёгких.