В тени Рюджина

      1 сентября 45 года от начала Эпохи Какурезато       С холма, на котором расположился храм Рюджина, открывался отличный вид на Отомуру. Отличный в том плане, что можно было обозреть большую часть растущего города. А вот по содержанию отличного в нем, на мой взгляд, было немного.       Несмотря на мои пожелания, город так и не обзавелся нормальной застройкой. Понятно, что заставлять шиноби застраивать гражданское поселение никто бы не стал. Я и в Отогакуре на это пошел только из-за необходимости на время пристроить к делу Узумаки, которых старался скрыть от посторонних глаз. А так все, кто умеет контролировать чакру и имеет хоть сколько-то значимый ее резерв, заняты развитием боевых, медицинских или разведывательных навыков. Мы все-таки не в Стране Воды живем, где практически идет целенаправленное сокращение численности шиноби, у нас тут своя стратегия развития армии и политика, которые требуют наличия многочисленной армии.       В итоге Отомура строилась обычными людьми, но на нужды столицы и специалистов нужного профиля не хватало, и их компетенции, и даже банальных строительных материалов. Здесь все же не Роуран, который издревле располагался на торговом пути и, несмотря на климат, был многолюден. Здесь у нас совсем недавно был дремучий край, погрязший в войнах и нищете. Короче, здесь не было специалистов и не было достаточно мощной промышленности, способной произвести строительные материалы и технику. Столица получалась слишком разношерстной. Не таким мне виделся этот город в планах.       Еще раз оглядев город с балкона одного из зданий храма, я невольно криво улыбнулся. Тридцать лет назад, когда я только полноценно переродился в этом мире и осознал, куда попал, я и не думал, что все обернется так. Моей мечтой тогда было изучение окружающей меня действительности, в частности, живой ее части. Чакра и шиноби казались мне больше помехой на пути к моей цели. Что же пошло не так, что изменилось, раз теперь я из окна возведенного мне храма смотрю на столицу моего государства и строю планы на его расширение? Наверное, в какой-то момент я решил изменить этот мир, даже не заметив, что он уже изменил меня. С какой-то стороны, это печально. Но с другой же, все закономерно — новый мир и новые возможности. Сложно было остаться прежним.       — Рюджин-сама, — привлекла мое внимание бесшумно воплотившаяся за спиной мико. — Все готово к ритуалу.       — Тогда пойдем, — еще раз окинув город скептическим взглядом, ответил я.       Обернувшись, я увидел согнувшуюся в поклоне женщину из клана Ибури в красно-белом одеянии. Она была без нехарактерных для человека лисьих ушей и хвоста, которые обычно проявлялись при активации ставшей уже клановой печати Зверя. Видимо, к своим годам приноровилась использовать кеккей генкай в комбинации с природной энергией джуиндзюцу без ненужных эффектов. Молодые девочки, которые служат и учатся на Кумотори, как правило, так не умеют.       Клан Ибури, кстати, пополняется новыми членами не так быстро, как распространяется Рюджинкё и строятся новые святилища. Так что при этом храме уже появилась, так сказать, духовная семинария или медресе, в то время как на Кумотори получился полноценный дацан, монастырь-университет для пополнения стройных рядов мико и каннуши. То, что зарождалось как мистический культ почитания Рюджина, постепенно переродилось в полноценную религию со всей присущей ей бюрократией и институтами. В конце концов, религия — это не только вера, мировоззрение и свод учений и моральных норм, она должна включать объединяющую людей организацию по определению.       В местной традиции, многое перенявшей от буддизма, религиозная община, объединяющая верующих целых стран, называлась сангха. Например, сангха Страны Огня. Если же перевести это слово на более понятный мне язык, то это будет церковь. Моя сангха по структуре не сильно отличалась от иных, только вместо монаха или дайме во главе имелся я и Отохиме, что, в принципе, одно и то же. Хорошо еще, что местная культура помимо буддистских традиций переняла немало и от синтоизма. Путь богов подразумевал, что любой человек может стать богом, отсюда и прозвище Хаширамы, например. Для меня это удобно тем, что моя божественность как бы есть, но она не настолько сверхъестественная, чтобы я не смог перенести фокус религиозного почитания с себя на более нематериальную и мистическую сущность. А то начинал чувствовать себя главой какой-то маргинальной секты, а это неприятно.       Кстати, если речь пошла об обожествляемых Каге.       Порывшись в потайных карманах на рукавах своего кимоно, я достал небольшой, размером с указательный палец, свиток, принесенный мне соколом не более десяти минут назад. Развернув его, можно было увидеть на первый взгляд хаотичный рисунок из линий и точек. Штрихкоды пока не получили широкого распространения в криптографическом деле шиноби ввиду малой распространенности считывающих изображения устройств и общей технологической отсталости мира, но я над этим работаю. А пока зашифрованные в виде штрихкода послания могу прочитать только я, пользуясь своей памятью и кецурьюганом. Написать их я тоже могу, но уже с помощью ниндзюцу. А вот другим приходится пользоваться единственной ЭВМ в Разведуправлении Отогакуре, на которой имеется ключ к коду.       Стандартного размера свиток для посыльных животных свободно вмещал вполне читаемый штрихкод до четырех с половиной тысяч иероглифов на страницу, которые обычным написанием на этот клочок бумаги впихнуть было бы нереально. И это было, наверное, для меня более важным фактором использования для посланий нового способа кодирования информации, чем просто желание сохранить переписку в тайне при возможном перехвате послания. Хотя если бы кто-то перехватил это письмо и смог его прочесть, то мне бы тогда сильно не поздоровилось.       Разведуправление послало отчет о свежих результатах допроса плененного Райкаге. Этот тип, к моему негодованию, после нашей схватки даже с почти полностью выкачанной чакрой оклемался быстрее меня. После того, как Эя еще в бессознательном состоянии подлатали, он быстро пришел в себя и едва не успел убиться. На этот раз сам по себе, используя имеющееся на себе джуиндзюцу. К счастью, Чиноике с их гендзюцу вовремя пресекли попытку самоликвидации. Только с проклятой печатью нужно было что-то делать.       Каге пока ни разу не попадали в плен, но, видимо, из здоровой предосторожности Эй решил наложить на себя джуиндзюцу, которое не позволяло ему раскрывать секретную информацию и могло его убить в случае необходимости. Мне же он нужен был живым и, желательно, способным говорить. Информацию можно получить и из марионетки Малис, но если при этом разговорить и самого Райкаге, то процесс пойдет быстрее.       Сами по себе проклятые печати, как правило, подразумеваются неснимаемыми. Хотя есть способы их подавления, вроде Фуджа Хоин, но они не универсальны и в основном базируются на желании самого шиноби избавиться от нежелательной печати. К счастью, в Отогакуре имелся богатый опыт снятия джуиндзюцу.       Когда я впервые увидел Юко Учиха, вернувшуюся к Отохиме, то поразился, сколько проклятых печатей можно поставить на человека. На ней была и стандартная для Анбу Зекка Конзетсу но Ин, запрещающая разглашение секретной информации и парализующая при попытке это совершить, была и более изощренная версия этой же печати, которая вместо паралича вызывала довольно сильный взрыв, уничтожающий носителя и окружающих его потенциальных вражеских шиноби. Также я заметил и разработанную Цунаде технику Джиген Шики, которая во многом повторяла взрывающееся джуиндзюцу Корня. Но помимо запрещающих совершать определенные поступки печатей, на Юко нашлись и более интересные, например, разработанная в Корне же Кугуцу но Норой, позволяющая контролировать человека и незаметная даже с помощью бьякугана или шарингана. И я, если честно, до сих пор не уверен, что обнаружил все закладки, оставленные Конохой на отпущенной на волю куноичи. Совсем не исключаю, что и от клана ей что-нибудь перепало. Например, запечатанная в глаза техника, которая активировалась бы при восстановлении зрения. Это вполне в духе Учиха.       Сам бы я от такого букета джуиндзюцу избавился Заменой Тела, но без моего генома этот метод невозможен. Пришлось воспользоваться более традиционными способами, имеющимися у разных кланов Отогакуре.       Так или иначе, но методики снятия джуиндзюцу у меня имеются, пусть и долговременные, и первые результаты от допроса самого Райкаге начали получать мы только сейчас, спустя два месяца. Естественно, чтобы получить информацию от пленника, нужно было знать, о чем спрашивать. Для начала шиноби разведуправления решили выяснить подробности создания некоторых ниндзюцу Кумо и, похоже, кое-что у них получилось.       Речь, конечно, не про коронные техники Эя, Райтон но Йорой или Джигокузуки, которые я смог вполне неплохо рассмотреть кецурьюганом во время боя, и даже не про черную молнию, хотя я не совсем понял принцип ее создания. Помня мои указания, отдел допросов сконцентрировался на получении информации о Тенсо — технике Райтона, позволяющей перемещать предметы с околосветовой скоростью. В рамках планеты это означало фактически мгновенное перемещение. Полезная штука даже при наличии в Ото нескольких обученных Хирайшин шиноби, причем Котоширо владеет им почти на уровне Минато. Все же техника перемещения Второго Хокаге имеет ряд минусов: телепортация возможна только к заранее поставленной метке, ее дальность ограничена сенсорными возможностями пользователя и, главное, я ей так толком и не овладел. У Тенсо, конечно, минусов не меньше, если не больше, но, думаю, я с ними как-нибудь совладаю.       Далее в послании сообщалось о некой системе беспроводной связи. Какой-то вид телетайпа у Кумо есть, что не удивительно, учитывая их электрическую направленность и некоторое технологическое превосходство. Однако пока технология не достигает нужного для моих планов уровня развития.       Стоит, наверное, с помощью подставного Райкаге ввести в нужные структуры еще шпионов, чтобы внедрить имеющиеся уже у Ото технологии в Кумо. Или чтобы совершить полноценный технологический шпионаж. Посмотрим, как пойдет. Для меня будет удобно, если источником распространения беспроводной связи станет Страна Молний, но нужно как-то ее к этому подтолкнуть. А то шиноби совсем не склонны делиться своими научными достижениями. Для этого нужен весомый мотив.       И я его даже могу сходу придумать.       Например, для связи дайме. Для шиноби будет удобно, если гражданская власть получит быстрые и надежные каналы связи. Хотя бы по той причине, что в ведении феодалов находятся дипломатические вопросы. Вообще, политическое устройство местных стран очень своеобразно, взаимоотношения между шиноби и аристократией прописаны в контрактах и договорах, но имеют гораздо большую глубину, чем отражают сухие строки на бумаге. В частности, как правило, Каге договариваются о мире или создании альянса между деревнями, и они же могут спровоцировать войну, но именно дайме в итоге принимают окончательные решения. Особенно, когда дело касается альянса.       Феодалам не нравится, когда шиноби усиливаются. Объединение кланов в какурезато во многом создало нынешние великие державы, изрядно уменьшив количество более мелких стран, лишившихся своих кланов шиноби. Союз двух деревень является некоторым риском для дайме утратить свою власть. Или шансом увеличить ее вдвое.       Но возвращаясь к дипломатии. Радиосвязь могла бы серьезно помочь шиноби во время Второй мировой войны, когда на арену вышла Страна Неба. Чтобы объединиться против нее, странам потребовалось много времени, и то кооперация получилась паршивой. Да и после окончания войны на установление мира ушло слишком много времени.       В общем, над этим еще стоит подумать. Имея ручного Каге в какурезато, можно добиться большого на нее влияния, чему пример - возможное будущее Киригакуре, но перегибать палку тоже не стоит. Чем разумнее будут выдуманные мною доводы в пользу выгодных для меня решений Райкаге, тем лучше.       Смяв листочек в кулаке, я выпустил немного преобразованной в огонь чакры. Из руки на пол посыпались только легкие мелкие хлопья пепла, быстро подхваченные внезапным порывом ветра и измельченные им в невидимую обычным глазом пыль. О Кумо и планах на будущее с ней можно подумать потом, пока же меня ждет иная, не менее интересная задача.       Вместе с мико мы успели подойти к хараидзё этого храма - заклинательным покоям. Находились они в отдельном здании, стилизованном под местную классику, и обычно здесь проводились обряды по снятию проклятий и изгнанию духов. И хоть на первый взгляд это кажется каким-то шарлатанством, в этом мире к экзорцизму относятся довольно серьезно. Им промышляют монахи других стран, и мико Рюджинкё тоже не стали исключением.       Дело в том, что хотя контролировать толком чакру может далеко не каждый, но имеют-то ее в той или иной степени все местные жители и даже животные. Даже растения и грибы. А с чакрой косой взгляд или злое слово не всегда бывали безобидны и частенько имели вполне реальные последствия для цели негативных эмоций. Да и злонамеренно настроенные духи при наличии параллельных измерений были вполне реальной опасностью. Не пантеоном демонов Узумаки единым богат этот мир все-таки.       Помимо таких, можно сказать, бытовых проблем, иногда в хараидзё проводились и более серьезные операции. Как, например, сейчас.       Раскрыв тяжелую дубовую дверь, украшенную резьбой с растительным мотивом, я попал в чисто утилитарное помещение. Здесь не было какой-либо религиозной символики, если не считать изображения герба клана Рюсей во весь потолок. В свете солнечных лучей нарисованный черной краской дракон обвивал три сцепленных водоворота красного, синего и зеленого цветов, нависал над всем помещением. В остальном же здесь не было ничего, за что мог бы зацепиться взгляд: голые стены, покрытый татами пол, широкие окна. И лишь на одной из стен в специальной нише висел широкий белый шелковый свиток, наклеенный на алую основу и окаймленный пурпурной каймой. Данный вид украшения назывался какэмоно и от аналогичного эмакимоно отличался тем, что первый располагался на стене вертикально, а второй — горизонтально.       Данный свиток был иероглифическим и содержал не слишком оригинальное высказывание: не ненависть побеждает зло, а любовь. На полу перед ним в позе сэйдза сидела женщина. Было ей на вид около тридцати, одета в непримечательное черное кимоно с белым поясом, не имеющее никаких гербов или отличительных знаков. При первом взгляде могло возникнуть впечатление, что посетительница заклинательной комнаты смотрит на какэмоно перед собой, но это было не так. Юко Учиха была слепа, поэтому точно не могла видеть композиции.       Нарочито громко ступая по татами, я подошел к женщине и опустился на пол возле нее. Извращаться и пытаться повторить позу сэйдза я не стал, усевшись поудобнее. Отвлекать Юко от раздумий тоже не стал, просто смотрел на нее в ожидании.       Если честно, то после всего, что эта женщина пережила по моей вине, мне как-то совестно перед ней. Хотя с другой стороны, кто знает, не вмешайся я в ее жизнь, не отправилась ли бы она сейчас покорять тернистый путь до Чистого Мира? Но в любом случае раз у меня есть такая возможность, то помочь ей я должен.       — Орочимару? — чуть повернув ко мне голову, спросила Юко.       — Да, это я.       Учиха медленно протянула в мою сторону руку, я в ответ крепко сжал ее. Небольшой ритуал моральной поддержки. Период восстановления Юко был долог, но сейчас она уже более или менее пришла в норму. По крайней мере, научилась снова называть меня Орочимару, а не господином и Рюджином. Помогло то, что мы вместе прошли через многие сражения Второй мировой. Хотя я бы не назвал ее психическое состояние стабильным, потому что в присутствии Отохиме у Юко все равно иногда сдавали нервы. Тем более в нынешних условиях, когда вероятно начало Третьей войны.       — С прошлой войны не прошло еще и пяти лет, — устало сказала Юко, сжимая мою ладонь в своей. — Страны Огня и Земли ведут переговоры о мире, но ты говоришь, что война начнется вновь. Почему так происходит?       — Во время прошлой войны ни одно государство не решило своих задач, — пожав плечами, ответил я. — Обычному горожанину или крестьянину, даже шиноби, это не кажется очевидным, но большие конфликты часто происходят не по желанию человека, не по прихоти одной конкретной личности. Над людьми всегда довлеет их культура, экономика и географическое положение. И если с первыми двумя факторами еще что-то можно сделать, то последний — это уже приговор. Кто бы ни стоял во главе Страны Огня, ему нужно влияние на соседние северо-восточные страны, чтобы контролировать торговые пути: экспорт стали из Страны Железа, золота, латуни, сурьмы из Страны Земли, мышьяка и олова из Страны Молнии. И ему нужно обезопасить себя от возможного нападения. Потому что Стране Земли необходимы все те же торговые пути - нужен деловой лес, хлопок и шелк с юга, безопасный выход к Черепашьему морю и союзные буферные государства на границе со Страной Огня. В Стране Ветра все так же нуждаются в воде, плодородной почве и продуктах. Страна Воды не смогла закрепиться на континентальном побережье, хотя давно мечтает превратить Страну Горячих Источников в свою колонию. Стране Молнии же нужно все и сразу, поэтому она и вовсе мечтает стать мировым гегемоном, подавив остальные государства.       — О многом можно было договориться в рамках мирных договоров, — с грустью верно заметила Юко.       — Стороны конфликта не могут доверять друг другу. Слишком часто шиноби предавали друг друга, — озвучил я очевидный факт. — И, помимо прочего, у феодалов есть еще одна проблема. Слишком большое количество шиноби. При нынешнем состоянии экономики великие державы не могут позволить себе содержать свои какурезато. Длительный мир может обернуться уже гражданской войной, когда главное селение шиноби начнет поглощать мелкие, ранее дружественные обособленные кланы и деревни.       За первые две войны был нанесен серьезный ущерб по основе местной экономики — сельскому хозяйству. Страна Неба выжигала поля на юге, фуражиры армий шиноби выгребали все запасы вблизи северного фронта. Поставки из Страны Звука сгладили ситуацию, но не решили ее. Крестьянство и богатые землевладельцы — основной источник дохода у рядовых шиноби — сейчас позволить себе лишние заказы не могут, а ведь ниндзя и войны-то сами в немалой степени начали для расширения своей клиентской базы.       В общем, ничего нового: хотели как лучше, а получилось как всегда.       — Третья мировая должна стать последней на десятки лет вперед войной между великими державами, — поведал я Учиха, — но ценой жизни тысяч шиноби.       Юко несколько секунд хранила молчание, переваривая мои слова, прежде чем устало сказать:       — Я не знаю, что мне делать, если ко мне вернется зрение, — с этими словами она опустила голову. — Мне нужно будет вернуться в Коноху. Я должна. Но не хочу.       — Когда ты пришла в Ото, никто еще не знал обо мне. Сейчас, когда в Конохе я нукенин, и там известно, где ты находилась, вернуться в Лист будет сложно, — заметил я. — Но делать это и не обязательно.       — Я должна, — вновь сжав мою ладонь, настойчиво произнесла Учиха.       Вот об этом я и говорил. Чувство долга в шиноби развито чрезмерно, и оно пришло в противоречие с желаниями самой женщины. Психической стабильности это ей не добавляло.       — А каков был бы твой долг, если бы Учиха восстали против Конохи? — полюбопытствовал я.       — Это невозможно, — убежденно сказала Юко, не ответив на мой вопрос.       — Не так невозможно, как ты думаешь. Но вопрос не в этом, а в том, как ты поступишь? Клан или деревня?       На этот раз женщина задумалась, прежде чем неуверенно ответить:       — Клан…       — Интересно. Хотя родилась ты после основания Конохи, но клановое воспитание в тебе сильно, — кивнув, произнес я. — Тогда вспомни период внутренних войн клана Учиха. Вы убивали друг друга, пока Наори и ее группа не остановила кровопролитие. Почему в выборе между кланом и деревней ты выбираешь чью-то сторону, а не середину, как Наори? Почему ты не ответила, что попыталась бы примирить стороны?       Юко без слов судорожно сжала мою ладонь в своей, повинно склонив голову. Мне оставалось только недовольно поджать губы, мысленно констатируя профнепригодность женщины как куноичи. В нынешнем состоянии ее никуда отпускать нельзя.       — Я не укоряю тебя. Просто говорю, что мы должны хранить то, что нам дорого. Но иногда это требует принятия сложных решений, — похлопав по плечу собеседницу, сказал я. — Для тебя дороги клан Учиха и Коноха, но помочь им ты можешь и отсюда. Помочь не только клану и родной деревне, но и всем странам. Для тебя до сих пор близки только те, кого ты считаешь своим народом. Но помни, в этом мире у людей, какого бы народа они не были, нет чужаков. Потому что все вы чужаки во владениях Рюджина.       Сказал чужак, явившийся из другого мира. Иронично.       — Я поняла тебя, Орочимару, — со вздохом ответила Учиха, склонив голову. — Я готова к ритуалу.       — Хорошо.       Никогда бы не подумал, что мне придется уговаривать ослепшего Учиха вернуть ему Мангекье Шаринган. Однако вот же как повернулось.       Встав и потянув за собой по-прежнему держащую меня Учиха, я помог ей подняться и подвел к центру зала.       — Ложись на спину, — приказал я Юко.       Пришлось женщине в этом помочь, потому что без зрения она не могла улечься в центре помещения, как этого требовала подготовленная мною техника. Уложив на нужное место пациента, я хлопнул в ладони, позвав ожидающих нас медиков. В зал вежливо, не толпясь, вошли три члена клана Ринха - Илма, Малис и Минай, а также одна Узумаки - Ояма. Это были лучшие ирьенины Отогакуре. Причем не просто самые искусные в контроле чакры, который обычно и необходим для ирьениндзюцу, но и имеющие большой запас чакры.       На самом деле, для исцеления проще было бы саму Юко перевести в какурезато, но я до сих пор опасался возможных имеющихся в ее глазах закладок. Сама она ничего о них сказать не могла, так как все джуиндзюцу были поставлены на Учиха без ее ведома. В принципе, как мне кажется, чтобы запечатать в чужие глаза технику, нужно иметь Мангекье Шаринган, который имелся сейчас по моим данным только у Микото, и то она о нем не распространяется. Но, может, там еще есть кто такой же скрытный? Фугаку тоже, когда пробудил финальную стадию шарингана, сохранил это в секрете.       Ладно, если там какое-нибудь Аматерасу запечатано, а если техника слежения? Это тогда получается, я зря столько усилий потратил на сокрытие данных о своей деревне? Ну уж нет! Конспирация и секретность съели достаточно моих нервов, чтобы сейчас все благополучно пустить коту под хвост. У какурезато слишком много способных шиноби, заточенных на разведку.       Клан Кедоин в Стране Огня с их техникой превращения, Као Уцуши, которая была надежнее использованной в свое время моей матерью Каге Кагами Шинтен но Хо. Еще есть человек-невидимка, сын второго Цучикаге, в Ивагакуре. Деревня Джомае вообще специализируется на добыче информации, и техник, подходящих для разведки, у них выше крыши. Поэтому лучше сначала исцелить Юко, а потом уже вести ее в деревню.       Пока ирьенины готовились применить технику, я занялся пациентом. Для начала ввел Юко местное обезболивающее и остановил ток крови и чакры, после чего, сложив нужные печати, Скальпелем чакры аккуратно отсоединил глазодвигательные мышцы, сосуды и зрительный нерв. Даже при всем моем старании операция по извлечению глазных яблок совершенно точно не приносила никаких приятных ощущений, но от общего наркоза Учиха отказалась. Так как это не было принципиально, настаивать я тоже не стал.       Вскоре в моих руках оказались два глаза. Их некогда черная радужка была сейчас блеклой, едва не выцветшей, чем напоминала бьякуган. В бою с джинчурики и будущим третьим Казекаге Юко до дна исчерпала силу своих глаз. Буквально. И дело не только в длительном использовании Сусаноо или других техник Мангекье Шарингана. Тогда Учиха, поняв, что теряет свою силу, чтобы выжить была вынуждена банально использовать Изанаги. Дважды. Хотя ей повезло, что она вообще помнила эту технику, в отличие от, например, Тэссэна, который в том сражении погиб.       Долго любоваться чужими органами и навеянными ими воспоминаниями об одной из самых паршивых в моей жизни битв я не стал, только убедился, что в целом сами глаза с биологической точки зрения практически не повреждены, после чего убрал их в принесенную Малис колбу с физраствором. Пока пусть хранятся здесь, но на будущее нужно их получше законсервировать. Как я убедился из собственных наблюдений, шаринган может храниться очень долго без каких-либо специальных условий, но я не уверен, что, лишенный чакры, он сохранит эти свои свойства.       Взамен родных глаз женщины, я поместил в глазницы Мангекье одного из неудачников, на которых я ставил опыты по получению финальной стадии шарингана. Естественно, тот Учиха, хоть и был дальним родственником Юко, но его глаза все равно не подходили для получения Вечного Мангекье Шарингана. Степень родства не та, чтобы имплантация прошла должным образом.       Вообще, мне известно несколько способов восстановить шаринган. Первый — это трансплантация новых глаз от близкого родственника, что нам продемонстрировали Мадара и Саске. При этом получается Вечный Мангекье, снова ослепить который можно только чем-то вроде Изанаги или Изанами. Второй способ — это применение клеток Хаширамы, чакра и регенеративная способность которых сохраняла шаринган. Тот же Обито пользовался своим Мангекье без каких-либо проблем на протяжении многих лет.       Однако для первого способа у меня не было близкого родственника Юко, а для второго она вряд ли была готова. Клетки Хаширамы — вещь опасная. Не знаю, что сделал с ними Мадара, чтобы Обито мог нормально существовать с половиной тела из них, но я рисковать не стал. Использование Мангекье Шарингана здорово истощает силы, а при низком уровне собственной чакры имеющаяся в организме чужеродная энергия начинает вести себя излишне буйно. Так было и с Данзо в битве с Саске, когда клетки Хаширамы вышли из-под контроля. Примерно то же самое случилось и в битве Саске против Итачи, когда канонный Орочимару едва не захватил тело ослабшего Учиха.       В общем, для исцеления Юко я решил испробовать собственный способ.       — Мы готовы, — сообщила Илма.       Оглядевшись, я убедился, что помощники ничего не упустили. Они все первоклассные ирьенины, но техника для них все-таки новая. Ее автором является Цунаде. Пусть она и не с нуля ее придумала, но медики Страны Звука с этим ритуалом все равно познакомились всего несколько лет назад. Хотя это я перестраховываюсь. После того, как Ринха и Узумаки доработали данное ирьениндзюцу, для Цунаде оно, наверное, теперь незнакомо, хотя кардинальных изменений внесено не было. Просто моя бывшая напарница не имела многовекового опыта Ринха, потому допустила несколько ошибок в изначальной технике. Это наглядный пример того, как закрытость технологий мешает нормальному развитию.       Пока я занимался заменой глаз Учиха, ирьенины расставили и зажгли по центру каждой из четырех стен по две ярко горящих лампады, активировав внешний барьер, который должен был облегчить создание групповой техники. Сами медики уже расселись по углам хараидзё, готовые применить технику.       Задумчиво погладив дремлющую и принявшую вид браслета на моей правой руке Ичикишимахиме, я кивнул сам себе и приказал:       — Начинаем!       Наши руки зашевелились в унисон, складывая нужные печати, пока в зале не раздался синхронный хлопок. Чакра внутри меня взметнулась приливной волной, в тело хлынула природная энергия. Вкупе с активизировавшимся кецурьюганом, это сделало мир вокруг предельно четким и объемным, понятным и полным.       От ирьенинов к центру залы зазмеились линии техники, складываясь в сложнейшую печать, необходимую для Чикацу Сайсей. Черные змеи письмён ирьениндзюцу быстро добрались до Юко и набросились на ее тело, заставив женщину вздрогнуть. Не обратив на это внимания, я сосредоточенно направил технику к глазам Учиха. Мне предстояло заменить все клетки новых глаз, сделать их родными для моей последовательницы. Задача не невозможная, ирьенины в Конохе вообще из омертвевших и ороговевших клеток волос могут создать новую плоть. Но с чужой живой тканью все немного сложнее. Особенно, когда эта ткань находится в Мангекье Шарингане.       Глаза Учиха — вещь интересная, это известно всем и каждому. Но в нашем случае особенно интересно то, что при имплантации Мангекье какому-нибудь не-Учиха, глаза не теряют свойств, которыми владел их первоначальный владелец. Данзо и ворон Итачи владели Котоамацуками, Какаши — Камуи. Но при этом у Саске сохранились его Аматерасу и Кагуцучи, Цукиеми у него не появилось. Про Мадару ничего сказать не могу, но, судя по слухам, там была та же ситуация.       По моим наблюдениям сами глаза в Мангекье Шарингане, как и в обычном шарингане, собственно, важная, но лишь одна из частей додзюцу. Основа находится, скорее всего, в мозге. Но при этом при изъятии глаз в них запечатывается специфичная чакра, свойственная изначальному владельцу. И Учиха, имеющий свой Мангекье, способен эту чакру себе, условно скажем, подчинить. По крайней мере, это происходит, если оба Учиха были близкими родственниками.       Получится ли у Юко обрести Вечный Мангекье Шаринган, я не уверен. Заменить клетки в глазах на родные для нее я смогу, но что произойдет с чакрой в них, пока предсказать сложно. По идее, используя природную энергию, я должен преобразовать чужие ткани в родные для Юко полностью, так как в основе процесса лежит техника Сайбо Кьюй, которая позволяет регенерировать, поглощая чужую чакру и плоть. Но тогда не получится ли, что Учиха просто вернет себе свои глаза и однажды вновь ослепнет? Это мы узнаем потом. По крайней мере, лучше так, чем пытаться просто исцелить ее собственные глаза или вырастить новые из стволовых клеток. В них все равно нет чакры шарингана, поэтому я не знаю, не будут ли они вовсе простыми глазами без додзюцу.       На исцеление Юко ушло больше времени, чем в свое время на Тэссэна Учиха, сказывался отказ от использования стволовых клеток. Однако благодаря активному применению природной энергии ритуал все равно удалось сократить с нескольких часов до нескольких минут. Хотя из-за того, что пользоваться сендзюцу мог из всех присутствующих ирьенинов только я, основу процесса преобразования мне тоже пришлось взять на себя.       Сначала нужно было накопить чакру вокруг поврежденного места, матрицу изменений. На это ушли те самые несколько минут, после чего глаза в прикрытых веками глазницах Юко всколыхнулись, словно наполненные жидкостью мягкие резиновые шарики. Выглядело это жутковато, но продлилось всего несколько секунд. На этом исцеление почти завершилось, оставалось восстановить течение крови и чакры, а также проверить качество сращивания зрительного нерва.       Убедившись, что видимых проблем нет, я разорвал совместное ирьениндзюцу. И, наклонившись над Юко, снял анестезию.       — Все готово, — сказал я Учиха.       Однако открывать глаза Юко не торопилась. Я бы решил, что она спит, если бы ее веки так сильно не дрожали. В итоге подняла женщина их только, когда ирьенины так же деликатно, как появились, не покинули хараидзё, а я не сжал руку Учиха, подбадривая ее.       — Не бойся, — уверенно сказал я ей. — Открой глаза.       Сжав мою руку в ответ, женщина все-таки последовала моему совету.       Робко приоткрыв глаза, она болезненно сощурилась от яркого света. Я же удовлетворенно отметил, что радужка глаз Юко черная, а не горит багрянцем. Чужой шаринган активен постоянно, значит, у нее как минимум не будет проблем с постоянным расходом чакры. Если у нее вообще есть шаринган.       Ответ на этот вопрос я узнал почти сразу же, как только Учиха проморгалась. Когда она, смахивая набежавшие слезы ресницами, отвела взгляд от герба на потолке и посмотрела на меня. Кецурьюган позволил моментально заметить зажегшийся в глубине глаз Учиха алый огонек и проявившиеся на радужке три черные капли томое, которые быстро начали деформироваться, преображаясь в расчерчивающие багрянец шарингана линии Мангекье.       Я уж было приготовился экстренно создавать барьер и уходить с линии взгляда Юко, опасаясь начавшей активироваться запечатанной в глазах Учиха техники. Опасения мои были не напрасными, рисунок проявившегося Мангекье Шарингана был мне не знаком, а это характерный признак активации чужой техники. Однако вместо метнувшегося ко мне сгустка черного пламени Аматерасу, Юко просто резко подскочила с пола и бухнулась на колени, склонившись передо мной в глубоком поклоне.       — Р-рюджин-сама… — тихо и благоговейно произнесла она.       Я же удивленно замер, уже сведя руки для составления ручных печатей. Неожиданное поведение Юко меня, честно, смутило. И понял я его, только когда потянулся рукой к Учиха. Только тогда я обратил внимание на отблески покрова чакры, окружавшие мое тело.       Я едва не припечатал ладонью себе по лбу. Я же до сих пор в режиме Мудреца! Мое тело все еще трансформировано под воздействием природной энергии. Вообще, сенниника изменяет меня не сильно: кроме ауры цианового цвета, проявляются небольшие рожки на лбу и кожа покрывается мелкими перламутровыми чешуйками. В общем, на мой взгляд, я начинаю походить на какого-то клоуна — весь свечусь и переливаюсь, да еще и рогатый. Но местным нравится. То есть они находятся под впечатлением от этого образа.       Торопливо подавив природную энергию, я вернулся к своему привычному образу и настойчиво потянул Юко за руку, заставляя подняться.       — Мне все же больше нравится, когда ты зовешь меня Орочимару, — поморщившись, произнес я, снова всматриваясь в глаза Учиха.       Она все еще держала Мангекье активным, так что я смог его хорошо рассмотреть. Рисунок и в самом деле изменился, хотя напоминал старый. Неплохой признак. В остальном тоже все пока неплохо. Кецурьюган не выявил признаков отторжения или чрезмерного скопления чакры вокруг глаз, которая подавляла бы действие комплекса гистосовместимости. Хорошо.       — С возвращением, Юко Учиха, — улыбнувшись и слегка сжав плечо женщины, сказал я.       Внимательно посмотрев мне в глаза, она перевела взгляд в сторону, посмотрев за окно. Потом ее заинтересовало изображение герба клана Рюсей на потолке, рисунок на моем кимоно, неровно подстриженные ногти на своих руках. На самом деле, было удивительно видеть, с каким детским восторгом Юко осматривается по сторонам. Что ни говори, но слепота для Учиха смерти подобна.       Наконец, вдоволь насмотревшись по сторонам, Юко прикрыла веки. Глубоко вздохнув, она снова открыла глаза, которые уже утратили алый блеск. Глядя на меня восторженным взором маленького ребенка, она облегченно на выдохе прошептала:       — Да, я вернулась…