Глава 53. Ночь перед бурей
18 марта 2022 г. в 07:23
17 августа 49 года от начала Эпохи Какурезато
Вывалившись из иной реальности в привычный мир, я болезненно поморщился. Глаза жгло, словно в них соли насыпали. Слишком долгое использование додзюцу на максимуме моих способностей давало о себе знать. Но боль — это еще ерунда. Сложнее было разобраться с восприятием и сознанием. Вернуться в трехмерное пространство после неловких попыток подстроиться к четырехмерному было головокружительным опытом. В прямом смысле этого слова.
Я все еще не оставил попыток разобраться в местном потустороннем мире, который является жилищем для демонов. И недавно мне и команде стариков, которых я занял работой над данной темой, пришла мысль, что иной мир может кардинально отличаться от нашего привычного. И я не могу в нем ориентироваться просто потому, что я многое не вижу.
На самом деле, мысль о четырехмерности потустороннего пространства была совсем не очевидна. Хотя можно было бы догадаться, что в мире духов, кроме обычных трех измерений, должно быть еще и свое, связанное с сознанием и духом. Ну, в итоге я об этом и подумал и теперь даже начал подтверждать догадки на практике. Но еще менее очевиден был способ, как мне в том пространстве начать ориентироваться. Проблема в том, что человеческий мозг для этого банально не приспособлен. И сознание, соответственно, тоже. Даже в трехмерном мире глаза на самом деле видят лишь двухмерную картинку, пространство и перспективу в нем создает бинокулярное зрение и обработка сигнала в мозге. Но у меня был Кецурьюган.
Это додзюцу имело ряд особенностей, хоть и было схоже с Шаринганом и Бьякуганом. И одно из них в том, что кроме чакры оно позволяло видеть объекты при определенном напряжении мозга со всех сторон, то есть давало полноценное трехмерное зрение. По крайней мере, мне так кажется. Я во всей этой физике разбираюсь слабо, но мне показалось, что Кецурьюган мне может помочь видеть в том мире. Ну, раз в двухмерном пространстве можно видеть лишь одну линию, в трехмерном — плоское изображение, то в четырехмерном — объемное. Все было просто! На словах, конечно же. В реальности, мне кажется, у меня от попыток только развилась мигрень.
— Рюджин-сама, — отвлек меня от собственных страданий серьезный голос, донесшийся до сознания словно сквозь вату.
Тяжело вздохнув, я осмотрелся по сторонам, разглядев три силуэта. Две девушки и один юноша. Одна, рыжая и в одежде мико, раздраженно притоптывала ножкой и сердито смотрела на меня исподлобья. Вторая, черноволосая и в неброском кимоно, не сводила с меня внимательного и задумчивого взгляда разноцветных глаз, напоминая кошку. Третий, еще совсем мальчишка, надувшись и сверкая черно-золотыми глазами, сложил в высокомерной позе руки на груди и старался смотреть на меня свысока, что с его ростом удавалось непросто.
— Ни секунды покоя, — обреченно пробормотал я. — Ну что еще? Вы ко мне из-за Сайкена?
— Так вы уже все знаете, Рюджин-сама? — с тревогой спросила меня Мататаби.
— Орочимару! Если ты все это предвидел, то зачем ничего не сделал?! — зло спросил Шукаку, вызвав у меня своими тонкими криками боль в ушах.
Каких-либо замечаний от Курамы я не получил, но и так понятно, что мысли у всех биджу текли в схожем направлении, реакция на мои слова только немного отличалась в меру их характера.
— Знаю, — опустившись на деревянный пол заклинательного покоя храма Отогакуре, ответил я, — но без подробностей.
Информация о произошедшем в Стране Деревьев мне пришла вместе с воспоминаниями от Чоды, которому о случившемся сообщил Чомей. Сам Семихвостый многого рассказать не успел, теперь мне интересно выслушать других биджу.
— Какие подробности?! — обрушились на меня полные негодования слова от свирепо сведшей брови мико. — Сайкен запечатан какой-то сильной печатью!
— Ура Шишо Фуиндзюцу. Сложная печать, но для биджу она не смертельна. Не нужно паники, — поморщившись от повышенных тонов Кьюби, ответил я. — Вытащить из нее Шестихвостого можно, я в этом уверен. Даже если пока не знаю как, но нет нерушимых печатей. Если даже из Шики Фуджин можно выбраться, то из Ура Шишо тем более.
Озвучив свой ответ, я помассировал висок, старясь заставить чакру и кровяное давление в сосудах прийти в норму и унять неприятные ощущения. Хотя сейчас они были вызваны уже скорее не последствиями неудачных попыток адаптироваться к загробному миру, а потугами найти решение навалившихся проблем. Ура Шишо — это интересная печать. О ней немногие знают в Конохе, и, насколько мне известно, создана она кем-то из Сенджу на основе работ Узумаки. Или в кооперации двух кланов? Это уже не суть важно. Интересно другое, по словам учителя, это фуиндзюцу настолько сильно, что угодивший в него уже не увидит солнечного света. Полезное, без сомнения, свойство, только с побочными эффектами — использовавший технику шиноби погибает, так как печать заставляет его кровь вскипеть и выплеснуться наружу, образуя вместе с чакрой сферу — область поражения.
В определенных случаях это весьма полезная штука. Например, Шимура в альтернативном варианте хода событий таким способом, как я думаю, пытался уберечь от захвата имеющийся при нем глаз Шисуи. Когда мы с ним не сошлись во мнениях, он тоже пытался использовать эту технику, чтобы все собранные им геномы не попали в мои руки, но я к этому был готов и сумел фуиндзюцу остановить.
Остановить я его смог, но вот обратить вспять? Нет, уверен, что это возможно, но как? Хотя ладно, это сейчас вопрос не первостепенной важности. Интересно другое.
— Как Исобу и Сайкен вообще оказались на месте переговоров Стран Огня и Земли? — оторвав пальцы от виска, вопросительно посмотрел я на окружающих меня биджу.
Переглянувшись между собой, они помедлили с ответом.
— Мы не знаем, Рюджин-сама, — склонив голову, ответила Мататаби.
— Да они были запечатаны! — вспыльчиво добавил Шукаку. — Откуда им знать?! А не знают они — не знаем и мы!
— Они были под контролем, — это уже слова Курамы. — Они сами не до конца понимают, что с ними происходит, но я знаю. Я помню, каково это — посмотреть в водоворот шарингана и утонуть в нем.
— А шаринган-то был один, не так ли? Значит, он все-таки здесь приложил руку, — кивнув, ответил я. — Это ожидаемо.
Значит, Обито уже проник в Кири. Ну, учитывая, что туда дорожку проложил еще Мадара, это не удивительно. Насколько я помню, Мадара уже должен согласно своему плану в очередной раз временно умереть, оставив своего протеже на попечение Зецу. И сейчас у Обито еще достаточно оставленных ему Мадарой тропок в Кири и закладок в умах кирининов, которыми он с помощью Зецу мог бы воспользоваться. Это понятно. Удивительно то, что за каким-то лядом Обито потребовалось убивать Хокаге. Что тут вообще творится? Всего ведь на пол дня покинул мир!
— Кто он? Что ты знаешь? — не на шутку возбудился Шукаку, готовый уже рвать и кромсать.
— А, — раздраженно отмахнулся я от биджу, — Мадара.
— Как… Мадара? — услышал я растерянный голос Курамы. — Он же мертв.
— Да ерунда. Умер, ожил. Ничего сложного, — все так же раздраженно ответил я докучливым биджу.
Как же досадно. Не ожидал я такого поворота. До последнего надеялся, что Хирузен справится с ситуацией и останется жив, думал, что у него могут быть проблемы с шиноби, но не ожидал, что на него натравят биджу. Кто, вообще, в здравом уме на подобное бы пошел? Конечно, Сарутоби-сенсей великолепный шиноби, в его арсенале множество техник и за его плечами большой опыт сражений, но он все же специализировался на войне с людьми. В этом он мастер, каких мир не видывал. Но против биджу… Нет. Если бы они не были под чужим мощным гендзюцу, он мог бы их поймать в свои иллюзии. Если бы Обито не было рядом, Третий мог бы вывести биджу из-под его контроля. Тогда они не охотились бы целенаправленно за ним, и ему не составило бы труда от них сбежать. Он мог победить, если бы у него были при себе нужные инструменты для запечатывания, вроде горшка, с помощью которого Райкаге справлялся с биджу, или чайника, в котором пленяли Шукаку. Но у него не было ничего из этого. Даже техник, позволяющих банально сравнять весовые категории с биджу, так как особенности физиологии ему не позволили освоить в полной мере хиден Акимичи. И с поглощением чакры у него никогда не ладилось.
Пожалуй, он использовал единственную технику в своем арсенале, которая была способна противостоять биджу. И он едва не унес с собой двух, насколько я понимаю. Треххвостому удалось спастись, скорее всего, благодаря вовремя вмешавшимся Анбу Кири, наверняка контролирующим ход битвы, или самому Обито, который отозвал Санби в последний миг.
И все это можно понять. Но вот чего я до конца не понимаю, так это мотивов Обито, будь он проклят!
— Чего притихли? — устало посмотрел я на умолкших биджу, внимательно следящих за мной. — Скажите-ка лучше, не удалось ли вашим братьям услышать разговоры того Учиха?
— Он был немногословен, — покачала головой Мататаби.
— Странно, — вздохнув, произнес я. — Обычно злодеи имеют уникальное свойство — выбалтывать свои планы перед убийством противника. Это же так удобно. И почему жизнь не похожа на фантазию?
Грустно все это. Все идет наперекосяк. Смерть дайме, во всех обстоятельствах которой мне еще предстоит разобраться, произошла так не вовремя. Только удалось склонить его к нужным решениям. После его устранения из политической жизни страны, гибель Хирузена в этом же году нарушала мои планы. Это же получается, что сейчас нет дайме. И нет Хокаге. Нет консолидирующей фигуры у шиноби, которая бы склонила большую их часть на сторону одного из наследников. И нет правителя, который должен эту фигуру утверждать. Есть, конечно, регент, но сейчас это совсем не та личность, которая способна взять ситуацию под контроль. Интересно, Сарутоби-сенсей хоть успел передать, кого он хотел бы видеть своим преемником?
Вот же Хирузен, чтоб его! Шиноби до мозга костей! Наверняка ведь были какие-нибудь способы остаться в живых, пусть и пришлось бы заплатить высокую за это цену. Но нет, Хокаге на такое не пойдет. Примеры Первого и Второго перед глазами, не так ли? Нужно быть героем! Да уж. Пожалуй, из всех Каге только Оноки и понимает полностью, что титул самого главного шиноби на деревне обязует думать совершенно отличными от простого шиноби категориями. Герои без страха и упрека каждый! Все на острие атаки, вот и мрут, как мухи. А как там деревня без них будет жить — это их волнует уже в меньшей степени.
Проклятье! Слишком все как-то неустойчиво теперь. Еще и Энма, макака белобрысая, наверняка растрындит всем, что в убийстве Хирузена принимал участие Учиха с Шаринганом. С Мангекьё Шаринганом! А таких в Конохе из живых знают только Юко Учиха. И ведь если на то пошло, что-то доказывать уже будет бесполезно. Все несоответствия внешние можно списать на Хенге. Несовпадение свойственных для Шарингана Юко техник — заменой ее глаз.
Как же мне это все не нравится!
— Ладно, — потерев переносицу, сказал я биджу. — Давайте-ка продолжим с того, с чего начали. Я знаю о произошедшем, но мне нужны детали. Расспросите Сайкена и Исобу еще раз. Расскажите, что там произошло, во всех подробностях. Может, это поможет мне понять, к чему готовиться.
Дополнительные расспросы большого толка не имели. Видно, что биджу старались помочь. Несколько раз они уходили в себя для сеанса связи с незадачливыми собратьями, но и те многого не могли рассказать, хоть и были непосредственными участниками событий. Но в общих чертах выходило следующее.
Кири каким-то образом узнала о месте и времени проведения мирных переговоров между Огнем и Землей. Естественно, Туман не устраивало подписание мирного договора между этими двумя странами. Помощь Ивы в войне для Кири важна, как воздух. Без нее и Стране Воды придется поумерить свой пыл, так как Коноха сможет сосредоточить свои силы на восточной границе. А это ставит крест на планах по захвату побережья, все-таки Лист и Облако во врагах да после поражений от Звука и в заморских колониях — это большая проблема.
Оноки определенно удачно подгадал время, в которое можно подставить союзников с минимальным для себя ущербом. Я бы даже сказал, что еще и с максимальной выгодой для себя. Наверняка он сумел выкрасть у Кири важные данные, как это было бы в неиспорченном мною мире. А теперь сидит довольный, так как Туман просто не имеет возможности осуществить возмездие, занятый разборками с Кумо, Конохой и Ото.
Так вот, зная местонахождение двух Каге, Кири вполне могло решиться на то, чтобы их атаковать. Использовали бы они для этого биджу? Допускаю. Вполне вероятно, что влияние на это решение Обито или Мадара, в данном случае это не суть важно, оказали минимальное. Но это не помешало Учиха самому лично вмешаться в нападение на Хокаге. Зачем ему это?
Опять же допускаю, что в нынешнем психическом состоянии Обито его поступки оценивать с рациональной точки зрения неразумно. Но все-таки, какие у него могут быть мотивы? Месть? Несомненно. Хирузен сам признавал вину за то, что был вынужден вывести на фронт резерв, юных шиноби. И это прямая причина смерти Рин. Подростку в пубертатный период большего бы и не нужно было.
Можно ли считать убийство Третьего Хокаге сакральным убийством себя прошлого, мечтавшего стать Хокаге? Наверное, да, хотя мне такие мотивы понять сложно, но люди бывают горазды и на большие чудачества. Однако нельзя забывать о том, что за спиной Обито стоит тень существа с гораздо более грандиозными планами.
Зецу, зачем ему может быть нужна смерть Хокаге? Понять мотивы этого существа еще сложнее, чем понять биджу. И тот, и эти никогда не были людьми, хоть и сотворены ими. Но мотив Зецу, весь смысл его жизни в возрождении Кагуи. Если смерть Хокаге ему поможет в достижении цели, он Сарутоби бы убил без раздумий. Но мне кажется, что и Зецу сложно понять людей. Именно для этого он использует их для воплощения своих планов. Ведь план Глаза Луны был создан Мадарой, пусть и под влиянием Зецу. И именно его исполняли все участники Акацуки, пока само творение Кагуи по большему счету оставалось наблюдателем.
Может, и сейчас он выполняет желания Мадары, уничтожая Коноху? Или он в целом желает продолжения войны, уменьшая количество шиноби, которые способны были бы помешать выполнению его плана? Возможно также, что он поддерживает хаос, в котором ему проще управлять своими марионетками. Судить мне об этом сложно, так как я понятия не имею о том, как устроен разум Зецу.
Если честно, то все это гадания на кофейной гуще. Но так или иначе, добра Конохе эта парочка, Зецу-Обито, и при другом течении событий не желали бы. Та история, когда Обито целенаправленно выпустил Кьюби на деревню. Тогда у него в руках уже был биджу, и большего ему для плана Мадары было не нужно. Однако Курама был науськан на деревню и в итоге потерян для Обито так же, как и Сайкен сегодня.
Последовательность в поступках Обито наблюдается, уже замечательно. Иначе я бы даже мог пожалеть, что оставил его на растерзание Зецу. Или о том, что вообще не прибил этого мелкого идиота. Но пока он, вроде как, действует в тех рамках, которые я могу предугадать. Это неплохо. Но поступки его, конечно, сильно отличаются от тех, которые можно было бы ожидать. И это уже очень плохо.
— Ладно, в общих чертах мне ситуация понятна, — выслушав биджу, сказал я. — Теперь нужно обдумать, как действовать дальше. Думаю, Куроба, Малис и Мейро здесь, Хиро можно быстро призвать и, надеюсь, министры Кейдзана тоже не в какой-нибудь поездке.
— А мы? — настойчиво спросил Шукаку.
— Что вы? — устало ответил я вопросом на вопрос.
— Сайкен в беде! Что нам с этим делать?! — не унимался Однохвостый, заставив меня поморщиться.
— Все с ним будет в порядке. Вы бы так раньше друг за друга переживали, — ответил я биджу. — Нахождение в печати ему, в отличие от людей, ничем не грозит. Придет время, и он будет отпущен. Кстати, а куски его чакры не были захвачены Кири? Может, он не весь угодил в фуиндзюцу?
— Мы не знаем, — ответила Мататаби. — Если его чакра и осталась, то не так много, чтобы он ее чувствовал в печати.
— Ясно. В любом случае, эмоциями сейчас вы многого не добьетесь. Если хотите помочь Сайкену, то помогите мне. У каждого из вас своя задача, вы знаете, чем должны заниматься. И ты, Шукаку, как раз мог бы еще и поискать способы снятия Ура Шишо. Идите и займитесь этим.
Еще раз осмотрев замолчавших биджу, я со стоном поднялся на ноги. Голова все еще была в беспорядке, а тут еще эти нелюди на мою голову. Разве можно так на больного человека накидываться? Даже если этот человек я, так поступать нельзя. Эх, нужно идти работать.
А по пути подумать, что же делать теперь с Конохой? Сейчас главное, чтобы она не скатилась до откровенной вражды со мной. Мне потребовалось приложить определенные усилия, чтобы сгладить реакцию на мой уход из деревни. Не хотелось бы, чтобы те усилия оказались напрасны. Как долго до нее вообще будет добираться весть о гибели Хирузена? Сутки-двое в запасе у меня есть. Что можно за это время успеть сделать? Думаю, ничего особо. Но нужно как-то выгородить Юко. Алиби ей устроить. На соседний континент разве что отправить на аэроплане, и то не факт, что это как-то повлияет на решение шиноби. И с прочими Учиха диалог наладить лишним не будет, сказать, что я не сомневаюсь в их непричастности к убийству. И показать готовность помочь им отстоять свою честь, что ли?
Думаю, больше толка будет, если следующий Хокаге окажется разумным человеком, чтобы разобрался в ситуации. Выборы Хокаге, даже с установленным преемником, все равно должны произойти. Хотя бы одобрение кандидата. Стоит попытаться связаться с теми шиноби Листа, которые мне задолжали, чтобы этот самый кандидат оказался устраивающим меня. Способен ли я на такую аферу? Есть сомнения, но попробовать-то стоит. Вот только как это скажется на самой Конохе? С ее нынешним состоянием-то. Мне бы подождать годик-другой, не вмешиваться, чтобы вся неразбериха кончилась, и уже начать работать с новыми дайме и Хокаге, но ведь есть убийца Мадоки Каго и Обито с Зецу. Позволят ли они мне дождаться лучшего момента? Как же я в этом не уверен!
А ведь все так хорошо шло. А теперь слишком много вопросов, требующих незамедлительных ответов. Я слишком слабо разбираюсь во всей этой политической и социальной кухне. Нужно посоветоваться с Сальмой, но у нее сейчас своих проблем хватает с Суной и Страной Ветра, она человек и не может знать всего. У нее нет времени входить в суть происходящих в Стране Огня дел.
Как же паршиво не знать будущего! Как я жил с этим раньше?!
— Чего тебе, Шукаку?! — раздраженный больше на себя, спросил я у преследующего меня биджу в образе мальчишки.
— Эй, не надо на меня кричать, — опасливо отшатнулся Однохвостый, когда я резко обернулся к нему.
— Тогда тебе не стоит так навязчиво меня преследовать, — уже спокойнее сказал я. — Так чего ты хотел?
— А то ты сам не знаешь! — быстро сменив настрой, запальчиво воскликнул Шукаку. — Дай мне другое тело!
И этот туда же. Несмотря на то, что оба, Ичиби и Кьюби, старательно подчеркивали, что не похожи друг на друга и вообще являются природными антагонистами, в чем-то они были предельно схожи. Чомей и Мататаби к своим человеческим образам почти сразу отнеслись спокойно. Может, потому что они более психически им подходили. И проблема не в гендерной идентичности, а в том, что им ничего не нужно было доказывать самим себе. Кьюби в своем высокомерии и хвостомерстве считал себя вершиной совершенства и могущества среди биджу, его решительно не устраивало выглядеть как-то заурядно, невнушительно, мелко. И то же самое с Ичиби. Только у этого, скорее, комплексы развились из-за Курамы.
— Чем тебе не нравится нынешнее? — сложив руки в рукава кимоно и продолжив свой путь по коридорам храма, поинтересовался я.
— Я выгляжу, как какое-то ничтожество! — отчаянно воскликнул биджу. — Я чувствую себя беззащитным.
— Да неужели? — заинтересовался я. — Человеческое тело и в самом деле сковывает твои возможности? Я в чем-то ошибся?
С интересом осмотрев шагающего рядом Шукаку, я увидел все того же мальчишку. Песочного цвета верхнее кимоно с черным воротом, из-под которого виднелась нательная темная, типичная для шиноби футболка. Тонкие детские черты на небольшом лице умудрялись совмещать мальчишескую живость с явно недетской напористостью, граничащей с откровенной агрессией. Она читалась в желтого цвета широко раскрытых глазах, которые были окружены темными тенями и змеящимся от них тонким узором. Вкупе с острыми ушами, прижатыми к черепу и торчащими из-под неплотно собранных в хвост пшеничного цвета волос, у этого парнишки был звероватый облик. И иссиня-черные линии джуина на коже и даже волосах только усугубляли эффект. Избавиться от них было нельзя, по какой-то пока не до конца понятной мне причине эти отметины, связанные с характерным для Шукаку джуиндзюцу, возникали на нем всегда.
— Ты выглядишь здоровым, чакра должна течь беспрепятственно по каналам кейракукей, — подвел итоги осмотра я.
— Да, это в порядке, — неуверенно ответил Шукаку, — но я словно вновь оказался в том проклятом чайнике. Все вокруг так давит. Все огромные! И даже Курама!
— Значит, проблема в голове, — подытожил я слова биджу. — Но это же всего лишь человеческое тело, какая разница, какого оно размера? Суть ведь не меняется. Как ты там говоришь? Где лис превратится семь раз, там тануки сможет восемь. Ты же умнее и сильнее Курамы, так что не ной подобно ему.
— Но он же говорит всякую ерунду! — вновь вспылил Шукаку. — Почему нельзя мне быть, как Чомей?
— Знаешь, когда я видел тебя недавно на улицах Отогакуре, мне казалось, что тебя все устраивает, — хмыкнув, сказал я вместо ответа на вопрос Ичиби. — Ты так ловко умудрялся клянчить сладости у добросердечных старушек и мамаш, что вернулся с огромной охапкой самых разных яств.
— Как ты узнал?! — испуганно отшатнулся Шукаку, силясь спрятать стыдливо забегавшие глаза под челкой.
— А ты надеялся это от меня скрыть? Наивный. Что-то скрыть от меня в моей же деревне — это не мандзю съесть, — рассмеялся я, наблюдая реакцию Ичиби. — Кстати, вижу, тебе они пришлись по нраву. Думаешь, если сменишь образ, то сможешь так же легко их добывать?
Удивительно, но несмотря на диковатый внешний вид, которому бы любой Инузука позавидовал, Шукаку почему-то вызывал сочувствие, что ли, у гражданской части населения Отогакуре. На что-то подобное я рассчитывал, когда давал этому биджу такое детское тело. Хотелось осадить природную агрессивность Хвостатого любовью людей. А дети обычно получают ее больше и проще взрослых. Я б и Кураму, на самом деле, ребенком сделал, но тогда я был еще плохо знаком с биджу и во многом перестраховывался.
— Вы, все девятеро, слишком сильны, слишком упрямы, слишком отличны от людей, — остановившись и развернувшись к Шукаку, я положил руку ему на плечо. — Чтобы узнать, что значит быть сильным и какое бремя несет с собой сила, нужно побыть слабым. Чтобы повзрослеть, нужно быть ребенком. Очевидные вещи лежат на виду, но мы их часто не замечаем, потому что взор затуманивается обыденностью. Поэтому иди и наслаждайся жизнью, Шукаку.
Посмотрев на удивленно вскинувшего брови биджу, я вновь развернулся и пошел по своим делам. Ичиби остался позади. Сейчас у меня не так много времени, чтобы заниматься воспитанием Хвостатых, поэтому буду радоваться хотя бы тому, что удалось просто отделаться от самого докучливого из них.
Как и ожидалось, шиноби собрать удалось быстро, а вот с советниками дайме и ним самим оказалось сложнее. Время было позднее, многие просто уже спали, и их приходилось поднимать из постелей. Оставив это занятие подчиненным, я в первую очередь решил переговорить с ниндзя.
— Юко уже вылетела в Страну Демонов, — сообщила Мейро, усаживаясь в кресло в одном из помещений дворца Отомуры. — Надеюсь, доберутся без проблем. Такой дальний перелет над морем — и такая поспешная подготовка. Жаль, Тенсо не для всех.
— Даже если бы она была в Стране Демонов вчера, то это бы не многое значило для Конохи, — покачал головой Куроба, распахивая раздвижные окна и впуская в помещение душный вечерний воздух. — Мангекьё Шаринган — это не прыщ, который просто может появиться у какого-то шиноби. В Конохе знают, что вы, Рюджин-сама, умеете пробуждать эти глаза. Если не Юко, то это мог быть кто-то другой. Хотя тогда подозрения уже будут ложиться на весь клан Учиха тоже.
— Жаль, вам не удалось узнать, кого назначил преемником Хокаге, — вставила свое слово Малис. — Он передал свои пожелания через собственный призыв. Гм. Интересно, будут ли шиноби Листа приняты слова, переданные через макаку?
— Энма — часть Конохи не меньшая, чем прочие ее шиноби, — нахмурившись, сказал Куроба.
— Это так. Но не для всех.
Слушая переговоры подчиненных, я частью сознания принимал их к сведению. Но больше внимания сейчас привлекало черное пятно ночи, заключенное в оконный проем. Влажный воздух проникал сквозь него, и хотя он не был особо свеж, но в помещении стояла еще более удушливая атмосфера. Последний месяц лета в этом году выдался жарким.
Струи уличного воздуха проникали в комнату и стелились по полу. Сквознячок был наполнен привычными запахами, но почему-то он казался неприятным. Словно из ночи за мной наблюдали чьи-то глаза, а ветерок ощупывал кожу неприятными липкими пальцами. После посещения потустороннего мира восприятие все еще было нестабильным.
Раздраженно выпустив узконаправленную волну сакки в ночное небо, я обернулся к шиноби:
— Наследником Хирузен, скорее всего, видел Намикадзе Минато, — решительно заявил я. — Этого мальчишку давно готовили к должности Хокаге. Можно сказать, он был рожден для нее. Врожденный талант шиноби, преданность идеалам Воли Огня, живой ум. Он безусловно одарен, хоть ему и не хватает опыта.
— Минато? — с сомнением произнесла Мейро. — Он не всех устроит. Слишком молод. Хоть и успел прославиться в эту войну.
— Если это так, и его поддерживают не все, то мы не можем рассчитывать на то, что он даст хоть какие-то послабления Отогакуре, — заметила Малис. — Его авторитета не хватит, чтобы сопротивляться мнению тех, кто искренне ненавидит Рюджина-сама и не будет принимать никакие доводы в пользу нашей непричастности к убийству Третьего Хокаге. Даже если он этого захочет, то все равно не сможет.
Как ни странно, я сам не знал, чего можно ожидать от Минато. С одной стороны, он выглядел вполне хорошим и адекватным парнем. Как любил говорить учитель, Воля Огня в нем горит. Такое впечатление складывалось и по моим личным наблюдениям, и со слов Джирайи и Цунаде. Но, с другой стороны, я точно знал, что этого парнишку готовили не совсем как обычного шиноби. Может, его вели по определенному пути, как и некоторых иных одаренных ниндзя Листа. Например, в его детстве, когда он ухлестывал за Кушиной. И потом он рано стал сам наставником. Ему поручали специфичные задания, требующие сложных выборов и неоднозначных решений. Примерно то же происходило с Сакумо и мной. Только я и Хатаке, похоже, свои экзамены провалили, а вот Минато сдавал их на отлично. Иными словами, ментально его тоже подковали. И какие решения будет принимать сейчас этот идеальный шиноби, я не знаю.
— Жаль, тот свиток был передан в нужные руки слишком поздно, Хиро, — покачав головой, обратился я к своему напарнику из Рьючидо, тоже присутствующему во дворце этой ночью. — С ним у нас было бы больше информации.
— Как было приказано, так я его и отдал, — будь у змея плечи, он бы определенно ими пожал.
— Да, это моя оплошность, — со вздохом признал. — Что же, теперь нам придется действовать в Конохе весьма радикальными методами.
— Что ты планируешь? — поинтересовалась у меня Мейро.
— Использовать лояльных мне шиноби, чтобы предотвратить вероятную войну с Листом, конечно.
— Война с Конохой? — с сомнением нахмурилась мать. — Она настолько вероятна? Пока у нас еще остаются надежды на восшествие на престол Страны Огня благосклонного к нам дайме. В этом случае ни о какой войне речи быть не может. Конфликт с Конохой — да, но войны начинают дайме. Пару лет напряженных отношений — и сегодняшний инцидент забудется. Подобное уже происходило, после Данзо.
— В этот раз умер не Данзо, — с сожалением ответил я. — Тот, кто пришел вместо него, все еще жив и здоров. И он все так же не настроен на дружбу со мной. Сейчас у него будет больше возможностей для мести. И для выполнения своих планов тоже, что бы он там не планировал. Смерть Хокаге, уверен, помешала Корню, но смерть дайме явно пошла ему на руку. Тот пожар в столице — к нему точно причастны шиноби. Не только мастера Катона, но и мастера гендзюцу. И последними, скорее всего, были Курама.
— Клан Курама? — удивилась Мейро. — Но… Тот, кто был способен создавать гендзюцу, наносящие физический вред, погиб. Еще в начале войны из жизни ушел старик, вы говорили об этом.
— Он погиб, но не был запечатан, — добавил я. — Когда смерть останавливала шиноби Конохи?
— Воскрешение, — догадалась Мейро. — Тогда это проблема. Никакая охрана не помешает им поставить того дайме, который им нужен. Только Учиха, но после сегодняшнего дня их к этой задаче сейчас не допустят.
— А тот Учиха, который напал на Хокаге, — медленно произнес Хиро, — он не мог быть тоже воскрешенным? Слишком удачно он появился.
— В каком-то смысле ты прав, Хиро, — невесело рассмеявшись, ответил я. — Но он не связан с Корнем. Убив Хокаге сейчас, он помешал и им.
Да уж. Этот Обито и в самом деле влез слишком неудачно. С его появлением многое пошло не по планам. В целом я понимаю, чего хотел Корень и те шиноби, волю которых он отражает — уберечь собственный суверенитет. Точнее даже, сохранить возможность быть шиноби, потому что там прекрасно видят те тенденции, которые есть в Стране Звука.
Все-таки, несмотря на явное подчинение Конохи дайме, это была свободная деревня. Зависимость ее от государства, в первую очередь, была обусловлена лишь деньгами. Существовало двоевластие дайме и Хокаге, шиноби оставались свободными от налогов, каких-либо повинностей, даже законов. В Стране Звука ситуация сильно менялась, и во главу угла уже становилась идея служения шиноби государству, что разрушало привычный мир какурезато.
Кроме этого, существенен и религиозный фактор. Часть кланов, в основном те из них, которые обладают кеккей генкай, продолжают придерживаться династийных культов, основанных на сакрализации великих предков. Это, например, Хьюга, Учиха, Инузука и те же Курама. И они к Рюджинкё относятся в некоторой степени даже благожелательно, так как учение наполняет их собственные традиции новым смыслом. При создании учения мне пришлось учесть необходимость сохранения самой сути семей с кеккей генкай, потому что Отогакуре нужна была сила Узумаки, Чиноике, Кагуя и других кланов. Тогда пришлось поломать голову над составлением культурной концепции шиноби, которая совмещала бы побуждение к совершенствованию своих родовых техник и стремление к единству всей какурезато. В итоге идеи, которые изначально были нацелены на шиноби, помогли при присоединении к Стране Звука племен зверей и их интеграции в общество. Но в Конохе были и другие кланы.
Например, Сарутоби, Яманака, Абураме, Акимичи, Нара и прочие, которые под влиянием Воли Огня больше тяготели к учению Храма Огня. Их не так тесно сковывала кровь, их техники слабо зависели от наследственности. И они проще вживались в новый уклад и даже вливались в общество Страны Огня.
Уверен, что теперь, без поддержки дайме, мне будет сложно осуществлять свое влияние на Страну Огня, и в особенности на ее юг, где сконцентрировались самые ярые противники Страны Звука и Рюджинкё. А в отсутствии сильного авторитетного Хокаге Корню будет сложно уберечь Коноху от зреющего раскола, который поглотил все остальные сословия Страны Огня.
В целом есть варианты разрешить ситуацию в Конохе и Стране Огня в свою пользу без лишнего шума и пыли, но этот Обито… Я удрученно покачал головой и тяжко произнес:
— Это будут очень горячие лето и осень.