falling: a photo essay by lee felix

6 СЕНТЯБРЯ НАЧАЛО

Фотография — это своего рода… вещь Феликса. Он занимался фотографией еще когда был младше, впервые взяв в руки камеру своего отца в одиннадцать лет. Свою собственную камеру он получил в тринадцать, дешевую штуку с отвалившейся кнопкой спуска и не полностью работающей вспышкой, но тем не менее она ему нравилась. Он брал все курсы фотографии, доступные для классов как и средней, так и старшей школы, посещая некоторые отдельные вне уроков по вторникам и четвергам. Выпускной год приносит ему еще один школьный курс фотографии. Это единственный не пройденный им курс, просто из-за того, что у него раньше не было на это времени. На самом деле это ложь. Он не брал его, потому что слышал, что выдаваемые там проекты немного… нестандартны, по двум причинам; во-первых, студенты никогда не знают, какое задание им даст профессор (а он известен своей эксцентричностью в отношении заданий), а во-вторых, проекты обычно требуют какого-либо публичного взаимодействия с незнакомыми людьми или социализации в целом. Друг Феликса уже прошел этот курс в прошлом году и сказал, что его самым первым заданием было сделать серию фотографий одинаково выглядящих на улице людей. (Что, черт возьми, это было за задание?) И Феликс, несмотря на то, что он любящий и немного возбудимый время от времени, ненавидит говорить с незнакомцами. Ненавидит заказывать еду в ресторанах, разговаривать с друзьями своих родителей или платить в магазине. Он не подходит к людям, чтобы подружиться, он просто ждет, когда они заговорят с ним. Он говорит себе, что это образ жизни. Поэтому, когда его задница прочно сидит на стуле в задней части класса по «Street Photography V», как ясно указано на белой доске в аккуратном и четком хангыле*, Феликс чувствует опустошение и беспокойство внизу живота. Дверь распахивается. Входит высокий мужчина с ямочками на щеках, одетый в темно-синий свитер, темные волосы касаются его бровей, в руке он сжимает стаканчик черного кофе со льдом. Он улыбается классу, прежде чем откинуть голову назад и посмотреть на настенные часы, опаздывающие на три минуты с начала 2014-го года. — Ах, — говорит он, шагая к передней части комнаты. — Опоздал всего на четыре минуты. Новый рекорд. — Он ставит свой кофе на стол и хлопает в ладоши, пугая Феликса и остальных учеников, глядящих на него с изумлением и недоумением. — Я профессор Ким, приятно познакомиться со всеми вами! Добро пожаловать на «Street Photography Five», один из самых сложных курсов фотографии, здесь предлагаемых. Его глаза осматривают комнату. — Я не из тех, кто действительно читает лекции и всякое такое, я предпочитаю, чтобы люди экспериментировали с камерой и работали с захватом изображений. Итак, — он поворачивается спиной к классу, роясь в своем маленьком чемоданчике. Феликс сглатывает. — Завтра я назначу ваш первый проект! — Класс издает всеобщий полустон, не желая действительно попасть в черный список профессора в первый день занятий. — На сегодня, почему бы нам не поговорить немного о том, что мы будем делать на этом курсе?

9 СЕНТЯБРЯ ОГОВОРКА

— Я пиздец нервничаю, — жалуется Феликс, проводя рукой по лицу. Он лежит на спине на кровати Хёнджина, свесив ноги с края. На улице уже темно — по субботам Феликс может ночевать у друзей, не беспокоясь о том, что мать будет его пилить и говорить, что у него дела. Хёнджин и Сынмин сидят на полу, последний разваливается спиной к кровати, держа телефон в руках. Хёнджин сидит за столом, одно колено подтянув к груди. Он гудит что-то себе под нос. — Но профессор Ким очень хороший. Я же уже прошел этот курс, помнишь? — Да, но ты общительный, — говорит Феликс, поднимая голову и смотря на другого парня. — А еще доступный. И привлекательный. И талантливый. Как хочешь вообще. — Он стонет и снова опускает голову. — Я просто сдохну. — Это тупо, — возникает Сынмин. — Просто пройди этот ебучий курс, сдай эту ебучую работу и так далее, и тому подобное, получи хорошую оценку, сдай экзамен, получи диплом. Элементарно. Феликс и Хёнджин переглядываются, а затем смотрят на Сынмина, который невозмутимо смотрит в свой телефон. Феликс смеется немного неверяще. — По-моему… по-моему, я ещё ни разу не слышал, чтобы ты ругался так много раз в одном предложении. — Заткнись, — мычит Сынмин, свирепо уставившись на Хёнджина поверх своего телефона. — Я просто сейчас раздражен, окей. Феликс смотрит на него вопросительно, а затем на вздыхающего Хёнджина. — Его мама снова надрала ему задницу из-за оценок. Такими темпами он может и не выпуститься. — Я действительно делаю все возможное, — говорит Сынмин. Он роняет телефон и стонет себе в руки. Все трое немного молчат, и возникает довольно уютная атмосфера. Феликс снова откидывается на кровать, думая о курсе. Действительно ли стоит ходить на уроки и рисковать своим благополучием? Конечно же, но Феликс может поступить эгоистично. Запах еды доносится из-за двери, и Хёнджин счастливо вздыхает. — Думаю, мама готовит ужин, — говорит он, вдыхая. Все трое глубоко втягивают воздух, улыбки расплываются на их лицах, а мысли об оценках и уроках на время забываются. Сынмин вздыхает и смотрит на свой телефон, прежде чем выключить и отбросить в сторону. — Забавно, как еда заставляет парней забыть обо всем, — говорит он, слегка посмеиваясь. — Я бы, честно говоря, сделал бы что угодно за хорошую такую миску рамёна. — Да, еда и курочка, — говорит Хёнджин. Сынмин угукает в соглашении. Феликс слегка прикусывает губу. Ему было классно, когда он был в Австралии, где люди обычно его принимали, но это- Корея отличается. Он переехал сюда год назад, медленно обретая опору и работая над своим корейским, боясь говорить с людьми и боясь исследовать. Он обижался на своих родителей, когда они решили переехать, но время шло, и он встречал все больше людей в Корее, его образ жизни здесь правда его осчастливил, за исключением одного момента. Тот факт, что он не может здесь открыться, сложно- притворяться, что является кем-то другим, когда он на самом деле предпочитает члены сиськам. — Феликс? — говорит Хёнджин со странной улыбкой на лице. Феликс поднимает голову, чтобы посмотреть на него. — Ты в порядке? Феликс молчит и смотрит на Хёнджина немного дольше. В комнате тишина. Сынмин скользит взглядом между ними двумя, и Феликс открывает рот. — Я… я не натурал. Он говорит это по-английски, не зная, как это будет по-корейски. — Чего? — Хёнджин говорит в этот раз на корейском. — Я не говорю по-английски, чувак. Сынмин смотрит на Феликса, медленное осознание стекает по чертам его лица. Сынмин почти что свободно владеет английским, он получил много уроков и провел некоторое время в европейских странах. Однажды он рассказал Феликсу о том, как ездил в Нью-Йорк летом и наблюдал за выступлением пары трансвеститов в метро, и как ему было классно от того, как они были открыты в этом. Он должен знать, что это значит. У Феликса внутри все сжимается, и он откидывает голову на кровать. — Думаю… думаю, я пойду ужинать домой, — говорит Феликс, садится и медленно выходит из комнаты, чувствуя, как взгляды двух других парней прожигают его спину.

11 СЕНТЯБРЯ ОКЕЙ

— Чувак. — Это голос Хёнджина, и он кажется настойчивым, если вообще можно что-то сказать по движению его плеч. Феликс многозначительно смотрит на свою еду. Хёнджин проскальзывает на стул напротив него, наклоняясь, чтобы посмотреть в глаза Феликса. Сынмин немного неловко садится рядом с ним. В столовой вокруг них шумно, гомон голосов и грохот посуды заполняют воздух. — Чувак. Феликс, — опять говорит Хёнджин, а Феликс поднимает взгляд. — Сынмин рассказал мне, что ты сказал прошлой ночью. У меня. Помнишь? — Феликс помнит. Как он может забыть? Он пытался, конечно, но теперь он здесь и вот-вот потеряет своих друзей из-за чего-то такого тупого, сказанного в тот самый момент. — Это круто, Феликс, — говорит Хёнджин с мягкой улыбкой на губах. Феликс смотрит на него, а затем на Сынмина, который тоже утешительно ему улыбается. Феликс открывает рот, чтобы заговорить, но тут же закрывает, слегка прищурив глаза. Хёнджин немного поджимает губы. — Я имею в виду, что сначала это было странно, но теперь, когда ты сказал, это имеет смысл, типа… Не знаю, думаю, ты привлекателен, и ты никогда не казался заинтересованным в девчонках, которые с тобой флиртуют- — Девчонки со мной флиртуют? — -И я не знаю, ты всегда хочешь пойти на баскетбольные игры и, дерьмо, когда ты даже не играешь, так что как бы. Да. — Хёнджин останавливается, проводя языком по нижней губе и слегка откидывая волосы назад. — Это круто. Если ты гей. Феликс кивает и улыбается этим двоим, которые улыбаются в ответ.

13 СЕНТЯБРЯ ЖАЛОБЫ

— Найти музу? — недоверчиво бормочет Феликс. — Какого хуя этот чувак о себе возомнил- — Хм-м? — говорит Сынмин. Они в школьной библиотеке, университетский стажер апатично сидит за столом библиотекаря. На улице тихо и темно, листья то и дело проносятся мимо окна вместе с ветром. Холод уже пронесся по всему городу, преждевременно погрузив учеников старшей школы Феликса в ту зимнюю кому, благодаря которой они не могут ни вставать с постели, ни работать. В библиотеке больше никого нет, кроме двух парней и стажера-библиотекаря. Ничего не слышно, кроме стука пальцев Сынмина по клавиатуре и случайного бормотания Феликса себе под нос. Должно быть, сейчас около шести часов, так как через стеклянную перегородку между библиотекой и лестницей видно, как ребята из баскетбольного клуба поднимаются по лестнице из спортзала. Феликс вздыхает и позволяет листу с заданием упасть обратно на стол. Сынмин наклоняется, чтобы подтянуть лист ближе к себе, и читает, сощурив глаза. — Ой, чувак, — говорит Сынмин, присвистывая. Он отодвигает лист обратно к Феликсу. — Удачи тебе с этим. — Мы должны фоткать эту музу, вроде как, раз в месяц или что-то в этом роде, но, видимо, в первом месяце это должно быть каждую неделю, и какого- — Тс-с, — равнодушно говорит стажер, не отрываясь от книги (за которой на самом деле стоит телефон, но Феликс ничего не говорит. Он считает, что этому чуваку — Уджину, как написано на его бейдже — стажировка нужна больше, чем кажется.) Феликс понижает голос и наклоняется чуть ближе к Сынмину, который смотрит на него поверх ноутбука. — Раз в неделю? И сначала это должен быть незнакомец? Кто-то, кого ты нашел на улице? Я суициднусь. Сынмин пожимает плечами. — Твой проект, не мой. — Ага, но- — Да, окей, без разницы, я тебе помогу, — говорит Сынмин, даже не нуждаясь в том, чтобы услышать Феликса. Феликс ухмыляется, а Сынмин закатывает глаза, закрывает ноутбук и вынимает наушник из уха. Он складывает пальцы вместе и садится ближе к Феликсу через стол. — Хочешь выпить со мной кофе через пару дней? Там есть улица, на которой просто полно интересных людей, и там есть отличная кофейня. Мы можем найти там кого-нибудь. Я могу типа, — Сынмин сдерживает паузу, чтобы собраться с мыслями. — Типа быть свахой. — Мы не пытаемся найти мне пару, — говорит Феликс, немного настороженно глядя на Сынмина. — Да без разницы.

17 СЕНТЯБРЯ КТО ЭТО?

На улице холодно, а листья хрустят под ботинками парней, пока они неторопливо идут по маленькой боковой дороге. Однако для переулка здесь довольно многолюдно — уличные торговцы торопливо переговариваются, когда люди проходят мимо, парочки стоят на обочине и разговаривают, а уличные артисты стоят через каждые тридцать футов или около того, поставив перед собой чашку или шляпу. Феликс и Сынмин (и Хёнджин с Чонином, первокурсником, с которым подружился Хёнджин) сворачивают на боковую дорогу, а Феликсу становится немного душно от шума. Тут узко, но полно людей, здания вокруг низкие, но почему-то кажутся восходящими до небес. — Ого, — говорит Чонин, держась за рукав Феликса. Они пока даже не так близки, едва ли друзья, но Феликс чувствует волну покровительства к этому пареньку, вызывающую улыбку на его лице, когда он нежно смотрит на младшего. — Согласен, — выдыхает Хёнджин, отбрасывая образ бэд боя, чтобы поглазеть на толпу. — Да, — говорит Сынмин немного самодовольно. — За мной, кофейня в конце дороги. Они пробираются сквозь толпу людей, Чонин все время держится за рукав Феликса, а на его лице застывает удовлетворение. Сынмин и Хёнджин идут впереди, Феликс делает все возможное, чтобы не потерять их в потоке людей, которые, кажется, давят на него со всех сторон. Они проходят мимо поющей дамы с маленькой картонной чашкой, поставленной перед ней. Она поет под уже записанную музыку, старую песню в стиле трота, которую, кажется, любит Чонин, останавливаясь и напевая. — Подожди, — говорит он. Остальная часть группы колеблется, оглядываясь на него, пока он останавливается перед леди со звездами в глазах. — Люблю эту песню, хочу посмотреть. Другие парни переглядываются и пожимают плечами, отступая назад, чтобы занять место рядом с младшим. Там уже собралась небольшая толпа, и Чонин улыбается и тихо подпевает себе под нос. Феликс наблюдает за ним с нежностью — может, они только что познакомились, но Феликс почему-то считает его младшим братом, кем-то, за кем он хочет присматривать. Песня заканчивается, и Чонин выкрикивает «ура» и аплодирует. Феликс тихо смеется и вежливо хлопает в ладоши. Чонин снова поворачивается к Феликсу и двум другим парням и широко улыбается, демонстрируя свои брекеты. — Окей, это все, что я хотел увидеть. Теперь можем идти. — Они кивают и продолжают идти, Чонин возвращается на свое место рядом с Феликсом. — Феликс-сси- можно называть тебя хёном? — говорит Чонин. — Я не очень люблю формальности, а ты кажешься крутым хёном. — Феликс улыбается ему в ответ, пока они идут, и кивает, борясь с желанием протянуть руку и взъерошить ему волосы. — В любом случае, хён, — снова говорит Чонин. — Это правда, что ты из Австралии? Ты можешь свободно говорить по-английски? Феликс угукает в подтверждение. — Да, я переехал сюда пару лет назад. Я все еще не очень хорошо говорю по-корейски. Чонин на секунду замолкает, сосредоточившись на том, чтобы пробиться сквозь особенно плотную группу людей. — Не-а, — решает он. — Думаю, ты отлично знаешь корейский, хён. Если хочешь, могу подучить тебя корейскому, а ты можешь научить меня английскому! — Он лучезарно улыбается Феликсу, а тот тает. — Звучит неплохо, малыш, — говорит Феликс и тут же натыкается на твердую спину. Эта самая твердая спина медленно разворачивается. Феликс не намного ниже этого парня, но, черт возьми, ему даже страшно. Его встречают скучающие глаза и худое лицо, челка задевает брови. Он одет в черное, за исключением темно-фиолетовой толстовки. Черная кепка плотно надвинута на его голову, закрывая лицо. Феликс слышит, как слегка сглатывает Чонин. Парень ничего не говорит, только испытующе смотрит в лицо Феликса с непробиваемым выражением, прежде чем развернуться и уйти. — Это было странно, — выдыхает Чонин, а Феликс хмыкает в знак согласия. Феликс замечает двух других парней, машущих над головами кучи людей из толпы, и хватает Чонина за запястье, протаскивая через толпу, пока они не останавливаются перед маленькой кирпичной кофейней. — И это все? — спрашивает Феликс, осматривая внешний вид. Здание кирпичное и низкое, ниже, чем другие, стоящие вдоль боковой улицы. Окна обрамлены белым деревом, а изнутри исходит тепло, и слышны тихие разговоры и звонкий смех. Над дверью висит маленькая деревянная табличка, на которой просто написано «кофейня», коммерческого названия не видно. — Я на самом деле не уверен, как она называется, — хмурится Сынмин, перехватывая взгляд Феликса на вывеске. — Приезжаю сюда уже пару лет и до сих пор толком не знаю. Я просто называю это кафе с удобными стульями. — Трое других парней вопросительно хмурятся, и он ухмыляется. — Вот увидите. Пошли. Это правда — кофейня крошечная и уютная, стойка с кофемашинами выстроилась за кассой и дверью, ведущей, видимо, на кухню. В другом отношении, это почти как библиотека. Вдоль стен расположены книжные полки, а вокруг маленьких журнальных столиков стоят мягкие кресла. Один из столиков занимает невысокий парень с оранжевыми волосами и круглыми щеками, а другой — с зеленой челкой и яркой улыбкой на лице. Они тихо переговариваются. — Я закажу, — предлагает Хёнджин, глядя на девушку за прилавком. — Чего хотите, ребята? Феликс просит горячего какао, на самом деле не нуждаясь в кофеине. Чонин и Сынмин идут заказывать вместе с Хёнджином, который только соглашается, и Феликс поворачивается, чтобы занять столик. Он опускается в одно из кресел в задней части магазина, в самом дальнем от двери углу, и наблюдает за улицей через чистое, безупречно вымытое окно в пределах его поля зрения. На первый взгляд толпа такая же, но затем он видит, что она немного сгущается, движение стопорится в месте прямо напротив кафе. Сквозь толпу людей Феликс видит, как кто-то присел на корточки и возится с чем-то вроде усилителя или, может, динамика. Обзор закрывается, а затем открывается еще один, где он видит, как тот самый парень смотрит вверх и говорит с двумя другими. Что бы они ни собирались сделать, они еще не начали. Может, они остановятся и посмотрят потом на выступление после кофе. Какой-то звук вырывает Феликса из его мыслей, и он поворачивается и смотрит на трех других парней, которые уже взяли свои напитки и уселись в три других кресла, окружающих крошечный деревянный журнальный столик в центре. Чонин улыбается Феликсу и ставит перед ним горячее какао, прежде чем откинуться на спинку кресла, насколько это возможно. Феликс с удивлением наблюдает за довольным выражением лица младшего. Сынмин и Хёнджин садятся в свои кресла, а первый смотрит на Феликса, прежде чем сказать: — Итак. Твой проект. — Мой проект, — подтверждает Феликс, поднимая свой стаканчик и слегка дуя на него. Они решили не брать заказ с собой, так что его горячее какао находится в большой белой керамической кружке с маленьким символом розы сбоку, адрес магазина напечатан на дне. Хёнджин немного прикусывает губу. — Что опять? Сынмин пытался объяснить мне, но потом- блять, — шипит он, слегка высунув язык изо рта и держа кружку на расстоянии вытянутой руки. Чонин хихикает. Хёнджин смотрит на него. — Язык обжег, — говорит он, слегка шепелявя. Феликс сдерживает смех. — Да, так, — говорит он, собираясь с мыслями. — Это как бы, этот годовой проект типовая штука, и мы должны найти музу и фоткать её хотя бы раз в месяц в течение всего учебного года, а в конце семестра составить серию фотографий. Это немного тупо, потому что вроде как- Может, это просто потому, что я антисоциальный или плохо лажу с новыми людьми или без разницы, но это должен быть кто-то совершенно незнакомый или что-то типа того. — Феликс сдерживает паузу, делая маленький глоток своего напитка. — Так что я должен найти незнакомца и убедить его позволить мне его фоткать. На целых шесть месяцев. — Они не должны знать, что ты их фотографируешь, — говорит Чонин, а Феликс морщится. — Разве это не похоже на сталкерство или что-то типа того- — Как минимум сначала, — поправляет Сынмин, — они не должны знать. Сначала. Феликс угукает и делает еще один глоток своего напитка. — Да, наверное. Хотя я не знаю, какого типа человека я хочу сфотографировать. Я, как бы, без понятия вообще. Хёнджин выглядит задумчиво. — Ну, эм, как насчет твоего идеального типажа? — У меня его нет- — Ебаная ложь, — обрывает его Хёнджин, волнение сочится сквозь его слова. — Ты мне как-то сказал, но я думал, что это для цыпочек. Хотя это все еще в силе ведь. Феликс опускается на стул, скрывая свое лицо от остальных за напитком. — О мой бог, хватит- — Что такое? — говорит Сынмин, склонившись вперед, на его лице появляется ухмылка. Чонин хмурится. — Ты думал, это для девчонок…? А для кого еще может? — — Не важно, — кашляет Хёнджин. — Но послушайте, я цитирую: «О, знаешь, высокий, но не слишком, и темный, и таинственный, но с милой стороной. Кто-то, кто страстен в том, что ему нравится, и с темными волосами, и кто-то, кто-» — О боже, блять, убейте, — хнычет Феликс, все еще ссутулившись в своем кресле. — Это так смущает. — Это не так уж и плохо, — говорит Сынмин, пытаясь скрыть свою легкую ухмылку. — Я уже прекрасно вижу: новичок Феликс, приходя в школу под руку с высоким, темным и загадочным пар- человеком, получает кучу различных ревнивых взглядов от других людей. Чонин резко наклоняется вперед с открытым ртом, как будто он собирается что-то сказать. Трое других выжидающе на него смотрят. Он решительно закрывает рот и допивает остатки своего напитка. — Не берите в голову, — бормочет он. — Что? — Трое остальных парней хором посылают нежные взгляды в сторону младшего, который отшатывается назад. — Э-э… — начинает он, а легкий румянец уже покрывает кончики его ушей. — Ф-феликс-хён, как бы- я не знаю, ты сказал, что думал, что это все для девчонок, но типа- — он замолкает, закусив губу. Феликс замирает. Он быстро встречается взглядом с Сынмином, а затем с Хёнджином, который выглядит таким же потерянным, как и Феликс. Наконец, Сынмин вздыхает и немного наклоняется вперед на колени. — Чонин-а, ты, может, спрашиваешь, любит ли хён парней вместо девчонок? Чонин кивает. Сынмин прикусывает губу и стреляет глазами в Феликса, который почти что незаметно кивает. Он снова поворачивается к Чонину. — Да, это так. Он гей. И это нормально. — Ты можешь это…? — говорит Чонин, кусая внутреннюю сторону щеки. Сынмин кивает, а Чонин смотрит на Феликса, который улыбается немного неловко. Они сидят в тишине, пока Хёнджин рассеянно хрустит костяшками. Феликс допивает остатки какао и тихо хлопает в ладоши, поставив кружку и заставляя остальных троих вздрогнуть. — Я видел, как недавно какие-то парни готовились к шоу на улице, вы, ребята, хотите посмотреть? Остальные пожимают плечами, Феликс кивает, и они встают, покидая тепло уютной кофейни. Феликс пожимает плечами в своем пиджаке, когда проходит через дверь перед тремя другими, беспокойство от прошедшей ситуации немного растворяется на свежем воздухе. В этот момент толпа еще больше сгустилась, и теперь Феликс может слышать заключительные ноты песни и приветствия от толпы людей, окружающих парней, которых Феликс видел раннее. — Ого, круто! — говорит Чонин позади него и бросается вперед через толпу, таща за собой Сынмина. Феликс попадает в заднюю часть группы, Хёнджин идет немного впереди них, пока они проталкиваются через толпу после Чонина и Сынмина. Феликс на минуту теряет их в толпе, проталкиваясь вперед, где люди скапливаются еще гуще, бормоча мягкие извинения и неловко улыбаясь. Он находит остальных троих в самом начале толпы и только проталкивается вперед, когда Хёнджин говорит: — Ну, что насчет него? Феликс моргает и поднимает глаза. Перед ним, на свободном от массы людей пространстве, стоят трое парней, подпрыгивая в такт начинающимся ударам песни. Один из них примерно одного роста с Феликсом, но выглядит старше, с мягкими серыми волосами и прорезью в брови. Другой прыгает в такт басам песни рядом с толпой, с худым лицом и дружелюбными глазами. Третий- Глаза Феликса расширяются, когда он его узнает. У третьего парня скучающие глаза и худое лицо, челка задевает брови. Он одет в черное, за исключением темно-фиолетовой толстовки. Черная кепка плотно надвинута на его голову, закрывая лицо. Они смотрят друг другу в глаза, когда второй парень начинает читать рэп, а губы скучающего дергаются, прежде чем он немного придвигается к микрофону, создавая образ рэп-боя. — Какой именно? — Феликс говорит, а щеки немного краснеют от- смущения? Что-то типа того. Хёнджин смотрит на него краем глаза. — Тот, который в бархатной толстовке. Фиолетовой. Сынмин слышит их разговор и наклоняется ближе, чтобы быть услышанным на фоне музыки. — О боже, я только что подумал о том же! — Верно? — бубнит Хёнджин. — Полностью соответствует его типажу. — Заткнись, — надувается Феликс, но на самом деле, чем больше он смотрит на скучающего парня, тем больше замечает в нем мелочей, которые несомненно привлекательны. Например, то, как его глаза перебегают от одного человека к другому, или как его шея качается, когда он глотает, или- Феликс вздрагивает и ловит на себе скучающий взгляд парня, смотрящего на него с понимающим выражением лица. Феликс сглатывает, а тот улыбается, прежде чем облизать губы и начать свою партию. Он очарователен и привлекателен так, как быть не должно. Его голос темный и скрипучий, переходящий в апатичный тон, движения ленивые, но слова четкие и резкие. Два других парня подхватывают его, когда он двигает свободной рукой в такт своим словам, а Феликс не может оторвать глаз. Недолго думая, он достает свой телефон (его настоящая камера, к сожалению, осталась дома) и открывает камеру, наводя изображение на этого самого парня, щелкая раз за разом и играясь с зумом. Он не может сказать, замечают ли другие парни, что Феликс тайком фоткает рэпера, поэтому немного приближается, даже не понимая, как скучающий парень бросает взгляд на его телефон и лицо, когда его куплет подходит к концу. Представление заканчивается слишком рано. Феликс и остальные трое остаются здесь на все то время, пока толпа приходит и уходит, останавливаясь и снова приходя в движение. К тому времени, когда они заканчивают, уже темно, а Феликс уже сделал несколько (много) фоток, чтобы подумать и решить, будет ли он обдумывать идею того, чтобы этот рэпер и был его «музой» в течение года. — Спасибо, — говорит седовласый рэпер, когда выступление заканчивается, а аплодисменты стихают. — Мы 3Racha, и мы на SoundCloud… Эм, J.One-а? SpearB-а? Хотите что-нибудь сказать? — Рэпер с дружелюбными глазами улыбается и вежливо кланяется толпе. — Ах, да, мы выступаем тут каждую неделю в этот же день, так что приходите и поддержите нас, мы будем усердно работать! — Толпа снова хлопает в ладоши и расходятся, оставляя трех рэперов собирать свои вещи. Феликс поворачивается к трем парням из своей компании. — Это было круто. Сынмин ухмыляется. — Да, я знаю. Чонин лучезарно улыбается Феликсу. — Этот рэпер был таким классным! Тот, что в шапке! И другие тоже! — Он поворачивается к трем рэперам и кричит: — Вы, хёны, такие классные! Седовласый оглядывается с того самого места, где наматывает шнур микрофона, и смеется; его глаза исчезают с появлением улыбки. — Спасибо, малыш. Чонин поднимает «боевой» кулак и поворачивается к Феликсу. — Я подумал, что они крутые. И знаю, что ты тоже. — Чего? — Что значит «чего»? Ты все время фоткал, — говорит Чонин, а на его лице появляется улыбка. Румянец Феликса сползает вниз по шее. — Неважно, пошли, окей? Он поворачивается, проклиная себя за то, что так легко покраснел. Сынмин, Хёнджин и Чонин посылают друг другу понимающие ухмылки, следуя по его стопам. Феликс не замечает, но скучающий взгляд того парня следует за его спиной, когда он исчезает в толпе

17 СЕНТЯБРЯ 11:29 PM

Феликс просматривает свои фотографии, листая большим пальцем по экрану. Его глаза жжет от усталости. Еще даже не так поздно, но Феликс только что закончил свою домашнюю работу, и это было утомительно, и все, что он действительно хотел сделать — это поспать. Но затем почувствовал, что у него ужас как руки чешутся посмотреть на фотографии скучающего рэпера, сделанные ранее в этот же день. Экран холодный и гладкий под кожей подушечки большого пальца. Ему требуется несколько попыток, чтобы разблокировать телефон и заставить работать приложение с фотографиями (его телефон подвисает в течение нескольких месяцев, но ни у одного из его родителей нет мотивации пойти и починить или заменить его). Феликс вздыхает в расстройстве, но, наконец, приложение загружается. Он закрывает глаза, чувствуя, как усиливается жжение в глазах. Моргает пару раз и проводит пальцем по экрану, проверяя яркость и поворачивая полностью вниз. Весь свет в его комнате выключен, и от этого экран кажется намного ярче. Исходящее от экрана свечение очерчивает провалы и изгибы лица синим цветом. Фотографии… хорошие, настолько хорошие, насколько это вообще возможно для фоток с камеры телефона. Парочка из них размыты, и Феликс их удаляет, складка образуется между его бровями. Он листает дальше, качая головой — то композиция не такая, то освещение, но есть одна вещь, которая нравится ему во всех этих фотографиях. В каждом из них скучающий парень выглядит скучающим, да, но он также выглядит живым. Это почти то же самое, если бы вы могли услышать слова, вытекающие из его рта через фотографию, могли услышать раздавленный бархат голоса и хриплые тона слов. Феликс снова проводит пальцем, а его губы приоткрываются при виде следующей фотографии. Наверное, это лучшая фотка, которую он сделал на своем телефоне. На снимке изображен парень в нижней половине экрана по плечи, а выше и немного правее фотографию заполняет потрескавшаяся белая краска здания позади него. Он подносит микрофон к губам, на середине строчки куплета, между бровями сосредоточенная морщинка. Глаза закрыты, свободная рука поднята, под кепкой залегают тени, подбородок и шея темные и заостренные. Феликс невольно прикусывает губу и отправляет фото Хёнджину.

felix [изображение прикреплено] что думаешь

hyunjinnn Воу Он выглядит круто

felix я тоже так подумал, но типа. думаешь, он был бы хорошим объектом для фотографии?

hyunjinnn Ага Кто знает может в итоге у тебя парень появится

felix о боже блять заткнись нахуй

hyunjinnn :) Феликс выключает телефон и стонет. Через несколько минут он засыпает.

24 сентября ВОТ ЭТО ВСТРЕЧА

Феликс возвращается в забитый переулок неделю спустя, камера висит на шее, а шапка плотно надвинута на голову. Он смахивает на туриста, но он не особо над этим и задумывается. Сегодня вторник, а это значит, что группа парней — 3Racha — снова выступает, и ему нужно сделать пару снимков, чтобы показать профессору Киму и получить зачет за месяц. Когда Феликс пробирается к кофейне, он видит, что три парня начинают настраиваться, и останавливается, руки играются с кнопкой камеры. Сейчас уже слишком поздно менять тематику — ему нужно сдать пару фотографий, чтобы доказать, что он сделал их в этом месяце, и нужно все сдать уже к его окончанию. Он сворачивает в кофейню вместо того, чтобы пройти к парням, закусив губу. Камера на шее вдруг становится слишком тяжелой. Он подходит к стойке и ждет, пока кто-нибудь примет заказ. Магазин сегодня практически пуст, только один человек с усталыми глазами сидит в кресле в глубине комнаты, рассеянно потягивая напиток из дымящейся кружки и время от времени что-то записывая в блокнот. Наконец, Феликс слышит, как кто-то говорит в задней комнате, прежде чем парень, выглядящий, возможно, на пару лет старше самого Феликса, быстро выходит из кухни и подходит к стойке, вытирая руки о фартук. — Привет, прошу прощения за все это. Я Минхо, что бы ты хотел на сегодня? — Парень — Минхо — улыбается, держа руки над кассой. Феликс проводит руками по ремню камеры, глядя на доску с напитками. — Ну… не знаю, что-нибудь горячее? Что предложишь? — Чай латте** — мое любимое, — говорит Минхо, улыбаясь немного шире. Феликс кивает. — Да, хорошо, я тогда его и возьму. Минхо кивает в ответ и печатает, передавая чек с соответствующей суммой Феликсу. — Сейчас приготовлю тебе попить. Ты мог бы подождать там, я принесу через минуту, — говорит Минхо, указывая на конец прилавка. — Здесь или с собой? Феликс смотрит в окно, где видит трех рэперов, заканчивающих установку, вокруг них начинает формироваться толпа. — С собой, пожалуйста. Через две минуты Феликс уходит, посылая короткую улыбку Минхо, когда выходит из магазина. Он пробирается сквозь толпу, бормоча тихие извинения. В конце концов, он прокладывает себе путь вперед, пристраиваясь правее перед тремя парнями. Феликс держит свой стакан в одной руке, а свободной еще сильнее натягивает шапку на волосы. Его глаза обшаривают толпу, а затем и трех парней перед ним, которые выглядят точно так же, как он и запомнил, за исключением седовласого парня, чьи волосы немного выцвели в серебристый блонд. Скучающий парень сегодня без шляпы, и мягкие каштановые волосы падают ему на лоб и щекочут брови. Фиолетовая бархатная толстовка заменена олимпийкой поверх рваных узких джинсов, черных конверсов и желтого, слишком длинного пояса, который свисает вдоль ноги. Седовласый парень слегка кашляет в микрофон, давая понять, что собирается заговорить. Феликс делает глоток на пробу (ого, чай латте хороший; он думает, что теперь будет заказывать его чаще) и, понимая, что напиток не очень-то и горячий, выпивает половину за раз, пытаясь освободить руку, чтобы сделать более-менее адекватные фотографии. — Привет, — говорит седовласый парень, голосом, привлекающим внимание. В зале раздаются радостные возгласы. — Мы 3Racha. Я CB97, это J.One, — он указывает на парня с дружелюбными глазами и слишком большими передними зубами, — а это SpearB. — Скучающий парень поднимает руку. Седовласый парень — CB97 (странно называть его так, думает Феликс. Он скорее будет держаться седовласого паренька) улыбается аудитории. — И наша первая песня называется Матрёшка. Стартует ритм, басы пробиваются сквозь растрескавшийся асфальт к ногам Феликса. J.One начинает в такт прозвучавшему биту, всем своим видом излучая уверенность. Феликсу нравится смотреть на то, как он читает рэп. Он выглядит расслабленным и непринужденным, иногда взаимодействуя с толпой, а другие два парня его подхватывают, когда он расхаживает вокруг небольшого выделенного им пространства. Следующий куплет седовласого парня, и он читает рэп иначе, чем J.One, но не хуже — вместо исходившей уверенности, страсть катится от него волнами. Феликс может сказать, что он проводит свои дни в постоянной практике. Английский легко вписывается в его куплет, и Феликсу интересно, изучает ли он, может быть, этот язык. Когда, наконец, время куплета скучающего парня — SpearB — он начинает вспыльчиво читать рэп, сожмурив глаза. В этот момент Феликс допивает свой напиток и поднимает камеру, наполовину нажимая на затвор и настраивая фокус, прежде чем сделать первый снимок за день. Он садится на корточки, не обращая внимания на то, как некоторые из толпы странно на него смотрят, и вообще не замечая, как с любопытством поглядывает на него J.One, или как CB97 подавляет ухмылку на действия Феликса. Он делает снимки на протяжении всего куплета SpearB, иногда меняя свою позицию для хорошего ракурса. Он уходит прежде, чем все представление заканчивается, поворачиваясь и бормоча извинения, пока проталкивается через толпу людей, чтобы уйти. Он не замечает, как SpearB провожает его взглядом, когда он уходит, а любопытство застывает на его обычно апатичном лице. Когда он возвращается домой, то закрывает дверь и игнорирует родителей, зовущих его на ужин. Вместо этого он открывает нижнюю часть камеры, осторожно извлекает карту памяти и вставляет ее в компьютер, бормоча что-то невнятное себе под нос. Он очень надеется, что эти фотографии окажутся в порядке, потому что он не может себе позволить ждать еще неделю, и это был последний раз, когда он мог видеть, как выступает SpearB до своего дедлайна. Ему нужно выбрать только три фотографии, и их не нужно использовать в самом конце, поэтому он выбирает случайные две, которые кажутся нормальными, а затем его взгляд цепляется за третью. Это один из нижних снимков, призумленный довольно близко к лицу SpearB, откинутому назад, чтобы взглянуть в небо. Кадык торчит на шее и очерчен солнечным светом, микрофон поднесен к губам сложенными, как в молитве, руками, глаза мирно закрыты. Хотя их и не обязательно использовать в конечном портфолио, Феликс уверен, что там эта фотография окажется, и он улыбается, выбирая эту в качестве третьей.

9 ОКТЯБРЯ УТЕШЬ МЕНЯ

Феликс обычно не снимает в формате фильма, но профессор Ким одолжил ему пленочную камеру (названную «Черная смерть», как указано на наклейке сбоку. Кто вообще дает имена камерам?) и это был вторник, так что он решил, что мог бы в принципе и попробовать. Он использовал целый рулон пленки, тот самый, который ему дал профессор Ким, так что бог знает вообще, сколько ему было лет, но это действительно не имеет значения, так как такие пленки практически бессмертны. Вот как Феликс оказался в школьной фотолаборатории тем вечером. Уже почти восемь, и красный свет в комнате действует на Феликса усыпляюще. Он погружает еще одну фотографию в жидкость, стараясь не дергаться или что-нибудь еще, прежде чем закрепить ее на проволоке для сушки. Раздается робкий стук в дверь, и Феликс вздрагивает, чуть не роняя снимок из рук. Он выдыхает до этого задержанный воздух и кричит: — Кто это? — Э-э… Это Чонин, — раздается голос в ответ, а Феликс хмурится, гадая, что вообще младший забыл в школе в такой час. — Э… дай мне секунду, я просто повешу эту фотку, — отвечает Феликс, нахмурив брови. Он поспешно — или так поспешно, насколько это вообще возможно, когда дело доходит до проявления снимков — погружает фотографию, прежде чем вынуть ее и повесить рядом с другими, чтобы высушить и проявить. Он вытирает руки тряпкой и шагает к двери, открывая ее лишь настолько, насколько это необходимо, чтобы проскользнуть внутрь, прежде чем в спешке выйти и быстро закрыть дверь, чтобы не впустить свет в комнату. Тусклый свет коридора кажется ослепляющим по сравнению с красным светом темной комнаты, и Феликс моргает и щурится, поднимая руку к глазам, пока они привыкают. Когда он снова моргает и щурится, он видит Чонина, стоящего перед ним, переминающего пальцы на руках, весь его вид выражает беспокойство. — Чонин-а? — говорит Феликс, опуская руки на плечи парня. — Ты в порядке? — Да, эм, — бормочет Чонин. — Мы можем… мы можем присесть? Феликс хмурится, но кивает, поджимая под себя ноги и садясь на кафельный пол школьного коридора. Чонин делает то же самое, устраиваясь напротив него и подтянув колени к груди. Феликс поднимает голову на младшего, который просто смотрит на свои руки и ерзает. — Ты уверен, что с тобой все в порядке, Чонини-а? Чонин делает вдох, задерживая дыхание, прежде чем посмотреть Феликсу в глаза и в спешке произнести: — Как ты понял, что ты гей? Феликс моргает. Это… совсем не то, что он ожидал от младшего. Он пытается что-то сказать, не отрывая взгляда от Чонина, чьи глаза наполнены чем-то для Феликса непонятным. Может быть, тревогой? Беспокойством? — Не знаю, — тихо говорит Феликс, внезапно осознав, что ему трудно смотреть на Чонина. Это болезненная тема, особенно с момента его переезда в Корею, где он действительно не может быть в этом открытым. Он сглатывает, наблюдая за своими руками и переминая пальцы. — Наверное… не знаю. Несколько лет назад это было как-то- вроде бы, по-другому. Знаешь, когда ты типа попадаешь в четвертый класс, все начинают влюбляться, рассказывать это своим друзьям и постоянно шептаться о своих крашах? Чонин кивает, в глазах внимание, а рот слегка приоткрыт. Феликс выдыхает. — У меня такого никогда не было с девушкой. Конечно, я думал, что девушки классные, и у меня было много подруг, но я никогда не влюблялся в них, как мои остальные друзья. Например, если бы мы играли в правду или действие, и я выбрал бы правду, и кто-то бы меня спросил, в кого я был влюблен, я бы всегда говорил, что никогда не влюблялся. В то время как на самом деле, может, мне нравился тот мальчик из пятого класса, который казался таким крутым и не моего уровня. Но я бы ничего не сказал. И все мои друзья были бы типа, о-о, я влюблен в Сару, или Лилиана такая красивая, ведь так? — А потом, в средней школе, мои друзья начали встречаться с девушками, ходить на свидания и заводить подружек, а мне не хотелось. У меня была одна девушка Шарлотта, просто чтобы проверить, может, мне и захочется, но я ненавидел и эти отношения, и целоваться с ней тоже. А потом, это было типа, воу, мне что, никогда не будут нравиться девушки? Потому что я всегда замечал, что говорю то же самое, что и мои друзья, но только про парней. — Это было как бы, постепенно, — неловко заканчивает Феликс, прикусив губу, чтобы посмотреть на Чонина. — Я признался родителям еще до того, как мы переехали. Они восприняли это намного лучше, чем я ожидал. — Чонин только кивает, отрывая свой напряженный взгляд от Феликса и глядя на его колени. Тон Феликса смягчается. — А почему ты спрашиваешь? — Потому что, — вздыхает Чонин, — я… не знаю, я правда не знаю, что я делаю, но когда ты сказал мне, что ты гей, я даже не знал, каково это вообще. И я подумал, что да, иногда это я. Честно говоря, хён, — Чонин застенчиво смотрит на Феликса. — Было что-то такое, когда я впервые тебя встретил. Я думал, что ты действительно классный и красивый. Я все еще так думаю, но не в том ключе, — добавляет он, слегка расширяя глаза. — Иногда? — спрашивает Феликс. Чонин кивает, закусив губу. — Потому что так же я думаю и о девушках. — Внезапно он поднимает взгляд на Феликса, и в его глазах горит ярость, о которой Феликс и не подозревал. — И пожалуйста, не говори, что я не знаю, о чем говорю, потому что да, я не взрослый еще, но я и не ребенок. Я знаю, что я чувствую, и я узнаю себя и знаю, как принимать свои собственные решения. Я всего на год моложе тебя, хён. Все относятся ко мне как к ребенку, но я довольно зрелый, большую часть времени. — Он вызывающе выпячивает подбородок, в его глазах мелькают слезы, а Феликс мягко ему улыбается. — Знаю, — говорит он, и Чонин заметно выдыхает, его нижняя губа дрожит. Феликс придвигается ближе, мягко приговаривая: — Эй, все в порядке. Все будет хорошо. Чонин шмыгает носом, а с его ресниц падает слеза. — Я боюсь, — признается он Феликсу в плечо. — Я действительно боюсь, хён. — Я знаю, — говорит Феликс, прижимая его к себе на полу школьного коридора, слабый желтоватый свет мерцает и освещает их в оттенках желтого и зеленого. — Я понимаю.

15 ОКТЯБРЯ ДА, НО КТО ТАКОЙ ТЫ?

Феликс возвращается с камерой в руках, фотографируя выступление парней. Он вроде как сам с собой договорился, что будет появляться тут каждый вторник. Так он сможет сделать хороший выбор фотографий для месячного отчета. Выступление заканчивается, и Феликс защелкивает крышку объектива на своей камере, изолируя со снимка кусок жвачки, прилипший к тротуару. Он теребит ремешок фотоаппарата. Феликс знает, что он не сможет продолжать делать снимки исподтишка — у него просто не может быть под конец года портфолио, состоящего только из снимков такого рода. Поэтому- — Да, — произносит низкий голос поразительно близко к его уху. — Ты кто? Феликс медленно моргает и поднимает глаза от потрескавшегося тротуара, чтобы заглянуть в пару усталых глаз, находящихся гораздо ближе к его собственным, чем он думал. Не то чтобы он возражал. — Э… что? — умно отвечает Феликс, слегка заикаясь. Он моргает. Толпа продолжает расходиться вокруг них, иногда толкая Феликса под руку и медленно подталкивая его все ближе и ближе к скучающему парню, который стоит, слегка склонив голову набок и засунув руки в передние карманы узких джинсов. — Ты кто? — говорит рэпер, слегка нахмурив брови и щурясь на Феликса, как будто пытаясь его понять. — Ты нас фоткаешь и думаешь, что мы этого не замечаем. Феликс чувствует, как у него пересыхает во рту, и он не может подобрать слов — его камера на шее внезапно становится слишком тяжелой. — Только тебя, — говорит он, агрессивно проклиная себя (глубоко внутри), как только слова слетают с его губ. — Прости, чт- — Я имею в виду, ха-ха, — говорит Феликс, дергая себя за воротник. Он чувствует, как румянец обжигает кончики его ушей. Через плечо этого скучающего парня он видит двух других рэперов, с любопытством наблюдающих за ним издалека. — Я студент-фотограф, — начинает он объяснять рэперу свою ситуацию, а тот выглядит совершенно не впечатленным. — Мне нужно было найти объект для фотосъемки в течение… Э-э, некоторого времени, и я сделал несколько твоих фотографий, когда впервые увидел, и я просто сдал их, так что теперь я должен использовать тебя в качестве своего объекта, и мне жаль, если это заставляет тебя чувствовать себя неудобно или что-то еще, но, как бы то ни было- Он обрывает себя. Это не полностью ложь, действительно — он не был вынужден выбрать его в качестве объекта, он сам его выбрал, но в этом есть своя правда. Другой парень смотрит на него с каким-то непонятным выражением. Он молчит. Феликс не знает, смеяться ему или плакать, когда он наконец заговаривает: — Странно, но конечно, — гудит парень. Его глаза сужаются, и Феликс сглатывает. — Когда ты вообще собирался сообщить мне об этом? Ты просто хотел фоткать меня до конца проекта? Феликс качает головой, широко раскрыв глаза. — Нет, нет, я вообще-то собирался сказать тебе сегодня. Другой парень с сомнением кивает, а Феликс пожимает плечами. — Тогда как тебя зовут? — говорит парень, засовывая руки в карманы толстовки, его плечи заметно расслабляются. — Феликс. Парень вскидывает брови. — Не отсюда? — Австралия, — отвечает Феликс. Толпа теперь уменьшается и полностью рассеивается с того места, где теснилась до недавнего во время выступления, и сейчас это просто поток, текущий вокруг того места, где стоят Феликс и другой парень. Другой парень молча кивает. Феликс приподнимает бровь. — Тогда как тебя зовут? — Чанбин. — Чанбин, — эхом отзывается Феликс. Он решает, что ему нравится, как это звучит. (Он не знает, но Чанбину нравится, как Феликс произносит его имя своим глубоким голосом.) — Да, — Чанбин хмурит брови. — Для тебя хён. Феликс улыбается и замечает, как тесно в груди становится сердцу, когда Чанбин позволяет маленькой улыбке украсить его губы — милая мелкая деталь, которая освещает его темный характер. Они замолкают на мгновение, Феликс пялится на свои ботинки, пытаясь придумать, что сказать, когда Чанбин говорит: — Дай мне свой номер. — Чт- — Включи телефон, а потом отдай его мне, — говорит он, протягивая руку ладонью вверх. Феликс достает из кармана телефон, секунду возится с ним из-за холодных пальцев, прежде чем уронить неуверенно в чанбиновы руки. — Что ты- Чанбин бросает на него короткий взгляд. — Если хочешь, чтобы я стал объектом для твоего проекта, тебе нужен мой номер. Ты не можешь просто фоткать мое выступление. Феликс прикусывает губу, стараясь не показать своего волнения, когда Чанбин возвращает телефон. — Я… напишу тебе, наверное, чтобы у тебя был мой телефон? Чанбин кивает, а затем поднимает руку в своего рода бестолковом прощании, отступая на пару шагов, прежде чем развернуться и пробраться к двум другим рэперам. Феликс так же поднимает руку, позволяя ей задержаться слишком долго в воздухе после того, как оборачивается Чанбин. А потом качает головой и разворачивается лицом в другую сторону, игнорируя взгляды людей, пытающихся протиснуться мимо него. Он кладет руки на щеки, внутренне вздыхая, когда чувствует, как они горят под его прикосновением. Без разницы. Он классный. Он крутой.

16 ОКТЯБРЯ 2АМ

felix это феликс привет

unknown number привет сохрани мое имя как крутой рэпер хён

felix о нет теперь это точно будет чанбинни хён

changbinnie hyung засранец, мы пока что не так близки

felix пока что

changbinnie hyung в яблочко Феликс, может, и чувствует себя как глупая школьница, но улыбается и подавляет радостный визг, прижимая телефон к груди.

17 ОКТЯБРЯ УДЖИН: ТВОЙ МЕСТНЫЙ УЧЕНЫЙ

В библиотеке тихо. Феликс обычно не задерживается тут часами и не занимается ничем помимо фотографии, как всегда, но он реально отстает в химии и ничего с этим не делает, так что вот. Учит. Как ученый. Как ученый, которым он на самом деле не является. Потому что какого хуя рядом с железом римская цифра? Феликс хмурит брови, рассеянно почесывая голову, пока листает свои записи и переводит взгляд с неряшливых каракулей на листок с домашним заданием. Честно говоря, его шея и спина начинают болеть от слишком долгого сидения за работой, а жесткий пластик стула, на котором он сидит, совсем не прибавляет ему удобства, и ему уже действительно хочется сдаться. Феликс бормочет себе под нос, качая головой: — Да какого… — Нужна помощь? — раздается голос, и Феликс вздрагивает, слегка подпрыгивая на стуле. Он поднимает глаза и видит улыбающегося ему через стол, за которым обычно сидел Сынмин, библиотекаря-стажера. Феликс уже хочет отказаться, когда его охватывает отчаяние, и он выпаливает: — Господи, да, пожалуйста. Стажер смеется и указывает на стул рядом с Феликсом. — Я присяду? — Феликс кивает, а стажер отодвигает стул и мягко присаживается, прежде чем наклониться вперед и осмотреть лист с домашним заданием. — Кстати, я Уджин, — говорит парень, и Феликс кивает. — Феликс. Уджин улыбается. — Так в чем проблема? — Он подтягивает листок ближе к себе и выдыхает. — А, химия. Ионная связь. Разве это не курс десятого класса? — Да, но переехал сюда слишком поздно, — бормочет Феликс. Уджин понимающе кивает. — С чем именно у тебя проблемы? — Э-э… римская цифра? Я не… — Феликс замолкает, пыхтя. У него никогда не было проблем с уроками, он получал приличные оценки, не слишком стараясь, поэтому тот факт, что это для него это так сложно, действительно бесит, если честно. — Окей, так, — говорит Уджин и начинает легкую для понимания лекцию о том, что, черт возьми, означает цифра, и примерно через двадцать минут Феликс заканчивает домашку. — Спасибо тебе большое, — неглубоко кланяется Феликс. Уджин смеется и поднимает руки вверх. — Для меня это не проблема, малыш, правда! Если снова возникнут трудности, просто спроси. Я вроде как всегда здесь. Феликс задумчиво закусывает губу, прежде чем неуверенно спросить: — А ты бы, может… мог… быть моим репетитором? Или типа того…? — Конечно, да, если хочешь, — с энтузиазмом соглашается Уджин, и Феликс чувствует облегчение. — Еще раз большое спасибо, хён, — говорит Феликс, убирая книги обратно в рюкзак. — Мне правда пора домой, но спасибо! Уджин кивает, опять же улыбаясь. — Это не проблема, малыш, правда. Возвращайся домой целым и невредимым, Феликс-а. Феликс сияет в ответ и, перекинув рюкзак через плечо, быстро выходит из библиотеки, чтобы вернуться домой к ужину.

18 ОКТЯБРЯ ТРИО В КВАРТЕТ

Иногда Феликс любит обеденные перерывы, а иногда их ненавидит. Он любит поесть. Он готов на все ради еды. Вот почему он обычно любит обеденные перерывы — просто еда — это все, на чем ему нужно сосредоточиться. Это перерыв от работы, чтобы поесть. Что может в этом не нравиться? Есть точно одна вещь, которая может не нравиться во время обеденных перерывов, и имя ей Хёнджин. — Ну так? Ты пришел туда в прошлый вторник? — Хёнджин наклоняется вперед через обеденный стол. Феликс смотрит на него с полным ртом риса. — То, что ты болел всю неделю, не значит, что ты не мог мне написать, — говорит Феликс с набитым ртом, закатывая глаза. Хёнджин только плечами жмет и повторяет свой вопрос. Феликс стонет. — Ага, да. Я пришел. Хёнджин издает визг, которого по сути и правилам приличия быть не должно в присутствии Феликса и Сынмина, который сидит рядом с Хёнджином (напротив Чонина, который присоединился к их маленькому отряду. Феликсу это нравится, а еще ему нравится думать, что Чонин отвечает ему взаимностью) и хитро улыбается, наигранно подмигивая Феликсу. Феликс вздыхает и берет свой поднос, готовый уйти. — Ага, вот и все, я ухожу- — Нет! — смеется Хёнджин, дергая Феликса за край рубашки и пытаясь усадить его обратно. — Я не это имел в виду! Просто расскажи, что случилось! Феликс пыхтит и дуется, роняя свой поднос на дюйм или два на стол и тем самым издавая громкий шум. Чонин хихикает со своего места рядом с Феликсом. Засунув в рот здоровую ложку риса (и, в свою очередь, заставляя остальных ждать, пока он дожует и проглотит), он вздыхает, потирая лоб кончиками пальцев и прикрыв глаза в тихом смирении. — Я вернулся, чтобы сделать фотографии, — говорит Феликс, стреляя в Хёнджина взглядом, пока тот фыркает. — И я собирался сказать ему, что фотографирую- клянусь, собирался- но потом, после выступления, он подошел ко мне и спросил, кто я такой? Сынмин, который обычно ведет себя скромно и тихо, играет бровями. — А, так он заметил тебя- — Заткнись нахуй, господи- — У нас тут дети вообще-то! — Сынмин кладет руку на сердце, изображая ужас при словах Феликса. — Как ты смеешь так говорить! — Я даже не сильно-то и младше тебя, — говорит Чонин, смотря на Сынмина, который только плечами жмет. — Неважно, — говорит Феликс, размахивая руками, а затем размещая их ладонями вниз на стол. — Он меня спрашивает, кто я, а потом такой: «я видел, как ты нас фоткаешь», и я такой: «я студент-фотограф и просто фоткаю тебя.» Хёнджин как-то корчится. — Это вроде как жутковато, такое себе, Феликс-а. — Да знаю я, — говорит Феликс, потирая затылок. — Мне было так неловко. Но потом, как бы, я объяснил, в чем заключается мой проект, и он даже как-то странно спокойно это воспринял, а потом просто пригласил меня с ним потусоваться? Ну, чтобы фотографировать, конечно же. Чонин широко улыбается, а двое других повторяют за ним. — Хён, это здорово! — говорит Чонин, слова слегка заплетаются из-за брекетов. — Как его зовут? — Чанбин, — тихо говорит Феликс. — Он дал мне свой номер. — Чего? — практически орёт Хёнджин, приковывая к их группе заинтересованные взгляды других учеников. Хёнджин виновато оглядывает помещение, а затем садится обратно, наклоняясь ближе к Феликсу на локтях. — Что? Так у тебя будет чле- — Хватит. — Сынмин кладет руку на плечо Хёнджина в тщетной попытке немного его успокоить. Он улыбается Феликсу, который застенчиво на них смотрит, чувствуя на своем колене руку Чонина, словно тот его успокаивает. Сынмин склоняет голову набок. — Ну и когда ты с ним будешь тусоваться?

26 ОКТЯБРЯ КОФЕ?

Феликс стоит у входа в кафе в наушниках и с телефоном в одной руке. Он смотрит на вывеску кофейни, а потом обратно в текст сообщения Чанбина, в котором указан адрес. Номер на кофейне совпадает с номером на экране, поэтому все должно быть правильно. Но этого не может быть, потому что это место слишком… слишком мило, чтобы быть чем-то, куда регулярно ходит Чанбин. Передняя часть здания белая, и в ней есть эти ебучие горшки с цветами, и маленькая старая леди сидит за одним из двух столов с дымящейся кружкой чая перед ней и маленьким пуделем у своих ног. Так что да, Феликс запутался. Но он все равно входит, осматривая помещение. В этом магазине нет кресел, но вдоль одной стены стоят столы, стулья и книжные полки. Вдоль другой стены стоят большие холщовые мешки, набитые кофейными зернами, и запах сразу бьёт в ноздри (не то, чтобы Феликс жалуется. Запах ему просто слишком нравится.) А потом его глаза натыкаются на Чанбина, сидящего перед ноутбуком с прикрытыми глазами. Он сидит за дальним столиком в углу комнаты, положив одну ногу на стул напротив и постукивая ручкой в каком-то неуловимом ритме. Между его бровями небольшая складка, которую Феликс хочет разгладить большим пальцем или, может, поцеловать, но Феликс держит себя в руках, и поэтому просто подходит к столу и слегка постукивает по нему, чтобы вывести Чанбина из транса. Глаза Чанбина открываются медленно, вяло, а затем он моргает и смотрит на Феликса. Но как только понимает, кто перед ним, на его лице появляется легкая улыбка, и он закрывает свой блокнот. — Феликс-а, привет, присаживайся, — слова произносятся медленно, будто Чанбин просыпается от дремоты. Феликс улыбается и садится, возясь со своим практически пустым рюкзаком, в котором лежит только камера. Он кладет сумку на пол рядом с собой. — Привет, — говорит Феликс и делает паузу. А потом немного запоздало добавляет «Хён», но это заставляет что-то промелькнуть во взгляде Чанбина, чего не может понять Феликс. — Откуда ты знаешь, что я старше тебя? — Чанбин скрещивает руки на груди. Феликс самодовольно улыбается. — Мой день рождения 15-го сентября 2000-го года. Чанбин молчит, покусывая внутреннюю сторону щеки, и забавное раздражение на его лице заставляет Феликса подавить смешок. — Тогда ладно, — фыркает Чанбин, и на этот раз Феликс смеется. — Когда ты родился? — 11-го августа, — говорит Чанбин. — 1999-го. — Воу, — Феликс преувеличивает свой тон. — Ты такой старый. — Заткнись, засранец, — говорит Чанбин, но в его словах нет яда — вместо этого они пронизаны весельем, и это заставляет Феликса расплыться в лучезарной улыбке, которая заставляет Чанбина ответить ему легкой улыбкой, заставляющую грудь Феликса согреться. Это действительно здорово, что они так легко завязывают разговор. Феликс своего рода экстраверт, и он может сказать, что Чанбин больше интроверт, но почему-то в его компании шутить легко. Чанбину, кажется, ни на секунду не становится неловко, и Феликсу не приходится разбавлять атмосферу. Они прекрасно друг друга дополняют, отмечает Феликс, когда Чанбин высмеивает его едва заметный акцент. Несмотря на то, что они практически незнакомы, им удается сдружиться, будто бы они друг друга знают много лет. — Вот дерьмо, — говорит Чанбин, и Феликс вопросительно на него смотрит. — Совсем забыл. Хочешь чего-нибудь выпить? Я ничего себе не купил, потому что хотел подождать тебя, и… — Чанбин обрывает себя, прокашливаясь. — Да. Феликс сдерживает смешок. — Да, было бы здорово. — Чего хочешь? — Эм, — начинает Феликс, а затем вспоминает свой заказ в тот день, когда он получил номер Чанбина. — Чай латте? — Круто, — говорит Чанбин и встает, похлопывая себя по карману, чтобы проверить наличие бумажника. Феликс следит за ним взглядом, пока тот проходит мимо, но затем протягивает руку и хватает его за запястье, чтобы остановить. Чанбин опускает глаза на их соединенные руки. — Чт- — Тебе не нужно платить, — говорит Феликс. Чанбин мягко улыбается, и это выглядит так для него нехарактерно, однако смягчает его лицо во всех отношениях. — Все хорошо, я понял. — Нет, но- — Чувак, — слегка смеется Чанбин, осторожно высвобождая свою руку из хватки Феликса. — Я хочу сам заплатить. Все нормально. Можешь заплатить в следующий раз. — У Чанбина тон нахальный, и Феликс кусает внутреннюю сторону щеки. — Хорошо, — говорит он, и Чанбин уходит вперед, чтобы встать в (небольшую) очередь за кассой. Феликс не хотел брать камеру и начинать фотографировать Чанбина, но с этого угла свет непосредственно за его головой и красиво падает на чанбиновы волосы, создавая вокруг мягкий ореол. Когда же он поворачивает голову в сторону, свет слегка очерчивает изгибы и провалы его лица и носа и тем самым создает вокруг него золотистую дымку, эфирно контрастирующую с белой стеной позади него — и Феликс в каком-то счастливом порыве продолжает щелкать пальцем по кнопке затвора, пока не видит Чанбина, идущего прямо навстречу в видоискатель. — Ты ведешь себя жутко, — говорит Чанбин, морщась, когда ставит перед собой на стол стакан Феликса. Феликс опускает камеру и улыбается. — Люди выглядят лучше, когда не специально позируют для фото. — Хах, — хмыкает Чанбин и делает глоток своего напитка. Феликс с любопытством на него смотрит. — Это что? — Американо. — Ты мне отвратителен. — Окей, засранец, а у тебя намного лучше что ли? — с вызовом спрашивает Чанбин, лицо полностью нейтральное, но глаза искрятся весельем. Феликс вызывающе выгибает бровь и пододвигает свой латте к Чанбину, глаза которого глядят настороженно. — Он сладкий? — спрашивает он, и Феликс только плечами жмет, по его лицу расползается ухмылка. Чанбин подносит стаканчик к губам и делает осторожный глоток, брови тут же морщатся, когда жидкость попадает ему на язык. — Твою мать, ох, это блять горячо, — стонет Чанбин, его рот слегка приоткрыт. Он возвращает стакан смеющемуся Феликсу и другой рукой обмахивает язык, будто это могло бы помочь. Феликсу не хочется смеяться так долго, но Чанбин просто выглядит так смешно с этим его языком, и поэтому Феликс продолжает смеяться сильнее, пока Чанбин все сильнее хмурится. — Ты такой раздражающий, — говорит Чанбин, но Феликс слышит в его словах намек на улыбку, и потому еще раз дерзко ему улыбается. — Тоже тебя люблю, хён. (Они еще надолго остаются в кафе после этого. Но в конце концов, кофейня закрывается рано, так как это суббота, и всем хочется пойти домой, а этих двоих выгоняют: наполовину из-за того, что они были там до закрытия, а наполовину из-за того, что они шумели. Они договариваются никогда больше не возвращаться в это место, просто на случай, если их вспомнят и затем вышвырнут.)

4 НОЯБРЯ 3:48PM

felix почему не в школе? ты норм?

hyunjinnn Да мне класс я болею Ты должен прийти

felix нет спасибо не хочу сдохнуть от чумы

hyunjinnn Это просто простуда я в расстройстве

felix все еще нет

hyunjinnn Эм грубо? Серьезно ты все-таки можешь принести дз?

felix попроси сынмина или чет еще

hyunjinnn ??????? Зачем лол ты ж всегда свободен

felix ты ЗЛОЙ вау не у меня планы

hyunjinnn ???????????????????? ЧТО? КАКИЕ? Мне нужны подробности спасибо!

felix я эээ. иду за кофе снова с чанбинни хёном

hyunjinnn «Чанбинни хён»

felix заткнись нахуй уродец

hyunjinnn Окей веселитесь предохраняйтесь и все такое Я попрошу Сынмина скинуть дз, а ты иди и повеселись

felix спасибо не сдохни от чумы

hyunjinnn Это ПРОСТУДА

5 НОЯБРЯ 12:59 АМ

changbinnie hyung хэй я забыл спросить когда мы пойдем за кофе, но

felix ?

changbinnie hyung ты придешь на мое шоу завтра? перед кафе

felix не планировал так как сегодня уже получилось несколько твоих классных снимков

changbinnie hyung ок

felix ??? ты хочешь чтобы я?

changbinnie hyung я имею в виду да мне нравится когда ты там заставляет меня сильнее стараться

felix ха гей

— Хёнджин, — кричит Феликс, пытаясь вырвать свой телефон из рук другого парня. Комната переполнена смехом, хохот исходит от Хёнджина и Чонина, а также раздаются подавленные смешки Сынмина. Они все сидят в сынминовой комнате, но на самом деле их тут быть не должно, так как сегодня понедельник, и им завтра в школу, но все равно — мама Сынмина сделала острое мясо кимчи, и никто не может отказаться. Хёнджин только сильнее смеется над попытками Феликса вернуть свой телефон, держа его высоко, вне досягаемости. Феликс хмурится и идет прямо на Хёнджина, который издает удивленный вскрик, когда Феликс наваливается на него всем своим телом. Феликс выхватывает телефон обратно, быстро двигаясь позади Чонина, словно за живым щитом. changbinnie hyung ну ок

felix НЕТ О БОЖЕ ТЫ МОЙ ХЁН!!!!! это был мой друг хёнджин мне ТАК ЖАЛЬ! короче он больше мне не друг

changbinnie hyung все в порядке

felix нет это не так: ( это подразумевало что быть геем было бы неправильно или что-то Не такое. ага.

changbinnie hyung я согласен с этим, но серьезно это круто

felix тогда увидимся на шоу завтра? технически сегодня, но

changbinnie hyung да приходи поздороваться после<

felix :) разумеется

Феликс выключает свой телефон и смотрит на Хёнджина из-за чониновой спины. — Хейчу тебя.

5 НОЯБРЯ ТЫ: ПРИГЛАШЕНИЕ

Шоу великолепно, как и обычно, и в течение первой минуты песни глаза Чанбина встречаются с феликсовыми через толпу, и Чанбин лучезарно ему улыбается, широко, по-настоящему и ярко, и это заставляет сердце Феликса болезненно сжиматься в груди. Феликс никогда не видел на его лице такой широкой улыбки, и это блять больно, если честно. Каким-то образом Феликс пробирается к передней части толпы где-то в середине выступления. Песня, которую они сейчас усердно исполняют — это та, которую Феликс слышал раньше, которая называется Матрёшка. Феликс держит камеру и подносит ее к лицу, зажмурив один глаз и смотря в видоискатель. Он делает пару снимков других парней, решая, что позже отправит их Чанбину. Объектив следует за рэпером с дружелюбными глазами — он называет себя J.One, вспоминает Феликс — и делает пару снимков, а затем пару раз фоткает светловолосого парня, пока тот читает свой куплет, и потом видит через видоискатель Чанбина с микрофоном в руках возле его губ — он смотрит прямо на Феликса. Феликс опускает камеру и неотрывно глядит на Чанбина. Тот начинает читать свой куплет глубоким, жестким и скрипучим голосом, все время цепляясь взглядом за Феликса. У Феликса начинает покалывать кончики пальцев, и он действительно хочет отвести взгляд, но понимает, что сделать этого попросту не может, прикованный к своему месту с застывшими глазами и уставившись на старшего. Его взгляд ни капли не колеблется, когда Чанбин приближается, а его партия становится все жарче, ближе и ближе, пока он не оказывается прямо перед Феликсом, зачитывая прямо ему в лицо. Толпа вокруг него сходит с ума и все быстрее движется вокруг, что заставляет Феликса раскачиваться в такт музыке, однако он ни на секунду не перестает смотреть на Чанбина, который глядит на него точно так же. На последней строчке своего куплета и последней строчке песни Чанбин говорит «ты» и опускает микрофон, ухмыляясь в лицо Феликсу, прежде чем отступить и вернуться к двум другим рэперам. Феликс может только ошеломленно смотреть ему вслед, пока толпа вокруг него ликует. Они, кажется, успели создать приличную такую фанбазу за несколько недель (месяцев? Феликс не знает, как долго они выступали) их выступлений, поэтому толпа с тех пор, как Феликс их увидел впервые, немного увеличилась. Нарастающая в своем количестве толпа толкает Феликса, и он выпадает из транса и моргает, наблюдая, как три рэпера смотрят на него и параллельно поддразнивающе говорят с Чанбином, а тот лишь отходит от них и оглашает следующую песню. Феликс стоит как вкопанный, пока шоу не заканчивается и толпа не рассеивается кто куда. А потом чувствует руку на своем плече и смотрит в лицо рэпера с дружелюбными глазами и вопреки себе улыбается. Рэпер улыбается в ответ. — Ты в порядке, парень? — говорит он, и Феликс кивает, подсознательно протягивая руки к камере. Рэпер слегка кивает. — Круто. Ты ведь Феликс, да? — Феликс снова кивает. — Чанбин много говорит о тебе. Иди поздоровайся. Феликс едва успевает переварить сказанное парнем, как его уже ведут к двум другим рэперам, наматывающим микрофонные шнуры и выключающими все усилители. Чанбин встает со своего насиженного на земле места и слегка улыбается Феликсу, который слегка улыбается в ответ. — Привет, — говорит Чанбин. Он выглядит так, будто собирается сказать что-то еще, приоткрывая рот, но решает не делать этого, снова закрывая. — Привет, хён, — говорит Феликс. Чанбин жестом указывает на рэпера с дружелюбными глазами, который до этого и привел Феликса сюда, и тот улыбается, глаза складываются в полумесяцы. — Это Джисон-а, известный также как J.One. — Хей, — говорит Джисон. — Можешь звать меня хён. Чанбин издает легкий смешок. — Не-е, Джисон-а, он твоего возраста. — Чт-? — Джисон снова поворачивает голову к застенчиво улыбающемуся Феликсу. Джисон оглядывает его с головы до ног. — Но он так молодо выглядит. — Его день рождения всего на день позже твоего, — говорит Чанбин, и уголок его рта приподнимается в полуулыбке. Феликс моргает — однажды он мимоходом упомянул о своем дне рождения, когда они во второй раз пошли выпить кофе в кафе напротив места выступлений. Он не ожидал, что Чанбин действительно об этом вспомнит. Эта мысль заставляет его улыбнуться. Джисон смотрит на Феликса с недоверием и неверящей улыбкой на лице. — У тебя 15-го сентября? — Когда Феликс кивает, он издает удивленный смешок. — Мой 14-го! Феликс смеется. — Я все еще могу называть тебя хёном, если хочешь. — Не, это будет странно, — говорит Джисон, взмахивая рукой. — Джисон-а нормально. — Классно, — говорит Феликс, а затем подходит третий рэпер со спортивной сумкой в одной руке. — Нам уже скоро надо идти, — говорит он, виновато улыбаясь остальным троим. — Смена Минхо скоро закончится. — А, окей, — говорит Чанбин, кивая. — Но пока ты здесь, хён — это Феликс-а. Феликс-а — это Чан-хён. Парень улыбается и протягивает руку. Феликс обменивается с ним рукопожатием, а глаза только сильнее распахиваются от такой формальности. — Да, я Чан. Приятно познакомиться, и все такое. — Ага, — отвечает Феликс, отпуская руку Чана. — Я тоже могу называть тебя хёном? — Конечно, — Чан пожимает плечами, а затем хитро улыбается в сторону Чанбина. — Я имею в виду, я почти что уверен, что буду видеть тебя часто, так что- — Чанбин обрывает, слегка ударяя локтем в бок, и Чан смеется, хватаясь за ребра. — Ой, — жалуется он, и в его словах слышится веселье. — Это так ты обращаешься со своим хёном? Чанбин плечами жмет. — Чан тоже австралиец, — сообщает он Феликсу, а у Чана с Феликсом глаза на лоб лезут. — Ты австралиец? — говорит Феликс, переходя на английский. Его английский намного лучше корейского, и ему становится намного легче, когда он это произносит. Чан оживлённо кивает. — Да, — говорит он тоже по-английски. — Но переехал сюда некоторое время назад. Лет шесть-семь или что-то в этом роде. Я из Сиднея, — добавляет он, и его глаза, кажется, сияют, когда он говорит об Австралии. Феликсу интересно, такие же ли у него глаза сейчас. — И я тоже! — взволнованно жестикулирует Феликс. Он собирается сказать что-то еще, когда оглядывается и видит смущенно переглядывающихся и пожимающих плечами Чанбина и Джисона. — Простите, — извиняется перед ними Феликс. — Ничего страшного, — говорит Джисон, улыбаясь. — У вас, ребята, будет достаточно времени, чтобы еще поговорить, думаю, пока вы остаетесь друзьями с Чанбин-хёном. Глаза Феликса цепляются за Чанбина. Выражение его лица непроницаемо, глаза устремлены куда-то вдаль, и Феликс отводит взгляд, чтобы снова посмотреть на Джисона. Выражение лица того является чем-то неизученным, лишь единожды бросаясь в глаза Феликсу, прежде чем раствориться в этой его постоянной улыбке (кроме моментов, конечно же, когда он выступает. Тогда у него появляется эта невыносимая ухмылка, которая, Феликс не будет лгать, привлекательна.) — Ну, нам надо идти, я вижу, как Минхо смотрит на нас изнутри, — машет Джисон через дорогу, где Минхо, бариста (?) который обслуживал Феликсу пару недель назад, чистит кофеварку и лукаво на них посматривает. — Было здорово познакомиться с тобой, — добавляет Чан с улыбкой на лице. Феликс кивает. — Да, и мне с тобой тоже. — Вы, ребята, идите вперед, — говорит Чанбин, махнув рукой в сторону двух других. — Я хочу немного поговорить с Феликсом без вас, ублюдков. Остальные двое только смеются, Чан ерошит волосы Чанбина свободной рукой, а тот только хмурится. Феликс подавляет смешок. Он готов поспорить, что если бы это сделал кто-то другой, Чанбин был бы вне себя — он видит, что Чан и Чанбин довольно близки. — Увидимся, — говорит Чан Феликсу, и Феликс улыбается в ответ. Чан машет рукой, а затем они с Джисон уходят, теряясь в уже рассредоточенной толпе. Чанбин поворачивается к Феликсу, глубоко засунув руки в карманы толстовки. Феликс выжидающе смотрит на него. Чанбин кажется каким-то нервным, хотя по сути ничего не выдает его через выражение лица — снова эта ужасная апатия, скучающие глаза, как и в первый раз, когда они встретились. Чанбин слегка выдыхает через зубы и переводит взгляд чуть выше головы Феликса. — Не хочешь зайти ко мне? Феликс моргает. — Чег- — Моя квартира, — продолжает Чанбин. — Это недалеко отсюда. Я не имею в виду сейчас, конечно же. Может, через пару недель, или что-то типа этого. Я просто хочу посмотреть кино или еще что-нибудь, понимаешь? — Ага, — взгляд Феликса смягчается и наполняется нежностью. Чанбин на самом деле не похож на человека, который легко привязывается, даже в дружбе (судя по тому, как неохотно он отвечал на все чановы проявления братской любви и вместо этого что-то сухо отвечал своим грубым голосом). Феликс думает, что может быть — просто может быть — он пытается сказать, что хочет проводить с ним больше времени. (Конечно, может, это просто Феликс надеется. У него была склонность находить парней симпатичными, затем дружить с ними, флиртовать и думать, что они тоже в него влюблены — только чтобы потом серьезно ошибиться, отказать и никогда больше не разговаривать. Это одна из причин, почему он не заигрывал с Чанбином — он уже получал достаточно отказов, и не очень хочет получить еще один. Не то, чтобы он не думает, что Чанбин (действительно) привлекательный. Скажи он это, это было бы ложью.) — Я бы с удовольствием, хён. — Феликс слегка склоняет голову набок. — Я бы с огромным удовольствием. Феликс видит, как дергается кадык Чанбина, когда он сглатывает, а глаза все еще направлены куда-то поверх Феликса. Он смотрит вниз, чтобы встретиться феликсовым взглядом, глаза смягчаются и уголки его рта дергаются вверх. — Круто. Я напишу тебе.

15 НОЯБРЯ ИМПРОВИЗАЦИЯ

changbinnie hyung я вижу что ты тоже в настроении для кофе

felix что о привет хён я тебя вижу

changbinnie hyung > почему ты не заказал ничего?

felix у меня деньги просто только на учёбу

changbinnie hyung ухх жесть давай я тебе закажу что нибудь нет стоп не вставай все ок я понял

felix квншощдлз ок хён

changbinnie hyung чай латте правильно

felix втф откуда ты знаешь

changbinnie hyung ты его обычно и берешь

felix я не могу поверить ты прочитано, 4:31pm.

felix хён почему в моей сумке лимонный торт

changbinnie hyung ты любишь лимонный торт так что я положил тебе лимонный торт, но ты бы не взял его если бы я просто отдал его тебе поэтому я завернул его и засунул в сумку не за что

felix какого хуя люблю тебя спасибо тебе большое?????

changbinnie hyung неважно лол люблю тебя тоже наверное уродец

29 НОЯБРЯ ЗАХОДИ

Феликс входит в класс с камерой, перекинутой через плечо, как раз в тот момент, когда раздается звонок под конец урока. Он пробивается сквозь толпу студентов, словно рыба, плывущая вверх по течению, и оказывается в пустом классе, за исключением профессора Кима, сидящего за своим столом. Профессор поднимает глаза, когда Феликс подходит к нему и Феликс снимает маску с лица, чтобы заговорить. — Здравствуйте, простите, меня сегодня не было- кажется, я простудился или что-то в этом роде- но я принес вам свои фотографии за месяц? Профессор улыбается, ямочки появляются по обе стороны его рта. — Да, без проблем- почему бы нам не посмотреть на них вместе, а? Феликс заикается. — О- а, я имею в виду- я думаю да, если хотите? Профессор Ким только смеется, а Феликс передает свою флешку в его ожидающую ладонь. Феликс неловко топчется на месте в течение нескольких секунд, прежде чем профессор Ким предлагает ему присесть. Феликс осторожно садится, слегка склонив голову и наблюдая, как профессор вставляет флешку в USB-порт. Профессор кликает на папку под названием fps nov, и на экране появляются сделанные Феликсом фотографии Чанбина и серого неба за его силуэтом. То, с чем Феликс решил на этот раз решил поиграться — силуэт. В середине дня освещение было идеальным, серое небо и плохо освещенная улица очерчивали плавный образ Чанбина, а в феликсовый видоискатель пробивалось множество теней. Он сдал более десяти фотографий, хотя нужно было три минимум — он просто не мог выбрать. Профессор угукает, щелкая по первой фотографии. Это Чанбин, все его тело, плечи сгорблены, а голова опущена с микрофоном в руке, силуэт в промежутке между толпой. По мнению Феликса, это прекрасно. — Ты очень талантлив, — задумчиво говорит профессор, просматривая фотографии. Феликс слегка наклоняет голову. — Спасибо. — Кто… — Профессор пару раз постукивает указательным пальцем по столу. — Кто именно этот парень? Ты фотографируешь его так, будто он значит для тебя что-то действительно важное. Феликс моргает, по его телу пробегает холодок. — Что- как- Профессор улыбается. — Все, что я имею в виду, это то, что когда люди впервые находят объект, с которым никогда не взаимодействовали или не встречались раньше, то не фотографируют с такой осторожностью. Это касается даже величайших фотографов. На снимках нет никаких эмоций, никакой истории- но у тебя, так или иначе, это присутствует, хотя встретились вы едва ли месяца два назад. — Профессор Ким склоняет голову набок. — По крайней мере, именно тогда вы должны были с ним встретиться. Может, ты мне и врешь. — Нет, нет, — Феликс качает головой, нервно посмеиваясь. — А… это Чанбин-хён. Он уличный артист, и я встретил его возле того кафе в сентябре. Мы… мы стали близки, по крайней мере, мне бы хотелось так думать. Не знаю. Он великолепен, и он отличный исполнитель, и я люблю проводить с ним время, и- — Феликс обрывает себя и опускает руки по бокам. — Да. Он классный. Профессор Ким изучает взгляд и лицо Феликса, прикусив нижнюю губу. — Хорошо, я говорю это не как твой учитель, но ты говоришь о нем, как мой сын рассказывает о девушке, в которую влюблен. — Я- — Тебе не нужно оправдываться. — Взгляд профессора успокаивает, и Феликс чувствует облегчение, покусывая внутреннюю сторону щеки. Он ощущает себя странно уязвимым здесь, в этом классе, один, за исключением своего учителя. Профессор Ким ободряюще кивает. — Я просто хочу, чтобы ты знал, что фотографии из твоего фоторепортажа не будут переданы классу без твоего же разрешения. Это… это все, Феликс. — Он вынимает флешку и вкладывает ее в ладонь Феликса. Феликс только моргает, кивает и засовывает флешку в карман. Он стоит и уходит, бормоча мягкое прощание, когда выходит за пределы классной комнаты. Часть его дрожит от этих слов, а часть согревается.

6 ДЕКАБРЯ ОЖИДАНИЕ, ОЖИДАНИЕ

— Чувак, я просто хочу сказать, что корейский звучит намного лучше английского, — громко говорит Хёнджин, ожидая, пока Феликс закончит вынимать книги из сумки и затем складывать их в шкафчик. Феликс стоит на коленях на полу, возле его ног открытый рюкзак — его, похоже, прокляли, ему достался нижний шкафчик — он смотрит вверх, чтобы нахмуриться в ответ Хёнджину, прислонившемуся к шкафчикам с самодовольной улыбкой на лице. — Это просто несправедливо, — огрызается Феликс, запихивая учебник в сумку и с силой застегивая ее на молнию. — Есть так много различных типов английского языка. Американский акцент отвратителен, скажу тебе, но- — Мне нравится американский акцент, — вставляет Сынмин, скрестив руки на груди и прислонившись к шкафчикам по другую сторону от Феликса. — Не в этом дело, приятель. Британский акцент хорош. А австралийский акцент? — Феликс сдерживает паузу, чтобы улыбнуться двум другим парням. — Австралийский акцент пиздецки горяч. — Ты так говоришь, только потому что ты австралиец, — лицо Чонина превращается в дразнящую улыбку. Он стоит за Сынмином, зацепившись подбородком за плечо старшего. Феликс закрывает шкафчик и встает, перекидывая рюкзак через плечо. — Я имею в виду, — говорит Феликс, делая паузу. — Да. Но также, как бы, австралийский акцент просто лучший. Они идут по коридору, двигаясь вместе с потоком студентов. Кто-то толкает Феликса в плечо, и он хмурится ему вслед, оборачиваясь к остальным трем парням. Хёнджин только плечами жмет, когда они выходят на улицу. — Да, конечно, австралийский акцент хорош или что-то в этом роде, но я говорю не об акцентах, я говорю о- ох. — Хёнджин замолкает и смотрит куда-то поверх феликсого плеча. Феликс видит, как туда же смотрят и Сынмин с Чонином, вскинув брови. Феликс морщится. — Что? Сынмин выгибает бровь и с самодовольной улыбкой говорит: — Повернись, Феликс. Так он и делает. А там стоит Чанбин, прислонившись к машине, в наушниках и низко надвинутой шапке. Он выглядит очень круто, что-то печатая на своем телефоне, и мимо проходящие ученики смотрят на него с удивлением. Феликс слегка хмурится, когда какая-то девушка хихикает за спиной своего друга и подходит к Чанбину, постукивая его по плечу наманикюренным пальцем. Феликс не слышит их разговора из-за всеобщего шума, но наблюдает за всем этим со странным чувством внизу живота, когда Чанбин вытаскивает наушник со скучающим лицом и бессвязно ей улыбается, пока она что-то говорит и застенчиво улыбается. Феликс слышит, как Хёнджин говорит: «Эй, она такая милая» позади него. Он продолжает неотрывно смотреть и даже не задумывается, что вообще здесь мог забыть Чанбин. Он видит, как Чанбин качает головой и что-то ей говорит, на что она подносит одну руку ко рту, широко раскрыв глаза, и отступает от него. Чанбин ухмыляется и оглядывается, внезапно натыкаясь взглядом на феликсовый, а у того внутри все сжимается. Чанбин жестом указывает на Феликса, говоря девушке что-то ещё — а та, кажется, уже не в состоянии ни двигаться, ни говорить, ни вообще что-либо делать — а затем машет ей рукой, весело отступая и сквозь все более редеющую суету студентов останавливаясь перед Феликсом. — Привет, — как всегда небрежно говорит Чанбин. — Э… привет? — Феликс моргает пару раз. — Что ты здесь делаешь? — Хочешь кофе? — говорит Чанбин, полностью игнорируя вопрос Феликса. Он вынимает другой наушник из уха и рассеянно оборачивает его вокруг телефона. — Минхо сказал, что должен мне бесплатный кофе, потому что я свел его с одной девушкой, и я решил, что мы можем пойти вместе. Мне нравится пить с тобой кофе. — Он запихивает телефон в карман, кончики его ушей краснеют. — Ну, как друзья. Или что-то типа того. — Да. — Феликс слегка растягивает слово, сузив глаза. — Что… что случилось с той девушкой? Что ты сказал, что она вообще ушла и… — Феликс поднимает руки, активно жестикулируя. — Так и застыла? Чанбин смеется слишком ярко, чтобы быть настоящим. — А, ничего особенного. Неважно. — Он берет Феликса за локоть. — Пойдем, окей? Феликс останавливается и оборачивается, чтобы что-то сказать остальным трем парням, но обнаруживает, что они уже ушли. Он закрывает рот, оборачивается на Чанбина и кивает, позволяя себя потянуть за сгиб локтя. (Когда приближается Чанбин, Сынмин хватает Хёнджина и Чонина за руки и тихо утягивает в сторону, затыкая протестующего Чонина. Хёнджин подавляет смешок, и они уходят от Феликса вниз по улице. Как только они оказываются вне зоны слышимости, Хёнджин заливается хохотом. — О боже, интересно, что этот сказал этот чувак, у этой девчонки была такая реакция, — говорит он сквозь смех, игнорируя веселые взгляды других двоих. Чонин пожимает плечами, сочувственно улыбаясь. Он немного смотрит в сторону. — Не знаю, но она выглядит немного травмированной. Они все поворачиваются и смотрят на ту самую девушку, постепенно к ней приближаясь. Она стоит у стены школы, разговаривает с подругой, шокировано распахнув глаза и быстро шевеля губами. Когда они подходят достаточно близко, Сынмин останавливается и касается ее плеча. — Прости, — говорит он мягким и вежливым голосом. — Не могла бы ты рассказать, что тебе сказал тот парень? Девушка настороженно на него смотрит, прежде чем сощуриться в сторону мирно разговаривающих Чанбина и Феликса. — Ну, я- Знаешь, я пыталась взять у него номер или что-то еще, а потом он говорит: «о, я жду своего парня» и… — Она замолкает, а в ее словах ясно слышится отвращение. Хёнджин засовывает куда подальше желание защитить Феликса с Чанбином и вместо этого спрашивает: — А потом? Она бросает на него взгляд и пожимает плечами. — Он сказал, что тот парень вон там. — Она показывает пальцем. — Тот, с которым он сейчас разговаривает. — Хорошо, отлично, спасибо, — говорит Чонин и уходит, утаскивая за собой Сынмина с Хёнджином. — Парень, да? — ухмыляется Хёнджин. — Это пиздец как здорово.)

6 ДЕКАБРЯ ЧТО СКАЖЕШЬ?

Феликс выходит из кофейни вместе с Чанбином, тепло одетый из-за холодящей поздней осени. Они идут в относительной тишине. Улица почти пуста, так как уже почти шесть часов, и никто не хочет быть снаружи в холодную осеннюю пятницу. Феликс прячет сжатые в кулаки руки глубже в карманы толстовки. Это все, что он надел поверх рубашки, видимо, не до конца осознавая, насколько холодно будет позже в этот же день. Он сглатывает и немного дрожит, продолжая спокойно идти. Он видит, как Чанбин бросает на него обеспокоенный взгляд. — И это все, что ты надел? — говорит Чанбин низким вопросительным голосом. Феликс кивает. — Ага. — Тебе вообще тепло? — Ага, — повторяет Феликс, но дрожит, и из-за этого слова вылетают в немного неровном тоне. Чанбин хмурит брови, но затем смотрит вниз и пинает попавшийся на пути камень. — А ты знаешь, что больше всего тепла уходит из тела через макушку? — Вот как? — Теперь у него стучат зубы. Чанбин угукает в подтверждение. — Да. Я не собираюсь, типа, отдавать тебе свою куртку, потому что это слишком слащаво, и мне тоже будет холодно, но, э- — Чанбин останавливается, хватая Феликса за руку и тем самым заставляя остановиться. Чанбин поворачивается к нему лицом и стягивает шапку со своей головы, взъерошивая волосы рукой. Феликс задерживает дыхание, стараясь не покраснеть, когда Чанбин наклоняется ближе к нему, надевает шапку на голову Феликса и натягивает ее до закрытых ушей. У Чанбина язык чуть высунут в уголке рта, и Феликс едва не давится от такого собственной слюной. Чанбин делает шаг назад и оглядывает Феликса с головы до ног. На его скулах и кончиках ушей проступает румянец, и Феликс не может сказать, от холода это или от чего-то еще, но Чанбин прикусывает нижнюю губу и тихо говорит: — Хорошо выглядишь. — Я- Э-э- — заикается Феликс. Он чувствует, как по щекам разливается тепло. Он на месте ёрзает, неловко стоя посреди тротуара. — Спасибо, хён. — Ага, — кивает Чанбин и засовывает руки в карманы, поворачиваясь вперед. Они снова идут в молчании, но на этот раз от Чанбина исходит странное, беспокоящее Феликса напряжение. — Ты всегда хорошо выглядишь, — говорит Чанбин так тихо, что Феликс почти что не слышит, но все же улавливает и спотыкается. Он смотрит на Чанбина с широко раскрытыми глазами, но тот лишь демонстративно пялится под ноги, а лицо остается нейтральным, за исключением покрасневших кончиков ушей. Феликс сглатывает. — Ты тоже, хён. Это что, флирт? Он что, нравится Чанбину? Феликс не может сказать, но при одной мысли об этом у него в животе начинают порхать бабочки. Ни для кого не секрет, что Феликс находит Чанбина странно привлекательным, его слишком большой нос и слишком маленькие глаза, которые кажутся ему такими милыми, но о каких-либо чувствах он думать не осмеливался. Однако, оглядываясь назад в прошлое, Феликс может в точности сказать, когда начал испытывать что-то такое, и у него как-то тянет внутри живота. Однажды, когда они пили кофе, Чанбин взял ручку Феликса и нарисовал их двоих вместе (ужасно) на бумажной салфетке. Это был неряшливый мультяшный рисунок, со слишком большими головами и слишком маленькими носами, но Феликс помнит широкую улыбку на лице Чанбина, когда он смеялся над запутанной деталью рисунка, и бабочек в животе, наровивших вспыхнуть с новым жаром, который он не чувствовал… очень, очень давно. Чанбин прокашливается рядом с ним, и Феликс готов поклясться, что перестает дышать, когда тот произносит: — Могу я тебе кое-что сказать, и можешь пообещать, что это не повлияет ни на что, что бы это, — Чанбин двигает между ними руками, — ни было? — Конечно, хён, — говорит он, но не смеет поднять взгляд на рядом идущего Чанбина. Он даже не уверен, куда именно они идут, просто следует за Чанбином все это время. Чанбин делает вдох. — По-моему, ты очень милый, — начинает Чанбин и обрывает Феликса, когда тот пытается что-то сказать. — Не надо- просто послушай, ладно? — Феликс кивает, и Чанбин выдыхает, воздух перед его ртом и носом превращается в клубы пара. Глаза закрываются, и Феликс борется с желанием протянуть руку и взять его за локоть, чтобы он ни во что не врезался и не споткнулся. — Ты- — начинает Чанбин, но останавливается, наморщив лоб. — У меня это плохо получается. — Все в порядке, — успокаивающим голосом говорит Феликс. Его сердце бешено колотится — он уверен, что Чанбин слышит это, даже сквозь шум танцующего вокруг них ветра. Чанбин сглатывает, глаза все еще закрыты, он идет вслепую. — Я действительно не знал… что происходит, сначала. Это были странные несколько месяцев. После того, как я встретил тебя, я хотел подружиться, или что-то такое, понимаешь? Но потом- я- блять. Э. Я начал чувствовать- что-то, по-моему, и вроде как, мне захотелось, чтобы наши посиделки в кафе были, как бы, свиданиями. Чанбин останавливается и открывает глаза, глядя на Феликса. — Я был уверен, что был натуралом, пока не встретил тебя, и это звучит действительно клишированно, или- бля- — Хён, — останавливает его Феликс, подходя ближе. — Я бы- я бы с удовольствием. Ну, типа- свидания. И все такое. У них обоих это плохо получается. — Вот как? — улыбается Чанбин, неловкая нежная деталь, которая так и заставляет таять сердце Феликса. Феликс мягко улыбается в ответ. — Да. Они переглядываются мгновение, пока Чанбин не бормочет застенчивое «хорошо», и они снова идут в тишине. Феликс не осмеливается заговорить, боясь испортить атмосферу — то ощущение одновременного зимнего холода и жары, словно от лесного пожара, пускающее странную дрожь по феликсовой спине. — Не хочешь зайти ко мне? — говорит Чанбин все еще уязвимым голосом. Феликс на самом деле не видел эту его сторону, мягкую и открытую. — Хорошо.

7 ДЕКАБРЯ В КОТОРОМ ФЕЛИКС УМИРАЕТ

Метафорически, конечно. Это вроде как, 2 часа ночи, или около того. Они развалились на матрасе Чанбина. Его комната маленькая и скудно обставленная, у старшего есть собственная квартира с тех пор, как он окончил школу. Матрас лежит на полу, каркаса кровати не видно. К стене рядом с ним подключен ноутбук, а под ним — зарядка для телефона с мобильником Феликса. Комната немного освещена, и есть что-то ещё — за исключением небольшого комода у стены с наполовину выдвинутыми ящиками и свисающей с краев одежды. Феликс поднимает камеру, делая еще один снимок, и видит, как Чанбин отрывается от телефона и смотрит в камеру. Феликс смеется и фотографирует, как забавно хмурится Чанбин и смеется, глядя обратно вниз на свой телефон. Феликс фоткает пару раз подряд, когда Чанбин снова смотрит на него из-под ресниц, а затем качает головой, его плечи двигаются с тихим смехом. Феликс опускает камеру, покусывая губу и постукивая пальцем по кнопке спуска затвора. — А ты симпатичный. Чанбин стонет, падает обратно на кровать, роняя телефон и закрывая руками лицо. — Заткнись, боже мой- — Привыкай, — дразнит Феликс, снимая камеру с шеи и кладя ее рядом с матрасом. Потом немного пододвигается, садится, скрещивая ноги, и игриво пинает Чанбина ногой. Тот перестает стонать и смотрит на Феликса сквозь щель между пальцами. — Эй, — говорит он. — Ага, — хмыкает Феликс, склонив голову набок. Чанбин сдерживает паузу. — Ты должен пойти со мной на свидание. — Неужели? Чанбин гудит в подтверждение, все еще закрывая руками лицо. (Феликс еще видит румянец, горящий вдоль его ключиц и на кончиках ушей.) — Ну, — улыбается Феликс. — Тогда, наверное, придется. — Черт, да, — ворчит Чанбин и садится, убирая руки с лица. Щеки у него бледно-розовые. Феликс предпочитает это не комментировать. Феликс смеется и смотрит на Чанбина, который еще раз проверяет свой телефон. Чанбин- он не прекрасен, по общепринятым стандартам и все такое, но он привлекателен в своей странной манере. У него высокие скулы, немного великоватый нос, четко очерченный подбородок — Феликс думает, что если бы был словарь со словами «типаж Феликса», фотография Чанбина была бы сразу там. — Сколько времени? — спрашивает Феликс. Снаружи уже темно, только тусклая дымка просачивается через окно в оттенках фиолетового. В комнате Чанбина включен свет, но слабый, и все размыто в желтом и фиолетовом. — Около 2:45, — рассеянно говорит Чанбин. Он выключает телефон и смотрит на Феликса. — Хочешь остаться? Уже поздно, и у тебя нет школы завт- — Да, — слишком быстро выдыхает Феликс. — С радостью. — Круто, — улыбается Чанбин. — Давай я принесу тебе, ну, рубашку для сна, или что-нибудь в этом роде. — Да, — бормочет Феликс. — Круто.

7 ДЕКАБРЯ 6:36PM

групповой чат: фантастическая 4 hyunjinnn Сегодня на фантастической 4: Где Феликс? seungmin! это хороший вопрос он не отвечает на мои сообщения что насчет тебя hyunjinnn Не на мой тоже Разве он не был с этим чуваком Чанбином ? seungmin! !!!!!!! jeongin-ah !!!!!!! hyunjinnn !!!!!!! сынмин!!!!!!!! jeongin-ah !!!!!!! hyunjinnn !!!!!!! seungmin! !!!!!!! jeongin-ah !!!!!!! hyunjinnn !!!!!!!

felix чо

hyunjinnn Он ЖИВ jeongin-ah где ты был хён

felix я остался у чанбина прошлой ночью

hyunjinnn Посплетничаем дорогуши

felix раздражаешь омг

seungmin! ок, но серьезно! что случилось!

felix мы пошли в кофейню минхо

jeongin-ah это че seungmin! кофейня куда я пригласил вас ребята в начале года jeongin-ah ох ок продолжай

felix, а потом было вроде как поздно + мы гуляли

hyunjinnn Ха гей jeongin-ah заткнись нахуй уродец hyunjinnn ПРОСТИ seungmin! феликс просто. продолжай

felix ок так что да мы гуляли и типа он сказал что я всегда хорошо выгляжу и потом я типа ааааа, но не вслух да, а потом он!!! просто типа

hyunjinnn Каким Феликс получает больше комплиментов, чем я??? Кошмар seungmin! хёнджин я не согласен

felix он признался мне и пригласил меня к себе домой и мы ели лапшу и я фоткал его и мы смотрели в поисках немо и ему было все равно что я плачу

hyunjinnn !!!!!!! seungmin! !!!!!!! jeongin-ah !!!!!!! hyunjinnn БРАТАН! seungmin! фелиКС!!! jeongin-ah ааааааАААААА ну все я его одобряю! стоп что значит признался

felix он. сказал что у него чувства ко мне

hyunjinnn !!!!!!! seungmin! !!!!!!! jeongin-ah !!!!!!!

felix да! и я сказал ему что он мне нравится тоже и мы идем на свидание!!!

seungmin! !!! я так рад за тебя феликс:) jeongin-ah когда свидание!!!

felix в следующую пятницу

hyunjinnn Разве это не пятница 13-го

felix почему ты так убиваешь атмосферу

seungmin! неважно это будет потрясно и я так счастлив за вас ребята

felix спасибо я до сих пор не могу. в это поверить

jeongin-ah это так Волнующе ааааа hyunjinnn Я знаю окей Феликс может наконец-то получить свой первый поцелуй

felix хейчу тебя

13 декабря СПОР НА ДЕСЕРТ

— Эй, я внизу, — раздается голос Чанбина по ту сторону трубки. Феликс улыбается и надевает пиджак, оглядывая себя в зеркале в своей комнате. — Окей, я иду, дай мне секунду. Феликс протискивается мимо своих родителей и выходит из их квартиры, крича «до свидания» по-английски своей семье, без всяких объяснений о том, куда идет. Он слышит, как мама зовет его, но только закрывает дверь, не запирая, и быстро проходит мимо лифта, сбегая вниз по лестнице (этому лифту уже лет сто, и спуск до фойе занял бы минут шесть. Феликс живет на пятом этаже. Застревал он в нем около восьми раз и предпочел бы не рисковать прямо сейчас, спасибо большое.) Чанбин убирает телефон от уха, когда встречается взглядом с Феликсом. Небольшая улыбка вспыхивает на лице Чанбина, и он выключает телефон, засовывая его в карман. Феликс останавливается перед ним, тихо выдыхает и улыбается. — Привет, — говорит он. — Привет. — Чанбин шаркает ногами, на секунду отводя взгляд. — У меня не так много денег, так что, надеюсь, что ты не против уличной еды. Феликс более чем не против. Они покупают спиральный картофель***, а аджумма в ларьке дает каждому из них по одному бесплатному, и Феликс заливисто смеется. Они едят свой картофель и гуляют, говоря о том, о сём, и Чанбин взволнованно останавливает Феликса, чтобы купить им хотток****. Еда очень теплая на декабрьском холоде, и пока они смеются и болтают, а еда уже съедена, небо из розового и оранжевого становится темно-синим, звезды мерцают в безоблачном пространстве. — Я хочу бунгеоппанг, — решительно говорит Чанбин. Он заметно расслабляется, нос и щеки покраснели от холода. Он поворачивается, чтобы посмотреть на Феликса, вскидывающего брови. Чанбин кивает. — Давай возьмем бунгеоппанг. — Я не уверен, надо ли говорить, хён, но, — говорит Феликс с тревожной улыбкой на лице. Он теребит молнию на куртке. — Я не знаю, что это такое, я никогда не- — Ты никогда не пробовал бунгеоппанг? — Чанбин выглядит одновременно шокированным и разочарованным. Феликс смущенно ему улыбается. Старший качает головой и встает с насиженной ими скамейки. — Не могу поверить, что ты называешь себя корейцем. Давай, пойдем купим тебе бунгеоппанг. Феликс смеется и хватается за протянутую руку, опираясь на нее, чтобы встать. (Всю дорогу к ларьку с бунеоппангом они не расцепляют рук, не то чтобы Феликс это замечает. Или его это волнует. Неважно.) Оказывается, бунгеоппанг — это такая сладкая паста из красной фасоли в форме рыбки (почему? Феликс не знает). Это удивительно вкусно, говорит Феликс Чанбину. — Знаю, — говорит Чанбин самодовольным тоном. Феликс закатывает глаза. — Ты когда-нибудь пробовал ламингтон? Чанбин морщит нос. — Это что? Феликс широко улыбается. — Когда придешь ко мне домой, я заставлю тебя попробовать ламингтон.

16 ДЕКАБРЯ 11:21РМ

changbinnie hyung что хочешь на рождество спрашиваю для друга

felix да ладно

changbinnie hyung отвечай!!!

felix ничего не хочу!

changbinnie hyung отстой

17 ДЕКАБРЯ ЛАМИНГТОН

Чанбину в конечном итоге нравится ламингтон. Он приходит после своего шоу, последнего до января. Чан и Джисон приходят также, и Феликс только смеется, когда их глаза загораются при виде нового десерта, приглашая и их тоже. Чанбин дуется, но только на секунду, а затем позволяет небольшой улыбке распространиться по его лицу, с негодованием рассказывая о случае с бунгеоппангом. Отец Феликса удивлен, увидев больше двух парней, когда они прибывают в крошечную квартиру Феликса, но широко улыбается, вытирая руки о штаны и слегка склонив голову. — Здесь хватит на всех, — лучезарно говорит он, возвращаясь на кухню. У него в руках тарелка с маленькими шоколадными ламингтонами, а улыбка не сходит с его лица. — Вы, ребята, можете пойти в комнату Феликса, если хотите. — Спасибо, пап, — говорит Феликс и берет тарелку, ведя остальных троих по маленькому коридору в свою спальню. Они легко устраиваются в его комнате, трое других парней усаживаются на его кровати и полу, будто они жили тут в течение многих лет. — Дай… Хочу… — мычит Джисон, перегибаясь через край кровати Феликса и пытаясь ухватить ламингтон с тарелки. Феликс придвигает тарелку поближе к себе и хватает одно пирожное, осторожно откусывая. Чан и Чанбин делают то же самое, а Феликс с любопытством наблюдает, бедро жжет в месте соприкосновения с Чанбином. Все трое смотрят на него, широко распахнув глаза. — Кокос! — говорит Чан с оживленным лицом. — О боже, я помню! — Да, — смеется Феликс, и Чанбин хлопает его по руке. — Это правда вкусно, — говорит он. — Твой папа печет? — Угу, — хмыкает Феликс. — Всегда пёк. Мама вообще не умеет готовить. Джисон смеется. — То же самое. — Он запихивает кусочек ламингтона в рот и игриво улыбается Феликсу. — Итак… — Его глаза бегают взад и вперед между Чанбином и Феликсом, который немного колеблется, румянец окрашивает его ключицы. — Вы двое, да? Ни один из них не отвечает, Феликс смущен, а Чанбин смотрит на Джисона своим испепеляющим взглядом. Чан хихикает. — Я бы никогда этого не заметил. Феликс пожимает плечами. — Я тоже. — Вы, типа, — косится Джисон, отхватывая еще один кусочек на тарелку. — Бойфренды, что ли? Феликс напрягается, но Чанбин отвечает за него. — Конечно. Феликс почти давится своим ламингтоном, заходясь кашлем и заливаясь краской. Другие парни громко смеются, а Чанбин тихо ухмыляется.

25 ДЕКАБРЯ СЧАСТЛИВОГО РОЖДЕСТВА

— Я же сказал тебе ничего мне не дарить! — Да, но ты такой милый, что я просто не смог. — Ты же понимаешь, что я теперь буду буквально жить в этой толстовке каждый день? — Это хорошо. — Я все еще расстроен, ты же потратил деньги- — Нет, это моя. Ну- была. Теперь она твоя. — Я- Ты никогда не получишь это обратно. — Да, в этом-то и смысл. — …Спасибо, хён. — Счастливого Рождества, Феликс.

2 ЯНВАРЯ ОБРАТНО В ШКОЛУ

— Помните, что фоторепортаж должен быть сдан в конце семестра, — говорит профессор Ким, хлопая в ладоши. Он расхаживает по комнате, а весь класс дремлет позади. — Вообще-то, я бы сказал, в конце года. — Он хмурится. — Я правда не помню. Без разницы. Это должно быть в конце семестра, который, — он делает паузу, глядя вверх, как будто что-то подсчитывая в голове, — Если я не ошибаюсь, это меньше чем через две недели. Так что! Феликс вздрагивает на своем месте. Уже почти конец урока, голова кружится, а глаза сухие. Голос профессора слишком громкий для учеников, слишком властный. Феликс внутренне стонет и заставляет себя открыть глаза, чтобы посмотреть на профессора (несмотря на то, что никто другой этого не делает.) — Это значит, что вы, должно быть, уже выбрали фотографии для сдачи. Можете распечатать их на фотобумаге — что, честно говоря, предпочтительнее, но я пойму, если вы не сможете — или разместить в интернете, но не забудьте убедиться, что макет аккуратный! — Профессор останавливается, чтобы взглянуть на часы, и вздыхает. — Конец урока, вы, ребята, можете идти, я полагаю. Пожалуйста, выполняйте задание, ради бога. Как только слова срываются с его губ, класс встает, каждый ученик быстро пакует свои сумки и уходит. Это последний урок, и Феликс перекидывает сумку через плечо, выходя из класса и следуя за потоком студентов в коридоре. Кто-то хлопает его по плечу, и Феликс поворачивает голову, немного испугавшись. Чонин появляется в поле зрения, широко улыбаясь и демонстрируя свои брекеты. Феликс не может не улыбнуться ему в ответ. Позади Чонина появляются нахально ему улыбающиеся Сынмин и Хёнджин. — Пойдешь с нами за кофе? — говорит Сынмин, следуя за Феликсом. — Туда, куда мы ходили в начале года. Феликс колеблется, и Чонин дуется, выпячивая нижнюю губу. — Пожалуйста, хён? — Ага, да, неважно, окей, — закатывает глаза Феликс, и Чонин издает небольшой торжествующий звук, тут же хватаясь за рукав Феликса. Тут пиздецки холодно, и Феликс сильно дрожит, когда выходит из здания школы. Он глубоко закутывается в куртку и натягивает шапку на уши. Когда они добираются до кофейни, дверь плотно закрыта, а окна запотели. На улице тише, чем обычно, вероятно, из-за новогоднего похмелья и раннего январского холода, пробирающего до костей. Феликс дергает дверь, распахивая ее, и удовлетворенно вздыхает, когда теплый воздух и аромат кофейных зерен ударяют ему в лицо. — Вы, ребята, идите заказывайте, я займу столик, — бросает Феликс через плечо и улыбается, когда Чонин показывает ему большой палец. Он оборачивается, глядя на их обыденное место для посиделок, и- Вместо этого там сидят четыре парня. Они бездельничают, закинув ноги на стол и смеясь над какой-то шуткой, пока челюсть Феликса ровняется с полом. — О, привет, Феликс, — говорит один из них, и три других головы оборачиваются на него. Феликс растерянно улыбается. — Привет, Чан-хён. Чан улыбается, и Феликс кивает, поворачиваясь в поисках стульев, но другой голос останавливает его. — Ага. — Феликс снова поворачивается к ним лицом, стараясь не покраснеть, когда Чанбин смотрит на него. — Почему бы тебе просто не подвинуть сюда несколько сидений? Мы не против. — Принеси три, — говорит Джисон. Феликс хмурит брови. — А почему только три? — Потому что, — фыркает Джисон. — Я уверен, что Чанбинни-хён не будет против поделиться с тобой. — Чёрт, придурок, — говорит Чанбин сквозь зубы, пиная Джисона. Феликс подавляет смешок. — Я просто принесу четыре, спасибо. — Он тащит четыре кресла, один за другим, и помещает их в круг, теперь состоящий из восьми кресел. Феликс вздыхает и плюхается на стул рядом с Чанбином, совершенно не замечая, как их ноги прижаты друг к другу. Он поднимает глаза, отвлекаясь от разговора между Джисоном, Чаном и другим парнем. — Уджин-хён? — Феликс неверяще смеется. Уджин отворачивается от двух других и мягко улыбается. — Привет, Феликс-а. — Я не знал, что ты… — Феликс жестикулирует руками в сторону остальных трех парней, которые в это время пытаются понять, как долго Джисон сможет пить свой горячий кофе, прежде чем полностью обожжёт свой рот. — Знаю этих придурков? — смеется Уджин. — Да, я подружился с Бинни, а потом он просто так и смог от меня избавиться. Ещё я пел на нескольких их треках. Вроде как, бэк-вокал. Угу. — Это так круто, хён, — Феликс вскидывает брови. — Я тоже иногда пою, но типа- читаю рэп. Также. Не знаю, я правда не увлекался музыкой так много. Я скорее паренек-фотограф. Уджин угукает в тот момент, когда трое друзей Феликса возвращаются с напитками в руках. — Воу, воу, что за тусовка, — говорит Хёнджин с кофе в руках. — Не думаю, что мы, как бы, как следует познакомились с вами, ребята, да? Вы те парни, которые выступают на улице? — Ага, — говорит Чан. — Я- — Стой, — говорит Хёнджин. — Я хочу попытаться угадать. Окей- — Ты, должно быть, Чан, — вмешивается Чонин, указывая на Чана. — Ты похож на австралийца. Феликс-хён говорил о другом австралийце, которого он встретил. Чан смеется, бросая взгляд на Феликса, который смущенно опускается на свое место. — Да, это я. — А ты… — Сынмин щурится в сторону Джисона. — Ты представился на одном из концертов как J.One, верно? — Джисон кивает, и Сынмин угукает. — Джисон? Джи- — Джисон, — говорит тот через смех. — Я Джисон. Сынмин кивает, а затем Чонин широко ухмыляется. — А ты, должны быть- — Чанбинни-хён, — произносит Хёнджин фальшивым фальцетом, взмахивая ресницами. — Боже, так классно! Чанбин смотрит на него с пустым лицом, а затем на Феликса, который только плечами жмет, пытаясь скрыть яростный румянец на кончиках ушей. Уджин представляется им, трое друзей Феликса тоже, и довольно скоро все они смеются и разговаривают, будто все они старые друзья. Феликсу, если честно, немного странно наблюдать такое — три его школьных друга разговаривают с его почти-что-бойфрендом и его друзьями-рэперами, а также с репетитором Феликса, сидя и попивая вместе кофе. — Эй, ты в порядке? — Чанбин говорит тихо, наклонившись к Феликсу через подлокотник его кресла. Феликс поворачивает голову, и понимает, что они близко, так близко, что носы оказываются в дюйме друг от друга. Феликс не двигается. — Да. Я в норме. — Уверен? — В словах Чанбина есть доля беспокойства, и Феликс мягко улыбается, угукая в подтверждение. Уголок губ Чанбина дергается вверх. — Эй, — говорит он, склонив голову набок, все еще низким голосом, чтобы быть услышанным через окружающую их болтовню. — Хочешь остаться на ночь? — Да, — выдыхает Феликс, улыбка растягивается на его лице. Момент нарушает громкий и режущий слух голос Хёнджина: — Они так близко друг к другу, воу- — Какого хуя, — говорит Джисон. — Какого хуя, это вообще разрешено- — Давайте не будем цитировать вайны, спасибо, — говорит Уджин, но с улыбкой на лице. — Но мне нужно в библиотеку, уже поздно. — Да, мне все равно надо домой, — вздыхает Чан. Кофе уже давно забыт, пустой и холодный, на столе в центре кольца из их кресел. Конечно же, снаружи быстро темнеет, и бариста по имени Минхо, позволяющий 3RACHA выступать снаружи, уже очищает соседние столы. Хёнджин, Сынмин и Чонин встают. — Это было весело, — говорит Сынмин. — Вы, ребята, классные. — Ага, — говорит Чонин, поднимая кулак. — Давайте как-нибудь повторим. — Конечно, малыш, — мягко смеется Чан, и Феликс не может не улыбнуться тому, как они все чертовски мягки по отношению к самому младшему из их компании. — Пойдешь с нами? — спрашивает все ещё сидящего Феликса Хёнджин. Феликс смущенно улыбается. — Э-э- я собирался остаться сегодня у хёна. — Он подчеркивает свои слова кивком в сторону Чанбина, лениво придерживающегося левой рукой. Хёнджин противно посмеивается и говорит что-то о предохранении, но затыкается под напором Сынмина, который хватает его за запястье и тащит прочь из кофейни. Через некоторое время они все расходятся, Уджин уходит, а затем и Джисон с Чаном, оставляя Феликса и Чанбина убирать кресла по своим местам. К тому времени, как они добираются до дома Чанбина, уже темнеет. Город освещен тусклыми огнями из окон квартир и светофоров, тошнотворно желтые уличные фонари отбрасывают танцующие тени на кирпичные стены. Они идут чуть вразнобой, слегка замерзая и переплетая руки в слишком большом кармане чанбиновой куртки. Ночь выдается мирной и безмятежной. На ужин у них чашка рамена, Чанбин настаивает на том, чтобы приготовить что-нибудь для Феликса. Когда они пробираются в комнату Чанбина, Феликс дразнит его за зеленую плюшевую игрушку на его кровати, на что Чанбин только что-то невнятно бормочет в свою защиту. Лежа на животе перед чанбиновым ноутбуком на матрасе, они едят, болтают, а на фоне играет какой-то фильм, будто он даже не включен. Феликс отводит взгляд, а затем натыкается на глаза Чанбина, чуть сверкающие в приглушенном лунном свете из окна — прямо как во время его выступлений. — Хён, — говорит Феликс, допив бульон со дна своей миски. Он ставит её на пол рядом с матрасом, упёршись подбородком в ладонь, и смотрит на Чанбина, который только гудит в ответ. — Я запутался, хён. Чанбин хмурит брови на слова Феликса. — В смысле? — Ну, — Феликс хмурится, глядя на складки простыни на матрасе. — Ты мне очень нравишься, хён. И, как бы, когда Чан-хён и Джисонни спросили, встречаемся ли мы, ты сказал «Конечно». Но, — Феликс замолкает, собираясь с мыслями. — Ты- ты сказал, что тебе никогда не нравились парни или что-то такое. Ты натурал? Что вообще происходит? — Феликс воздерживается от вопроса кто мы такие, и вместо этого пытается передать съедающие его изнутри мысли, при этом не звуча клишированно или что-то в этом роде. Глупо спрашивать его об этом, но- Чанбин прокашливается. — Я тебя сейчас поцелую. — Хорошо, — выдыхает Феликс, а затем Чанбин наклоняется над своей теперь пустой миской рамена, откладывая ее на пол, и обхватывает лицо Феликса одной рукой, мягко соединяя их губы вместе. Феликс отвечает немедленно, губы двигаются в такт губам старшего в поразительно синхронной манере. Чанбин проталкивает язык между губ Феликса, и тот пищит от удивления, когда они отстраняются, позволяя Чанбину облизать губы. Становится менее слащаво и более голодно, Феликс притягивает Чанбина за рубашку, а затем нависает над ним. Затем судорожно цепляется за его талию, поддерживая себя локтями по обе стороны от его головы. Чанбин спускается вниз, всасывая кожу на шее Феликса и проходясь языком под ухом, и Феликс не может ничего с собой поделать, желая умереть прямо на месте от такого, а затем сжимает кулаки на рубашке Чанбина. — Хён, — выдыхает Феликс, когда Чанбин слегка лижет участок кожи прямо рядом с предыдущим. — Хён. — М-м, — гудит Чанбин где-то поверх кожи Феликса, вдыхая его запах, а затем прижимаясь к его челюсти новым поцелуем. Феликс рвано выдыхает, заикаясь, и отстраняется с хриплым смешком, чтобы посмотреть Чанбина. Он весь растрепанный, волосы взъерошены под хваткой ладоней Феликса, губы красные, блестящие и припухшие. Глаза широко раскрыты, щеки залиты краской, а дыхание и сердцебиение чуть сбиты и нерегулярнее, чем обычно. Он выглядит прекрасно в размытых тонах бледного лунного света, льющегося из окна. Феликс проводит языком по нижней губе. — Блять, встречайся со мной, хён. — Хорошо, — ухмыляется Чанбин в ответ и притягивает Феликса за затылок, чтобы поцеловать снова.

17 ЯНВАРЯ ПАДЕНИЕ: ФОТОРЕПОРТАЖ

Феликс получает пятерку за свой фоторепортаж. С 17-го января наступает конец семестра, и Феликс сдает свой фоторепортаж. Получает высокий балл, а профессор объявляет классу, что его работа является чуть ли не лучшей из тех, что он видел за годы преподавания в средней школе. Видите ли, фоторепортаж Феликса рассказывает историю. Он показывает парня, будто застывшего во времени, говорящего в микрофон в теплых тонах сентября. Он показывает его с закрытыми глазами и поднятой рукой, читающего строчку куплета с жаром и в безумном темпе, горящем вдоль и врозь фотографии. На ней изображен тот же самый парень, но уже в другой одежде, снова читающий рэп, а глаза смотрят прямо на зрителя, он словно рычит в дикой манере. Он показывает парня, стоящего посреди улицы. Он выглядит зажатым, лицо пустое, глаза смотрят вперед. В ушах наушники, руки глубоко засунуты в карманы куртки, капюшон поднят, шапка низко надвинута на лицо. Его окружает холодная аура, как и всю фотографию — люди обходят его стороной, словно течение реки обтекает камень. Он показывает парня с кофе в руках. Его лицо как-то мягче, но все еще настороженно. Окна кофейни запотели, снаружи снуют люди с шарфами, надвинутыми на лица, но парень выглядит так тепло, глаза выглядят тепло. Он показывает парня с уличной едой в руках, свет падает от соседнего ларька с подсвеченным оранжевым тентом. Глаза опущены, и он слегка улыбается, лицо снова мягкое, хотя и не полностью беззащитное — просто мягкое и счастливое, какое бывает, когда ты действительно не против быть там, где ты есть. Он показывает их общие моменты — парень смотрит на звезды; или же его губы дергаются вверх в едва уловимой улыбке с одуванчиком волосах; или же его руки, когда он что-то записывает своем маленьком блокноте. Парень идёт вперед, тихо спит, глядит в камеру со снежинками на ресницах. Наконец, он показывает парня, запутавшегося в своих простынях рано утром. Его спина обнажена, лицо уткнуто в белую наволочку, все размыто в бледных и безмятежных тонах. Утренний солнечный свет плавно очерчивает провалы и изгибы его плеч и позвоночника, кожа гладкая и смотрится просто безупречно, волосы на голове растрепаны, укладываясь в подобие тёмного ореола. Хоть его лица и не видно, можно догадаться, что оно лишено какого-либо напряжения или морщинок — просто гладкое и умиротворенное. А Феликс обнаруживает, что Чанбин научил его падать, и он не изменил бы этого ни за что на свете.