If I Get High

Мяться у обшарпанной двери дешевого мотеля стало для Энди своеобразным ритуалом. Он часто позволял себе медлить минут 5 минимум прежде, чем зайти внутрь. И никто бы даже не мог предположить, что в голове внешне невозмутимого парня роится столько противоречивых мыслей в такие моменты. Энди не знал, что можно настолько сильно себя презирать. Он всегда был тем, кто веселит людей, старается относиться к ним если не доброжелательно, то хотя бы терпимо. И такого отношения он старался придерживаться и к своему «я». Но потом все испортил один-единственный человек, и Энди пришлось научиться ненавидеть. В первую очередь самого себя. За чувства, которые он испытывал к тому, кому они совершенно не сдались. Бирсак помотал головой. «Перестань, ты все равно не сможешь ничего изменить». Как обычно разум говорил одно, а сердце - другое. Это начинало безумно изматывать, выжимая из парня последние остатки сил. Ему удалось собраться с духом лишь спустя какое-то время, и он наконец отворил дверь в номер. Немного спертый воздух, скромно обставленная комната, аромат мужского одеколона - все было до боли знакомо. Причина всех его бед преспокойно лежала на двуспальной кровати и молчала. Энди сразу понял, что сегодняшний вечер отличается от всех предыдущих. Как правило, стоило Бирсаку войти в комнату, как на него тут же налетали со смазанными поцелуями, чередующимися грязными словами, а иногда и несильными ударами. Его заваливали на кровать с целью жестко отыметь. Не было никаких прелюдий и нежностей. Лишь грубый бесчувственный секс. Но сегодня все иначе. Оливер даже не повернул голову в его сторону. Он просто лежал с закрытыми глазами и размеренно дышал. Энди с опаской подошел к Сайксу и, помедлив, прилег рядом. Однако тот продолжал молчать, и Бирсак боялся нарушить тишину. Так они пролежали минут 20, пока Оливер не привстал и не наклонился над лицом музыканта. Энди по привычке зажмурился, готовясь к худшему. К его удивлению, вместо страстного поцелуя и следующего после него продолжения, произошло лишь едва уловимое прикосновение губами к губам. Потом Оливер потянулся к его шее, и Энди подумал, что именно на этом моменте тот его укусит, и все повторится так же, как и обычно. Но его ожидания не оправдались. Оливер невесомо поцеловал его, пощекотав своим дыханием кожу и вызвав море мурашек по телу, и нежно прижался к Энди. Бирсак предположил, что это все лишь жестокая шутка Сайкса, которому внезапно захотелось поиграть с его чувствами. Энди решил поддержать игру. Он вкладывал все, что не мог сказать, в поцелуи и прикосновения, стараясь сдержать дрожь от переполнявших его чувств. Бирсак задыхался от нежности. Ему казалось, он вот-вот взорвется, подобно пробудившемуся вулкану. Он выцеловывал татуировки на теле Оливера, вдыхал запах кожи, зарывался носом в волнистые волосы. Впервые Сайкс не перекидывал всю инициативу на себя. Впервые он именно отдавал, а не брал. И это было очень странно. От такой податливости парня внутри Энди все плавилось. Он сходил с ума от взгляда каре-зеленых глаз, которые сегодня выражали не привычные злость и агрессию, а какую-то небывалую мягкость. Словно загипнотизированный, Энди вглядывался в эти два омута, стараясь постичь их глубину. И он ощутил, как полностью проваливается, падает туда, где нет дна. — Оли... - в те моменты, когда лицо Сайкса на секунду смягчалось и он начинал казаться более уязвимым, Энди не упускал попытки заговорить. Обсудить все, что происходит. Но Оливер всегда, словно сорвавшийся с цепи пес, вымещал на нем злость криками и угрозами или же втрахивал его в кровать так грубо, как только мог. Но сейчас парень, дернувшийся от немного настороженного голоса Бирсака и звука собственного имени, просто позволил себе положить голову ему на колени, так что Энди запустил пальцы в спутавшиеся волосы и начал медленно перебирать непослушные пряди. В данный момент он совершенно не знал, чего ожидать, и боялся сделать следующий вдох. — Я уже очень давно влюблен в тебя, – признался Сайкс, тут же закрывая лицо руками. Энди никогда прежде не слышал от этого парня хоть одного приятного слова. И поэтому совершенно потерял дар речи, пребывая в состоянии полнейшего шока. – Я так сильно попал, Бирсак, вляпался в это по уши. И абсолютно не имею понятия, что, блять, сделать с собой... чтобы это прекратить. «Ты что, опять под кайфом?», – захотелось спросить брюнету, но он не дал себе это сделать. — Прости, если ты тоже что-то чувствуешь, – продолжил Оливер, избегая взгляда своего оппонента, – но эту связь надо оборвать, пока все не зашло слишком далеко. Однако было уже поздно, и оба это давно знали. Они попросту не могли позволить себе любить друг друга. В любом случае от общественности не укрылись бы их отношения, которые тут же перетянули бы все внимание на личности двух парней и их личную жизнь, а не на творчество музыкантов и его посыл. Музыка перестала бы иметь значение, что стало бы сокрушительным ударом для обоих. — И что же нам с этим делать? – затаив дыхание, спросил Энди. — Я не знаю, чёрт, я больше ни в чем не уверен, – потерев переносицу, пробурчал Оливер и снова поднял свои волшебные глаза, переполненные различными эмоциями, на Бирсака, – я знаю только одно. Я просто не хочу, чтобы этот момент когда-либо заканчивался. Бирсак поцеловал Оливера в лоб, чувствуя, как от этих слов у него сладко защемило где-то в области сердца. — Я тоже. До самого рассвета «двое закадычных врагов» разговаривали по душам и целовались. Примечательно то, что в их речах и прикосновениях не было абсолютно никакой пошлости, как бывало раньше, когда они пьяные или под кайфом встречались в мотеле и проводили вместе ночь. Наутро, выходя из номера, они долго не могли распрощаться. Солнце путалось в их волосах, свежий ветер приятно обволакивал тело. Но пальцам двух влюбленных все же пришлось разомкнуться. Оливер и Энди повернулись друг к другу спиной и быстро разошлись в разные стороны. Каждый из них догадывался, что это не конец. Следующая встреча - лишь вопрос времени. Но хватит ли им терпения и сил, чтобы дождаться ее? В этом уже никто не был уверен наверняка.