Несказанные слова

Это очень непривычно: гулять с тобой под яркими лучами солнца. Не укрываться от прохладных капель дождя под твоим ярким розовым зонтиком с сердечками и не ловить минуты наслаждения, идя как можно близко – зонт ведь не такой большой. Не обсуждать предстоящую совместную миссию, дела Фантом Лорда или то, как Редфокс вновь побуянил и вновь остался безнаказан. И самое главное – не пытаться вызвать на твоем лице улыбку. А зачем? Ты и так по-детски мило вышагиваешь рядом, рассказывая о своей жизни в Фейри Тейл, при этом как-то восторженно улыбаясь. И где-то глубоко в душе мне обидно. Как бы я не старался, меня ты в лучшем случае одаривала лишь призрачным подобием улыбки. Даже с тем же Гажилом у тебя были более близкие отношения, хотя со стороны вместе вы смотрелись странно. Этакие, старший брат-садист и младшая сестра-мазохистка. Уж прости. Но это правда. Это солнце меня раздражает. Я привык к твоему дождю, привык к тому безразличному кукольному взгляду, привык к твоей апатии. Наблюдать за твоим отстраненным от спешащей жизни видом стало для меня физической необходимостью. И сейчас ты лишаешь меня этого, словно медленно убиваешь, взамен даря новое наслаждение – наблюдать за невероятно яркой тобой, живой, не принимающей отданную или назначенную кем-то роль, а создающей собственную, ту, которая угодна именно тебе. Я ведь всегда любил тебя, всё в тебе. Старался уберечь от всего, от тебя самой, от самого себя. От чувств, которые ты бы, наверняка, не смогла принять, боясь разрушить ту хрупкую, словно хрусталь, нить между нами. Испугалась бы, что я тоже не выдержу вечные тучи и лужи, и ты вновь потеряешь близкого тебе человека. Хотя звучит это больше как оправдание моей извечной трусости. И за эту трусость я поплатился, поверь. Чем-то, что преследовало меня куда навязчивее, чем твой дождь тебя. Вечные дожди ничто, по сравнению с вечными упреками собственного сердца. Сердца, которое никогда не почувствует ответных чувств и не будет биться в унисон с сердцем любимой. Вспомни: к кому ты приходила, когда тебя бросал очередной парень, не выдержавший испытания твоим дождем? Кому утыкалась в плече и плакала, без конца, давая волю закрытым на замок чувствам? Тогда я чувствовал, что между нами есть хоть что-то отдаленно напоминающее связь, которую мне так хотелось иметь с тобой. А сейчас нет даже этого. Сейчас ты открыта всем и это гнетет меня, заставляя где-то в глубине души злиться на тебя. Неужели ты настолько была зациклена на своих страданиях, что совсем не замечала моих? Тогда ты просто эгоистка, любимая сестрица Джу. А знаешь ли ты, что я был на грани безумия, когда услышал, что ты пропала вместе со своими новыми друзьями? Нет, и никогда не узнаешь. Никто не посмеет сказать тебе, как я тогда страдал. И лишь дождь, который был свидетелем моего помутнения и который назойливо напоминал о тебе, мог бы поведать тебе обо всем, не боясь моей кары. Однако ты не станешь слушать его, как слушала раньше. Но ты вернулась, стоило мне опрометчиво решить, что жить без тебя становится проще, чем было изначально. Ты известием, ненадежным слухом ворвалась в мою жизнь, но я знал, что это правда, не ждал подтверждения, чувствовал, как душа вновь разрывается на части от осознания, что ты жива и тебе хорошо без меня, что ты нашла мне замену. Понял – мне суждено страдать еще долго, очень долго за то, что скрывал от тебя свою любовь. Да, у меня есть невеста и я хочу вас познакомить, хоть и понимаю, что идея, мягко говоря, не весьма удачная. Ведь она и всё, что меня с ней связывает, - лишь подделки. Интересно, когда ты увидишь мою невесту, в твою голову закрадется мысль, что она безумно на тебя похожа и лишь является твоей заменой? Конечно нет. Ты слишком наивна теперь, чтобы видеть в чем-либо скрытый подтекст. И мне хочется моей катаной медленно убить этого отмороженного, который так небрежно относится к тебе. Который раздраженно бурчит себе что-то под нос и нехотя обнимает тебя, когда ты буквально бежишь к нему на встречу, желая поскорее оказаться в этих самых, отчасти брезгливых, объятьях. Лепечешь что-то радостно, а улыбка всё не сходит с лица, становясь лишь ярче, затмевая мне само солнце. Но улыбка эта принадлежит не мне, и от осознания этого и моей незначимости для тебя, становится горько. Однако, я и дальше продолжаю играть роль хорошего давнего друга. Не могу не поддаться соблазну и не посмотреть на тебя так, как давно хотелось – нежно, бережно, словно укрыть от грязи всего этого мира и сохранить; вложить в этот взгляд всю ту боль, что ты неосознанно мне причиняла и продолжаешь причинять, но не с желанием как-либо навредить, ведь эта боль так желанна, ведь я не могу иначе. Бросив напоследок бредовую банальную фразу о том, что мне уже пора и что мы еще встретимся, уйти, оставив тебя в полном недоумении. Мы ведь планировали пройтись по всему городу. Не люблю врать, особенно тебе, Джувия, но лучше мне уйти. Но даже в этой лжи есть доля правды: мы обязательно встретимся еще, пусть только этот ледяной маг куда-нибудь запропаститься, на задание, например. Лишь бы больше не помешал нашей прогулке. Смешанные чувства не дают мне придти в себя, даже спустя приличное количество времени: я и рад, что ты, наконец, счастлива, и ненавижу тебя такую, ненавижу за то, что счастлива не со мной… за то, что не смог сказать самого главного и уже никогда не осмелюсь сказать. * * * В одном из домов, наслаждаясь в тишине обществом друг друга, сидели в обнимку двое магов. Джувия желала как можно крепче прижаться к любимому, еще не до конца веря, что это не очередной её сон или мечтание. Вот только от Фуллбастера исходила какая-то странная, немного даже отталкивающая аура. – Грей-сама, вы чем-то недовольны? – поднимая на него лазурный взгляд, в котором виделось непонимание и даже, в некоторой степени, растерянность. Недоволен? Это мягко сказано. Он просто раздражен. Этот Тотомару слишком много себе позволяет, как для друга, пускай и близкого. И если экс-элемент думал, что Грей не заметил, каким взглядом он одаривал его Джувию, то у него явно котелок не варит. Похоже, тугодумие – болезнь всех огненных магов, отметил про себя маг-созидатель, ухмыляясь. Но тем не менее, Фуллбастеру это все очень не нравилось. Лион, Тотомару… Уж слишком много парней вертится вокруг Локсар. Хоть бери и дома её запирай, и не выпускай никуда. И это еще она ревнует его к любой особи женского пола в районе десяти метров, испепеляя их взглядом. – Не то чтобы, – нагло соврав, подбирая слова для разговора, брюнет провел рукой по её плечу, успокаивая себя и бушующие мысли, – просто тебе не кажется, что твой друг немного странно себя вел? – ожидая её реакции, наконец спросил он. Обладательница необычного цвета волос приподнялась немного, поднимая голову с плеча парня, на котором ранее так хорошо её устроила, заглянула в темные глаза, пытаясь понять настроение их обладателя, затем понимающе улыбнулась. – Легкая влюбленность Тотомару-куна к Джувии давно прошла, у него и невеста уже есть. К тому же Джувии важно лишь чтобы Грей-сама её любил. Грей-сама ведь любит Джувию? – щеки немного покраснели, придавая её лицу тот легкий детский шарм, который невероятно притягивал и очаровывал, отведенный в сторону взгляд – ведь не смогла бы спросить иначе. А Грей лишь вновь ловит себя на мысли, что прекрасно понимает всех, кто оказался под чарами этой волшебницы. Вот только на его добро он рот разевать не позволит, нет. Не ответил ничего на поставленный вопрос, только молча отпустил девушку-дождь, встал с насиженного места и ушел куда-то. А Локсар с беспокойством проводила его взглядом, прикусив губу и размышляя: не ляпнула ли чего-то, чего не следовало бы. Буквально через минуту её обожаемый Грей вернулся, правда с чем-то в руке. «Чем-то» оказалась повязка. Присел напротив девушки и, стараясь не делать резких движений, дабы не напугать и без того ничего не понимающую Джувию, завязал глаза, попутно наклоняясь ближе и шепча на ухо: – Думаю, мне стоит проучить тебя, если ты все еще сомневаешься в ответе, – обжигая кожу дыханием, заставляя её покрыться мурашками даже от мимолетных и невесомых прикосновений, целуя тонкую шею, притянул её к себе.