***
Девушку Асланбек заприметил еще прошлым летом на рынке в станице Курской. Совсем юная, с большими голубыми глазами и толстой пшеничной косой, она продавала домашний козий сыр и молоко. Сначала он, конечно, обратил внимание на крепкую, пышную грудь под дешевым ситцем в цветочек, на гибкую шею и изящные руки с коротко остриженными ногтями — словно у врача. Но, попробовав ее сыр, он на какое-то время даже забыл о существовании самой девушки. Такой же сыр — нежный и пряный, тающий на языке, делала его мама. Уже пятнадцать лет со дня ее смерти он не ел подобного сыра. Он тогда купил все, что оставалось, и пообещал заезжать еще, получив в довесок очаровательную улыбку хорошенькой торговки. Несколько месяцев он приезжал в Курскую исключительно за сыром, всякий раз покупая все, что у нее было на продажу. С самой девушкой он перебрасывался разве что парой реплик, пока однажды она не попросила подождать у прилавка — разменять купюру. — Что-то ты, парень, к Настеньке зачастил, — обиженно сказала пожилая торговка, сидящая за соседним прилавком. — А я, между прочим, сыр лучше нее делаю. — А она сама его делает? — удивился Асланбек. Он был уверен, что такой молоденькой девчонке разве что родители разрешают торговать. Куда ей самой такой чудесный сыр сотворить? — А кому ж еще ей делать? Она ж сирота. Мать ее уж года два как померла. Раньше они вместе торговали. А теперь Настенька все сама. — Ну-ка, мать, дай и твой сыр попробовать, — сказал Асланбек и, сам не зная зачем, купил еще головку сыра — вкусного, но совершенно непохожего на материнский. — Расскажи мне еще про Настю. Где она живет, замужем ли? — Да ты, я смотрю, всерьез пристраиваешься, — засмеялась торговка. — Где живет не знаю, а мужа у Настеньки нет. Одна она осталась, как Клавдия померла. Когда девушка вернулась со сдачей, Асланбек, сам от себя не ожидая, спросил: — Вас ведь Настей зовут? — Да, — улыбнулась она. — А вам зачем? — Просто, чтобы знать. Встречаемся мы часто, а я даже имени вашего не знаю. А я Асланбек. Хочу у вас большую партию сыра заказать. Сколько сможете сделать? — Ну… — она замешкалась, видимо подсчитывая — Килограммов двадцать, наверное. Вы за опт скидку хотите? — Не надо мне никакой скидки, — возмутился Асланбек. — По полной цене заплачу. Хотите, предоплату вам на карту сейчас скину? — Ну хорошо, давайте, — она полезла в кошелек и протянула ему бумажку с номером карты. Асланбек перечислил ей половину стоимости будущего сыра и оставил свой номер. Спустя неделю он знал ее телефон и номер машины — старенькой Нивы, дышащей на ладан. А еще через месяц и все, что ему смог сообщить дядя Ахмед, служивший в полиции. Звали ее Казакова Анастасия Васильевна. Жила она, как выяснилось, в станице Привольной. Замужем не была. После школы нигде не училась. Отец погиб во время первой войны, мать умерла два года назад. Никаких других родственников не осталось. Круглая сирота. Асланбек решил было, что заполучить необразованную деревенскую девчонку будет легко. И в следующий раз приехал с букетом. Цветы Настя брать отказалась. Все с той же вежливой улыбкой. Сказала, ставить некуда. Отказалась и от шоколада. И от золотой цепочки с подвеской. И от новенького айфона. Асланбек бесился и чувствовал, как его затягивает, словно в омут, желание заставить девчонку подчиниться ему. Два месяца не ездил за сыром, думая, что она расстроится — станет локти кусать, что такого парня упустила. Посылал Саида и Джохара посмотреть — не погрустнела ли Настя, не жалеет ли о своем поведении. Оказалось, что не жалеет и не погрустнела. Все так же торгует сыром и улыбается покупателям. После этого Асланбек решил нагрянуть к ней домой. И обнаружил, что станица Привольная — пустая, вымершая деревня на краю лесничества, а дом, где была прописана Настя — развалюха без двери и крыши. После этой поездки он совсем утратил спокойствие и снова обратился к дяде Ахмеду. Тому понадобилось несколько недель, чтобы разыскать бывшего участкового, в чьем ведении когда-то была Привольная, и выяснить, что Настя с матерью жили не в самой станице, а в лесничестве, вдали от людей. Получив карту с отметками, Асланбек поблагодарил и отправился к отцу за одобрением своего плана.***
— Привет, Настенька, — говорит Асланбек, широко улыбаясь. — Здравствуйте, — отвечает она, и в ее голосе он слышит тревожные нотки. — Подождете минуту, пока я закончу? — Конечно, не торопись, — кивает Асланбек и, довольный, возвращается во двор и закуривает. — Ну что, брат? — Джохар кивает на дверь сарая. — Она? — Она, брат, — отвечает Асланбек, чувствуя, как в крови пузырится радость. Спустя несколько минут Настенька выходит из сарая с полным подойником, закрывает дверь деревянной вертушкой и вопросительно смотрит ему в лицо. — Как вы меня нашли? — ее голос звучит напряженно. — Когда речь идет о любви, — задушевно отвечает Асланбек, — меня не остановят никакие преграды. — Я ведь уже сказала вам, — вздыхает она, — у нас ничего не выйдет. — Ты не хочешь даже попробовать? — насмешливо спрашивает он. — Нечего пробовать, — неожиданно жестко отвечает Настенька. — Между нами не может быть ничего. Ваш сыр готов, сейчас я принесу. С этими словами она скрывается в доме и, спустя какое-то время возвращается с корзиной, в которой лежат обернутые тканью круги козьего сыра. — Вот, возьмите. — Она протягивает ему корзину. — И, прошу вас, не нужно сюда ездить. Я все равно привожу сыр на рынок. — Почему не нужно? — Асланбек забирает у нее корзину, отдает Саиду и кивает в сторону машины. Саид кивает в ответ. — А зачем вам так далеко ездить? Бензин тратить, время тратить. Проще на рынке. Да и мне так спокойнее. — А ты не боишься тут одна? — Асланбек мрачно усмехается. — Лес все-таки. — Я привыкла, — Настя нервно передергивает плечами. — Вам ехать пора. И, пожалуйста, не говорите никому, где я живу. Мало ли… — Вот и я о том же, — серьезно говорит он. — Хватит тебе тут одной куковать. Поехали со мной. У нас в ауле очень красиво. У меня большой дом, речка рядом, козам твоим там хорошо будет. Ты не думай, я не просто так. Я жениться хочу. Отец согласился. — Никуда я с вами не поеду, — решительно отвечает она. — Вам пора. — Ну что ж, — Асланбек вздыхает. — Я хотел по-хорошему. Сейчас ты собираешь свои вещи, садишься в машину и едешь с нами. Не сядешь добровольно — запихнем силой. — Вы не посмеете, — она отступает на пару шагов, и вдруг в ее руке блестит лезвие небольшого ножа. — Никуда я с вами не поеду. — Зря ты это, — улыбается Асланбек. — Думаешь, сможешь от меня защититься этим ножичком? — Уезжайте, прошу вас, — в ее голосе слышны подступающие слезы. — И не подумаю, — он достает из кобуры под мышкой пистолет и, демонстративно медленно, передергивает затвор. Патрон со щелчком досылается в ствол. Похожие щелчки рядом говорят Асланбеку, что Джохар и Саид тоже достали оружие. В глазах Настеньки плещется ужас. — Садись в машину, — почти рычит Асланбек. — Или сама знаешь, что будет. С этими словами он поднимает руку вверх и стреляет в воздух. Выстрел эхом разносится по лесу, заставляя умолкнуть птиц. Гильза с тихим стуком падает на утоптанную землю. Настенька всхлипывает и, вся сжавшись, медленно идет к машине. — Саид, — командует Асланбек, — Смотри за ней, чтобы не убежала. Саид кивает, не убирая оружия, открывает Настеньке дверь, и вслед за ней тоже садится на заднее сиденье. — Джохар, осмотрись тут, — Асланбек чувствует, как его накрывает волной радостного возбуждения. — А я в доме погляжу. Внутри дом выглядит таким же старым, как и снаружи, но очень уютным. В самой большой — в три окна — комнате стоит аккуратно накрытый пледом древний диван. Напротив —обеденный стол с парой стульев, в углу тумбочка с телевизором. Другой угол занимает аккуратно побеленная печка. Три двери ведут в крошечную кухню, спальню и кладовую. Асланбек тщательно осматривает все шкафы и ящики, находит Настенькин паспорт и кладет в карман. Из шкафа он достает несколько платьев, пару туфель и ворох нижнего белья, кидая все в старый фанерный чемоданчик. Поверх складывает найденный на тумбочке у кровати телефон и зарядку к нему. Закрыв дверь на висячий замок, найденный в сенях, он собирается уже отправиться к машине, когда слышит возглас Джохара: — Асланбек, иди сюда! Джохар обнаруживается в еще одном сарае, половина которого занята сохнущим сеном, а другая половина — здоровенной клеткой с тяжелым засовом. Внутри клетки стоит помятый эмалированный таз, на полу валяется драный, вытертый коврик с оленями — в остатках ворса запутались клочки какой-то серо-бурой шерсти. — Похоже, собачка у ее все-таки была, — говорит Джохар, нервно принюхиваясь. — Пахнет странно. Асланбек втягивает носом спертый воздух. Запах и правда странный — тяжелый и мускусный, словно у животного была течка. — Интересное хобби у девушки, — задумчиво говорит Джохар. — Оружия я нигде не видел. В доме нет? — Не заметил. Да плевать, — отвечает Асланбек. — Будет хорошо себя вести, подарю ей винтовку. Пусть на шакалов охотится. Поехали. Они возвращаются к машине. Пока Джохар устраивается на переднем пассажирском сиденье, Асланбек ставит чемоданчик с одеждой в багажник и, сев за руль, заводит мотор.***
Всю дорогу до аула Настенька тихо всхлипывает и обиженно сопит. Когда они сворачивают с трассы на горную дорогу к аулу, она вдруг трогает Асланбека за плечо. — Пожалуйста, отвезите меня назад. Я вас очень прошу. — Не говори глупостей, — благодушно отвечает он. — Через пару часов мы уже поженимся. Будешь жить как королева. — Не надо, прошу вас. — В ее голосе снова слышны подступающие слезы. — Вы очень пожалеете, если сделаете это. — Вот ты глупая баба, — смеется Джохар, поворачиваясь к ней. — Что ты нам сделаешь? Ты сирота. Ни отца, ни матери. Кто за тебя впишется? Да они и не заметят, что ты пропала. А даже если заметят — никто не почешется. Скажут — уехала. Коз твоих мы завтра заберем, если ты о них переживаешь. — Вы не понимаете, — совсем тихо говорит Настя. — Мне нельзя… — Чего нельзя? Замуж? Ты вроде не монашка. Это им нельзя. А если ты насчет того, что жених мусульманин, так ваш Иисус — это наш пророк Иса. Бог у нас один, просто мы молимся по-разному. Асланбек отличный парень, настоящий джигит. Зачем тебе русские ваньки, когда такой человек тебя полюбил? — Мне нельзя с людьми, — еле слышно шелестит ее голос. — Вы не поймете. — Не хочешь с людьми — значит, не будешь, — успокаивающе говорит Асланбек. — Сиди себе на женской половине или вон в горах гуляй. Там тебя никто не потревожит. В ответ раздается жалобный всхлип, и Асланбек раздраженно сплевывает и сосредоточивается на дороге. В аул они приезжают к обеду. В доме Асланбека вовсю готовятся к свадьбе. Снуют туда-сюда женщины, пахнет жареным мясом и свежим хлебом. Крепко держа Настеньку за локоть, Асланбек ведет ее на мужскую половину дома, знакомить с отцом. Хаджи Анвар сидит в кресле с высокой спинкой во главе стола и чистит разобранную винтовку. Асланбек почти силой затаскивает Настеньку в комнату и почтительно кланяется. — Здравствуй, отец, — говорит он. — Я привез себе жену. Ее зовут Настя. — Хорошая девушка, — отвечает хаджи Анвар, оглядев гостью цепким взглядом. — Скромная. Бедра широкие. Легко рожать будет. — Дедушка, — вдруг всхлипывает Настя, — скажите своему сыну, чтобы он меня назад отвез. Нельзя мне здесь. Пожалуйста. — Никак не получится, — говорит хаджи Анвар. — Мой сын тебя украл. Теперь он на тебе жениться должен. Если он тебя назад отвезет — большой позор будет. Ты не плачь. И не бойся. Мы тебя не обидим. Скоро мулла приедет, никах читать. Поженитесь. Потом в ЗАГС съездите. Ступай, к свадьбе готовься. — Спасибо, отец, — Асланбек снова кланяется и волочит Настю на женскую половину. Там он передает ее в руки Асият — сестры отца. Та оглядывает будущую невестку, словно барана выбирает. Щиплет оторопевшую Настеньку за щеку, тычет пальцем в бок. — Ах хороша девка, — шамкает она беззубым ртом. — Сразу видно, работящая. А глаза-то какие! — Тетя Асият, — Асланбек обнимает ее и целует морщинистую щеку. — Вы Настеньку не слушайте. Она будет говорить, что нельзя ей здесь быть. Не понимает своего счастья. Вы уж объясните, чтобы при мулле не ляпнула лишнего. — Не волнуйся Асланчик, все сделаю. — Тетка Асият треплет его по щеке и утаскивает Настеньку за собой, цепко ухватив ее локоть. Асланбек облегченно вздыхает и отправляется в свою спальню, немного отдохнуть. Встать пришлось очень рано, еще до рассвета. А впереди свадьба. Засыпая, он думает о том, какой сегодня замечательный день. Он украл себе невесту, к вечеру он будет женат, Настенька родит ему сыновей, и теперь только он будет есть замечательный Настенькин сыр.***
Просыпается Асланбек от толчка в плечо. Джохар сидит на краю кровати, смотрит насмешливо. — Дрыхнешь, женишок! — улыбается он. — А там, между прочим, мулла приехал. — Который час? — Асланбек подскакивает на постели. — Половина восьмого вечера. Одевайся давай. Мы тебя внизу ждем. Асланбек быстро умывается холодной водой, натягивает расшитую рубашку и спешит вниз, в гостиную, где все подготовлено для никаха. Настенька, как и положено невесте, стоит в углу. На ней свадебное платье, которое Асланбек купил в Грозном. Лицо скрыто под плотной вуалью. Рядом с ней сидит тетя Асият, держит Настю за руку. Видимо, чтобы одернуть, если невеста вдруг заартачится. Гости сидят за накрытым столом и внимательно слушают, как хаджи Анвар беседует с муллой. — Ну что, жених здесь, — отец прожигает его взглядом, пока Асланбек встает рядом с Настенькой. Ох и достанется же ему завтра, за то, что заставил ждать уважаемого человека. — Невеста здесь. Можно начинать. Мулла кивает, раскрывает священную книгу и начинает читать. Асланбек едва слышит его. Сердце колотится, словно хочет выскочить из груди. Он едва улавливает, что мулла задал ему вопрос — берет ли он Настеньку себе в жены перед лицом Аллаха, и отвечает согласием, слегка замешкавшись. Мулла обращается к невесте с вопросом — берет ли она Асланбека себе в мужья перед лицом Аллаха. Асланбек на секунду покрывается холодным потом. Если Настенька откажется — мулла не станет их женить. Краем глаза он замечает, как пальцы Асият сжимают руку Настеньки. Она кивает, соглашаясь, и у Асланбека словно гора с плеч падает. Ему становится легко и весело, словно гашиша покурил. Он едва дожидается конца церемонии и, усевшись за стол, с удовольствием предается трапезе. Спустя час Асланбек понимает, что не в силах больше терпеть. Да и Настенька, кажется, устала. Стоит, вжавшись в угол, словно упадет без опоры. Он просит у отца разрешения удалиться и, взяв молодую жену за руку, тянет ее в приготовленную для нее спальню, полный сладкого предвкушения. Заперев дверь, он выключает свет, снимает с Настеньки вуаль, и едва не вскрикивает от удивления. Ее рот заткнут кляпом из тряпки, а поверх заклеен скотчем. Тетя Асият подошла к делу основательно. Бормоча что-то успокаивающее, Асланбек отклеивает скотч, вынимает у Настеньки изо рта намокший платок, и, не удержавшись, жадно целует ее припухшие губы. — Перестань, — она вырывается из его рук и отходит к окну. — Думаешь, если вы заставили меня выйти за тебя замуж — я буду тебе подчиняться? — Будешь, — уверенно отвечает Асланбек. — Тебе деваться некуда. Ты теперь моя жена и должна меня слушаться. — Ты ничего обо мне не знаешь, — говорит она, нервно обнимая себя за плечи. — Даже не представляешь себе… — Я знаю о тебе все, — перебивает он. — По крайней мере все, что мне нужно знать. Хватит, не дури. Давай я помогу тебе снять платье. — Вот еще! — она раздраженно отворачивается и смотрит в окно. — Я не собираюсь с тобой спать. — Ты, кажется, не поняла, — очень спокойно говорит Асланбек. — Ты моя жена. Мы в этой комнате одни. Дверь заперта, а ключ у меня. Хочется тебе или нет, а спать со мной придется. Или ты мечтаешь, чтобы я взял тебя силой? Я могу. — Только попробуй, — злобно шипит Настенька. — Очень пожалеешь. Асланбек подходит к ней вплотную, крепко берет за плечи, не говоря ни слова, толкает в сторону кровати и падает сверху. Настенька извивается под ним и что-то шипит, словно гюрза, но Асланбеку плевать. Она его жена и должна покориться. Он рывком задирает подол ее платья и сует ладонь между ног, другой рукой удерживая ее руки. На какое-то мгновение она замирает, а потом снова начинает брыкаться. В серебристых лучах лунного света ее глаза кажутся почти черными, а кожа — белее молока. Асланбек нащупывает пальцами тонкую паутинку ее трусов и резко тянет на себя, разрывая невесомую ткань. Настенька выгибается дугой, словно все ее тело сводит судорогой и низко, протяжно стонет. Видимо ей и правда нравится пожестче, успевает подумать он, когда она бьет его лбом прямо в лицо, а потом отталкивает с такой силой, что он отлетает к стене и прикладывается затылком так, что на какой-то миг перестает видеть. Оглушенный, он трясет головой под шорох ее юбок, пытается протянуть руку и поймать Настеньку за подол, но рука не слушается. Сил нет даже на то, чтобы выругаться. Асланбек слышит, как Настенька кружит по комнате, словно зверь в клетке, мечется от окна к двери и обратно. Ему хочется сказать ей, что все это бесполезно, но язык не слушается. Спустя еще несколько мгновений зрение начинает возвращаться. Сквозь застилающие глаза слезы Асланбек успевает увидеть, как Настенька, странно дергаясь, направляется к двери и, словно подпрыгнув, вышибает ее одним ударом. Прежде чем отключиться, Асланбек слышит стук ее каблуков по лестнице и голос Асият. — Куда собралась? — слышит он, а потом проваливается в черное небытие.***
Сознание возвращается к Асланбеку под звук выстрела. Снизу раздаются истошные вопли. Непонятно даже, кто кричит — мужчина или женщина. Снова грохает выстрел, потом еще один. Крик обрывается, захлебнувшись, и наступает тишина. Чувствуя, как по позвоночнику прокатывается ледяная волна ужаса, Асланбек пытается встать и понимает, что ноги его не слушаются. Совсем. Он кое-как подтягивается на руках и опирается спиной о стену. Ощупывая ноги, он понимает, что позвоночник, видимо, не сломан. Прикосновения он чувствует, и даже может немного шевелить ногами. Вот только встать не получается. В голове тугим клубком закручиваются панические мысли. Внизу явно произошло что-то ужасное. Только бы не… Снизу раздается жуткий хруст, а потом глухой утробный рев. Асланбек чувствует, как встают дыбом волосы, а кожа покрывается противными мурашками. Что это? — мечется в голове единственная оставшаяся мысль. Что это? Он перестает дышать, прислушиваясь, и, спустя несколько секунд понимает, что ему хочется завыть от страха — снизу раздаются тяжелые шаги, которые направляются к лестнице на второй этаж. Асланбек лихорадочно оглядывается. Рядом нет ничего, что могло бы послужить оружием. Комната предназначалась для Настеньки, и он позаботился, чтобы ей нечем было разбить окно или выломать дверь, если вдруг она не смирится с браком. Тяжелые шаги приближаются. Асланбек судорожно втягивает воздух и пытается отползти в безумной надежде хотя бы спрятаться за кроватью. Все бесполезно. Ему едва удается сдвинуться на несколько сантиметров, прежде чем шаги останавливаются на пороге спальни. Он зажмуривается, вжавшись в стену, и сидит так долго, прислушиваясь к тяжелому дыханию, что доносится от двери. В ноздри заползает знакомый запах — тяжелый и мускусный. Больше ничего не происходит. Ни шагов, ни других звуков. Только запах и звук дыхания. Не в силах больше этого выносить, Асланбек открывает глаза и захлебывается воздухом. На пороге стоит чудовище из ночных кошмаров — лобастая голова с длинной мордой и острыми ушами покрыта косматой темной шерстью. На мощном загривке и шее шерсть чуть светлее и очень длинная. Мощные передние лапы, вооруженные острыми когтями, свисают почти до земли. Чудовище стоит на задних лапах, почти как человек. С острых, длиной в палец, клыков капает кровь. Чудовище принюхивается и делает шаг вперед. Только тут Асланбек понимает, что странный звук — тонкий жалобный вой, терзающий слух, издает он сам. Он еще сильнее вжимается спиной в стену, словно она может его защитить. Чудовище делает еще шаг. Асланбек заставляет себя замолчать и, завороженный, глядит в глаза приближающейся смерти. Чудовище делает еще шаг и оказывается совсем близко. Его дыхание пахнет кровью. — Мама, — успевает прошептать Асланбек, прежде чем чудовище делает последний рывок и вцепляется ему в горло.