***
Последствия катастрофы оказались ужасными, но все же не слишком. Кто знает, что могло случиться, упади обломок гривусовского крейсера «Незримая длань» на планету целиком. Опознавать было некого и нечего. На удивление, уцелел механический протез правой руки Энакина. Среди обломков усердно работали дроиды-медики и дроиды-аналитики, разыскивая хоть какие-то образцы ДНК, и после титанических усилий подтвердили, что верховный канцлер Республики Палпатин, рыцарь-джедай Энакин Скайуокер и мастер-джедай Оби-Ван Кеноби действительно погибли при крушении. От маленького астромеха R2-D2 не осталось ничего. Корусант еще не успел опомниться от разрушений, причиненных налетом Гривуса, и катастрофа стала лишь очередным звеном в трагической цепи пожаров, обвалов, смертей и увечий, пропавших без вести и оставшихся без крова. Масштаб же ее в политическом плане никто бы не решился предсказать. Сенат пребывал в хаосе. … Ветер — нечастый гость на Корусанте — раздувал плащи двух джедаев, стоящих у места крушения. Высокий темнокожий мастер Винду молча смотрел на искореженные ошметки металла. Длинные уши мастера Йоды уныло поникли, пальцы крепче сжали любимую трость. Еще одно кресло в Совете опустело. Погиб Избранный — тот, кому предначертано восстановить равновесие Силы. Наконец, погиб правитель Республики — а это означает очередной политический кризис, вполне способный вылиться в новый конфликт. — Печально, когда молодые уходят, да, — тихо сказал Йода. — Разве мало мы потеряли молодых за эти годы? — сурово напомнил Винду. — Не вы ли учили нас всех избегать привязанностей? — Прав ты, друг мой. Но именно об этих молодых жалею я. И без Палпатина нелегко Республике придется. Не скажу — «плохо», но «нелегко». — Сейчас всем нелегко. — Винду помолчал. — На «Честности» расшифровали последнее сообщение, которое успел переслать им Оби-Ван. Там сказано, что Дуку погиб, а Гривус сбежал. Йода вновь склонил голову, сожалея и об этой смерти — о смерти падшего во тьму ученика, которого он не сумел спасти. — Отыскать нужно Гривуса. Не закончится война эта, пока на свободе он. — Затем Йода снова умолк, прикрыв глаза тяжелыми веками. Винду ощутил мощное движение Силы. Возможно, престарелый мастер прощался с погибшими рыцарями. Или же… — Почувствовал это тоже ты? — В глазах цвета болотной тины вспыхнул знакомый огонек. Винду потрясенно отступил, проверив свои ощущения. — Мастер… Сила прояснилась… Пелена темной стороны больше не затуманивает ее. — Джедаи недоуменно переглянулись. — Что это значит? Йода поднял голову и вгляделся в печальное дымное небо. — С ними Сила была сегодня, да. — Он обернулся к собеседнику. — Значит это, что погибли ситхи. Что не затмевает больше наше видение темная сторона. Но — не будем поспешных решений принимать. Вернемся в Храм мы сейчас. Саму Силу спросим мы, хм, да.***
Открытие ошеломило всех. Собственно, это сумел ощутить каждый, кто был способен и хоть чуть-чуть обучен использовать Силу. Она вновь была ясна — пожалуй, из ныне живущих джедаев такие времена помнил один только Йода. Но главное открытие ждало впереди. Как же это было давно! Как давно Совет не собирался для принятия решения, не связанного с войной, боевыми действиями или гибелью очередных членов Ордена. Просто объединиться в общей медитации, вместе слиться с Силой, погрузиться во вновь ясные глубины. И увидеть ответы, столько лет лежавшие на поверхности. — То, что Дуку был ситхом, это ясно без слов, — сказал мастер Тийн. — Мы лишь не знали личности второго ситха. Вернее сказать, первого. И теперь выходит, что они оба погибли в один день. — Наша разведка получила доказательства, — заговорил Винду, — что ситх проживает в доме 500 на Республиканской улице. Разве это не подтверждает правдивость слов Дуку о том, что Республика находится под властью ситха? Отчего же мы не догадались раньше? — Как же слепы были мы в своем высокомерии… — печально покачал головой Йода. Потом обвел взглядом весь зал Совета — больше, чем наполовину пустой. — Зато смело сказать можно теперь: Энакин Скайуокер исполнил свое предназначение. Не напрасна была гибель его, как и Оби-Вана. — Возможно, он несколько иначе представлял себе свой путь Избранного, — заметил Аген Колар. — А кто из нас представлял? Туманны пророчества эти. Теперь же рожденный Силой в Силу возвратился. Пусть же пребудут они с нами, как и все прочие, кто погиб.***
Только через две недели после случившегося сенатор Падме Амидала нашла в себе силы выйти из дома. Все это время она просидела, в оцепенении глядя в одну точку, почти без сна, и заставляла себя есть лишь по одной причине. Но самыми страшными для нее были первые дни, первые часы, первые минуты после того, как она узнала. Узнала о том, что его больше нет. «Энакин, Энакин, как я буду без тебя? Как наш бедный малыш будет расти без отца? Я так ждала тебя, так надеялась… О, почему судьба так жестока! Если это сама Сила отняла тебя у меня, так будь она проклята за это!» Рядом постоянно ныл С-3РО. Да, бедняга тоже пережил горе — гибель R2. Сперва Падме сунула ему денег на курс масляных ванн, лишь бы убрать докучливого дроида с глаз долой, — ей никого не хотелось видеть и слышать… кроме того, кого ей больше не увидеть и не услышать. Но ведь Трипио был творением Энакина, а, значит, нес в себе отпечаток его личности, частичку его души — совсем как она сама сейчас. Ей довольно было присутствия рядом товарища по несчастью, пусть даже дроида, но речь ему она позаботилась отключить. Падме не было дела до того, что война закончилась, что лидеры сепаратистов были схвачены на далекой планете Утапау, а чудовищный генерал Гривус пал в бою с джедаями. Не было дела до смятения, охватившего Сенат: ожидались выборы нового канцлера. Кто-то предлагал кандидатуры Бейла Органы или Мон Мотмы; оппозицию возглавили приспешники Палпатина — Дориана, Пестаж и прочие. Мас Амедда держал нейтралитет, хотя явно рассчитывал примкнуть к стороне победителя. Звучный и уверенный голос сенатора Амидалы оказался бы очень ценным в этой борьбе, но увы — у нее не было сил даже говорить. И все же однажды она поняла, что время пришло. Нельзя было больше молчать, скрываться, лгать. Скоро ее положение станет видно всем, и это породит ненужные и непристойные слухи. Ни к чему осквернять память погибшего мужа, бросать тень на героя. Пусть это нелегко, но правду придется открыть — тому, кто должен ее знать.***
Не без трепета Падме вошла в небольшую комнату в Храме джедаев, куда ее проводил один из падаванов. Она не разглядела лица мальчишки, не заметила обстановки — ничего. Только приятный теплый полумрак и внимательные зеленоватые глаза собеседника. Падме села и расправила складки пышного одеяния, скрывающего живот — пока скрывающего. Ребенок заворочался… нет, дети — странно было думать о двойне, она лишь вчера узнала об этом на осмотре у дроида-медика. Она сложила руки на груди и принялась незаметно поглаживать живот. — Я сочувствую вам, мастер Йода, — тихо начала Падме. — Сожалею о гибели мастера Кеноби… он был достойным рыцарем и просто хорошим человеком. И… — усилием воли она заставила себя произнести это имя, — о гибели Энакина Скайуокера. — Благодарю вас, сенатор Амидала, — ответил престарелый джедай. — Мы говорим: «Нет смерти — только Сила». Но от боли потери не всегда спасает это нас. Падме опустила голову, не зная, что ответить. Слезы вновь навернулись на глаза, и пришлось бороться еще и с ними. — Не только затем пришли вы ко мне, сенатор, чтобы сочувствие выразить, — мягко подтолкнул Йода. — Я… не знаю, с чего начать, мастер Йода. Пожалуй, начну с главного. — Глубокий, тяжелый вздох. — Мне очень стыдно за то, что я столько лет обманывала вас… и весь Орден джедаев. Ведь я была женой Энакина. Йода прищурился, уши его развернулись в стороны, но он ничего не сказал, лишь по своему обыкновению хмыкнул. Падме приняла это за знак продолжать. — Мы поженились три года назад… после Джеонозиса, когда Энакин сопровождал меня на Набу. Все эти годы мы очень редко виделись, но старались держать наши отношения в тайне, ведь он — герой войны, Избранный, то есть… был… — Как Падме ни старалась, слезы потекли сами собой. Пока она плакала, древний мастер-джедай молчал, лицо его ничего не выражало. Возможно, новость потрясла его. Или же он безмолвно осуждал своевольного рыцаря… если вообще можно осуждать того, кто уже не в силах ничего изменить. — Велика боль потери вашей, сенатор Амидала, — заговорил вдруг Йода. — Но, скажу я вам, не пустым словом было Избранный. Исполнил Энакин предназначение свое. — Йода умолк, размышляя: сказать или нет? «Оби-Ван бы сказал», — отчего-то пришло ему в голову, словно дуновение Силы. И он продолжил: — Тайну открою вам я, сенатор. Ситхом, что мы искали, что за всей этой войной стоял, канцлер Палпатин был. Падме потрясенно уставилась на него. Хорошо. Сейчас ей, как никогда, необходимо отвлечься от печальных мыслей. — Сами сперва не поверили мы, но Сила вразумила нас. Как и другие доказательства, что раздобыли мы. Йода кратко поведал Падме о том, как республиканской армии удалось обнаружить Гривуса благодаря перехваченному сообщению с планеты Утапау. Оно так и осталось без ответа. А послано оно было прямиком в кабинет верховного канцлера — очевидно, Гривус не знал, что Палпатин и Сидиус — одно лицо. — Понимаете вы, сенатор, — закончил Йода, — что никто знать об этом не должен. — П-понимаю. — Падме судорожно вздохнула и задумалась, как бы перейти к нужной теме. — Я слышала, что в Сенате неразбериха, и вы, наверное, спросите, почему я сейчас не там, а здесь, у вас, но… Понимаете, мастер Йода, случилось то… словом, очень скоро все всплывет, вся правда про нас с Энакином. Дело в том, что я жду ребенка… двойню… И мне очень нужен ваш совет, мастер Йода. — Зачем вам совет мой, сенатор? — сказал Йода, чуть помедлив. — Знаете сами вы, что делать. — Знаю. — Несчастная опустила голову. — Но не могу. — Сильны вы, сенатор Амидала. Настоящий воин вы. Храброй королевой были вы, честным и справедливым сенатором были вы. Теперь же доброй матерью стать должны вы. — Йода протянул короткопалую руку, прислушался. — Да, двойня у вас. Мальчик… и девочка. Вам решать, кто из них по стопам отца пойдет, а кто — по вашим. — В этом и дело, мастер Йода. Я не могу решить. — Велика Сила в Энакине была, мощно в детях его проявится она. Не заставляю я вас. Подумать лишь прошу, время есть еще. Падме долго молчала. Потом вытерла слезы и подняла голову. — Вы правы, мастер Йода, я подумаю. Наверное, я слишком много забочусь о себе и никак не желаю понять, что для сына Энакина не будет лучшей судьбы, чем стать таким же, как отец. Но с обоими я не смогу расстаться. — Никто вас не просит об этом. — В улыбке Йоды светилась вековая мудрость — и затаенная боль: скольких он потерял за свою долгую жизнь? — Подумать я вас прошу. На все воля Силы. — Благодарю, мастер Йода. — Падме поднялась. — Не стану вас задерживать, у вас сейчас наверняка немало хлопот. — Всегда у старого Йоды найдется время для вас, сенатор. — Теперь улыбка была почти лукавой. — Да пребудет с вами Сила. Падме попрощалась и вышла. Уселась в спидер, привычно поправила одежду, и руки задержались на животе. «Мальчик и девочка. Люк и Лея Скайуокер». Дети вдруг отчаянно зашевелились в животе, но не тревожно, а радостно — как будто им было дано видеть и чувствовать больше, чем ей. Как будто их коснулась чья-то ласковая невидимая рука. Смерти нет — есть только Сила.