Часть 1
18 августа 2019 г. в 00:45
#1
Автоматная очередь всаживается в стену в пятнадцати сантиметрах от Наташи, едва не задев руку, и девушка тихо чертыхается на родном языке. Уворачивается от пуль и подбегает ближе, резко ударяет боевика ногой по голове с размаху. Автомат падает на пол, и Наташа, оттолкнув его в сторону, снова бьет со всей силы.
Буквально в паре метров от нее Стив отбивается от трех боевиков, а в дальнюю дверь забегают еще полдюжины. Наташа хватает первый попавшийся под руку предмет — им оказывается кусок перил, которые Роджерс сломал своим щитом, — и ударяет противника по затылку. С тихим стоном он покачивается, собираясь упасть, и Романофф хватает его за шкирку. Готовится защищаться тяжелым телом от нацеленных на нее автоматов, но вдруг стена позади боевиков взрывается, и их засыпает обломками, давая фору.
— Спасибо, Барнс, — благодарит Наташа кинувшего гранату Баки.
— Всегда рад, мэм, — отвечает он, в шутку отдавая ей честь.
Наташа улыбается ему, но на нее вдруг бросается все это время сидевший под столом работник базы. Гораздо ниже и мельче боевиков, в обычной штатской одежде, он выпрыгивает практически из ниоткуда, и Романофф, недолго думая, уворачивается от удара и толкает его в окно.
— Наташа! — кричит Стив, когда стекло бьется, и тело с криком летит вниз. — Его-то зачем, он был без оружия!
— Все произошло по естественным причинам, — беззаботно отвечает шпионка, слыша в микронаушнике хриплый смех Барнса.
Его в поле зрения уже нет — видимо, пошел зачищать следующий этаж, а по лестнице снизу на них прутся и прутся вооруженные до зубов боевики.
— Ты скинула его вниз! — возмущается Стив, перекрикивая шум выстрелов. — Из окна!
— Ну так а я что сказала? — Наташа запрыгивает на плечи одного, ногами ударяя другого. — Гравитация естественна.
Двое здоровых мужиков набрасываются на Романофф сзади, пытаясь освободить товарища, но щит Роджерса, брошенный в них, описывает в воздухе полукруг и сбивает обоих с ног.
— Наташа! — Стив снова включает свой напутственный тон. — Убийство не ответ на все!
— Конечно, — подключается Бартон, отстреливаясь от нападающих где-то снаружи. — Убийство — это вопрос.
Наташа заламывает сильную руку противника за его спину. Выхватывает из его руки нож и втыкает в его же бедро, спрыгивая обратно на пол.
— Ответ — «да».
Стив снова собирается что-то возразить, но не успевает. Потолок над ними расходится трещинами и обваливается, и Наташа, перекатившись по полу, едва не оказывается под завалом. Тяжелый кусок приземляется рядом с ней, сильно задевая плечо, и Романофф, выхватив из поясной кобуры пистолеты, принимается палить сквозь дыру в потолке.
— Сдохните уже нахер, ублюдки сраные! — кричит она по-русски, стреляя с обеих рук.
Динамик микронаушника едва не разрывается от смеха Барнса, и Стив растерянно озирается.
— Я не понял, — говорит он, поднимая щит с пола. — Бак, что она сказала?
— Сказала, что желает этим ублюдкам скорейшей смерти, — переводит Барнс, усмехаясь и, судя по сбившемуся дыханию, отбиваясь от кого-то.
— Так, Романофф, не выражаться! — приказывает Капитан, и все по усталому выдоху понимают, что Наташа закатывает глаза. — И не выкидывать людей в окно. Баки, проследи, я наверх!
Стив убирает щит за спину и с разбегу прыгает в дыру в потолке, а Наташа тихо смеется.
— Баки, проследи, — поддразнивает она.
В динамике снова слышится хриплый смех вперемешку с тяжелым дыханием.
— Глаз от тебя не отведу, — обещает он, судя по звуку, впечатывая кого-то прямо в пол.
Магазин одного из пистолетов пустеет, и Наташа, несколько раз безрезультатно пощелкав курком, кидает его в голову нападающего на нее боевика. Удар приходится прямо в лоб, и мужчина падает, сбитый с ног, а шпионка перехватывает его автомат и открывает огонь.
— У меня чисто, — говорит она, когда остается единственным стоящим на ногах человеком на этаже, и осматривается по сторонам. — Кэп, поднимаюсь к тебе. Бартон, что у тебя?
— Стрелы кончаются, а враги — нет, чтоб их всех! — отвечает Клинт и вдруг вскрикивает.
Сначала Наташе кажется, что связь почему-то оборвалась, но на деле оказывается, что слышно все, кроме голоса лучника.
— Бартон, ты как? — зовет Наташа, но в динамике тишина. — Бартон?!
Воздух свистит, грохот выстрелов разрезает тишину.
— Бартон подбит, — сообщает голос Сэма Уилсона, и сердце Романофф пропускает несколько ударов.
#2
Когда Клинт просыпается, он уже, обработанный и перебинтованный, лежит на койке в башне Мстителей. Накрытый покрывалом и с кислородной капельницей в руке, открывает глаза и тут же встречается взглядом с Романофф.
Губы девушки растягиваются в довольной улыбке.
— Очнулась наконец наша Спящая Красавица, — говорит она, складывая руки на груди. — А я уж думала, целовать тебя придется.
— Не дождешься, — хрипит Бартон и заходится кашлем.
Наташа фыркает, усмехаясь.
— Ты думал, я на себя намекаю? — Девушка поднимает бровь заговорщически. — Уилсон уже весь извелся, пока ты без сознания был. Может я о нем говорю.
Клинт смеется и снова громко кашляет несколько раз, положив ладонь на простреленную грудь. К счастью, пуля не задела ничего жизненно важного — только край легкого, но его уже успели оперативно подлатать, и теперь полное выздоровление — вопрос всего лишь пары дней.
Чуть приподнявшись на койке, Бартон осматривается по сторонам. Цепляется взглядом за сидящих поодаль Барнса и Уилсона, но ничего не говорит. Осматривает капельницу в руке, сердечные показатели на мониторе и, удостоверившись, что будет жить, откидывается обратно на жесткую подушку.
— Кейс забрали? — спрашивает он, вспомнив о цели миссии. Наташа кивает, улыбаясь, а Бартон вдруг поднимает глаза на нее. — Стой, мне показалось или вы везли меня сюда на скорой?
Романофф озадаченно хмурит брови.
— Нет.
— Подожди, Нат, но я отчетливо помню, что слышал сирену, — говорит Бартон серьезно, и удивляется еще сильнее, когда Наташа заливается смехом.
— Это Уилсон кричал.
Бартон не сдерживает смешок и морщится от саднящей боли в груди. Где-то метрах в десяти со стула вскакивает Сэм и недовольно смотрит в их сторону.
— Я волновался и не собираюсь за это извиняться! — возмущается он. — Я вообще-то крови боюсь!
Наташа хохочет еще громче, уже держась за живот, Клинт с трудом пытается не смеяться, но когда даже Барнс усмехается, не выдерживает. Все трое сыпятся, пока Уилсон что-то громко доказывает на заднем фоне, Романофф вытирает слезы из уголков глаз.
— Ладно, красавица, спи, — говорит она, легонько сжимая ладонь Клинта, и отстраняется. — Тебе нужно восстанавливаться, у нас впереди много работы.
— Лучшая, блять, работа на свете, — фыркает Бартон саркастично, сжимая руку Наташи в ответ.
В голове мелькает мысль о том, что, будь здесь Роджерс, тут же приказал бы следить за языком, и девушка усмехается. Выходит, оставляя Бартона одного, и глубоко вздыхает, разминая уставшую шею и потирая ушибленное на миссии плечо, перебинтованное и обколотое лидокаином.
Действительно, думает она, спускаясь в гостиную, «лучшая» работа в мире. И платят за неё тоже прекрасно — вечно кто-то недоволен и никто никогда не скажет «спасибо».
Когда она подходит к дивану, Старк лежит на нем и выглядит до жути уставшим. Тихо глубоко дышит, положив ладонь на лицо и прикрыв глаза.
— Тони, — обращается к нему Наташа, подходя ближе и складывая на груди руки. — Что с тобой?
Ее брови озадаченно хмурятся, а Старк устало вздыхает.
— У меня эта сраная... головная боль, — на одном дыхании стонет он, морщась. — То приходит, то уходит... это просто невыносимо!
Наташа сочувственно поднимает брови, уже намереваясь заботливо предложить ему таблетку и стакан воды, но ее мысли перебивает голос Стива.
— Не выражайся, — подсказывает он Старку из-за спины Романофф, и проходит мимо, направляясь к кухне с довольным видом.
Тони закатывает глаза, поворачиваясь набок.
— А вот и она.
Наташа давит смешок и собирается уйти, но Стив возвращается с кухни и несколько раз откашливается, привлекая внимание. Останавливается в дверном проеме, который ему почти как раз, и смотрит с высоты своего роста с таким лицом, словно вот-вот объявит что-нибудь воистину великое.
Тони тихо стонет что-то вроде «господироджерсебтвоюмать» и закрывает лицо ладонью.
— В последнее время я все чаще замечаю, что нашей команде не хватает дисциплины, — своим любимым напутственным тоном старого ветерана начинает он, и где-то позади прислонившийся к стене Барнс уже зевает. — Дисциплина необходима для качественной и эффективной работы в команде. Поэтому первым шагом я предлагаю внедрить новое правило.
Достав из-за спины пустую литровую банку, Роджерс с довольным лицом ставит ее на стол. Прямо пропорционально его восторгу растет удивление Наташи, но шпионка лишь поднимает бровь.
— И что это? — спрашивает она недоверчиво.
— Это банка, — отвечает Стив.
Наташа закатывает глаза, вздыхая.
— Делать с ней что? Помидоры в нее закатать?
— А, нет. — Несмотря ни на что, энтузиазм Роджерса не угасает. — Это штрафная банка. В нее нужно кидать по доллару за каждое произнесенное вслух ругательство. За очень крепкое — два. И как идейный вдохновитель этой инициативы я буду лично следить за порядком.
— Роджерс, что за д... — вздыхает Наташа, хмуря брови, но замолкает, когда Стив протягивает ей банку. — Дивная идея, — цедит шпионка через зубы и уходит на кухню.
Оставшийся лежать на диване Старк стонет, что, видимо, умер и попал в Ад.
#3
Барнс сидит за кухонным столом с чашкой горячего кофе в руках и смотрит шоу, для которого даже не нужно включать телевизор. Это вам не новости Би-Би-Си и даже не «Доброе утро, Америка!», нет. В этот раз все гораздо круче, а если выражаться более конкретно, то произошло следующее:
Стив сидел со своим завтраком и спокойно читал газету, где на первой странице был заголовок о предвыборной кампании Хиллари Клинтон, когда Тони одним-единственным предложением умудрился сбить этот локомотив с пути. Баки не понял, что произошло, и почему все случилось так быстро, но уже через секунду Роджерс вскочил из-за стола и начал читать Старку лекцию о важности демократического процесса.
Оказалось, Тони, зайдя, вскользь бросил что-то вроде «кстати, я не голосую». И понеслась.
— О, опять они за свое, — усмехается Наташа, опускаясь на стул рядом с Баки и вытягивая ноги.
Барнс переводит на нее заинтересованный взгляд.
— В смысле — «за свое»?
— А, ты не знаешь? — Наташа нагло делает несколько глотков кофе из его чашки и наклоняется к его уху. — Тони придумал фишку: доводить Стива до ручки, нажимая на его патриотичные чувства. Что он, собственно, сейчас и делает.
Баки тихо смеется в кулак, краем уха слушая возмущения Роджерса. Не на шутку выйдя из себя, тот чуть ли не кричит на Тони, что тот должен подавать гражданам собственный пример и всегда ходить на выборы, ведь голос каждого необходим для сохранения правового порядка в государстве. Старк из последних сил держит каменное лицо, а Беннер в углу тихо посмеивается, смотря то на него, то на секундомер в своей руке.
— А он что делает? — спрашивает Барнс, кивая в его сторону.
Наташа заговорщически улыбается.
— Засекает время, — объясняет она и снова отпивает кофе из его чашки. — Выигрывает тот, кто заставит Кэпа возмущаться дольше всех. Тони даже специальный трофей для этого сделал.
— И у кого трофей сейчас? — интересуется Баки, уже едва сдерживая смех.
— У Бартона, — смеется Наташа. — Пару недель назад он как-то ухитрился убедить Стива, что не платит налоги. Беннер тогда засек рекорд в сорок три с половиной минуты.
Барнс смеется в голос, качая головой. Понимает, что за столько лет не изменилось абсолютно ничего, и что он совершенно не имеет никакого желания их останавливать. Стив кипит, Тони едва не сыпется, а в кухню заходит уже немного восстановившийся после пули Клинт и, коротко махнув рукой, тянется с чашкой к кофемашине.
— Поставь на место, — даже не смотря в его сторону вдруг говорит Романофф, и Бартон осекается.
— Что? — удивляется он, обернувшись.
Наташа недовольно цокает языком.
— Это моя чашка. Поставь где взял.
Лучник смотрит на нее вопросительно, хмуря брови, но по лицу шпионки видно, что она останется непреклонна.
— Какая тебе разница, Нат? — удивляется он, но все же ставит на полку и берет другую.
— Послушай меня, воробьиный клюв... — начинает Романофф, еле сдерживая улыбку.
Барнс давится кофе и кашляет, смеясь, а Бартон моментально вскипает. Едва не ставит чашку мимо столешницы и складывает на груди руки, хмурясь.
— Какой я тебе нахрен воробьиный клюв? — переспрашивает он почти по слогам.
Наташа ехидно ухмыляется.
— Ох, прости, пингвиний хвост...
Барнс стучит кулаком по груди, почти задыхаясь. Стив где-то на фоне дожимает Тони аргументами о вреде абсентеизма.
— Вот же жопа! — возмущается Клинт. — Пингвины даже не птицы толком! Я Соколиный глаз, Наташа, Соколиный!
— Что ты сказал, петуший хрен?
— Романофф, блять!
— Не выражаться! — кричит заведенный Стив, резко оборачиваясь. — Доллар в банку!
Беннер наконец не выдерживает и смеется в голос. Наташа заливается громким смехом, держась за живот одной рукой и отбивая протянутую Баки «пять» другой. Клинт непонимающе смотрит то на нее, то на Стива и, махнув рукой, фыркает.
— Да ну вас нахер обоих! — с досадой бросает он, уходя с кухни, но Роджерс преграждает ему путь и протягивает банку.
— Два доллара, Бартон!
— Так, полегче, Капитан Истерика, — успокаивает его Тони под громкий хохот Наташи.
Фонд сквернословия имени Роджерса пополняется на пару баксов. Клинт уходит выпускать пар на стрельбище, так и не выпив кофе. Старк все-таки взрывается, сворачиваясь пополам от смеха, и только один Стив не понимает, что происходит.
#4
Когда Барнс заходит в гостиную с ноутбуком, Наташа и Стив оживленно спорят. Как, в принципе, почти всегда, он даже начал уже понемногу к этому привыкать. Но на этот раз замешаны еще и копошащийся рядом с какими-то чертежами Клинт, и сидящий пока что молча Сэм, и Баки становится интересно. Он садится в кресло напротив, открывает крышку ноутбука. Прислушивается и долго не может понять, о чем речь, но когда в одном предложении сталкиваются слова «убийство» и «Кеннеди», все становится на свои места.
— Этого не могло сделать ЦРУ, — вещает Стив серьезным тоном, — не могло, понимаешь, Нат? Да, он развязал два кризиса, но ЦРУ бы не убило за это президента страны!
— Да почему ты так в этом уверен? — удивляется Наташа, всплеснув руками. — Разве мало примеров из истории?
Стив недовольно хмурит брови.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Подожди-подожди, — подключается Уилсон, вставая со своего места, — а почему ты думаешь, что это работа ЦРУ? Это был какой... шестьдесят третий год? Отношения с СССР были тогда не очень, может это КГБ?
Наташа, цокнув языком, закатывает глаза. Вздыхая, поджимает пухлые губы.
— Это не КГБ, умник, — говорит девушка.
— Почему ты так в этом уверена? — передразнивает ее Уилсон с усмешкой, за что получает осуждающий взгляд.
— Потому что я, черт возьми, работала на КГБ и знала бы, если бы это было так.
— Нат... — напоминает Стив и, не давая девушке возразить, протягивает банку.
Наташа едва не рычит, бросая в нее очередную монету, которых набралось уже на честных пол-литра. От нее лично там долларов двадцать, наверное, она уже счет потеряла. А все чертов Роджерс со своей правильностью!
Пока Клинт, изредка поддакивая, строит цифровую модель в перспективе, чтобы рассчитать траекторию выстрела, Стив снова пускается в размышления о том, что ни одна из американских структур не заказала бы своего президента. Уилсон дискутирует с ним, по-прежнему нажимая на версию с КГБ, а Наташа устало садится за стол, закинув на него ноги.
Вдруг Стив оборачивается, вскинув брови.
— А ты, Бак? — спрашивает он, смотря на друга.
Баки поднимает голову, отвлекаясь от статьи в Википедии, которую читал все это время.
— Что?
— Как думаешь, кто убил Кеннеди?
Барнс чешет затылок, опуская крышку ноутбука.
— Я думаю, — говорит он, чувствуя на себе взгляды трех пар глаз и изрядно смущаясь, — я думаю, это был я.
Тишина в комнате повисает такая, что шум улицы за окном кажется оглушающе громким. Баки растерянно смотрит на вытянувшиеся от шока лица друзей, взволнованно переводя взгляд от одного к другому. Боится, что они будут его осуждать, и хочет сказать что-то, но слова застревают где-то в горле.
К счастью, Уилсон первый нарушает тишину.
— Ну, скажем прямо, президентом он был таким себе, — говорит он, с усмешкой пожимая плечами.
Барнс наконец облегченно выдыхает, хотя даже после слов Сэма в комнате вновь воцаряется молчание. Смотрит на Наташу, озадаченно изучающую цифровую модель, построенную Клинтом, и ждет, когда она обернется.
Изумрудные глаза шпионки проводят линию от предполагаемого места выстрела до цели, и она тихо выдыхает:
— Ебучий случай...
Стив вновь придвигает к ней гремящую мелочью банку.
Наташа поднимает на Роджерса недовольный взгляд. Хотя нет, недовольный — слишком слабо сказано, потому что кулаки девушки уже сжимаются до побеления костяшек, а в глазах полыхает такой огонь, что любой дракон из сказок позавидовал бы.
Наташа смотрит на Стива с остервенением. Очередное ругательство едва не слетает с языка, но она держится. Поджимает губы, не отводя от Роджерса испепеляющего взгляда, нащупывает в кармане стодолларовую банкноту и гневно заталкивает ее в банку.
Шпионка поднимает банку на уровень глаз и трясет ей перед лицом Кэпа так, что монеты звенят, и губы ее растягиваются в ехидной улыбке.
— Я покупаю себе абонемент на сквернословие, — говорит она, с шумом ставя банку на стол и толкая ее Роджерсу. — Так что на абсолютно законных основаниях могу послать тебя сейчас на хер.
Стив недовольно поджимает губы, а Баки тихо смеется в кулак, наблюдая за Наташей влюбленными глазами.
— Опасная, — усмехается Уилсон, провожая ее взглядом.
— Я одновременно напуган и возбужден, — тихо говорит Барнс себе под нос, улыбаясь.
#5
Когда Барнс заходит на кухню и видит там мирно сидящую с книгой Наташу, он радуется и огорчается одновременно. Радуется — потому что это уже стало естественной реакцией его организма на Романофф. Огорчается — потому что за тем же обеденным столом сидит Уилсон. На него у Баки тоже уже выработалась определенная реакция, но назвать ее положительной язык не повернется.
Услышав его шаги, Наташа на секунду поднимает голову. Смотрит на него, коротко приветливо улыбнувшись, и снова обращает взгляд к книге. Уилсон, конечно, тоже заметил его присутствие, но обозначать это не считает нужным. Так и сидит, листая что-то в телефоне и нарочито шумно потягивая через трубочку свой сок.
Баки подходит к столу, собираясь сесть рядом с Наташей, но видит ноги Сэма, вальяжно закинутые на стул рядом с ней, и останавливается на секунду. Смотрит на них, потом в его лицо и выдавливает из себя самый дружелюбный тон, на который только способен:
— Не подвинешь ноги?
— Нет, — холодно отрезает тот, даже не подняв глаз.
Барнс обходит стол, садится на место напротив Романофф и, улыбнувшись вдруг пришедшей в голову идее, смотрит на Уилсона максимально осуждающе.
— Наташ, — обращается он к девушке по-русски, косясь на Сэма краем глаза, — а ты знаешь, как варить борщ?
Шпионка отрывается от книги. Поднимает на него удивленный взгляд, вскинув брови, и растерянно кивает.
— Ну да, — отвечает она так же по-русски. — Это не так сложно, на самом деле. А почему ты так странно смотришь на Уилсона?
Услышав свою фамилию в разговоре на незнакомом языке, Сэм тут же поднимает голову, моментально отрываясь от телефона. Барнс усмехается, отводя от него взгляд и тут же поворачиваясь к Наташе.
— Я притворяюсь, что мы обсуждаем его и говорим о нем гадости между собой, — признается он, и губы Романофф тут же растягиваются в ехидной улыбке. — Итак, в борщ обычно добавляют картошку?
Наташа, как он и ожидал, охотно подыгрывает, тоже метнув взгляд на Уилсона через плечо. Тот заметно нервничает и уже ерзает на стуле, настороженно хмуря брови, и Барнс с трудом держит непоколебимое выражение лица.
— Да, конечно, мелко нарезанную кубиками, — говорит шпионка, а когда в дверном проеме показывается высокий силуэт Роджерса, порядком ее доставшего, улыбается еще шире и наклоняется над столом, понижая тон, будто хочет сообщить что-то секретное. — Тогда я притворюсь, что говорю тебе что-то про Стива. А ты вообще пробовал борщ? Я могу сделать как-нибудь, если захочешь.
Стив, собиравшийся лишь прихватить бутылку воды из холодильника, останавливается у стола. Озадаченно поймав на себе косые взгляды Баки и Наташи, удивляется еще сильнее и вопросительно смотрит на Сэма. Тот пожимает плечами и выглядит еще более растерянным и уже немного взбешенным.
— О чем они говорят, Кэп? — агрессивно шепчет Уилсон, дергая того за штанину. — Какого хера там происходит? Они что, нас обсуждают?
— Понятия не имею, — тихо отвечает Стив, смотря на парочку русскоговорящих засранцев, — но мне это не нравится. И следи за языком. Доллар в банку.
— Да еб... ладно!
Баки ухмыляется, все понижая и понижая тон, словно они не хотят, чтобы их не только поняли, но и услышали. Когда Сэм и Стив начинают говорить между собой достаточно громко, он наклоняется над столом еще ближе к Наташе и заговорщически подмигивает.
— Мне так весело не было года с сорок четвертого, — говорит Барнс, и Романофф незаметно дает ему «пять» под столом.
— А про борщ ты подумай, — усмехается она. — Я действительно его вполне сносно готовлю.
#5.1. Тот самый.
— Стив, — зовет Барнс, поднимаясь из-за стола. Тот оборачивается, вопросительно посмотрев на друга, и согласно кивает, когда тот делает жест рукой. — На минуту.
Баки покидает гостиную и направляется подальше от чужих глаз и ушей. Стив идет за ним, как ни странно, не задавая вопросов, выходит в коридор.
— Что-то случилось, Бак? — не выдерживает он наконец, едва оказавшись на безопасном расстоянии от остальных.
Барнс вздыхает, поджимая губы и облокачиваясь о столик позади себя.
— Не прикидывайся, Стиви,— говорит он, складывая руки на груди. — Ты же сам всегда ругался дай боже — так какого черта? Когда уже закончится этот цирк?
Роджерс усмехается, качая головой. Поднимает голову, смотрит на него самым невинным на свете взглядом щенка лабрадора и разводит руками.
— А, это... У меня есть образ, Бак, — отвечает он безобидно. — И я всегда держу себя в руках. А благодаря этой банке и грязному языку Романофф мы уже почти накопили мне на новый мотоцикл.
Баки вскидывает брови, качая головой и вспоминая, какой на самом деле редкостный хитрюга его друг. Усмехается, отводя глаза, и неожиданно для Стива выбрасывает кулак, легко ударяя его в бок.
— Засранец, — бросает он, вспоминая старые-добрые годы в Бруклине. — Про Наташу так чтоб не говорил больше.
Роджерс потирает ладонью ушибленное место и смеется.
— И что ты мне за это сделаешь, придурок? — поддерживает он, заметив, что тема Наташи Баки задела, и толкает его в ответ.
Барнс уворачивается и блокирует следующий ненастоящий удар, уводя руку Кэпа в сторону, а сам пригинается и по-настоящему выбрасывает кулак вверх, выводя игру на новый уровень. Металл проходится по подбородку Роджерса, шелестя пластинами, и тот отшатывается в сторону, морщась.
— Ну и сучий же ты потрох, — выплевывает Стив, разминая челюсть и готовясь ударить в отместку. — Иди сюда, кусок дерьма, я сейчас надеру твою зимнюю жопу!
Баки улыбается собственным воспоминаниям, где Роджерс был именно такой. Не идеальный Капитан Америка, блюститель порядка и дисциплины, а обыкновенный матершинник Стиви, который каждый раз выдавал трехэтажные конструкции, когда в очередной раз получал по лицу в подворотне.
Однако веселье длится недолго. Стив на секунду забывается и в очередной раз «в шутку» толкнув Баки, делает это слишком сильно. Барнс, не успев сгруппироваться, отлетает спиной на столик, на котором лежит какой-то небрежно оставленный недавно собранный Старком прибор.
Под немалым весом солдата стол опрокидывается, прибор падает, а из уст Роджерса слышится коментарий из разряда «вотжеебанаятрипиздазалупнаяхуйня». Что-то откалывается, что-то отламывается, и, несмотря на попытку Капитана быстренько приладить все на место, прибор пукает дымом, крякает уткой и притворяется мертвым шлангом прямо в его руках.
Барнс потирает ушибленную поясницу, усмехаясь при виде выражения полнейшего смятения на лице Стива.
— Ну давай, инженер-механик девятого поколения, — говорит он, поднимаясь с пола, — внебрачный ты, блять, сын Генри Форда и Рокки Бальбоа. Чини.
Роджерс озадаченно и малость испуганно вертит в руках разрозненные части поломанного прибора.
— А сам-то хули вола ебешь? Помогай.
Баки вздыхает, опускаясь рядом на корточки. Смотрит на две части одной детали и не просто не знает, как было, а даже представить не может, как должно быть.
— Ну попробуй вот эти тут соединить, — говорит он, на что тут же получает от Роджерса укоризненный взгляд.
— Ты в глаза ебешься? — злится тот. — Оно отломилось, а не отсоединилось. Их не соединить теперь, хоть хуем ковыряй!
Барнс озадаченно чешет затылок, в глубине души понимая, что ровным счетом ничего не понимает.
— Тогда попробуй просто воткнуть. Если что, скажешь, что так и было.
Стив злится еще сильнее.
— Ой, съебись, еврей-советчик! — ворчит он. — Соедини, блять, воткни! Инженер хуев! Тебя слушать — анальной девственности лишиться.
Баки тихо давит смех в кулаке, поднимаясь, и встречается глазами со стоящим у двери Старком. Его глаза широко распахнуты, лицо удивленно вытянуто. Увидев, что Барнс заметил его присутствие, он прикладывает палец к губам, чтобы тот молчал, а сам жестом зовет кого-то из гостиной и делает знак тому продолжать.
— Ты сейчас копаться полдня будешь, — продолжает Барнс, одним глазом посматривая на Старка и уже хихикающих за его спиной Бартона и Беннера. — Не ломай, лучше просто отдать Тони.
— Тебя, блять, тормозной жидкостью зачали, что ли? — восклицает Стив, яростно пытаясь приладить отломанную часть. — Он нас выебет и высушит за это! — почти кричит он, поднимая голову. — Обоих...
Когда глаза Роджерса упираются в смотрящих на него Мстителей, его бледные щеки тут же заливает краска. Брюс и Клинт срываются и хохочут в голос, держась за животы. Старк качает головой и громко хлопает в ладоши, всем своим видом говоря «от тебя не ожидал, Капитан».
Наташа на секунду уходит в гостиную и возвращается оттуда с треклятой стеклянной банкой. Демонстративно достает из нее свою смятую сотню. Высыпает монеты на стол, подходит к Стиву и кидает пустую банку прямо в руки, смотря на него из-под ресниц.
— Не выражаться, Капитан, — говорит она, опуская свою банкноту в задний карман джинс. — Доллар в банку!