you did not leave me?

18.05.2006 Сал проснулся от громкого голоса копа, визгливо кричащего «Подъем!», и приподнялся на кровати, с трудом возвращаясь в реальность. Перед глазами все плыло, и парень пару раз сморгнул, пытаясь стряхнуть сонную пелену. Ничего не изменилось, да и не может измениться. Те же серые каменные стены давили со всех сторон, заставляя чувствовать себя как в клетке. Хотя, по сути, так оно и было. Сал уже и не помнил, наверно, каково это — чувствовать себя свободным. Тяжелая дверь захлопнулась, коп встал у косяка, пялясь бессмысленными глазами на Салли. Парню вдруг показалось, что кроме обычной тупой покорности в рыбьих глазах охранника на секунду мелькнуло какое-то удивление, и Сал не мог понять, чем оно было вызвано.  — Вставай, я тут не мамочка тебе, чтобы по полчаса ждать! — огрызнулся Сандерсон, складывая руки на груди. Сал быстро поднялся с жесткой кровати, зная, что спорить — себе дороже выйдет. Охранник запер камеру и повел его, держа руки за спиной, по узкому плохо освещенному коридору к обшарпаной двери подобия ванной, которая была выделена для корпуса смертников. На самом деле, ничего от ванной там и не было — только ряд ржавых умывальников с висевшими над ними старыми зеркалами. Все, кто был в помещении, мгновенно, как по команде, уставились на Салли, и он смущенно посмотрел в пол, не понимая, чем вызвана такая реакция.  — Э, пидорок, ты че, конкурс причесок устроить решил? — пробасил бритый налысо детина, стоящий ближе всего к Салу. — Тогда, чур, я победитель! Остальные заключенные разразились противным хохотом, таким, что Салли невольно пришли на ум гиены из сказки, которую мама раньше читала ему на ночь. Сал взглянул в потрескавшееся зеркало и замер, покачнувшись. Нет. Нет-нет-нет. Этого совершенно точно не может быть. Галлюцинация, судя по всему, коллективная. Кошмарный сон. Параллельная вселенная. В зеркале не он. Сал мог допустить любые варианты, кроме этого. Он даже подумать о таком боялся. «После больших надежд всегда следуют большие разочарования, а у тебя и так их полно.» — повторял он в уме, пытаясь не потерять сознание. «Ты просто не имеешь права на это надеяться.» Но когда он наконец открыл глаза, отражение оставалось все тем же. Оранжевая куртка робы, которую носили все заключенные, слева на груди его личный номер — #081486. Голубые глаза, смотрящие с непониманием и ужасом. Изуродованное шрамами лицо, пусть и не лишенное приятности черт. Волосы. Голубые длинные волосы были заплетены в аккуратную косичку, перекинутую через плечо. 23.06.1999. В комнате Ларри пахло красками и растворителем, а из открытого окна сиренью, которую Лиза посадила в прошлом году. Лампа была выключена, работала только гирлянда, мягко освещая два силуэта на старом диване. Салли лежал головой у Ларри на коленях, смотря какой-то глупый триллер, идущий по телевизору. Хотя, правильнее будет сказать, делал вид, что смотрел. Было и более интересное зрелище — например, глаза брюнета, неотрывно смотрящие в телевизор. Каждый раз Сал задумывался — «А что, собственно, такого в глазах Ларри, что Фишер иногда просто не может от них оторваться?» Сал и сам не мог ответить на этот вопрос. Наверное, для чужого человека в них и правда не было ничего удивительного, но не для Салли. Он мог надолго зависнуть, рассматривая скорее темно-зеленые, чем карие, крапинки в глазах Джонсона и даже думал, никогда не признаваясь в этом Ларри, о том, что их россыпь чертовски похожа на созвездие Стрельца, под которым был рожден Сал. Было так хорошо и спокойно, что Салли, сам того не замечая, прикрыл глаза, думая, как ему, в сущности, повезло в этой жизни. Повезло просто потому, что в ней был человек, с которым он точно хотел бы быть до конца дней, который занимал особое место в его сердце, да что там место — занимал его сердце целиком. Раздумья прервались, когда Ларри, не отрывая взгляда от телевизора, распустил привычные хвостики Салли, перебирая мягкие голубые пряди и пропуская сквозь пальцы распущенные волосы. Сал плотнее закрыл глаза, вдруг ощущая в себе такую нежность, что хотелось прямо тотчас встать на колено и презентовать Ларри кольцо. Сал усмехнулся своим мыслям, представляя выражение лица Джонсона во время этого действия.  — Знаешь, что? Я мечтаю, чтобы ты любил меня до конца дней, — неожиданно хрипло сказал Ларри почему-то срывающимся голосом, опуская глаза на Салли. Предложение повисло в воздухе. Сал, по-видимому, спал, улыбаясь чему-то во сне. А проснулся утром уже на кровати, с удивлением рассматривая две косички, перевязанные резиновыми браслетами, которые Сал точно уже видел. Где? На руке у Ларри. 27.05.2006 Сал расхаживал по камере, меряя шагами узкую темную комнату. Десять шагов туда, десять обратно, вот и весь маршрут. На первом шаге появлялась странная эйфория. «Кроме него, это не мог сделать никто больше, я уверен в этом» — лихорадочно размышлял Сал, до боли кусая губы и теребя край куртки. В конце концов, в камеру не может зайти никто, кроме охранника. Сал фыркнул, представив Сандерсона, стоящего у его кровати и заплетающего косички. На десятом шаге его уже бросало в бездну отчаяния: «Призраки даже не могут покидать место своей смерти, тупой. Или все-таки могут?» По сути, Сал не так уж и много знал о призраках. От противоположных друг другу размышлений голова взрывалась, и Сал тяжело бухнулся на кровать, закрывая лицо руками. «У тебя через неделю казнь, вот и узнаешь все о призраках и их жизни» — нервно рассмеялся Сал, думая, что у него капитально поехала крыша. Поехала крыша, или развилась мания преследования, потому что Сал мог поклясться, что временами он находился в одиночной камере вовсе не один. Он не мог этого доказать, но мог почувствовать. Иногда ни с того ни с сего его накрывало то самое спокойствие и безмятежность, которое он испытывал только с одним человеком в этом мире, и Салли чувствовал себя прямо как в старые времена. А однажды ему показалось (но Сал боялся признаться в этом даже самому себе) что кто-то ласково обнял его за плечи, пока он сидел на кровати, захлебываясь рыданиями и борясь с настолько сильной, что почти физической, щемящей болью в груди. На следующий день все стало еще хуже, хотя куда, казалось бы, хуже, учитывая его положение. Сал проснулся на рассвете сам, накрытый тонким тюремным одеялом, хотя точно помнил, что в истерике отпихнул его перед тем, как заснуть, в угол кровати, если вообще не на пол. 03.06.2006 Утро перед казнью было солнечным. Даже через маленькое зарешеченное окошко в камеру пробивались лучики, и Сал наблюдал за движением пылинок в столбах света. Сал встал, облизал пересохшие губы и подошел к окошку, прислоняясь лбом к холодной стене. Сквозь металлические решетки было видно солнце и далекий зеленый горизонт, и Сал думал, как это все несправедливо. Несправедливо то, что это он сейчас умирает, а остальные люди на земле останутся, будут жить, и все эти зеленые горизонты принадлежат им. Они будут ездить в путешествия, влюбляться, быть со своими любимыми. К концу жизни, может быть, обзаведутся детьми, внуками, а единственное, чем обзаведется Фишер, это запись в тюремном журнале и сообщение о смерти в газете, да и то вряд ли. Сал ударил по решеткам кулаком, другой рукой утирая нахлынувшие слезы. Боль в костяшках как будто вернула на землю, и Салли сел на кровать, уставившись прямо перед собой. С минуты на минуту, наверно, должен прийти тюремщик, и будь Сал проклят, если закончит свою бестолковую жизнь со слезами на глазах. Через час в замке заскрежетал ключ, и дверь со скрипом отворилась. Сандерсон встал в дверях, глядя на Фишера. Сал встал и протянул руки, увидев наручники на поясе охранника. Сандерсон щелкнул застежкой. Звук эхом отдался в голове Салли, как будто преумножаясь в тысячу раз и оглушая. Тошнило. Они двинулись по коридору в другую сторону, туда, где Сал еще не бывал. Дойдя до деревянной двери, Сандерсон помедлил.  — Что? — с отсутствующим взглядом спросил его Сал, переминаясь с ноги на ногу.  — Нет, ничего, — приглушенно ответил охранник, берясь за дверную ручку. Зал был вовсе не таким, каким Салли его представлял. Почетное место, посередине, занимал деревянный стул с проведенными к нему проводами. Сал отвел от него глаза, натыкаясь на ряд скамеек свидетелей. Среди незнакомых лиц он заметил Эш, кивнувшую Салли так мелко, что он еле заметил. Сал попытался кивнуть в ответ, но мышцы как будто парализовало. Охранник тащил его до стула, как мешок с тряпьем, наконец водружая на деревянное сидение. Сал ссутулился на стуле, наблюдая, как Сандерсон пристегивает его лодыжки. Странно, но в голове было пусто. Ни мыслей, ни воспоминаний. Как будто и не было жизни. — Салли Фишер, вы приговорены к смерти на электрическом стуле, приговор вынесен судом присяжных, и утвержден судьей с хорошей репутацией в этом штате. Хотите ли вы что-то сказать перед утверждением приговора? Сал и сам не знал, хотел ли он. Горло как будто сдавило тисками, но Фишер облизнул губы и закашлялся.  — Ну что, я ведь исполнил твою мечту, Ларри, — сказал он и улыбнулся, чувствуя, как по щекам текут слёзы. Эш удивленно вскинула на него взгляд, тоже блестящий от слёз в свете лампы над скамьями. На голову надели тяжелый шлем, на глазах оказалась черная маска, и Сал вглядывался в эту черноту, слушая раздражающий гул тока. Вдруг ему показалось, что к гулу примешивается что-то еще. Дуновение ветерка, такое легкое, что едва ощущается, у правого уха, похожее на шепот, в котором никак не разобрать слов. Коп щелкнул рубильником, подавая в шлем ток. Я жду тебя Только в этот раз у Салли больше нет времени, чтобы подумать, показалось ему Или все-таки нет?