Особая пицца Санчеса, или Вызволение Дарьи

Особая пицца Санчеса, или Вызволение Дарьи Это был тихий, ленивый, скучный вечер пятницы. Над пригородом Лондейла стояло майское тепло. Шуршали колесами редкие автомобили, орали играющие где-то детишки, лаяла собака. Я валялся на кровати, запрокинув руки за голову, и наполовину дремал после учебного дня. Против обычного, помощь родителям в пекарне не требовалась — они решили отдохнуть этим вечером и отправились в кино. Домашняя работа по истории и геометрии тоже могла подождать до воскресенья. Я лениво прикидывал, чем заняться. Позвонить Маку или Шону? Или просто побездельничать? Может, включить телик? Я зевнул. Кто-позвонил в дверь. Снизу донесся громовой топот. Дак взлетел по лестнице в один прыжок.  — Йоу, Дэнни! — выкрикнул он. — Там к тебе гости!  — Гости? — наверно, Мак с Шоном решили сами меня вытащить потусить. Ну что ж, почему бы и нет? Я поднялся. Дак скорчил рожу.  — Горячая рыжая чикса! — громким шепотом выпалил он. — Эй, Дэнни завел себе девчонку! Завел девчонку! — и ловко увернулся от пущенного в голову ботинка. Боже. Иногда я понимаю Моргендорфер-старшую, когда она грозится придушить сестру. Хотя, даже Квин не может быть настолько несносна, как этот мерзкий сорванец. Я попытался настигнуть его на лестнице, но он с визгом перепрыгнул через три ступеньки и удрал в гостиную. Вот так-так! Легка на помине. Я изобразил вежливую улыбку.  — О, привет. Что ты здесь делаешь.  — Дэнни! — резануло по ушам визгливым голосом. Квин прижала руки к груди. — Мне нужна помощь! А, ну-ну.  — Окей. Ценник ты знаешь — десять баксов, и твоя домашняя работа готова к вечеру воскресенья. Каждый предмет считается за отдельный заказ. Квин сделала щенячьи глаза. Бесполезно — на меня ее ужимки не действовали.  — Нет-нет, мне нужна помощь не с уроками! То есть и с уроками тоже, но не поэтому! Понимаешь, я разозлилась из-за того, что Дарья слишком долго торчит в туалете, ведь она же никогда не пользовалась косметикой, а я и без того проспорила ей пиццу, и родители наверняка выйдут из-за одного этого теста, а я только что нашла ее билет в кармане, а Джеффи сказал, что его тачка будет в ремонте еще два дня, и теперь мне нужно срочно вернуться в Даллас! Я захлопал глазами. Затряс головой.  — Квин. Еще раз и помедленней. Даллас?  — Да! Мне нужно попасть в Даллас как можно скорее! Иначе родители узнают, что случилось! И Дарье нужна помощь! И вот тут я проснулся.  — Квин, черт бы тебя побрал! Давай еще раз и по порядку! Та обиженно надула губы.  — Будешь так со мной говорить, я развернусь и уйду! Я зацепил ногой стул.  — Так. Квин, сядь и расскажи, что стряслось. И при чем тут Дарья?! Квин послушно плюхнулась на сиденье.  — Ну, в общем, мы с Дарьей вчера поехали в Даллас, потому что Хелен и Джейк настояли, чтобы я сдавала с ней за компанию этот глупый отборочный тест для университета. Сегодня нам объявили результаты, как будто для по-настоящему популярной девушки так важно знать год рождения Вашингтона, а Дарья, как обычно, держалась как какая-то зубрила и буркнула, что их искусство для нее слишком свободное, и когда мы ждали автобус, зашли в пиццерию. И Дарья заявила, что у нее кружится голова от жары, и заперлась в уборной. И я ждала, пока она выйдет, битый час подряд, и потом сказала ей, что не хочу пропустить из-за нее автобус. А она ничего не ответила, и я вернулась на остановку, и только дома обнаружила, что ее билет и карманные деньги остались у меня! Это же просто ужас! Я тряхнул головой.  — Подожди. А Хелен с Джейком?  — Их нет дома! Они отправились на какую-то дурацкую вечеринку, которую устраивает мамино начальство, и вернутся только послезавтра. До этого срока ты должен помочь мне найти Дарью! Иначе, если мама все узнает, мне не разрешат ходить на свидания целую неделю! Или даже две! Я не могу этого допустить!  — Так, понятно, — я принялся мерить прихожую шагами. — Дарья тебе не звонила?  — Нет, — Квин захлопала глазами. — Ой. А может, нам самим ей позвонить? У тебя есть ее номер?  — А у тебя есть номер той кафешки, где ты ее оставила?  — Нет, конечно! Зачем мне ее номер? Я не спрашиваю номер первой даже у гораздо более привлекательных парней, чем этот бармен! Я скрипнул зубами.  — Понятно. Вернемся в лучшем случае за полночь… Ладно, ма с па тоже сегодня задержатся… Дак! Дак!!! Братец опасливо высунул голову из-за косяка.  — Эй, парень! Я поехал на прогулку. Скажешь предкам, что я отправился к Маку на тренировку. Уяснил?  — А что я с этого буду иметь?  — Неделю разрешу брать мою приставку.  — Две!  — Черт с тобой, мелкий поганец.  — Заметано! — Дак удрал наверх. Оттуда донесся его жизнерадостный вопль:  — Эй! Дэнни поехал на свиданку! Хе-хе-хе. Квин картинно вздернула губу.  — Младших братьев порой хочется утопить, — буркнул я. Губа вздернулась еще выше.  — Старшие сестры еще более несносны. Мне понадобилось минут пять, чтобы вывести из гаража старую «хонду». Я схватил с полки шлем. Квин без разрешений сцапала второй.  — Я не собираюсь ездить на этой колымаге без шлема, — категорически заявила она. Надо же. Вот от чьей рыжей головенки бы я не ждал заботы о технике безопасности.  — Ты знаешь, как плохо ветер сказывается на здоровье волос? — продолжала она. — А от встречного ветра и солнца на коже вообще могут появиться морщинки! Взгромоздилась на седло за моей спиной. Мотоцикл закашлял мотором, выбираясь на бульвар. Я встроился в редкий поток машин, направляясь к ведущему к хайвею шоссе. Дом Томпсонов… особняк Тейлоров… пригороды закончились, и мимо нас замелькали редкие заросли вдоль обочины. Я остановился у заправки, прикинув, что до Далласа того, что в баке, мне вряд ли хватит.  — Проклятье, Квин. Как ты умудрилась увезти деньги Дарьи?  — Я не нарочно! Она сказала, что хочет посмотреть время отправления, и мы с ней выложили бумажники на стол! А потом я случайно убрала его в карман вместе со своим! Я тяжело вздохнул.  — Ладно… Ты говоришь, вы ночевали в Далласе?  — Да, в университетском общежитии!  — Тогда, наверно, она туда и вернется… Ладно, будем считать, мы подстраховываемся. Квин тоже вздохнула. Мы уже приближались к выводящей на федеральную трассу развязке.  — Не думаю, — буркнула она. — Она опять умудрилась довести там всех до белого каления. В очередной раз сделав вид, что знает все на свете лучше, чем девчонки из сестринства. Ты же знаешь эти ее идиотские шуточки.  — В любом случае, Дарья из тех, кто в состоянии о себе позаботиться… — пробормотал я. Впрочем, разворачиваться я не собирался. Что-то у меня было какое-то не такое предчувствие. Мы проскочили развязку и вырвались на шоссе. Рощи закончились, теперь вокруг расстилались заросли кустарника. Через них тянулся восьмиполосный хайвей. Забитый, черт бы его побрал, машинами.  — Квин! Ты помнишь, в каком кафе вы с ней расстались?  — Конечно! Это маленькое кафе неподалеку от остановки. В нем сидело пятеро парней и две девчонки в ужасающе вульгарной одежде! На них были топы не в тон бретелькам и малиновая помада! Оттенка, что вышел из моды три месяца назад! Я заскрипел зубами. Боги, если Дарья выносит это существо год за годом… Да тут надо удивляться не ее характеру, а тому, что за железная воля позволяет ей сохранять рассудок!  — Ты можешь показать, где оно находится?  — Конечно! Это около полумили от перекрестка с окружным шоссе! Ну хоть что-то… Я попытался вписаться в промежуток между двумя «понтиаками», но был награжден лишь сердитым воем клаксонов. Впереди неторопливо ползла колонна тяжелых грузовиков, чадили моторы. Квин заскрипела зубами.  — Ты можешь ехать быстрее? Я хочу успеть найти Дарью и вернуться, прежде чем родители будут дома!  — Проклятье, Квин, я еду как могу, — буркнул я. Меня и самого бесила эта черепашья езда. — Я тоже волнуюсь за Дарью, но дорога запружена!  — А вон там никого нет!  — Квин, это встречная полоса! Солнце клонилось к закату, я расстегнул куртку. Квин дернула меня за пояс, привлекая внимание.  — Останови байк!  — Чего?  — Останови, тебе говорю! Я притормозил. Обернулся непонимающе.  — Я думал, мы спешим.  — Именно! — Квин притопнула ногой. — Слезай!  — Чего?  — Боже, что за дурачье меня окружает? Слезай! Я все еще недоуменно выбрался из седла. Оперся на руль.  — Что на тебя нашло?.. — и не договорил. Квин запрыгнула обратно, опустив руку на руль.  — Я поведу. Я невольно расхохотался.  — Квин! Ты хоть знаешь, чем газ отличается от тормоза?  — Садись сзади. И если начнешь распускать руки — я тебя убью! — Квин стрельнула глазками. Мне очень хотелось сказать «Упаси боже», но я решил не дергать тигра за хвост. Занял «место стрелка».  — Держишься? — Квин завела мотор.  — Ты уверена, что… Я не закончил фразу. Квин нажала на педаль. Кусты по обочинам слились в сплошную полосу. Взвыл ветер.  — Квин!.. Мотоцикл проносится впритирку между грузовиками, я едва не сношу шлемом боковуху. За спиной вянут в вое ветра проклятья водителя.  — Осторожнее!.. Насыпь, разделяющую полосы, Квин перемахнула в одну секунду. Мотоцикл понесся по пустой встречке.  — Квин! Ты что… — черт, да мы так и впрямь будем в Далласе до захода солнца… Впереди — бампер встречной машины. Я не успевал даже крикнуть. Квин коротко дернула рулем. Вжух — лишь порыв ветра рванул за куртку.  — КВИН! ТЫ НАС!.. Обратный рывок. Обгон, второй, третий — Квин ювелирно вгоняла байк между легковушками. Мелькнула и исчезла серебряная лента озера по правую сторону. Впереди виднелся запруженный перекресток. Квин ушла на обочину, обошла пару колдобин, еще одну перемахнула, небрежно вскинув байк на дыбы. Я прикусил язык. Пробка скрылась за горизонтом. Кажется, в таком темпе прошло минут сорок. Или час. Или два. Не знаю. Я не следил за временем. Все внимание уходило на то, чтобы не слететь с седла во время бешеных маневров. Наконец Квин сбавила скорость. Коротко обернулась.  — Ты еще там?  — ТВОЮ МАТЬ! Квин, кто учил тебя водить?! Квин захихикала.  — Ну, знаешь, я как-то раз встречалась с одним байкером… А целоваться на свиданиях, конечно, весело, но если делать это все время, это так надоедает! Приходится заниматься чем-то еще. Я выдохнул.  — Ох. Квин, может, лучше я?..  — Мы хотим помочь Дарье или нет? Ох ты ж.  — А ладно. Веди ты. Полицейская машина, мигая, обошла нас, сбавила скорость. Кажется, нам велели остановиться. Я сердито уставился на идущего к нам вперевалку копа.  — Ну вот. Вляпались. Квин вздернула нос.  — Так, молчи и положись на меня. Сейчас я все устрою. Полицейский недовольно уставился на нашу парочку.  — Э… Юная леди, могу я посмотреть ваши водительские права?  — Конечно, офицер! — умильным голоском прощебетала Квин, роясь в своей сумочке — откуда она ее извлекла, я не мог себе представить. — Сейчас… минуточку… ох, где же они… куда же я их положила… Полицейский ждал, похлопывая себя по бедру. Его лицо все мрачнело.  — О, вот же они! — радостно воскликнула Квин, кажется, в последний момент перед тем, как нас готовы были арестовать. — Представляете, я искала их в отделении для кошелька, а они лежали в кармашке для губной помадой! Я такая рассеянная! Тяжелый вздох.  — Хм. Сколько вам лет?  — Шестнадцать, сэр! Там же указана дата рождения! Полицейский задумчиво крутил документы в руках.  — В сорока милях к югу видели парочку на мотоцикле, превысившую скорость на добрых двадцать миль в час. Вы что-нибудь об этом слышали?  — Да, сэр! Они обогнали нас в районе озера. И еще запустили в нас мороженым, — Квин надула губы. — Офицер, если вы их догоните — отправьте их, пожалуйста, за решетку! Они едва не испортили мою новую кофту! Полицейский вздохнул. Перевел взгляд на меня.  — Едете в Даллас?  — Ага, — Квин не дала мне ничего сказать. — Мы с моим парнем ездили к его брату на барбекю. Представляете, его жена надела на пикник сомбреро и платье с вырезом! Ужасно! В этом сезоне никто не надевает шляпы к платью, да еще в горизонтальную полоску! Коп очень тяжело вздохнул.  — Крепись, друг, — прошептал он. Вернул Квин документы.  — Счастливого пути, мисс Моргендорфер, — козырнул и направился к автомобилю. Я облегченно утер пот со лба.  — Ну вот. Кажется, прорвались.  — Ага, — Квин гордо задрала нос. — Я знаю, что нужно сказать мужчине, чтобы он был от тебя без ума. Ладно, в конце концов это сработало…  — Квин. Может, дальше все же я поведу?  — Ну ладно, — Квин уступила мне место. — Все равно до Далласа уже недалеко. Пиццерия смотрелась непритязательно. Маленькое здание с грубо намалеванной вывеской, надпись почти полностью выцвела от времени, не считая подновленной картинки с куском пиццы. На стоянке рядом стояли пара грузовиков и обшарпанный «харлей».  — Здесь, говоришь?  — Ага.  — Если не найдем Дарью здесь, спросим у бармена, не видел ли он ее. Потом наведаемся в общежитие. Заскрипела дверь. Обстановка внутри тоже… не внушала. Пяток столиков, пластик покрыт пятнами неизвестного происхождения. Поблескивают неожиданно чистые полы. Суетится за стойкой паренек-мексиканец, попивают пиво за дальним столиком двое парней в грязных спецовках. Квин прошла в дальний угол. Подергала дверь туалета.  — Здесь ее нет. Я лишь покачал головой. Подошел к стойке.  — Что будете брать? — меланхолично спросил мексиканец. Уж точно я не собирался здесь ничего заказывать.  — Слушай, приятель. Мы ищем девушку примерно моих лет, в зеленой куртке и черной юбке. Она была здесь сегодня утром. Ты ее не видел?  — Утром дежурил не я, — буркнул бармен. — Могу позвать хозяина. Он обернулся к ведущей в заднее помещение двери.  — Мистер Санчес!  — В чем дело, Пабло? — на пороге появился низкорослый мулат в грязном фартуке. — У меня и так довольно проблем из-за вашей нерасторопности! Что еще не так? Тот дернул подбородком в мою сторону.  — Эти ребята кого-то ищут, сэр. Хозяин пиццерии перевел тяжелый взгляд в мою сторону.  — Здорово похоже, что у меня тут справочное бюро?  — Мистер Санчес, — заговорил я. — Мы ищем Дарью Моргендорфер. Это девушка ростом около пяти футов, в очках, в зеленой куртке и черной юбке, которая была здесь сегодня утром. Вы не видели, куда она отправилась. Повисла тишина. Глаза Санчеса расширились.  — Нет. Я ее не видел. Меня здесь утром вообще не было, — выпалил он.  — Но я же вас видела! — вдруг вклинилась Квин. — Мы с сестрой расстались в вашем кафе. Сегодня утром, в одиннадцать. Я еще рассердилась, сначала потому, что официант очень долго не нес заказ, а потом, потому что пришлось дожидаться Дарью. Неужели вы не помните? Стало еще тише. Парни в углу, как по команде, уставились в стену. Пабло юркнул за дверь. Что-то было не так. Я ощущал это в воздухе.  — Идем, — Санчес внезапно ухватил меня за рукав и затащил за прилавок. Втолкнул в каморку и захлопнул дверь.  — Слушай сюда, — заговорил он, жарко дыша мне в лицо. — Мне не нужны неприятности. Ясно? И меньше всего мне нужно, чтобы копы опять разворошили мое маленькое заведение. Запомни — если придешь сюда с полицией, я заявлю, что никого и ничего не видел и не запомнил. И этого разговора не было. Ясно? Ой. Кажется, что-то очень не так. Я сделал небольшой шаг вперед, так, что лицо Санчеса оказалось почти вплотную к моему.  — Что. Здесь. Происходит? Санчес сглотнул.  — Парень. Мы можем договориться. Я расскажу тебе, где может быть ваша девчонка, а ты обещаешь мне, что не скажешь ничего копам. Обещаешь? Либо можешь идти в полицию, но меня тебе не притянуть, а без этого и легавые тебе ничем не помогут. Ну так как? Твою мать. Мы что? Нечаянно заехали на съемки гангстерского фильма?  — Выкладывай, — черт, что-то мой голос звучит не очень уверенно. — Что с Дарьей. Санчес поскреб редкую шевелюру.  — Твою подружку уволокли апачи. Я подобрал отвисшую челюсть.  — Мистер Санчес, вы на солнце не перегрелись? Санчес накрутил ус на палец.  — Ты приезжий? За дверью зашуршало, в подсобку протиснулась Квин. Санчес метнул в ее сторону свирепый взгляд, но прогонять не стал.  — В этом городе, — начал Санчес, — есть разные люди. Кто-то хочет недорого купить машину, а кто-то хочет ее выгодно продать. Но всех их объединяет одно — они не хотят, чтобы легавые начали задавать им дурацкие вопросы, откуда у них эта машина, и не был ли против ее предыдущий хозяин.  — При чем здесь Дарья? — мы с Квин произнесли это в унисон. Санчес помолчал.  — Такие люди, — продолжал он, — знают, что в городе есть ребята, которые умеют решать их проблемы. Ребята Билла Черного Апача решают такие вопросы, парень. Они могут быть странно одеты и странно болтают, но они знают, как разобраться с делом так, чтобы у копов не возникло никаких вопросов.  — Ты говоришь об угонщиках?  — Я говорю о ребятах, которые решают щекотливые вопросы, парень. Так что давай без таких грубых выражений, как «угонщики». Апачи ничего не угоняют. Они разбираются с проблемами.  — А при чем здесь Дарья?! Санчес закусил ус. Открыл дверь, выглянул, проверяя, не подслушивает ли кто.  — Твоей сестренке, — прошептал он, — стало… ну, не по себе сегодня утром. И как раз в это время в пиццерию заявились люди Апачей. Они… ну, у меня оставались с ними кое-какие нерешенные вопросы. А ваша подруга… она сказала им что-то такое, что им, видимо, не понравилось. И они ее увели. Вот так. Мы с Квин переглянулись.  — Ну ничего себе! — восхищенно выдохнула Квин. — Дарью похитили бандиты? Серьезно?! Как романтично! Я всегда знала, что ее язык однажды доведет ее до беды! Я перевел взгляд на хозяина пиццерии.  — И ты хочешь, чтобы я не обращался в полицию?! Санчес сверкнул глазами.  — Разрази меня гром! Я уже сказал тебе — полиция, если и возьмется за это дело, не получит от меня вот ровным счетом ничерта! А я могу дать тебе наводку, где искать Апачей. Попробуй наведаться туда и поговорить с ними. Найди Билла Черного Апача, и скажи ему, что тебя послал Диего Санчес. Может, он и сменит гнев на милость и согласится отпустить твою девчонку просто так. Он, знаешь ли, человек настроения. Но если явишься туда с копами — можешь попрощаться со своей подружкой, я клянусь тебе! Ясно или нет?! Ну так что? Дать тебе адрес, где держатся Апачи, или мы расходимся и ты бежишь в участок? Я скрипнул зубами. В подсобке стояла духота, пот тек мне за шиворот.  — Ладно. Ладно. Мы договорились.  — Отлично, — Санчес зашарил в кармане и извлек обрывок бумаги. Черкнул на нем пару строк. — Вот. Это в четырех кварталах к востоку отсюда. Учти, у Апача есть ребята, которые предупредят его, если эта бумажка вдруг всплывет у легавых. И это… Передай ему, что мне очень жаль по поводу всей этой ситуации с его заказом. Сгрести бумажку, сунуть в карман.  — Ладно. Мы поехали. Кажется, до Квин начало доходить, что дело серьезное. Во всяком случае, она молчала всю дорогу до мотоцикла.  — Дэнни, — пробормотала она, наконец. — Слушай… Так что мы будем делать? Похоже, Дарье и впрямь очень нужна помощь! Я разжал кулаки.  — Черт, не знаю. Может, разумнее пойти в полицию сразу… Квин поежилась.  — Родители меня прикончат. И, Дэнни… ты же слышал того парня? Он сказал, что бандиты узнают, если мы пойдем к полицейским. Солнце садилось. Горячий асфальт еще не остыл, но меня немного знобило.  — Давай так, — вытолкнул я сквозь зубы. — Сейчас наведаемся по этому адресу и посмотрим, что там такое. А если не получится… ладно, сообразим на месте. Вокруг тянулись высокие заборы, какие-то склады, водонапорные башни — в общем, нежилые районы. Четыре квартала промелькнули быстро, мы углубились в лабиринт складов. Наконец, выбрались на широкую заасфальтированную площадку, с четырех сторон окруженную складскими зданиями без окон. Да какого черта? Так же не случается. Мы же обычные лондейлские школьники, с нами не должно происходить ничего подобного. Похищение, шантаж, банды? Твою ж мать, остановите этот дурацкий фильм, он похож на несмешную комедию!  — Кажется, здесь. У неприметной калитки в заборе стояли и курили несколько человек. Черная кожа, блестящие заклепки, припаркованы рядом два недешевых байка. Похоже, на нас обратили внимание.  — Короче, так, — я вдохнул и выдохнул. — Квин. Оставайся здесь, пока я с ними буду болтать. Если чего пойдет не так — педаль в пол и сматывайся. А потом — сразу беги в ближайший полицейский участок. Поняла?  — П-поняла, — глаза Квин сделались как две плошки. Она пристально следила, как я иду к байкерам у калитки. Что я вообще делаю? Хотя… Дарья нуждается в помощи, так? Один из байкеров, плечистый амбал, смерил меня взглядом. Запястья до локтя покрывали многочисленные татуировки, по лицу змеился старый шрам. Высокий хаер как-то не особо гармонировал с общим стилем. А, черт, кажется, стиль мысли (чего-чего?!) Квин заразен. Я остановился напротив. Байкер кашлянул, сплюнул.  — Сюда приходят, — нарушил он молчание, — два типа людей. Первые — с деловым предложением, вторые — в поисках проблем на свою задницу. Даю тебе десять секунд, чтобы доказать, что ты относишься к первому типу.  — Я ищу Дарью Моргендорфер. Байкер хмыкнул.  — Ни о чем не говорит. Все-таки второй тип.  — Девушка с мрачным взглядом и звучным голосом. Меня послал сюда Диего Санчес. Он сказал, что я могу найти ее у Билли Апача.  — Все еще ни о чем не… — байкер завис на полуслове.  — Диего из пиццерии? — переспросил он. — Черт! Парень, ты говоришь про девушку Лэйна? Теперь выпал в осадок я.  — Ты знаешь Лэйнов?! Байкер расплылся в ухмылке. Поразительное зрелище, будто осклабился валун.  — Ха! Знаю ли я малыша Трента? Три Альтопалузы подряд, что мы играем вместе с его Спиралью! У парней есть стиль, о да, есть. Но он не огранен, не отточен, если ты понимаешь, о чем ты! Малыш Трент должен найти свой путь. Услышать ветер, что поет в ветвях деревьев, растущих между «если» и «может быть». Теперь я уже откровенно охренел. В том числе и от этого внезапного приступа поэтичности.  — Э… Ну да, Трент хороший музыкант. Наверно. Они пару раз приглашали меня на репетиции, когда Трент экспериментировал со второй гитарой, — я хотел было добавить, что угодил туда именно благодаря Дарье, но решил не углубляться. Байкер поскреб в затылке.  — Так. Значит, парень, ты ищешь девушку Трента?  — Дарью. Ну да.  — Хм, — он смотрел на меня очень озадаченно. — Ну… в принципе, это можно устроить. Ты знаешь… она влипла в проблемы. Ну, не то что влипла. На самом деле — это было неудачное стечение обстоятельств. Хорошо, что мы с Дымящимся Полынным Листом оказались рядом.  — Я ничего не понял, — осторожно произнес я. — С ней все в порядке? Он надолго задумался.  — И да, и нет, парень, и да, и нет. С одной стороны — да, а с другой — нет. Слушай. Почему бы тебе не зайти и не задать свои вопросы Биллу? Он ответит на твои вопросы лучше моего. И уж точно лучше Дарьи. Она сейчас вряд ли скажет тебе что-то вразумительное, — он перевел взгляд за мою спину.  — О! Крошка, ты кто такая? Квин смерила того холодным взглядом.  — Я Квин Моргендорфер, приятель. И если хочешь договориться со мной о встрече — тебе придется постараться. Твой прикид, не спорю, выглядит круто — но парню мало круто выглядеть, чтобы я захотела пойти с ним на свидание. Он должен быть стильным, если ты понимаешь, о чем я. Байкер выкатил грудь колесом.  — Ха! Подруга, я Робби Летящий Дикий Серый Гусь, и я не только круто выгляжу. Сейчас я на посту, но когда-нибудь, если судьба приведет меня в ваш городок — я наберу твой номер, и ты узнаешь, что такое настоящая крутость!  — О, звучит привлекательно… но такой ли ты стильный, каким кажешься? Например, на чем ты собираешься за мной заехать? Летящий Гусь театрально взмахнул рукой.  — Малышка, видишь этого зверя? — он указывал на мотоцикл. — Вся его железная мощь огня будет твоей, стоит тебе сесть в его седло!  — Квин! — прошипел я. — Мы пришли сюда не затем, чтобы ты ставила на бедных бандитах эксперименты по промывке мозгов! Робби тряхнул головой.  — Так, — деловым тоном проговорил он. — Идемте, ребятки. Я проведу вас к Биллу, а там — его слово. Мы нырнули в калитку. За ней скрывался лабиринт из узких ходов, арок и мотоциклетных боксов. Мы свернули раз десять, я окончательно потерял ориентировку, где нахожусь — и тут, поднявшись по небольшой лесенке, наш гид постучал в железную дверь.  — Открыто! — рявкнули с той стороны. Ну… это, вроде, даже как круто смотрелось. Местами. В центре огромного, во все здание, зала громоздился деревянный стол из грубо сколоченных, неошкуренных досок. В художественном беспорядке вокруг стояли кожаные диваны и самодельные топчаны. В воздухе стоял густой запах марихуаны и пива. В глубине виднелись два высоких белых холодильника с прозрачными дверцами, пивом и набитых. Стены до потолка покрывала роспись — девицы в неглиже вперемешку с какими-то лесными пейзажами и орнаментами. На диванах и топчанах сидели, лежали и полулежали Апачи. Одни были в кожаных куртках, другие в грязных футболках, третьи и вовсе в одних шортах. Одни блестели выбритыми головами, другие — щеголяли панковскими ирокезами, третьи — копной волос до пояса. Единственным общим элементом, пожалуй, была бутылка пива у каждого. В общем, обстановка очень походила на клуб, где обычно выступала «Мистическая Спираль».  — Боже, — выдохнула Квин за спиной. — Это… это так безвкусно, что начинает в какие-то моменты казаться стильно безвкусным! Робби остановился перед человеком во главе стола. Это был темнокожий толстяк, развалившийся на каком-то футуристического вида кресле с банкой пива. Волосы собраны за спиной в короткий хвост, кожанка расстегнута, открывая вид на здоровенное брюхо.  — Итак! — воскликнул он, опуская банку на стол. — Робби Дикий Летящий Енот, кого ты привел на наше празднество? Кто эти двое, ради которых я должен оставить торжество?  — Босс, — обиженно буркнул Робби. — Я Летящий Дикий Серый Гусь. Каждый раз вы путаете.  — О черт. Мне стоит завести записную книжку, — Билл перевел взгляд на нас. — Ладно, какого черта вы тут делаете?  — Мы ищем Дарью, — заявил я. — А Диего Санчес просил передать тебе, что очень сожалеет о ситуации с заказом.  — Кого?  — Апач! — вмешался Робби. — Это парень девушки Лэйна и его девушка. Они ищут ту девочку, сегодня утром.  — Девушка парня девушки Лэйна и ее парень, который ищет свою девушку? — Апач заскреб в затылке. — Я ничего не понял, если честно. Отведи их в подвал и ломай одному пальцы, пока второй не признается, кто их подослал.  — Эй! — Квин выскочила вперед. — Здесь никто не является чьим-то парнем! Вы что, не видите, что Дэнни недостаточно стилен, чтобы я с ним встречалась? И мы ищем мою сестру! Вы похитили ее сегодня утром! Апач икнул и подавился пивом.  — Твоя сестра? — прозвучал голос. Голос шел от клубка одеял по левую руку от Апача. — Ты не сможешь с ней поговорить. Ее дух разлучен с телом. Клубок развернулся. Под ним оказалась женщина в расшитом узорами пончо, неопределенного возраста. Лицо так густо покрывали наколки в форме дубовых листьев, что оно казалось какой-то маской. Глаза сверкали, отражая свет тусклых лампочек.  — Что? — Квин подпрыгнула. — Дарья?..  — Она приняла слишком много снадобья, открывающего путь, — заговорила женщина. — Ее разум спит, пока душа странствует по духовным тропам. Потребуется не меньше восьми часов, чтобы активные компоненты были полностью выведены из метаболизма, и твоя сестра вернулась к нам. Робби кашлянул.  — Девочка-Дуб хочет сказать, что виновата пицца, — пояснил он. — И тупость Диего. Это же надо — скормить Особую Псилобицини вместо своих постоянных заказчиков двум случайным посетителям! Да еще полную порцию!  — Пицца? — Квин накрутила на палец рыжую прядь. — Да, точно. Я проспорила Дарье… ну, неважно что, и она потребовала, чтобы я купила ей пиццу. Парень за стойкой долго не нес заказ, потом кто-то крикнул из подсобки, что пицца кончилась, а бармен ответил: «Возьми с дальней полки!». Этот кто-то сказал: «Но это же для особых клиентов!», а бармен ответил: «Не проблема, я сделаю еще!». А потом Дарья умяла пиццу и сказала, что у нее кружится голова…  — Кружится голова? — Девочка-Дуб закатила глаза. — О да. Пиццу духов следует использовать очень осторожно, под контролем обученного шамана. Неосторожное употребление может навсегда расторгнуть связи, соединяющие душу и разум, оставив в этом мире пустую оболочку. Кажется, у меня самого шла голова кругом.  — Вы… накачали Дарью наркотиками?! Робби и Апач переглянулись.  — Санчес должен дорого заплатить за свою неосторожность, — свирепо прорычал Робби.  — О да, ему придется дорого заплатить, — кивнул лидер банды. — Две бесплатных Особых Псилобицини! Или даже три!  — О вождь, Санчес подверг опасности невинных и едва не запалил нашу тусу, — замотал головой Робби. — Он не должен отделаться так легко. Ему придется снабжать Апачей пиццей бесплатно всю следующую неделю. Я затряс головой.  — Где Дарья?  — Идем, — Апач неожиданно легко для своих габаритов поднялся с кресла. — Я отведу вас. Идти пришлось недалеко — по одной из двух пожарных лесенок в дальней части зала, за холодильниками. Правая лестница вела к очередной обшарпанной двери, за которой виднелась комната с крохотным окошком. В комнате не было никакой мебели, кроме стула, кушетки и металлической кровати. А на кровати растянулась крохотная фигурка.  — Дарья! — мы с Квин стукнулись лбами. Дарья мерно дышала, глядя в потолок. Каштановая грива разметалась по подушке, глаза были закрыты. Руки расслабленно вытянулись вдоль тела.  — Дарья! — Квин ухватила сестру за плечо и затрясла. — Просыпайся! Мы должны ехать домой, сейчас же! Иначе я даже думать боюсь, что мама сделает с нами обеими! Апач и Девочка-Дуб переглянулись.  — Ты не сможешь ее разбудить, — хрипло проговорила Девочка-Дуб, затягиваясь косяком. — Санчес смешивает в своей пицце особые травы и грибы по древнему шаманскому рецепту. Я дала ей питье, которое приводит дух в гармонию с плотью, снимает воздействие на норадреналиновые рецепторы и превращает транс в обычный сон. Но пройдет еще немало времени, прежде чем она проснется такой, как раньше. Дождитесь утра. Я смерил ее взглядом.  — Вот что. Мы должны вызвать к ней врача. Девочка-Дуб покачала головой.  — Никакой врач не сведущ в пути духовных путешествий так, как посвященная. Мне не раз доводилось выводить заблудившихся и переевших «Псилобицини Особой». Доверьтесь мне.  — А кроме того, — заметил Апач, — любой врач сразу же начнет задавать дурацкие и неуместные вопросы. Например, как получилось, что ваша подруга переборщила со снадобьем и кто его ей продал. Я покачал головой.  — Слушайте, я не собираюсь рисковать… — я не договорил, потому что лапа Апача сжала мое плечо.  — Я — тоже, сынок. Черт. Мне как-то внезапно вспомнилось, что мы в бандитском логове.  — Ладно. Ладно. Мы… подождем, пока она не проснется. В конце концов, главное — оказаться снаружи, а там…  — Отлично, — Апач кивнул. — Вы можете переночевать здесь. А, черт.  — Я… мне нужно позвонить домой. Предупредить родителей, что я не вернусь до утра.  — Конечно, парень. Телефон внизу. Телефон и правда оказался внизу. Я набрал номер. Родители должны, по идее, уже вернуться.  — Алло, мам?  — О, привет, Дэнни. Во сколько ты вернешься? Мы уже волнуемся!  — Э… Мам, мы тут отрабатывали с Маком обход полузащитника, и так увлеклись, что забыли о времени. А уже поздно, на улицах темно… Можно, я заночую у Мака?  — Ты мог бы предупредить, что задерживаешься, — тяжело вздохнула мать. — Миссис Маккензи точно не против?  — Точно! — пылко заверил я ее, молясь, чтобы ей не пришло в голову попросить ту к телефону.  — Тогда ладно. Не забудьте о своих уроках!  — Конечно, мам! Мы как раз поможем друг другу с домашним заданием. Я опустил трубку на рычаг и обернулся к Апачу.  — Еще звонок. Мне же нужно прикрытие. На сей раз ответа пришлось ждать долго.  — Алло, Мак?  — Хай, Дэнни. Поздно звонишь.  — Ага. Слушай, мне нужна легенда. Если будут звонить мои — я у тебя, ОК?  — Не вопрос. Если не секрет, а куда ты смотался? Я задумался.  — В общем, Дарью похитила банда и напичкала наркотиками. Мы с Квин отправились в притон, где ее держат, чтобы ее вытащить. Но это займет некоторое время, так что мне нужно что-нибудь соврать родителям. Маккензи фыркнул.  — У тебя неплохая фантазия. Ладно, неважно. Спок-ночи.  — Спок. Повесил трубку — и натолкнулся на поднятые брови Билла.  — Что? Это была самая неправдоподобная версия, которая пришла мне в голову. Апач покачал головой.  — Тебе следует внимательнее отличать путь храбрости от пути борзости, — изрек он. — Возьми пива. Или предпочитаешь траву мудрости? Я постарался аккуратнее (и напыщеннее) сформулировать отказ.  — Ясность достигается при движении по одному пути, два зелья же разом ее затуманивают. Ныне мое предпочтение — тому, что пьется, а не тому, что вдыхается.  — Хорошо сказано, — довольно пробухтел Апач. — Присядь. Я не удержался от вопроса.  — А почему вас называют Апачами? Вроде бы…  — Хм! Ты спрашиваешь это, потому что я черный?  — Эээ… Да. Апач хохотнул.  — Цвет кожи — лишь конструкт, приятель. Афроамериканец или индеец, всяк может постигнуть древнюю мудрость этой земли, всяк может пить из источника, откуда бы не произросли его корни. Мы обретаем видение на путях коренных американцев, в звуках тяжелого рока и стальных машин. Мы — Апачи, ибо таков наш…  — И потому что в армии ты летал на «Апаче», — вмешался Робби. — Да, босс?  — Да, черт возьми! — лапища Билла саданула по столу. — Но я схлопотал эту чертову кишечную инфекцию во время «Бури в пустыне»! Они три месяца держали меня в госпитале, а затем — признали непригодным к полетам! Ублюдки в белых халатах! Ради чего мы засрали половину этой чертовой пустыни, чтобы нас вот так списывали на берег? Это после всего того дерьма, что мы пережили и пропустили через себя ради Америки? Все, что мне осталось на память о былых днях — вот это пилотское кресло! — он ткнул похожим на сардельку пальцем в свой трон.  — После этого я и сменил штурвал вертолета на руль «харлея», — уже поспокойнее продолжал Билл. — И начал искать мудрость на путях мудрости. Или истину на путях истины? Ну, в общем, как-то так. И собирать вокруг себя блуждающих во мраке птенцов, путников, идущих на плеск воды в ночи…  — Парень девушки парня девушки Лэйна, — вмешалась Девочка-Дуб. — Я молю тебя — если ночью ты услышишь от нее какие-то слова, сообщи их нам. Такая доза зелья духов должна открыть ей путь к тропам, ведущим на дороги к маршрутам неведомого за гранью возможного. Ее пророчества будут гораздо важнее, чем видения о полицейских облавах и неосторожно припаркованных машинах. Я чувствую в ней сильный дар сивиллы, и транс должен его раскрыть в полной мере.  — Э… Ага.  — Это уж точно, — вмешался Летящий Гусь. — Когда мы зашли в пиццерию, я сразу подумал, что она с чем-то этаким переборщила. А она посмотрела на нас и сказала: «Я вижу у стойки два мотоцикла, у одного из которых гусиные крылья, а из второго торчит пучок горящей полыни. Поскольку эта картина может быть только галлюцинацией, я, очевидно, съела или выпила какую-то пакость. Трент сделал бы из этого отвратительную песню». Сечешь?  — Э… Нет.  — Мы не называли ей своих духовных кликух, приятель! И оставили «харлеи» снаружи! А она сразу просекла фишку духовных сущностей! Она чертовски крута, парень! Пожалуй, с последней фразой я был согласен…  — И?..  — Она плюхнулась на пол. Я посмотрел на стол и увидел последний кусок пиццы. Потом принюхался и понял, что подруга имела дело с Псилобицини Особой. И решил, что ее не помешает отвезти к Девочке-Дубу. Я поднялся.  — Прошу прощения, но у меня был тяжелый день. — да и атмосфера здесь… нездоровая. Я бы даже сказал «каннабиноидная».  — О да, — Апач закивал, глядя туда, где я только что сидел. — Следуй за шагами своего сердца. Держи уши взведенными. Квин, устроившаяся на кушетке, вскинулась, стоило двери заскрипеть.  — Что?.. А, это ты.  — Да, все в порядке, — я плюхнулся на скрипучий стул. — Эти ребята вроде бы не очень опасны… Ну, то есть, в целом опасны, но так, чтобы уж очень опасны, если ты понимаешь, о чем я.  — А по-моему, они выглядят ЧЕРТОВСКИ опасными! — восхищенно прошептала Квин. — По-настоящему СКВЕРНЫМИ РЕБЯТАМИ!  — Господи, Квин… умолкни уже!  — Будешь так разговаривать, я вообще не буду с тобой говорить!  — Спасибо, Квин. Обиженное молчание с соседней койки вскоре сменилось сонным посапыванием. Я покосился на дверь. Несмотря на сказанные Квин слова, как-то я себя не чувствовал в полной безопасности. Пожалуй, лучше не ложиться. Мало ли… Я оглядел комнату, пытаясь прикинуть, что в случае чего можно пустить в ход в драке. Стул? Ну… лестница узкая, пару человек огреть по голове им можно… я осмотрел хлипкую конструкцию. Доверия она не внушала. Ладно, будем надеяться на лучшее… В том числе — что с Дарьей все будет нормально! Я неловко попытался проверить ее пульс, дотронулся до лба. Жара не было, а нормальное сердцебиение или нет — я не имел понятия. Проклятие… ну и денек. Бедная Дарья. Шум снизу не прекращался. Кто-то начал играть на гитаре… потом подключились барабаны… Да, это здорово походило на игру Мистической Спирали, если бы кто-то добавил к их инструментам флейту и пару дергаемых за хвост кошек. Неудивительно, что эти ребята нашли общий язык с Трентом. Минуты текли жутко неторопливо. Часов у меня не было, так что я просто сидел, пялился в окно (над бетонной стеной горел один-единственный уличный фонарь) и старался не заснуть. Да и заснуть на этом стуле было сложно… Стоило мне задремать, как он начинал тревожно поскрипывать, и я вскидывался, возвращая себе — и стулу — равновесие.  — Две башни падут. Война придет на восток, в землю гор и землю пустыни, — прозвучал за спиной низкий, грудной женский голос. Я вскочил.  — Дарья?! Дарья сидела на кровати, глядя в никуда. Руки были скрещены на груди.  — Один изменяет жене. Второй будет сыном отца. Третий будет черным. Четвертый будет актером.  — Дарья! — я осторожно коснулся ее плеча. — Тише. Тише. Все хорошо. Ты в безопасности. Она медленно перевела взгляд на меня. Глаза заливала непроглядная тьма.  — Дэнни? Лэйн в Метрополитене и Лэйн в Вудстоке… Тошнотик и Андреа будут вместе долго и счастливо…  — Боже. Какие ужасы тебе мерещатся, — я аккуратно заставил ее лечь. — Дарья… Ты проснулась? Молчание. Дарья перевернулась на бок, подложила руку под голову и тоже сонно засопела. Да. Крепко вставляет это их чертово зелье… Лишь бы у него не оказалось долгосрочных последствий. Перевел взгляд на подставленное слабому свету из окна лицо Дарьи. Черт. Оно… нет, не изменилось. Черты остались резкими, неправильными. Высокий лоб, тяжелый подбородок… Только складывались как-то иначе. Может, исчезло вечное напряжение в взгляде, в выражении лица… Может, упавший луч высветил что-то, чего раньше мы не замечали. Но ее лицо стало удивительно… гармоничным. Ладным. Замечательным. И это ее мы раньше считали страшилкой? Как же это никто до сих пор не обратил внимания, что из двух сестер лишь старшая — настоящая красавица? Глаза закрывались, мне хотелось подложить спички под веки. Я сидел на краюшке кровати Дарьи, оттягивая момент, когда вернусь обратно на свой стул. Черт, спина уже затекла на нем сидеть… Ладно, сейчас поднимусь… Я открыл глаза. В окно били солнечные лучи. Золотом отражались в чем-то каштановом, спутанном, щекочущем нос. Грудь что-то мягко придавливало. Я посмотрел вниз. Ой.  — Смирись, Дарья. Это утро, — сонно пробормотала она. Подняла голову. Стремительно села. Секунду спустя — резко сел и я.  — О. Мои щеки залились краской.  — Эээ. Доброе утро, Дарья. Дарья осмотрела голые стены, поглядела на соседнюю кровать.  — Раз это продолжение галлюцинаций, — задумчиво сказала она, — я могу придушить Квин и не переживать о последствиях.  — Думаю, это дурная идея. Она может превратиться в Квин Крюгер, приходить к тебе по ночам и накрашивать во сне ногти.  — Брр, — Дарья передернулась. Спустила ноги на пол. — Нет, это не галлюцинация. В галлюцинации не должно так зверски хотеться пить. Или нет? — она вопросительно на меня посмотрела. — У меня не самый богатый опыт по этой части.  — Ну да, — кивнул я. Квин потянулась и зевнула. Дарья встала.  — Я проснулась с тобой и сестрой в незнакомом месте. Я хочу получить объяснения, но жажда знаний уступает место слабости плоти. Здесь есть ванная комната?  — Э. Кажется, да. Вроде за той дверью я видел что-то подобное. Дарья шагнула вперед, открыла дверь — и застыла. Стоя на площадке из арматурных прутьев, служащей спальне порогом, оглядела пиршественный зал и бесчувственные тела внизу.  — Все нормально. Просто бред продолжается. Не стоило пить чай в той общаге, — пробормотала она себе под нос. Уверенно спустилась вниз, я поторопился следом. Девочка-Дуб выбралась из своего одеяльного гнезда.  — Доброе утро, сестра провидица, — произнесла она серьезным тоном. Согнулась в поклоне, протягивая пластиковую бутылку. Дарья осторожно понюхала содержимое.  — Это безопасно?  — Это чистая вода. Добыта из ключей Амишвилля, прогнана через американский водопровод и очищена углями дуба, тополя и упаковочной стружки, — заверила ее Девочка-Дуб. Дарья припала к горлышку. За нами обнаружилась Квин.  — Дарья!!! Ты жива? Та смерила сестру взглядом.  — Да, я вынуждена тебя разочаровать.  — Дарья! В той пицце, что ты съела, были наркотики, поэтому тебя подобрала банда байкеров-наркоманов, они отвезли тебя сюда в это место, мы с Дэнни выбили информацию из бармена и приехали следом на его мотоцикле, нас заставили переночевать здесь и вот мы тут, все вместе!!! Дарья перевела взгляд на меня.  — Ее тоже чем-то накачали? — спокойно спросила она.  — Ну, если честно, все было так, как она говорит, — я развел руками. Дарья затрясла головой.  — Так. Все по порядку. У меня вопрос…  — Там, — Девочка-Дуб указала на вторую лестницу. Дарья, не издавая ни единого звука, вскарабкалась по лестнице и исчезла за дверью. Донесся шум воды. Через пять минут она появилась вновь, посвежевшая, с налипшей на лоб мокрой челкой.  — Я готова смириться с реальностью, — проговорила она, спустившись. — Рассказывайте в подробностях, не щадите мою ранимую психику. Я засмеялся.  — Твою ранимую психику? У меня нет под рукой гранатомета, чтобы причинить твоей психике хоть какие-то увечья.  — Но сегодняшнее утро было хорошей попыткой, — заметила Дарья. — Кстати… Я видела многое, но туалет, в который надо взбираться по пожарной лестнице…  — Трудности, — прозвучало из-под стола голосом Апача, — закаляют нас. Трудности — напильник, что придает нашим деталям форму. Трудности — путь, ведущий к освобождению души и тела. Дарья снова посмотрела на лестницу.  — Эти трудности, — пробормотала она себе под нос, — могут привести вас к освобождению тела раньше, чем хотелось бы… Девочка-Дуб подергала ее за рукав.  — Провидица, — настойчиво произнесла она. — Ты что-то видела? Видения будущего? Или прошлого? Знаки, символы, предначертания, бренды? Дарья наморщила лоб.  — Кажется, мне снилось, что мисс Ли стала президентом. И мы начали продавать американских граждан в рабство в Китай, чтобы пополнить бюджет. А мистер ДиМартино был министром обороны и гнал призывников на русские пулеметы на Чукотке с криками: «Проявите хоть немного уважения к деньгам, которые правительство тратит на вашу бесполезную подготовку и мою нищенскую зарплату!»  — С выпученным глазом?  — Именно. Я проснулась от ужаса. Апач огорченно вздохнул. Откупорил бутылку холодного пива.  — Ничего полезного.  — Ее разум, — вмешалась Девочка-Дуб, — слишком высок, а дар слишком силен. Она бродила на путях, куда нам не позволено заглядывать. Она прозревала мистическую мудрость, а не вульгарные пророчества, что дано увидеть вашей слабой шаманке. Квин вздернула бровь домиком.  — Боже. В последний раз я слышала такой отстой, когда у нас гостили эти хиппующие кореша предков! Дарья покачала головой.  — Итак, удар нанесла пицца? Это было по-настоящему подло с ее стороны. Ловушка была там, где я не могла ее ожидать…  — Ты вообще хорошо себя чувствуешь? — вмешался я. — Кто знает, какие побочные эффекты у этой гадости.  — Ну… я не отказалась бы от пиццы, — уголок губ Дарьи дернулся. — Но не уверена, что это побочный эффект. Я облегченно засмеялся.  — Ладно… Мы можем отправляться по домам, полагаю.  — Если пустишь меня за руль, — вклинилась Квин, — то мы будем дома гораздо быстрее! Сам знаешь.  — НЕТ! — вырвался из моего горла панический вопль. Дарья посмотрела вопросительно. Апач наклонил голову.  — Храните молчание о том, что узнали, — с грозным видом посоветовал он. — Ибо у нас длинные руки. И передавайте привет Тренту.  — Я — могила, — поклялся я. Наконец, впереди замаячила автобусная остановка. Я катил мотоцикл, не включая двигателя, Квин и Дарья шли по обе стороны от него.  — Дарья! Девушка обернулась.  — Говори.  — Ты ведь будешь молчать о том, что произошло? Верно? Дарья оглядела сестру. На ее лице не проступило никаких эмоций.  — Пятьдесят.  — Что? И это сестринская благодарность за то, что я вытащила тебя из логова мафии?  — Действительно, — Дарья на миг призадумалась. — Тридцать пять. Квин подбоченилась.  — Интересно, что мама скажет, когда узнает, что ты провела ночь в обществе байкеров-наркоманов? Дарья коротко улыбнулась.  — Интересно, что мама скажет, когда узнает, что я провела ночь в обществе наркоманов, косящих под панков, которые косят под байкеров, которые косят под индейцев, которые косят под хиппи, по твоей вине?  — Ладно! — Квин раздраженно выхватила деньги из бумажника. — И билет ты купишь себе сама! А еще в следующий раз ты будешь спасать себя сама! Ну, если не уговоришь на это Дэнни! Почти бегом она рванулась в сторону остановки. Дарья задумчиво смотрела вслед.  — Кажется, я знаю способ сэкономить на поездке, — проговорила она. –Ты ведь все равно поведешь мотоцикл обратно?  — Ну да. А что…  — Я проснулась с тобой на одной подушке, так что моя репутация и так получила удар, — усмехнулась Дарья. — Перспектива провести семь часов в обществе Квин меня не радует. Подбросишь меня домой?  — Да с удовольствием. Солнечные лучи запутались в каштановой пряди. Ой. Ночное волшебство не развеялось с восходом солнца. Дарья оглянулась.  — Ты на меня смотришь? — удивленно спросила она. Провела ладонью по лицу.  — Да… да не важно, — закашлялся я, с трудом отведя взгляд. — Поехали? Загудел мотор. Старушка-«хонда» покатила к выезду на шоссе.  — Квин действительно так плохо водит? — сочувственно спросила Дарья, когда мы миновали объездную дорогу. Я вздрогнул.  — Дарья. Если твоя сестра когда-нибудь захочет пойти по стопам отца и поступит в военное училище — не давай ей выбрать пехоту. Все, что ниже скорости звука — не ее стихия. Дарья хмыкнула, но ничего не сказала. Я не гнал особо, адреналина от скорости мне вчера хватило на две жизни вперед. Тем более, с Дарьей за спиной.  — Я не стала этого говорить при Квин, — Дарья повысила голос, перекрикивая шумы дороги. — Но, слушай… Спасибо, что явились меня спасать, — выговорила она. Кажется, я снова краснею.  — Да ладно! Ты умудрилась очаровать этих ребят, не приходя в сознание. Они просто дали бы тебе позвонить домой. Или подкинули бы сами. Дарья снова хмыкнула.  — Только не рассказывай Джейн, ладно?  — О чем?  — Я сама расскажу. Хочу видеть ее лицо, когда я сообщу ей, что ее брат спутался с бандой угонщиков. Я засмеялся.  — Я знаю, что она ответит! «С очередными или это одни из старых?» Солнце поднималось вверх, асфальт прогревался — тепло чувствовалось даже в движении. Навстречу летели придорожные заросли и редкие машины. Мы возвращались в Лондейл, за мой пояс держалась Дарья, и я чувствовал себя замечательно.