My eternal sadness

Его воспитали улицы, закалили его характер, помогли сформироваться  и раскрыться, как личность. Улица заменила Руслану воспитание отца и матери, которая целиком и полностью погружалась в работу, стремясь прокормить себя и единственного сына. Впоследствии же она сильно винила себя за халатность и безответственность, сидя в дежурной части и томно окидывая взглядом Руслана, сидящего напротив неё с виноватым лицом, мол, из-за своей чёртовой работы не уследила и упустила собственного ребёнка. Основные уроки и опыт Руслан извлекал путём дворовых потасовок и грабежей. Тушенцов слишком рано прочувствовал на своей шкуре, что есть она – реальная жизнь, без всей той мишуры, без иллюзий и грёз. Обычная дворовая жизнь подростка из провинции. Пока его одноклассники нюхали клей и отдавались низменным утехам под мостом, он подрабатывал  соц.работником в стенах пыльных пустующих библиотек и серых ущербных коммуналках беззащитных стариков, забытых как и все те ветхие книжонки с оторванными корешками и пожелтевшими страницами на полках. С этими пенсионерами Руслану приходилось возиться, как с маленькими детьми, то и дело вдыхая в лёгкие спёртый воздух. Какое же отвращение он испытывал в то, как казалось ему, далёкое время, когда стены убогих комнатушек давили на него, атмосфера нагнетала, а запах каких-то мазей, жахлого парфюма и древних масел напрямую ассоциировался с неизбежным приближением смерти и скорым  погружением в загробный мир. Но он сразу же брал себя в руки, продолжая заниматься ненавистной работой, понимая, что его семья еле сводит концы с концами. Возвращался посреди ночи, сталкиваясь в подъезде с соседом – наркоманом, что ещё на днях приветствовал его с глупой ухмылкой, а теперь в конвульсиях бился на лестничной клетке, издавая нечеловеческие вопли.  Уж слишком много повидал Тушенцов за своё время, но при всём при этом суровая реальность не смогла вытряхнуть из него всю душу. Порой парень всё равно, не то, чтобы давал слабину, а просто загонялся и чересчур много анализировал, хотя и пытался казаться чёрствым и абсолютно невозмутимым.    Поэтому Руслан не растерялся, когда посреди ночи к нему в квартиру завалился одурманенный друг, охваченный бэд-трипом. Казалось бы, эта  ситуация не должна всколыхнуть в нем никаких чувств, обычная повседневность. Но он всё равно переживал за Данила, потому что слишком хорошо его знал. *** – Ты же говорил, что завязал! – Говорил... – Так какого чёрта тогда?!! Было около двух часов дня.  Кашин сидел на краю дивана в гостиной. Он только проснулся и выглядел помятым и изнеможденым. Мигрень не оставляла его ни на секунду. Черепная коробка пульсировала, глаза, обрамлёные большими серыми синяками, были стеклянными и безжизненными. Данил не слушал Руслана, стоящего напротив него и сердито отчитывающего своего глупого товарища. Тушенцов был действительно зол. Сжимая кулаки, он глядел точно в лицо Данила, который отсутствующим взглядом смотрел на него в ответ, не силясь произнести ни слова. То ли из-за плохого самочувствия, то ли из-за того, что и нечего в общем-то было сказать. Он сжимал в дрожащих пальцах потёртую ткань хлопковых домашних штанов, что откопал в своем шкафу Руслан, так как родимые спортивки Дани были подвержены артобстрелу  и бомбодировкам его измученного желудка. СМН не спал сутки. Всю ночь он то убирал рвоту за своим другом, то занимался сёрфингом на просторе интернета в поисках необходимых при передозе лекарств, что выпускаются без рецепта. Потом он бегал в круглосуточную аптеку. Купив нужный препарат "Налоксон", он еще долго всматривался сонными глазами в мелкий шрифт бумажки, на которой был описан способ применения. Через каждые полчаса он делал необходимую инъекцию Данилу, опустошая всё новые ампулы.   Сейчас же на нём не было лица. Он еще с минуту постоял, не спуская глаз с Кашина, после чего направился к балкону, попутно перебирая пальцами в карманах джинсов в поиске пачки "Marlboro" *** Руслан вдыхал никотин, смотря куда-то сквозь пространство, на дальние окна многоэтажек и башен, на бескрайние поля и улицы. Он не обратил внимания на Даню, подошедшего сзади, продолжая сосредоточено выпускать дым из лёгких. Кашин облокотился о перила, поддерживая голову ладонью. Не нарушая тишину, он протянул руку в сторону Руслана, желая закурить: "Можно? " Тушенцов обернулся и, столкнувшись глазами с Данилом, задержа на нём взгляд, тут же его отвёл и опустил вниз, отрезав: "Последняя". Данил монотонно вздохнул. *** Тишина. Долгая и напряженная. Из-за этого  Кашину становилось неловко, но  слов он подобрать не мог. – Зачем? Рыжеволосый тут же обернулся. Он удивленно поднял брови, смотря на Руслана. "Зачем тебе это надо? " – с досадой задал вопрос СМН. Данил заметил на бледном лице своего собеседника морщинку. Он отвернулся, слегка почесав нос. *** "Так и будешь молчать? " – казалось, парень начинал терять интерес к этому разговору. –У каждого свой способ снятия стресса. –Есть альтернативы. – К чему они? И снова тишина. Но сейчас она казалась необходимой. Данил должен был собраться с мыслями и понять, что делать дальше. Головная боль всё ещё прогрессировала, а мысли путались, но он смог выдавить из себя это жалкое "прости" Руслан даже не обернулся. Докурив до самого фильтра, он потушил бычок о перила, продолжая смотреть вперед. – Русь, прости, серьёзно. –...Ничего. – Твоя хата была ближе всех, а в таком состоянии я не мог соображать. – Я всё понимаю. Тушенцов был полностью равнодушным, или же хотел казаться таковым. Так или иначе, он всё равно злился на Даню. Не из-за того, что тот пришёл к нему посреди ночи, обдолбанный, развалившись посреди прихожей. И даже не из-за того, что из-за его прихоти, из-за жалкого сиюминутного чувства эйфории, от порядка, наведеного Настей в его квартире, не осталось и следа. Просто Кашин намеренно вредил себе. Чёрт возьми, он мог убить себя! Руслана раздрожало, что этого человека совершенно не волнует собственное здоровье и он готов пожертвовать своей жизнью ради минутного кайфа. – Серьёзно, братан.. Сорян. " Это уже не имеет значения. Всё кончено, – парень замешкался, – я рад, что с тобой всё в порядке" Выдавив последние слова, Руслан был готов развернуться и покинуть балкон. Но Данил тихо произнёс: "Не совсем" СМН обернулся, в недоумении рассматривая парня. – Нужно куда-то девать товар. – Что, прости? Скрещивая руки на груди, он скептически смотрел в сторону Данила, что быстро направился в сторону прихожей. Руслан последовал за ним.   Сняв с крючка вешалки свой  рюкзак, Кашин быстро растегнул молнию и показал его содержимое. В своих руках он держал пластмассовый контейнер средних размеров, напичканный пакетиками с  какими-то порошками. – Какого... – Опиум, МДМА, он же экстази. Немного героина... И... Амфетамин в основном. Руслан, словно пораженный током, медленно переводил свой взгляд то на пакетики с наркотой, то на своего друга, который сейчас пристал перед ним не просто кретином, изредка балующимся солями, а самым что ни на есть барыгой.