[ Brolly - They Run, They Hide ]
23 октября. Аэропорт Хитроу. 12:00
По серому небу над Лондоном устрашающе быстро скользили тяжелые облака. Вот-вот пойдет дождь. Мужчина в черном пальто слегка приподнял поля шляпы и посмотрел на небо, на самолет, который через пять минут должен приземлиться в аэропорту Хитроу. *** Самолет постепенно начинал снижение, ныряя в облачную завесу. Пришлось поднять шторку иллюминатора, когда загорелось табло, и снова принять ту неприятную реальность и осознание того где она находилось. Уставившись в непроглядные серые облака, девушка ненавидела себя за свой новоприобретённый страх, проклинала и брата, который так глупо продолжал настаивать, чтобы они выбрали самолет, вместо безопасного поезда. Даже после всего случившегося... Но даже несмотря на весь свой страх, она не могла удержаться от зачарованного взгляда, когда облака рассеялись и появился вид на город. Конечно, она и раньше была в Лондоне, но при более счастливых обстоятельствах. Но, тем не менее, каждый раз вид с иллюминатора самолета захватывал ее: Темза, разделяющая город на два берега, Тауэрский мост, паромы рассекающие реку, зеленые участки парков, Биг – Бен, а неподалеку можно было разглядеть и здание Парламента. Самолет сильно накренился вправо, поворачивая в сторону аэропорта, и даже это безобидный маневр заставил её в панике закрыть глаза и откинуться на спинку кресла, поёжившись от нахлынувших воспоминаний, от того, что привело их в этот город, в эту страну. Вдох, выдох... и представь, что ты в другом месте – словно мантру она повторяла это на протяжении всего небольшого полета. А ведь по статистике самолеты – самый безопасный вид транспорта. Чушь! Как можно чувствовать себя в безопасности находясь запертым на высоте десяти тысячи метров над землей?! И ведь подумать только... ещё совсем недавно ей нравилась высота, и любые полеты были в удовольствие... и этот трепет, когда самолет стремительно набирает скорость, разгоняясь, а затем шасси плавно отрываются от земли и вот... ты уже в воздухе. Дома, дороги, автомобили – всё это становится всё меньше, превращаясь в маленькие точки внизу, а ты поднимаешься всё выше и выше, оказываясь среди облаков... нет, даже выше. Выше облаков. Среди бескрайних синих просторов. Глупость какая! Как это могло доставлять столько удовольствия тогда, и внушать такой дикий страх сейчас? Самолет немного потряхивало, когда опускаясь всё ниже и ниже, они попали в зону турбулентности. Ногти до боли впились в ладонь, пытаясь хоть немого усмирить накатившую волну паники. - Всё в порядке? – спрашивает парень, сидящий рядом. Дэниел. В его взгляде сквозит беспокойство. Он прекрасно понимает глупость своего вопроса. Конечно, его сестра не была в порядке. Они оба не были. Слишком много событий произошло с ними за последние две недели. Девушка лишь неопределенно кивает в ответ на его вопрос, и начинает запихивать в рюкзак книгу. За все небольшое время полета она так и не смогла прочесть хотя бы пару страниц... **** Когда около полуночи в доме одновременно зазвонил телефон и раздался громкий стук в дверь, уже тогда Кэйт поняла, что-то случилось. Что-то страшное. Именно в тот момент появилось это щемящее чувство в груди, от которого хотелось спрятаться и никогда не возвращаться. Предчувствие чего-то плохого... необратимого. Она лежала с закрытыми глазами в своей комнате, все еще не уверенная в том был ли это сон или реальность. Было тихое ранее, октябрьское утро. Тишину в квартире прерывало равномерное тиканье часов, шум воды, приглушенно доносившийся из ванной комнаты, по телевизору на французском диктор рассказывал последние новости. Все шло как обычно: утренние сборы, готовка завтрака, только вот оглушительный шум разбитой чашки прервал эту идиллию. - Что случилось? – на кухне появилась Кэйт. Она уже была одета в школьную форму, темно–каштановые волосы были аккуратно заплетены в косу. В одной руке она держала телефон, а на губах так и застыла непроизнесенная шутка в сторону разбитой посуды. Ее застало врасплох растерянное и побледневшее лицо брата, его рука так и застыла в воздухе, по полу были разбросаны осколки разбитой чашки. Проследив за его взглядом, Кэйт почувствовала, как по спине пробежал холодок. Глаза мигом выхватили всего два слова на французском, выведенные крупным шрифтом внизу экрана – «Крушение самолета». Но ведь это ещё ничего не значит, - упрямо прошептал внутренний голос, - это могло быть что угодно. Кэйт застала самый конец репортажа и диктор переходил к другим новостям. Только Дэниел, который так и продолжал неподвижно пялиться в экран, заставил её схватить пульт и быстро переключить на канал, где новости передавались уже на английском. - Около полуночи, с двенадцатое на тринадцатое число, стало известно, что самолет, направлявшийся из Парижа в Канберру, потерпел катастрофу, - произнес диктор. На экране появились фотографии обломков самолета: разбитый фюзеляж, охваченный огнем, искорёженное крыло, шасси вкрученное в черную обугленную землю, и то, что ранее служило турбинами самолета и другие хаотично разбросанные обломки. - Самолет находился всего два часа в воздухе, после чего связь с экипажем была прервана. Спустя еще тридцать минут Boeing 407 исчез с радаров. Пока что не известно, что точно послужило причиной крушения, по последним данным это был взрыв в фюзеляже, - теперь на экране появилось изображение летящего самолета, это была анимационная картинка, показывающая то, как предположительно произошло крушение – самолет просто разорвало на две части. - Сообщается, что на борту самолета находилось 251 пассажира, включая экипаж. Выживших нет. На месте крушения ведется активный поиск черных ящиков, которые могли бы объяснить причину взрыва.... Предполагается, что в дело могла быть замешана террористическая атака... - голос диктора постепенно затихал – Кэйт уже услышала всё, что ей было нужно. Она никогда раньше не думала, что слова могут причинить такую сильную боль, что они могут вмиг всё... разрушить. Она почувствовала, как внутри нее все оборвалось. Пошатнувшись, она ухватилась рукой на спинку стула. Кэйт перевела взгляд на брата, тот уже держал в руках мобильный телефон, дрожащими руками набирая чей–то номер. - Они не отвечают! – растерянно пробормотал он через пару секунд. Злость на его лице перемешивалась с паникой и страхом. - Нет, - прошептала Кэйт, она просто отказывалась в это верить. Девушка тяжело опустилась на стул, за который так отчаянно цеплялась. – Дэн, это ведь был не их самолет, да? Пожалуйста, скажи мне, что наших родителей не было на этом чертовом самолете! Но Дэниел не мог этого сказать. Они оба перевели взгляд на записку на холодильнике, которую вчера вечером заботливо оставила мама – аккуратным почерком на листе бумаги были написаны название отеля, в котором должны были остановиться родители по приезду, дата возвращения, название обратного рейса и того, на котором они улетели... Boeing 407. Тот самый, который потерпел крушение... *** Посадка выдалась довольно мягкой, но Кэйт всё равно почувствовала, как внутри всё сжалось, когда шасси коснулись земли. Она поняла, что все то время пока самолет заходил на посадку, она в страхе сжимала подлокотники кресла. Она разжала пальцы, и глубоко вздохнула. Всё было в порядке. Открыв глаза, она посмотрела в иллюминатор, на приближающееся здание аэропорта, на другие самолеты. Наверное, после случившегося у нее навсегда останется эта глупая фобия. Ещё до полной остановки, и до того как погасло табло, по салону разнеслись щелчки отстегиваемых ремней безопасностей. Идиоты, подумала Кэйт, как можно так глупо игнорировать даже такие элементарные правила безопасности, самолет ещё даже не успел сбросить всю скорость! Пассажиры уже начали вставать со своих мест и забирать свои вещи. Дэниел тоже поднялся и потянулся к верхней полке, чтобы забрать свой рюкзак и сумку с ноутбуком. Но Кэйт никуда не спешила, всё равно двери откроют не скоро, но даже ей не терпелось поскорее оказаться на свежем воздухе, почувствовать твердую землю под ногами, наверное, только тогда она почувствует себя в полной безопасности. Снова посмотрев в иллюминатор, она увидела, что к ним уже подъезжал трап, и машины, чтобы разгрузить чемоданы. И вновь она попыталась мысленно представить, что будет дальше, какой теперь будет их жизнь? **** Дэниел стоял возле ворот школы, облокотившись о дверцу машину и ожидая появления Кэйт. Прошло два дня с тех пор как они узнали об авиакатастрофе. Но на этом проблемы не закончились, нет, они только начинались, и впереди их ожидало самое сложное испытание. Он совершенно не знал, что им делать дальше. У них больше никого не осталось. Никого и ничего. Наверное, ему теперь придется бросить институт и заняться поисками работы. Но все это отходило на второй план, больше всего сейчас его волновала Кэйт. Она почти не разговаривала последние два дня. Ушла в себя, замкнулась, и Дэниел боялся того к чему это может привести. Прозвенел звонок, и школьный двор начал быстро заполнятся учениками. Кэйт тоже была среди них. Заметив брата, одиноко стоящего возле машины, она прибавила шагу. Дэниел сел в машину на водительское сиденье, через минуту рядом на пассажирское сиденье села Кэйт, громко хлопнув дверцей машины. - Как прошел день? - спросил он, когда они отъехали от улицы. Она бросила на него усталый взгляд и вздохнула. - Ужасно, - ответила Кэйт, пытаясь в одно слово вложить всё, что прочувствовала за утро. Ей не хотелось этого признавать, но стоило послушать брата, когда тот пытался отговорить её. Но Кэйт не могла с собой ничего поделать – сидеть в пустой квартире, ожидая того, что им сегодня предстояло, просто свело бы её с ума. Каждая комната было наполнена воспоминаниями, и Кэйт наивно подумала, что школа поможет отвлечься, что еще никто ничего не знает, и не станет доставать вопросами. Нет, конечно, все знали об авиакатастрофе, весь мир знал, и вот уж несколько дней по всей Франции был объявлен траур. Но вот подробности, и списки пассажиров не объявлялись настолько публично. Только вот Кэйт недооценила тот факт, что информация всегда найдет способ просочиться всегда и везде, а затем непременно запускается цепная реакция, которую уже не остановить. Кто-то из учителей узнал, что родители Кэйт были на борту того самолета, они обсуждали это утром в учительской, и стоило это случайно услышать кому-то из одноклассников Кэйт как процесс был запущен... еще до того, как сама Кэйт появилась на первом уроке, с первых секунд почувствовав груз своей ошибки. Отсидев два урока, она тут же позвонила брату, и теперь в абсолютной тишине они ехали по городу, направляясь в лабораторию, которая занимались сбором ДНК-образцов у родственников погибших, что бы затем сразу же приступить к процедуре опознания. Для Кэйт всё происходящее казалось невероятно странным, и словно происходящим во сне. Вся последующая неделя выдалась именно такой, наполненной тревожным ожиданием, непрерывными телефонными звонками и, как бы странно это не звучало, тишиной. Ведь что бы там не говорили, Кэйт всё еще надеялась, что это всего лишь кошмар, что она вот-вот проснется и увидит улыбающиеся лица родителей. Она хотела думать, что еще был какой-то шанс. Шанс на то, что родители все-таки не сели на тот самолет, что произошла какая–то ошибка и их позвали на опознание чужих тел. События стремительно продолжали набирать оборот, и вот уже неделю спустя после неудачного похода в школу, куда Кэйт уже не возвращалась, они с Дэниелом медленно шли по коридору, следуя за пожилым мужчиной в очках и белом халате. Направляясь прямиком, навстречу самому страшному кошмару в жизни. - Знаешь, тебе вовсе не обязательно туда идти, - тихо произнес Дэниел, предпринимая последнюю попытку отговорить сестру. -- Я могу и один... - Нет, - уже в который раз упрямо ответил Кэйт, но чем дальше они заходили, тем менее уверенной она становилась. Мимо них медленно пошатываясь прошла женщина, она была одета во все черное, на ее лице были черные разводы от туши и слез. Она словно призрак медленно плелась по коридору, скользя одной рукой по стене, будто боялась упасть. Наверное, она только что опознала тело любимого человека, который, тоже мог быть на том злополучном самолете. Кэйт понимала, что сейчас чувствует эта женщина. Боль и пустоту... она и сама чувствовала тоже самое. Они остановились перед двустворчатыми дверьми, доктор Ламберт уже скрылся за ними, оставив брата и сестру одних. Кэйт хотела было сделать шаг вперед, но поняла, что не может –ноги, словно приросли к полу. Страх медленно окутывал ее. Она почувствовала, как на плечо легла теплая рука брата. - Я... я не могу, - еда слышно прошептала Кэйт. Дэниел понимающе кивнул. - Я скоро вернусь, - с этими словами он скрылся за дверьми, оставив Кэйт в одну. Она устало прислонилась к холодной стене и вдруг ощутила сильный прилив одиночества, стоя посреди пустого холодного коридора. Кэйт попыталась представить, сколько сейчас трупов может скрываться за этими дверьми. Сколько мертвых душ летают в воздухе в поисках покоя. Ей стало страшно от своих же собственных мыслей. Она посмотрела на двери, за которыми скрылся Дэниел, одновременно желая, чтобы он вернулся поскорее, чтобы перестать чувствовать этот страх и одиночество, но в то же время из-за всех сил он хотела как можно дольше оттянуть момент его возвращения. Ей хотелось сохранить эту чувство неизвестности. Когда еще остается какая-то надежда. Минуты шли мучительно долго, страх и щемящая боль в груди только усилились, но тут двери приоткрылись, и в коридоре появился побледневший Дэниел. По его лицу Кристен сразу поняла, что все кончено. Последний лучик надежды поглотила тьма. Только теперь Кэйт поняла, насколько все серьезно. Она понимала, что больше никогда не увидит улыбку мамы, то, как она утром готовит завтрак, то, как шутит папа, и рассказывает интересные истории из их приключений. Больше не будет увлекательных семейных поездок и путешествий. Не будет чувства спокойствия. Теперь осталось только размытое прошлое, будущее уже не сияло яркими красками, как раньше, а от настоящего и вовсе хотелось сбежать. Казалось, что кто-то одним сильным ударом снова выбил землю у неё из под ног, перевернув весь привычный и спокойный мир верх ногами. Ничего этого больше никогда не будет, теперь им придется довольствоваться только одними воспоминаниями. Видимо все эти мысли посетили и Дэниела, Кэйт только сейчас, впервые за всю неделю с того момента как они обо всем узнали, увидела, как по его лицу скатываются слезы.