Without a home

      Втянув в легкие чистый воздух, скелет, сидящий на одиноком островке в космосе, медленно раскрыл свои уставшие глазницы, обводя утомленным взглядом космос. Невыносимо тяжелый груз упал на его плечи. Казалось, он скоро задохнется от того моря крови, в котором утопал. У него нет возможности перезагрузиться и продолжить уничтожать миры. У него нет дома, где ему будут всегда рады, где его терпеливо выслушают и успокоют, заключив в объятия. Эррор бездомный. Как бы ни было это смешно.       Встав на изуродованные шрамами кости ног, парень взмахнул рукой и открыл портал в одну квартиру, возможно, своего единственного слушателя — Фреша, которого, к счастью, не было дома. А дом ли это? Люсидия, конечно, прекрасное место, где такие, как они, без своей вселенной, могут находиться, но их тут никогда не бывает. Здесь не веет теплом домашнего очага. Послышался тяжелый выдох, а также звук падающего шарфа. Открыв шкаф с зеркалом, Глюк рассматривает себя. Ходячий труп чуть ли не в прямом смысле этого. Как же без этого пыльного шарфа, наполненными смертями, непривычно.       Горько усмехнувшись, он еще раз обводит беглым и даже каким-то суматошным взглядом этот «дом», после чего вновь исчезает в портале, появляясь в открытом пространстве космоса, где садится на край небольшого островка, где был его синий гамак. Сняв с себя черное пальто, Эррор недолго глядит на него, после чего прижимает к себе и шепчет тихое «спасибо за пережитое» и кладет на гамак, аккуратно сложив. Оставшись в одном красном свитере, сланцах и штанах, чернокостный кладет следом и очки на пальто, не забыв посмотреть на мир во всех четких и ярких цветах.       Когда-то он был счастлив. Он не помнит когда это было, что это за счастливые времена были, он просто это чувствует. Он прошел через многое дерьмо, причем дважды. А что сейчас у него? Где все это гребаное счастье сейчас? Кануло в непостижимое небытие. Больше он не будет счастлив никогда.       Глубоко вздохнув, Эррор провел пальцами по своему черепу, тщательно изучая каждую детальку, трещину, зазубринку, появляющиеся не только во время боев. Провел по своим тонким костяшкам, довольно сильно потрепанные. Случайно открыл незаживший шрам, отчего начала сочиться темно-фиолетовая кровь, а от самого скелета послышалось сдавленное шипение. Зажмурившись, он убрал ладони от себя, дабы ненароком не сделать еще хуже, ведь его последние очки жизни так и говорят о том, что любое неверное решение, и тот труп. Кстати о решениях.       Вновь встав на ноги, бывший Разрушитель миров оглядел один островок, который был уже давно обвязан синями нитями, не позволяющие плыть дальше по космосу без острова, на котором сидел парень. Щёлкнув пальцами, он создал огромное количество костей, появившиеся из земли, острыми концами вверх. Оглядывая эти ужасные копья, Эррор вновь невольно задумался об ощущениях умерших от его руки созданий, со страхом смотря на орудие смерти, которое вот-вот убьёт их. Они теряли свой дом. Они тщательно защищали его, а он уничтожил. Стёр с лица земли. Превратил в ничто.       Сжав ладони в кулаки, Глюк зажмурился, представляя что сейчас будет. Но отступать уже поздно. Отдалив на максимальное расстояние от себя остров, полностью исчерпав свой магический сосуд, обещавший треснуть от жалкого количества магии внутри тела монстра, Эррор повернулся к пропасти спиной, старательно начав расслабляться. «Это ведь не в первый раз. Так чего же ты боишься, Эррор?» — сам у себя спрашивает он, медленно закрывая свои глаза, не желая больше ничего видеть.       Он неспешно переносит вес на пятки, желая упасть в теплую кровать или в объятия любимого человека, но вместо этого монстр,нагоняющий страх на альтернатив, падает в бесконечность. Шею обхватывает кольцо удушья. Хочется сжаться в комочек, не желая никого подпускать к себе. Руки так и желают вцепиться во что-то, что спасет его. Из распахнутых глаз стали стекать слезы отчаяния. Ведь он наконец увидел своего брата. Неужели Гено, пропавший без вести, действительно он? Ноги немеют, дышать становится все тяжелее, душа, кажется, треснет больше от отчаяния, чем от смерти. Стук сердца слышится ушах, все звуки перестают быть важными. Его сбивчивое дыхание, ритм учащенного сердцебиения. Мир в глазах кружится, словно это прощальный венский вальс, который он танцует со смертью, нещадно забирающая последние признаки жизни. Хрип раздался, будто бы, на всю вселенную. Кровь брызнула во все стороны, окрашивая в темный цвет смерти. Судорожная предсмертная дрожь. Слёзы стекают по щекам, неприятно ошпаривая кости. Хотя куда хуже может быть. На его могиле никогда не вырастут прекрасные цветы. Однако он будет знать, что у него всегда был дом, где его всегда примут.