Needed

Алиса ненавидит, когда Пашка ей нужен. Когда надо её откуда-то спасать, а этот благородный принц тут как тут. Не то чтобы она неблагодарная капризная девчонка, просто когда тебе слишком много помогают, ты забываешь, каково это — действовать самому. Теряешь хватку. А в их деле этого никак нельзя допустить. Только Алиса всё равно не может сдержаться и злится на себя за то, что она и в этот раз не одна. Это так странно, так глупо и всё-таки... вымораживает. Алиса передёргивает плечами. Она так не любит это ощущение. Алиса ненавидит, когда Пашка ей нужен, потому что она ловит себя на мысли, что он нужен ей постоянно. Двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю, особенно если каждый из них — пятница. Ещё бы, с их-то способностью влезать в неприятности, помноженной на двое — их же двое всё-таки. Алисе бывает страшно, холодно, неприятно и больно, и тогда Пашка нужен ей, нужен так, как будто он дерево и синтезирует необходимый для жизни кислород, но Гераскин вовсе не кактус на подоконнике, поэтому от него нужно что-то другое: ритмичное биение сердца в груди и успокаивающий запах солёного моря; крепкая ладонь и возможность прижаться как можно ближе в попытке согреться; романтизм, давший в растрёпанную светловолосую голову, как алкоголь, который им ещё нельзя, и который космонавты вообще не пьют. Алиса ненавидит, когда Пашка ей нужен. Но она так любит, когда Пашке нужна она. Ветер в его голове заносит Гераскина куда ни попадя, в самые дальние уголки Галактики и самые дурацкие ситуации, и неизменный сигнал SOS: "Алиска, спасай". И она спасает. А потом он её. И так по кругу. Алиса ненавидит, когда Пашка ей нужен. Потому что с его непостоянством и желанием показать себя всей видимой части Вселенной это он должен нуждаться в ней так. Так — это чересчур. Слишком сильно, до боли в пальцах и дурацких слёз в подушку. Но всё получается наоборот, и Алиса ненавидит, ненавидит, ненавидит проигрывать эту маленькую игру. Она так боится стать слабой, и это страх благородного человека. Алиса ненавидит, когда Пашка ей нужен. Когда не в экспедиции, когда никого не надо спасать, когда просто... Когда они всего лишь юные биологи с Гоголевского бульвара. Когда обнять хочется и вцепиться пальцами в серую кофту на спине, щекой в плечо уткнувшись. И дышать чёртовым ароматом солёного моря, прямо с кожи его вдыхать, щекоча Пашке шею. Когда этого делать нельзя, потому что за этим — пустота, с которой Алиса ещё не знает, что делать. Шагать в пропасть, не глядя — это удел Гераскина, а Алиса ещё подумает — слишком уж дорожит его дружбой и рукопожатием при встрече. Алиса ненавидит, когда Пашка ей нужен. Она ненавидит то, как сильно она его любит, и это даже не парадокс. Всего лишь жизнь.