Парень в красной рубашке

      — А-ах, — раздается в темноте комнаты отеля чужого города, — А-ахмф, — стонешь ты в такт скрипа почти новой кровати. Интересно, сколько времени она здесь стоит? Сколько людей на ней побывало? Сколько раз я буду вспоминать о ней? — А-аух-хмф, — Сколько раз я вспомню о тебе?       Военная служба. Меня вновь оторвали от семьи, вновь отправили в другой город проводить учения. Моя жена неоднократно закатывала скандалы по поводу моей работы, но, дорогая, именно эта работа может обеспечить тебя, меня и Лизу. Как там наша дочь? Уже закончила второй класс. Ты опять не был на ее выступлении в балетной школе. Зато я могу оплатить ее дальнейшее обучение в этой балетной школе. Я могу оплатить нашу с тобой квартиру в самом центре города и наш с тобой коттедж на озере. Я могу дать тебе денег на одежду, еду. Ты можешь позволить себе даже луну с неба. Чем ты недовольна?       — Ау-ухм, — ты упал в тяжком дыхании на белые простыни. Я же получил оргазм. В последний раз я получал что-то подобное, до зачатия Лизы. Помнишь, ты говорила, что у тебя проблемы с маточной трубкой? Тебе пришлось сильно похудеть для лечения. Твой стресс отражался даже на мне, хотя я был за тысячу километров от тебя. Я был готов сорваться в любое время, чтобы увидеть тебя. Сейчас я в очередной поездке и уже не могу бросить все… не хочу бросить его.       — Здравствуйте, сэр, — в новомодной кофейне ко мне обратился молодой парень, — Какой кофе вам приготовить? — ты улыбнулся во все тридцать два, и улыбка твоя не показалась мне наигранной, неестественной. Ты был выбрит под машинку, однако брови твои были густыми, но идеально ровными. Из-за улыбки на щеках появились морщинки. Видимо, ты часто улыбаешься.       — Мне латте с карамельным сиропом, пожалуйста. — Я постарался отвернуться от тебя и позвонить жене, но ты вернул мой взгляд обратно.       — Может быть бутерброд или круассан? Такому мужчине всё, что угодно, — ты вновь улыбнулся. Я тоже натянул улыбку, но дал отрицательный ответ.       — Две минуты, сэр. — Сказал ты и убежал за стойку. Не знал, что ты работаешь здесь один.       Такому мужчине всё, что угодно. Ты тоже так когда-то говорила. Наша встреча была на выпускном. Я спросил разрешение познакомиться с тобой, а ты сказала: «Такому мужчине всё, что угодно». Но знакомы мы были уже как года два или три. Да, мы сидели не за одной партой и даже не в одном кабинете. Но в кабинке женского туалета я понял, что влюблен в тебя по самые уши… или до того места, до которого доходили твои губы, пока ты стояла на коленях. Первый опыт самый лучший, не правда ли?       — Вот, пожалуйста! — ты вернулся обратно. Прошло, конечно, минут пять, но никак не две. — Что-нибудь ещё? — спросил ты и наклонившись ко мне, сложил руки за спиной. В этот момент я увидел твои накаченные руки. Рукава красной рубашки баристы была завернута на предплечьях. Рельеф твоих рук поблескивал на заходящем солнце.       — Занимаетесь спортом? — своевольно спросил я, что совсем не похоже на меня. Военная дисциплина не могла мне этого позволить.       — Да-а, — неловко протянул ты, — Балетом восемь лет…       — Хм, — я улыбнулся. Теперь искренне, ведь вспомнил про Лизу. Последний раз она говорила, что будет танцевать партию Мери в «Щелкунчике». Сейчас она мне даже не пишет. — Счет, пожалуйста. — Ты поджал губы, кивнул головой и удалился за барную стойку.       Я отвернулся в окно. Красивый город. Мне, правда, нравится. Солнечный, чистый. Вокруг зелень, деревья. Может предложить ей сюда переехать? Взяли бы квартиру в новостройке. Этаж так десятый. И чтобы спальня наша с окном во всю стену. Я так люблю тебя любить.       Когда я повернулся, коробочка с чеком уже лежала на моем столике. Ты обслуживал других людей, то и дело нервно, но смущенно оборачивался на меня. Я старался не обращать внимание. Открыв коробочку, вместе с чеком мне на руку вылетела бумажка. «Будет грустно, звони :)» — вещал клочок салфетки.       Помнишь, как ты работала официанткой в кафе, неподалёку от военной базы. Я в любое время забегал к тебе. Очень часто мы запирались в туалете, не давая другим людям опорожниться. Твой босс так и не узнал, кто сломал унитаз. Ты тогда была в лучшем своём цвете. Подтянутая, упругая грудь, торчащие соски. Твои ноги после стольких лет черлидинга ещё знали, что такое растяжка. Ты могла спокойно закинуть свою ногу мне на плечо, а я ещё мог тогда тебя часами держать на руках. Я задумывался, что будет дальше, и любая альтернатива была только с тобой. Я так люблю тебя.       Я решил задержаться на еще один день в этом городе и не жалею. Ты лег на моё предплечье, прижавшись ко мне настолько близко, что я мог услышать, как бьется твоё сердце. Ты измотан мною. Твоя красная рубашка лежит где-то в темноте номера. Ты не остановился, не хочешь прекращать и садишься на меня сверху, вновь даря мне поцелуй. Ты делаешь это снова и снова. Ты не устаешь, ты еще молод. Но твои стоны так манят, твое тело так прекрасно. Я хочу осыпать тебя поцелуями сколько угодно. Я хочу трогать твой накаченный торс, гладить твои сильные ноги и смотреть в твои яркие, полные жизни глаза. Спасибо, что ты сейчас со мной, в этой комнате, позволяешь делать то, что мне нравится. Я бы даже сказал, что люблю тебя, но ты и сам понимаешь, что это не так. Я, как бык, сорвался на красный, захотел растерзать твою рубашку, но не подумал. Я уже в тебе. Ты теплый, мягкий, возможно, как то кофе, которое я так и оставил в той кофейне. Но тебя, в отличии от напитка, я тронул. И это уже третий раз, хотя время только два часа ночи. Теперь бык — это ты. Никак не остановиться. Это заводит меня ещё больше. Ты заставляешь двигаться в тебе то медленно, то быстро. Моё тело начало уставать, но ты берешь всю инициативу на себя. Я вспомнил твою улыбку, цвет твоих зубов, а сейчас могу почувствовать всю их остроту. Не останавливайся.       «Да, детка, не останавливайся, » — говорил я тебе, когда ты начинала ерзать своими бедрами по мне. Я мог возбудиться и кончить от любого твоего касания. Тебе даже кричать не приходилось. Но и ты кончала от одного только слова «любимая». Ты ловила оргазмы похлеще, чем те, когда ты пошла со мной в кино с вибратором на пульте управления.       -Ахр, — ты уже рычишь, но ещё держишься на руках. Я прекращу темп, как только ты упадешь. — А-ухм, — ты скоро кончишь. Я тоже немного выдохся, но твое тело так манит. У тебя уже стекает слюнка, но ты не сдаешься. Я ускоряюсь на сколько могу. Ты упал. Ты лежишь вниз животом и сладко стонешь, но я уже не могу остановиться. Я знаю, что ты можешь потерять сознание, но подожди ещё. — А-а-ахмр, — тише-тише.       Я чувствую, как твоё тело расслабилось. Я вышел. Ты так прекрасен. Твое молодое тело ещё может держать форму. Но я не могу остаться с тобой. Никто не должен узнать об этом. Если только узнают… Моя военная карьера, семейная и социальная жизнь пойдут коту под хвост, если только узнают, про тебя… парня в красной рубашке, который приготовил мне латте с карамельным сиропом. Это я и написал на клочке салфетки, которую ты мне подсунул еще в том кафе. Оставил его на своей половине кровати и вышел из отеля.