Красная шапочка

Снова обед с Сехуном. Лухан перестал бояться его ровно также как и Исина, который всю их трапезу тихо стоял в углу. Омега доел свою порцию и хотел было встать, но хриплый голос остановил его. — Ты играешь на пианино,— Сехун встал со своего места, а Исин поспешил все убрать. — Да,— ответил Лухан. — Сыграй,— тон мужчины больше походил на приказ, чем на просьбу. — Хорошо,— кивнул омега. Сехун спустился вниз, а за ним Лухан с потерянными глазами. Исин передвинул стул и помог Лухану сесть на свое место, тот стал разминать пальцы, не решаясь начать играть. — Я знаю и это, а еще я знаю, что ты любишь играть Чайковского,— Лухан правда учился играть на пианино в детстве, в особенности ему нравился Чайковский. Он с ним выйграл конкурс и получил в качестве приза коробку конфет. Длинные пальцы стали проходиться по клавишам пианино, заставляя музыку разноситься по всем дальним углам дома. Сехун невольно прикрыл глаза, а Исин вовсе задремал от тихой и спокойной мелодии. Лухан слишком сильно был увлечен своей игрой, что не замечал этого. В его некогда пустых глазах на секунду появилась искра, сосредоточенные глаза наблюдали за клавишами, а длинные пальцы скользили по ним, плавно нажимая. Омега любит музыку, ему нравится исполнять разные песни, учиться играть, учить песни, он пробовал сочинить сам, но у него не получалось. Когда Сехун совсем задремал, Исин поспешил остановить омегу, чтобы тот не мешал господину. — Думаю, на сегодня достаточно, у хозяина очень чуткий сон, пусть спит,— улыбнулся китаец. Лухан тихонько прикрыл пианино и вышел из комнаты. — Верно, вы ходите чего-нибудь сладкого? Хозяин говорил, что вы сладкоежка,— предложил Исин. Уж от сладостей Лухан никогда не отказывался. Исин налил чай и нарезал купленный недавно господином тарт. — Ты ведь такой хороший, почему ты с ним? — спросил Лухан. Омега видит, что Исин вовсе не такой злой как О Сехун, он добрый и хороший. — К сожалению, я привязан к нему, я должен служить своему господину,— с тоской проговорил Исин. — А уйти? — Не могу, я продал его роду душу и человечность. Меня держат здесь цепи, я не могу уйти как бы я не хотел. — А почему? Тогда Исин поведал свою печальную историю. У него были когда-то омега и дети, он был тогда человеком, обыкновенным рыбаком. Семья у него была большая, они жили скромно, но счастливо. Вот однажды холодной зимой Исин возвращался домой с полной корзиной, сплетенной его дочерью, рыбы, но запахло кровью. От дома до самого леса вела кровавая дорога. Всю его семью убили: младенца выкинули мерзнуть на улице, дочь изнасиловали, мужа зарезали, все было залито кровью. Тогда Исин умер. Хоть он и существовал, просто существовал. К нему пришли огромные волки, услышав внутренний плач и скорбь. Они пообещали ему дать возможность отомстить, но только если Исин станет их рабом, альфа и согласился. С убийцами своей семьи он покончил медленно и мучительно, чтобы им было также больно как было больно Исину, а после мести китаец стал прислуживать семейству О. Как бы он не хотел, но уйти он не может, потому что его душа принадлежит семейству О. Слушая грустную историю Исина, Лухан расчувствовался. Он всхлипывал, поедая кусок тарта. Ему было жаль Исина и его семью. Потом Исин раскрыл свои внутренние переживания Лухану, которые хранил столько лет. Альфа говорил о том, как больно смотреть на рождение и смерть хозяина. Вот они на его руках совсем маленькие, потом они у него на обучении, влюбляются, и потом умирают то от чьих-то рук, то от своей глупости. Исину кажется, что только вчера он держал в руках своего господина, а сегодня уже несет его гроб. Это очень больно. Даже Сехун ему так дорог. Это привязанность. Он помнит как еще маленького волчонка он держал на руках, кормил, заботился, а потом стал учить его, так он рос и рос в жестокого хозяина, но Исин знает какой ранимый бывает О Сехун. По ночам в детстве боялся темноты за окном, шкодничал, воровал пироги со стола. — Мистер О хороший, просто вы его не подпускаете к себе,— улыбнулся Исин. — Я не могу ему доверять,— пожал плечами Лухан, закусывая губу. — Он вовсе не такой, как вы думаете,— помотал головой Исин. *** Ночью Лухан не мог уснуть, ему было некомфортно, ему казалось, что за ним следят, и он был прав. Над юношей нависло тело с горевшими красным глазами, которые жадно смотрели на испуганного омегу. — Ты прекрасен,— улыбнулся Сехун и прошелся тыльной стороной руки по замеревшему от страха телу Лухана, тот был не в состоянии пошевелиться и что-либо сказать, будто бы его язык куда-то делся. — Что вы делаете? — единственные слова, на которые хватило смелости и решительности Лухану. Омега был напуган неожиданным появлением Сехуна, это не может не пугать. Альфа приблизился к лицу Лухана и коснулся его пухлых губ своими, ощущая всю их мягкость. Они такие сладкие, такими Се и представлял губки Лухана. Альфе не может не льстить то, что он первый сминает эти прекрасные губки. Сколько О наблюдал за омегой, он ни разу не видел того, чтобы мальчишка с кем-нибудь целовался. Губы Лухана никак не хотели размыкаться и дать Сехуну возможность просунуть язык, поэтому альфа чуть навалился всем весом на тело Лухана. Тот вскрикнул, и быстрый язык юркнул в ротик. Внутри ротика так горячо и приятно, от этого Сехун даже возбудился. В штанах стало ужасно тесно, но альфа не хочет пугать юношу своими «природными позывами». — Страшно? — спросил издевательски Сехун, улыбаясь. Ему приятно видеть в глазах Лухана страх, что сковывает все тело омеги. — Прошу вас, не надо,— Лухае был готов расплакаться от безысходности. Над ним его ночной кошмар, он не может никуда убежать из-под этого монстра. — Ты в моем доме, ты мой, я имею право делать с тобой, все что захочу,— от этих слов стайка мурашек пробежала по спине Лухана, заставляя его сердце бешено колотиться о грудную клетку. — Нет,— все, что мог сказать Лухан, на что хватило смелости и решимости несчастному юноше. — Я не приму отказа,— прошептал Сехун и прильнул к белоснежной шее, покрывая ее поцелуями. — Прошу вас, прекратите,— Лухан был готов заплакать, на его глаза наворачивались слезы, стало невыносимо. Рука альфы оказалась на колене юноши, и Сехун рыкнул подобно дикому зверю. — Нет, не прекращу,— Сехун не хочет подчиняться словам этого юноши, он всего лишь его пленник. Сехун целовал одно место на шее, зализывая ее, а в следующее мгновение острые клыки врезались в шею. На этот раз было не так больно, но все равно Лухан кричал. Альфа остановился и вытер рукавом свой рот, рыча как волк. Лухан плакал от боли в шее от такого сильного укуса. — Мой,— прошипел Сехун. Альфа стал целовать Лухана и вместе с тем раздевать его, тот противился, но потом перестал, отдаваясь своей участи. Сехун накрыл губы Лухана своими и протолкнулся языком внутрь, уже не стесняясь своего здоровенного стояка. Альфе сносило крышу от этого нелепого, но страстного поцелуя и такого притягательного Лухана под ним. Лухан расслабился, когда в нос ударил этот запах клубники, его любимой клубники. Он заставил разум помутниться и упасть в пропасть. Лухан сам стал отвечать на поцелуи и ласку, обняв худыми руками шею Сехуна. Они быстро упали в неизвестность, растворяясь друг в друге. Через пару мгновений оба оказались без одежды. Лухану уже было все равно, его сводил с ума этот аромат сладкой клубники, который так туманит рассудок. Сехун целовал своего олененка по всему телу, стараясь не ранить его, уж очень хочется вонзить в эту белоснежную и мягкую кожу свои клыки. Лухан сильно возбудился, как и Сехун, они желали друг друга больше всего на свете. Они сплели пальцы друг с другом и слились в жадном и неумелом поцелуе. Внутри все пылает ясным пламенем, Лухан прежде никогда не испытывал подобных чувств. Омега опрокинул голову от нежных ласок Сехуна. — Олененок, потерпи немного,— прошептал томно Сехун в ухо Лухана и поцеловал того в висок. Альфа раздвинул ноги юноши пошире, рыча от нетерпения. Сехун ввел один палец, чувствуя, как дрожит тело омеги под ним. Альфа прильнул к губам Лухана и стал целовать, отвлекая того от боли. Лу оказался слишком узким, девственником. Это не может не радовать. Сехун был нежным, он не хочет причиняить боль своему любимому. К тому же это неприятно. Сехун шептал в ушки Лухана разные пошлости, вгоняя младшего в краску. Мужчина присоединил второй палец в анус Лу и получил стон боли. Сехун спустился поцелуями вниз к вставшему члену и взял его в рот, альфа редко это делает, почти никогда. Неумело мужчина сосал маленький пенис, и стоны боли перетекли в стоны наслаждения. Сехун разодил фаланги ножницами, заатавляя своего партнера сгибаться в спине и кричать от взрыва эмоций. Альфы вынул пальцы, наблюдая тонкую дорожку из полупрозрачной крови. Сехун вытер пальцы о одеяло, чтобы не пугать младшего. Мужчина поцеловал своего олененка и улыбнулся, удивляя этим Лухана. Юноша видел лишь ухмылку на лице Сехуна, а вот искриннюю улыбку нет. Сехун поудобнее устроился и вошел головкой, Лухан дернулся. Альфа взял ноги юноши и закинул на свои плечи. Сехун стал водить своим возбужденным членом по дырке Лухана, тот застонал. Сехун вводил лишь головку и продолжал дразнить своими действиями Лухана. Альфа вошел наполовину и дал привыкнуть к своему размеру. Омега пискнул, в уголках его глаз появились слезы, от чего Сехуну стало тревожно. Тогда Се подстроился и вошел с другого угла, чувствуя дрожь своего олененка. — Больно только на минутку, малыш, сейчас все пройдет,— Сехун успокаивал своего омегу, но он никогда не делал этого. Он просто брал и трахал так, как ему хотелось. Лухан сам стал насаживаться, давая красный свет своему партнеру. Сехун стал двигаться, постепенно наращивая темп. С каждым толчков волна мурашек проходится по Лухану, накрывая с головой. Омега томно закатал глаза и открыл рот в немом стоне. Внутри Лухана очень узко и горячо. Стенки мышц сжимаются вокруг огромного члена альфы, заставляя того чувствовать дискомфорт. От каждого толчка Лухан сжимается, заставляя изогнуться старшего. Через секунду оба были поглощены оргазмом. Сехун позабыл про осторожность и стал вдалбиваться в дырку Лухана, срывая стоны со сладких губ. Сехун сменил позу, и Лухан сидел на бедрах альфы, а сам О прижимал юношу за талию. Омега сам стал качать бедрами и целовать губы Сехуна. Все же секс творит чудеса. Еще недавно Лухан ненавидел Сехуна, а сейчас отдается ему. Лухан кончил первым, пачкая свой и сехуновский живот. За ним излился Сехун, от чего Лухан задрожал и уронил голову на плечо старшего. Сехун лег на спину, теперь Лухан лежал на нем. Вся сперма вытекла, пачкая простыни. Член волка уже обмяк, он хотел было выйти, но омега не позволил и сам стал прыгать на члене Сехуна. А казался порядочным девственником. Лухан словно профессиональная шлюха скакал на обмякшем члене Сехуна, он не хотел вставать (член), но еще немного, и Лухан вертелся на возбужденном стволе. Еще куча оргазмов и спермы полетело в эту ночь. Вся кровать испачкана семенем Сехуна, тела потные и липкие от пота и спермы. Лухану все мало. Этот юноша слишком ненасытный. Сехун даже пожалел об этом. Больше всего Сехуну жалко Исина, который, наверняка, слышит все. Альфа просит прощение у раба. Все в комнате было наделено вниманием пары: кровать, стол, стул, пол, даже потолок. Утром оба спали без задних ног в объятиях друг друга. Исин не стал будить их, вампир навел небольшой порядок в комнате и приготовил обед. Китаец рад, что Лухан дал Сехуну шанс, а Сехун позволил омеге чуток привыкнуть к нему.