Увядшая белая лилия

      Дождь. Где-то далеко-далеко, в большом шумном городе, в сером доме на пыльном диване сидит девочка лет шестнадцати. Она плачет и дрожит, прижимая к себе истощавшие коленки. Вся комната, как и девчушка, провонялись запахом табака и алкоголя. Из соседней комнаты был слышен смех парней и громкая музыка. Та девочка просидит там до вечера и только лишь они уйдут, она осмелиться шевельнуться. Откуда я знаю? Это была я.       Я думала, что сердце собирается прокатиться на надежной лодке. Это был обман. Мое сердце все еще здесь. Я разглядываю надпись на надгробии — это осколки моих планов на будущее.       Высокий парень с темными волосами и в черном костюме подходит к моей могиле. Он не видит меня. Кладет на землю букет белых лилий и улыбается. Он так тепло улыбается, а из глаз текут слезы. Почему ты плачешь? «Ты умерла. Ты умерла в понедельник, вечером шестого мая, в пять минут восьмого.»       У нас была самая обычная семья, любящие родители, уютный дом и огромный пес во дворе. Ты очень любила его и всегда с радостью выгуливала. Впрочем ты всегда была радостной, яркой, доброй и заботливой. В школе ты была примерной ученицей, а дома дочерью. У тебя было много друзей, ты никогда не прекращала смеяться… Но однажды что-то в тебе изменилось. Ты перестала делиться со мной секретами, перестала гулять с друзьями, перестала смеяться. Ты запиралась у себя и часами зависала перед компьютером. «Переходный возраст» — твердили родители, а я? Мне было легче согласиться. У меня учеба, работа, отношения — свои проблемы. Были ли это проблемы? Мне так казалось. Было ли это все так важно? Нет. Так почему я не нашел хотя бы одной минуты, чтобы поговорить с тобой?       В тот день, в понедельник, я вернулся домой где-то в шесть вечера. Был сильный дождь, я промок и хотел переодеться перед работой. В первой половине дня я учился, во второй работал. Я разулся, прошел в гостиную и увидел тебя.       Ты стояла у окна и смотрела как капли дождя разбиваются о стекло и оставляют на нем свой короткий жизненный путь. Это напомнило тебе о том жутком дне? С каждой новой каплей, которая касалась твоей души, по всему телу пробегала дрожь. Сегодня был точно такой-же дождливый день, но ты уже была другой. Твоя душа была пуста, в ней кончилась музыка нелюбимой жизни. Но с каких пор она стала тебе нелюбимой?       Я окликнул тебя по имени, но ты не отреагировала. Тогда я подошел к тебе и коснулся твоего плеча. Ты подскочила, как ошпаренная и, со страхом взглянув на меня, убежала к себе. «Что это с ней?» — пронеслось у меня в голове. Не придав особого внимания твоей странной реакции, я пошел в свою комнату, принял душ и переоделся.       На часах было 18:40, когда я собирался уходить. Я тихонько заглянул в твою комнату: ты что-то писала в блокноте, который я подарил тебе на шестнадцатилетие. Как же я сейчас себя корю, что не зашел и не поговорил с тобой. Может быть, тогда все было бы по-другому? Я никогда не прощу себя за то, что ушел в тот вечер…       Я ушел, а ты умерла. Я всегда говорил себе: «Это переходной возраст, все подростки такие». Но это была ложь. Я ненавижу себя, ведь я поддался этому широко распространенному синдрому самообмана. Я знал, что что-то не так, но успокаивал себя тем, что спустя время все станет, как прежде - нужно лишь подождать. Черт, как же я ошибался… 19:15       Звонок телефона. Мама. Слезы. Истерика. «Ее больше нет» — мама нашла тебя в крови на кафельном полу в ванной с лезвием в руках. Земля ушла из-под ног. Я начал задыхаться. Было такое чувство, будто мне перекрыли кислород: каждый вдох отдавался острой болью по всему телу. Я потерял самое дорогое. Я потерял свою младшую сестру. Внутри меня рухнуло пол мира, ком подступал к горлу, а сердце стонало от нестерпимой боли.       Это мгновение осознания длилось просто вечность. Я начал понимать, что как было раньше уже не будет: больше не будет наших вечерних прогулок с псом, ты не будешь беседовать со мной, рассказывая свои глупые истории за кружкой горячего шоколада. Ты больше не будешь... Тебя больше нет.       Все были угнетены и подавлены твоей смертью. Твои похороны? Ты была похожа на фарфоровую куклу; тебя одели в шикарное белое платье, ты была прекрасна: кожа, словно снег и тёмные волосы; глаза прикрыты, и лишь синие губы выдавали в тебе покойника. Я до последнего верил, что это лишь сон, что сейчас мы проснемся и снова будем вместе. Ты покоишься в сырой земле — это не сон... К сожалению, не сон.       Семьи больше не было: мама до сих пор не вышла с траура. Она все еще по привычке накрывает стол на четверых. Папа не прекращает болеть, ты была его любимицей. Твою комнату мы не трогали, в ней все еще витал твой запах. Было ощущение, что ты все еще где-то рядом.       Мне так тебя не хватает.       Я уже сотый раз пересматривал твои фото на компьютере, когда тебе на почту пришло письмо. В нем спрашивалось о том, куда ты пропала и стоит ли ждать новых работ? Я заинтересовался и начал общаться с человеком вместо тебя. Так я узнал много нового. Ты пишешь стихи? Как давно? Я зашел на твой аккаунт в сети и прочел их все… Ты была очень талантливой, но все твои стихи молили о помощи: каждая буква была переполнена болью. Почему же ты не делилась этим со мной? Или я был так занят собой, что не заметил твоей мольбы?       На глаза попался блокнот, в котором ты так часто что-то писала, ведь это был твой дневник. Я хотел узнать еще хоть капельку о тебе, хотел узнать, почему ты ушла? Хотел узнать, почему ты умерла? Я открыл блокнот и начал читать. Ты описывала каждый свой день: походы с подругами в кафе, влюбленность, первый поцелуй… Записи были длинными и радужными. Затем один пропущенный, изменивший все, день, — пятнадцатое апреля. Все последующие записи были короткими и мрачными: «16 апреля Вчера меня изнасиловали. Я возвращалась домой со школы и увидела группу пьяных парней. Я хотела обойти их, но этот путь был единственным домой. Парни начали цепляться, я пыталась убежать, но их было больше. Они затащили меня в старый жилой дом… Я смогла уйти лишь ближе к вечеру, когда они вдоволь наигрались…» — меня пронзил странный колючий холод, в ушах звенело, словно огромный молот бил по наковальне, но я продолжил читать. «17 апреля Я не могу рассказать родителям или кому-либо еще. Возможно, пребывать во тьме куда лучше, чем знать правду. Мои слова обернутся для них крупным разочарованием… Я должна вести себя, словно ничего не случилось. Так будет лучше для всех.» «20 апреля Я продолжаю ходить в школу. Продолжаю общаться с друзьями, но… Каждое прикосновение возвращает меня в тот день. Я словно переживаю все снова и снова. Как же невыносимо продолжать улыбаться, когда внутри все рушится.» «22 апреля Я сидела за партой, учитель положил свою руку мне на плечо, объясняя задачу. Мои мысли затуманились, а разум переполнило отвращение. Мимолетное прикосновение показалось мне вечностью и я разрыдалась при всем классе, а затем убежала. На перемене Джек, мой одноклассник, подошел ко мне. Он спросил все ли в порядке и предложил вместе подготовить проект по биологии. Лишь рядом с Джеком я чувствовала себя спокойно. Может, это потому, что я любила его?» «26 апреля Я все еще продолжаю двигаться вперед, стараясь в пол силы. Мы с Джеком начали дружить. Я не рассказывала ему о том, что со мной случилось, но Джек видел мою внутреннюю борьбу. Он посоветовал мне начать сочинять что-то или рисовать, чтобы справиться с тревогами.» «28 апреля Я начала писать стихи. Погружаясь в вымышленный мир, я забывала кем являюсь. Лишь в этом мире я чувствовала себя действительно свободной.» «3 мая Утром я выгуливала пса и увидела одного из тех парней. Кажется, он ходит в мою школу. Я чувствовала на себе следы этих грязных рук, они были по всему моему телу и, как бы я не старалась, их невозможно было смыть. Я чувствовала их постоянно. И если я касалась кого нибудь, я вспоминала, как отталкивая, касалась его... Воспоминания не отпускали меня. Страх стал моим верным другом. Я продолжала писать стихи, пропитывая их своей болью, но даже сейчас никто не видел, что двуглавая птица, не отыскавшая свою пару; светлячок, потерявший свой путь во тьме; бабочка, которая не вылупится никогда, не получив одобрения — все это я.» «5 мая Тот парень рассказал в школе о том, что они сделали со мной. Все смотрели на меня с прищуром, полным презрения. Все начали звать меня шлюхой и кидали грязные шуточки в мою сторону. Даже в глазах лучших друзей я видела отвращение. Каждое их обвинение очень ранило меня.» «6 мая Сегодня слухи дошли и до Джека. Холод его слов, кажется, будет звучать эхом в моей голове всю оставшуюся жизнью. Он, как и все, отвернулся от меня. Сердце разрывается на тысячи мелких осколков. Я хочу шагнуть в пропасть и тихо упасть. Упасть в темноту, где буду совершенно одна. И от этого всем станет легче. Всем им станет легче, что меня нет? Правильно, никто не полюбит тебя, если у тебя есть изъян. Птица без крыльев никому не нужна.       Ты наигрался со мной, а теперь, когда я сломлена, ты доволен?» — это были твои последние слова. Сердце рвалось на части, душа пустела с каждой строчкой… Не знаю, сколько я так просидел, перечитывая все от корки до корки снова и снова. Постепенно лучи солнца начали озарять твою комнату и я понял, что наступило утро.       Я позвонил в полицию. Шериф забрал твой блокнот. Парней сотворивших с тобой такое арестовали. Начались суды… Они продлились не один день, но теперь… Сегодня виновники получили по заслугам. Ты можешь быть свободна. Хотя нет, постой…       Ты умерла в понедельник, вечером шестого мая, в пять минут восьмого. Я многого не успел тебе сказать. Я не успел сказать тебе главного: «Даже больную, даже раненую, даже изнасилованную, даже некрасивую, тебя все равно любят. Я люблю тебя.»        Вытерев слезы он ушел, последний раз взглянув на меня. Он еще долго будет винить себя, что не уберег, не защитил, не помог, не спас... И все это время я буду тут. Моя лодка оказалась лишь обманом, заточением.       Моя жизнь закончилась за белыми дверьми ванной комнаты. Сердце остановилось — меня больше не было. Была только моя оболочка и никто так и не узнал, что в последний момент я пожалела…