Осколки

      Алия не знала сколько прошло времени с тех пор, как она покинула лагерь врага. Все её мысли были заняты братьями, которые наверняка заприметили пропажу девушки и начали действовать. Нужно было срочно добраться до места назначения и не допустить раннего сражения. Только вот раны, полученные от ублюдков Учиха — не давали спокойно передвигаться. Ноги подкашивались пуще прежнего, так и наровя свалить девушку в листву.       Тело ломило, а кости будто выворачивало. Шатенка кусала и без того потрескавшиеся губы, дабы утихомирить боль. В ореховых глазах всё ещё стояли слёзы, а в ушах звенело. Сенджу чувствовала, как сознание медленно угасает; видела появление маленьких чёрных огней, что с каждой секундой всё приближались. Они увеличивались и стремительно быстро съедали картинки. Алия уже и не понимала куда бежит. Просто знала, что нужно через силу двигаться в этом направлении.       Ветки и сухие поросли царапали и без того израненную кожу. Глубокие порезы и ссадины оставались на плечах, бёдрах и шеи. Распущенные волосы цеплялись за сучки и приходилось вскрикивать, чтобы не вырвать пряди.       О чём подумают братья Сенджу, увидев сестру в таком состоянии? Поймут ли что произошло? Скорее всего догадаются сразу. Кто же ещё точит на них зуб и желает мести? Кому ещё может быть выгодно похищать Химе и измываться над ней? Конечно же — Учиха. Страшно представить во что выльются такие действия. Сенджу не оставят такое безнаказанным, а Учиха — не смолчат.       «Сколько я ещё выдержу? Как долго буду оставаться в сознании? Тьма поглощает и сил противиться нет. Но я не могу остановиться. Должна добраться до братьев» — химе прибавила скорости и не заметила, как вдали показалась слабые жёлтые огни.       Через пару метров, девушка потеряла ориентир. Перед глазами поплыло, и весь мир перевернулся. Дыхание сошло на нет, а сердце заколотилось непозволительно быстро. Всё что оставалось — это остановиться и схватиться за спасительный кусок ткани; прикусить губу и сдержать крик.       Секунда, и шатенка падает на колени. Плевать на содранную кожу; плевать на холодную землю. Сенджу не может больше сопротивляться и впускает чёрные огни. Они мигом затмевают свет, и девушка больше не чувствует боли; не слышит шума и того, как её имя раздаётся эхом по всей поляне.       — Алия-сама?! Что произошло? Что с Вами?       — Вы слышите нас? Не закрывайте глаза!       — Она потеряла сознание! Её нужно срочно доставить к медикам! Быстро поднимайте! — шиноби Сенджу были на страже, когда почувствовали знакомую чакру. Она была столь слаба, что сразу подумалось неладное.       И чутьё не подвело. Недалеко от лагеря, Химе клана потеряла сознание. Её состояние было ужасно и повергло в шок каждого. Мысли о случившемся были разные, но исход один — нужно немедленно помочь принцессе, остальное потом.       Окружив израненную Сенджу, шиноби принялись щупать её пульс и осматривать серьёзные раны. Кто посмел сотворить такое? Ответ на вопрос знали все.       — Немедленно доложите обо всём Хашираме-саме и Тобираме-сану! И сообщите поисковому отряду, пусть возвращаются в лагерь! — бросил указания молодой парень и аккуратно поднял химе на руки. Его пальцы ловко поддержали спадающую ткань и не позволили девушке остаться нагой.

***

Лагерь Сенджу       Палатка шиноби-медиков насквозь пропиталась спиртом и запахом травяных настоек. Они были сродни с ураганом, что смешивал в себе все запахи, пыль и поломанные ветки. Но несмотря на это — столь необычное место оставалась единственным спасением для раненых шиноби. Сколько хрупкие стены впитали криков и боли? Сколько крови было пролито? Наверное, не счесть. А сколько жизней нашли своё спасение в столь хрупким месте? Такое же множество.       Каждодневно из помещения доносились стоны, слабые хрипы и крики, но сегодня было иначе. Только лишь слабое шуршание простыни нарушало затянувшуюся тишину. Молодая шиноби-медик только закончила обрабатывать свежие раны химе и успела переодеть её в более-менее подходящие одежды, прежде, чем глава клана вошёл внутрь.       — Юмико, ты закончила? — голос Хаширамы, как всегда отдавал жгучим спокойствием, хотя именно сегодня в нём можно было различить нешуточное волнение. Шиноби ворвались слишком неожиданно, оповещая о случившемся; о том, как они нашли бессознательно химе и, что по их мнению могло произойти.       От тошнотворных мыслей, что лезли в голову старшего Сенджу — становилось дурно. Не хотелось смотреть правде в глаза и осознавать, кто мог сотворить подобное; кто мог покуситься на самое дорогое у братьев.       Хаширама был в ярости, увидев сестру в таком состоянии. Сердце закололо, а дыхание спёрло. Захотелось оторвать голову всем, кто причастен к случившемуся, но, непозволительно было отдаваться гневу. Нужно оставаться в здравом уме и трезво оценить ситуацию. Поэтому молодой глава лишь сжал кулаки, стиснул зубы и решил дождаться, когда сестре станет легче; когда её раны обработают, а тело облачат в нормальную одежду, а не кусок тряпки. Тогда то старший брат и узнает всё подробности; поймёт, что произошло и примет решение. В глубине души уже созрел план, но нельзя было действовать опрометчиво, особенно в нынешнее время.       — Да, Хаширама-сама! Жизни Вашей сестры больше ничего не угрожает, — тихо отозвалась медик и поднялась с колен.       — Можешь сказать что-нибудь ещё, Юмико? Какие у неё раны? Что по-твоему могло случиться?! — следом за братом в палатку влетел Тобирама. Его вид был куда более агрессивней и жёстче. Глаза горели огнём злобы, а руки были сжаты кулаки. Альбинос и без разговоров знал, кто причастен к случившемуся. Ему не требовалось никаких доказательств, только головы Учих.       Лишь узы старшего брата сдерживали сенсора от необратимых действий. Будь на то воля, младший бы уже давно разнес лагерь противника; убил бы каждого, кто посмел бы встать на пути; а была б у Мадары сестра — альбинос отыгрался бы за всё.       — У Вашей сестры много порезов, а значит она долго бежала по лесу и цеплялись за всевозможные ветки. Вот эти фиолетовые отметины и гематомы — от ударов. Скорее всего её избили и действовали очень грубо. Возможно наносили удары ногами, обычно такие следы остаются от тяжелой обуви, — медик старалась говорить тихо и объяснять, как можно понятнее. Не хотелось говорить резко, но и утаивать что-либо не имело смысла. То, что произошло с химе — ужасно, и братья обязаны узнать об этом.       — Продолжай.       — Ещё… у неё присутствуют засосы на шее. Очевидно, Алию-саму целовали и причём также грубо. На теле видно и другие следы. Они не от ударов. Не хочу говорить такое Вам, но, я провела более детальный осмотр и, в общем… Вашу сестру изнасиловали! — выпалила Юмико и зажмурила глаза, — на бёдрах была запёкшаяся кровь и сперма; тело в укусах и…       — Можешь не продолжать. Как только я увидел её, сразу понял, что произошло. Просто не хотелось в это верить, — Хаширама опустил голову.       — Я переодела её. Правда, не нашлось подходящей одежды для химе и пришлось взять…       — Юмико, оставь нас, пожалуйста, — перебил Тобирама и подошёл ближе к лежащей сестре.       — Хорошо, если что нужно — зовите! — быстро протараторила шиноби и развернувшись на пятках, вышла прочь. Нужно было оставить братьев наедине.       — Я говорил, Хаширама, это дел рук ублюдка! Посмотри к чему привела твоя доброта! Нашу сестру изнасиловали эти твари! Можешь представить, что они с ней делали? Как они её трахали? Может толпой? Думать о таком тошно, брат! Эти суки избили её, издевались и выбросили, как мусор! После такого опять скажешь, что Мадара хороший и его стоит направить на путь истинный, а? Если так, то мы с тобой разойдёмся разными дорогами! — во всё горло орал мужчина. Ему уже стало наплевать на спящую сестру, просто злобу больше не было сил держать.       — Успокойся, Тобирама! Я ничего не буду предпринимать, пока не узнаю, что произошло на самом деле. — старший брат не стал отмалчиваться и крикнул в ответ. Похоже, что недопонимание, да ругань выходили за рамки дозволенного и разбудили юную химе.       Шум достиг сознания шатенки, и девушка заёрзала под простынью. Мысли, голоса и чувства постепенно складывались в единую картинку. Но Алия всё ещё не знала, что происходит и где она оказалась. Было понятно, что кругом не лес, но что же тогда? Сжав кулаки, девушка с трудом разлепила веки. Сфокусироваться всё ещё было трудно. Перед глазами расплывались предметы обихода и лица двух мужчин, что как по команде опустились на колени.       — Алия? Алия, слышишь меня? — Тобирама не смог молчать и ждать, когда сестра заговорит первая. Огонь внутри полыхал и нужно было поскорее прояснить ситуацию.       — Не наседай на неё, Тобирама! Она только пришла в сознание!       — Ч-что? Где я? — осипший голос, сухость во рту и лёгкое головокружение. Алия безумно хотела понять, что происходит и кто сидит рядом.       — Всё в порядке, сестра. Ты в безопасности, — Хаширама аккуратно коснулся девичьей скулы и провёл по ней рукой. Этот жест всегда был успокаивающим.       — Х-хаширама? Тобирама? — шатенка не верила услышанному, но как только зрение восстановилось, и лица братьев приобрели четкие очертания — на душе стало уютней и теплей. Сердце затрепетало от осознания того, что химе дома; что рядом нет грёбаных Учих, которые только и могут причинить боль.       Сдержать слёзы было трудно, и девушка прикрыла глаза.       — Эй, успокойся, сестренка! Мы рядом, тебя больше никто не тронет, обещаю! — Хаширама не хотел с ходу давить и задавать волнующие вопросы. Знал, что девушка натерпелась и не стоит ворошить свежие раны. Лучше начать аккуратнее и постепенно подойти к главному. Хоть это и было тяжко, а внутри сжималось от разбитого вида сестры.       — Я-я… Не могу поверить, что добралась до лагеря, — с глаз Сенджу потекли горькие слёзы. Она сумела. Сумела добраться до родных и выжить. Но так или это, как звучит на первый взгляд? Война всё ещё в самом разгаре.       — Тебя нашли в лесу, Алия, ты была в ужасном состоянии. Можешь сказать, что с тобой произошло? Где ты была? И, назови имя того, кто сделал это с тобой? — Тобирама схватил девичье запястье и ещё раз оценил крупный синяк.       От слов брата, холодок стал пробирать до самых костей. Щёки запылали багровым и захотелось провалиться сквозь землю. Было глупо думать, что следы изнасилования не заметят. Теперь остаётся одно — сказать правду. Это наилучший вариант. Терять нечего, а братья имеют право узнать о случившемся. Да и в глубине души хотелось, чтоб Учиха получили сполна.       — Тобирама!       — Заткнись, брат! Если у тебя не хватает духа спросить её, то это сделаю я. Отвечай, Алия, это сделал Мадара?! — глаза сенсора загорелись пуще прежнего. Казалось, дай ему волю и он разнесёт весь лагерь.       — Я помогала раненым, когда один из Учиха схватил меня. Я оказалась в их лагере, окружённая чудовищами, что хотели моей смерти, крови и криков. Но Мадара забрал меня от своих людей и притащил к себе. Сначала он говорил со мной, а потом выпил и сорвался. М-мадара, он… — голос предательски задрожал. Не хотелось вспоминать те болезненные прикосновения и его стоны. Не хотелось слышать грязных фраз и снова чувствовать шлепки; чувствовать, как он входит и разрывает всё внутри.       — Сестра, можешь…       — Он изнасиловал меня! Это было ужасно! Такая боль хуже ран, полученных в бою! Мадара знал об этом и не останавливался. Он делал мне больно, чтобы отомстить вам, — девушка подняла красные глаза на братьев, — А точнее тебе, Тобирама! Я и не знала, что ты так обошёлся с невестой Изуны. Видимо кара за тот поступок вернулась бумерангом, — тише добавила Сенджу и напрягшись, привстала на локти.       От услышанного сердце сенсора застучало быстрей. Да, он крупно облажал не сказав обо всём младшей сестрёнке. Нужно было прояснить это раньше и тогда сейчас, он бы не выглядел виновным. Алия же наверняка считает его таковым. Думает, что на ней отыгрались за действия брата. И оно действительно выглядит так, но, кто сказал, что у медали не две стороны?       — Тобирама, ты что, не сказал ей?! — старший Сенджу стиснул зубы. Он предоставил правду брату, а то решил смолчать.       — Я думал… — растерянный взгляд бегло исследовал простынь, а кулаки невольно сжимались. Кто бы мог подумать, что однажды вечно умный Тобирама просчитается? Кто знал, что выставит сам себя идиотом?       — Ты думал?! Серьёзно, брат? Посмотри на Алию, она слушала всю грязь о нас и не знала, что думать! Хотя нет, — молодой лидер подскочил на ноги и раскинул руки, — знала! Думала, что собственный клан — лжецы; что старший брат ничем не отличается от Учиха и способен на такое; в конце концов, что с ней так поступают из-за тебя, идиот!       — Х-хаширама, прекрати. — химе гневно посмотрела на брата, — Не нужно так кричать. Я не знала о чём думать и вообще правда это или нет! Уверена, Мадара поступил бы так со мной, даже не будь на то весомой причины.       — Хоть кто-то понимает, какой это на самом деле ублюдок!       — Я… Мне жаль, сестра. Не хочу оправдывать Мадару, но, раньше он не был таким и никогда бы так не поступил с моей семьёй. Сейчас же многое изменилось. Я не позволю остаться ему безнаказанным за то, что он сотворил с тобой. Если придётся, то я — убью его! — прорычал молодой лидер. Разговоров больше не требовалось. Алия сказала достаточно для того, чтобы понять кем стал Мадара. Их пути с Хаширамой давно разошлись и глупо было надеяться на мир. Теперь нужно строить будущее без черноволосого мужчины и сделать всё, чтобы не допустить их победы.       Сенджу сделал для себя выводы. Следующая встреча с Учиха — станет последней.       — Хаширама, нужно подготовиться к новой битве. Учиха нападут с рассветом, — Алия не хотела больше вспоминать о том, что недавно пережила. Важнее предотвратить подобное в будущем, ведь стоить Сенджу проиграть — изнасилование войдёт в порядок вещей.       — Знаю, сестра. Мне нужно удостовериться в подготовке и поговорить с командирами. Прости, что не могу уделить тебе времени, особенно после всего…       — Не нужно, брат. Не хочу, чтобы меня жалели и сочувствовали. Я же Сенджу и должна выдержать любые трудности. Сейчас нужно сделать всё, что в наших силах, дабы эти чудовища не победили, — впервые за столько времени шатенка улыбнулась. Хоть это и не была та радостная и жизнерадостная улыбка, но всё же.       — Оставлю вас, — лидер ещё раз окинул взглядом семью и вышел. Нужно было хорошенько продумать дальнейшие действия, да и успокоиться тоже. Всё-таки скрывать рвущиеся наружу чувства гнева — было сложней, чем представлял мужчина. Снаружи он старался выглядеть рассудительным и сдержанным, но внутри — бушевал огонь.       — Алия, я хотел рассказать тебе о том, что произошло между мной и Изуной, но, посчитал, что это не нужно. Видимо зря. — Сенсор подвинулся ближе к сестре и запустил пальцы в волосы. Время пришло.       — Зачем ты это сделал, Тобирама? Я думала мы не такие. Думала, мы не похожи на Учих!       — Так и есть! Мы абсолютно разные, Алия, и я не насиловал Юкари! Знаю, ты можешь не верить мне и думать, что я лгу, дабы прикрыть свою шкуру, но, то что я скажу — чистая правда. В тот день я сражался у водопадов с маленьким отрядом. Когда битва закончилась, мы вернулись на поляну, и я увидел мёртвую девушку Учиха. Она была жестоко убита; одежда на ней разорвана. Было ясно, что её изнасиловали. Через пару минут появился Изуна и набросится на меня. Сказал их шиноби видели, как я насиловал Юкари, а после лишил её жизни, — жёстко отрезал мужчина.       — Но это был не я! Мой отряд мог это подтвердить, но шиноби Учиха говорили обратное. Началось новое сражение и мне пришлось защищаться! Изуна убил бы меня, если б я не прикончил его. Я сделал это не намерено! У меня не было цели убить младшего брата Мадары!       — Хочешь сказать, ты не насиловал Юкари? Но как тогда объяснить то, что видели Учиха? — Сенджу прищурила глаза явно не понимая происходящего. Получается у кланов разные версии случившегося. Так кто из них прав? Кому верить?       — Именно это, Алия. Я тоже долго не мог понять произошедшего, но потом осознал. В наших рядах появился подставной шиноби, использующий технику копирования личности. Это может быть другой клан или наши общие враги, не знаю. Но его целью было посеять ещё больший раздор между Сенджу и Учиха! Подумай сама, всем будет выгодно, если два самых сильных клана поубивают друг друга!       — Думаешь, это действительно правда, Тобирама?       — Мы долго искали предателя с Хаширамой, но не сумели найти! Он либо покинул нас, либо затаился в ожидании. Знаю, на первый взгляд выглядит бредово и нелогично, но это так! Я бы ни за что не поступил так с тобой. Зная Мадару и какой он бывает в гневе, я бы не допустил мести в твою сторону! — Тобирама повернулся всем корпусом к шатенке и заглянул в её пустые глаза.       — Клянусь сестра, я бы никогда не совершил такого зверства! Не позволил бы Мадаре из мести причинить боль моей сестре! Да и Изуну я не планировал убивать. Стоял вопрос либо он меня, либо я его — другого не дано.       — Нет смысла ворошить прошлое, брат, что сделано — то сделано. Юкари и Изуну не вернуть, как и не смягчить мои раны. Нужно двигаться дальше. Я рада, что правда оказалась не жестокой и плачевной. Знала, что мой брат не такой, каким хотят его выставить враги.       — Иди сюда! — Сенсор не смог терпеть. Он не Хаширама, прячущийся за маской. Он привык показывать будь то гнев, злость или любовь.       Мужчина потянулся к сестре и обнял её. Прижал так крепко, как только мог. Простынь соскочила с худых плеч химе и взору предстала чёрная ткань одеяния. Тобирама сначала смутился. Чёрный — цвет Учиха, а не Сенджу, но, похоже у медика не было выбора. Придется смириться.       — Прости меня, Алия! Прости, что не смогли отыскать тебя раньше и предотвратить чёртовы зверства! Прости, что не рассказал обо всём раньше! Прости, что я такой ужасный брат! Обещаю, что больше никто и пальцем не притронется к тебе! Не посмотрит в твою сторону с грязными мыслями! Я убью каждого, оторву голову и вырву сердце! Я стану чудовищем, но не позволю никому больше навредить тебе, сестрёнка!       Слова старшего брата грели душу и сердце. Девушка чувствовала себя в безопасности рядом с ним. Все плохие мысли и дрожь уходили на второй план. Не хотелось больше думать о Мадаре и его шиноби. Хотелось расслабиться в объятиях брата.       Но отголоски чувств, что пыталась подавить шатенка не собирались так просто отступать. А именно влюблённость к жесткому лидеру Учиха. Алия не знала, что обо всём этом думать. Не знала, как выразить словами ту боль, что растекалась по организму. Когда Мадара насиловал шатенку, он не задумывался о её чувствах; не слышал того, что говорила жертва. А может и слышал, но решил смолчать?       Как бы то ни было, отчаяние душило, потому как физическая боль — пройдет, а вот душевная — большой вопрос.       — Тобирама, мне так плохо! Не от того, что болят раны, а от того, что кричит душа! Я никогда не говорила вам с Хаширамой, но, ещё с детства мои чувства к Мадаре были куда больше, чем дружба и прочее. Я была влюблена в него и эти чувства никуда не делись! Я до сих пор люблю его и когда он насиловал меня то — пришлось признаться ему! Но он словно не слышал, ему было плевать на меня! Он так просто сотворил такое со мной, а потом выбросил, как мусор! Мне так больно! — шатенка не кричала, а говорила вполне нормальным голосом. Но даже так можно было уловить отчаяние, которым пропиталась слова.       Сенджу не знала почему решила признаться. Может потому что они с Тобирамой всегда были близки? А может потому что душа переполнена и нужно выплеснуть эмоции?       Сенсор явно не ожидал подобного. Даже представить не мог, что сестра влюблена во врага. Это было шокирующе и разожгло в мужчине ещё больше гнева. Теперь разорвать Мадару хотелось ещё больше.       — Алия, я не могу диктовать тебе, как жить и кого любить. Но Мадара — большая ошибка. Он несёт только смерть и разрушения! Думаю ты это итак поняла, поэтому давай закроем тему. Ублюдок больше не приблизится к тебе, а если попробует — то погибнет. — Тобирама успокаивающе погладил сестру по спине и выдохнул.       — С рассветом начнётся очередная битва. Я хочу чтобы ты держалась от неё, как можно дал… — Сенсор не успел договорить, потому как в следующую секунду, лагерь Сенджу оглушил мощный взрыв. Тобирама только и успел прикрыть собой сестру, прежде чем началась полная неразбериха, а округу заполнили душераздирающие крики шиноби.       Кажется, для кого-то рассвет не наступит.