See you

      Его взгляд помутнел, дыхание было тяжелым и хриплым, на губах сохли кровавые следы от пузырей*. Другой подошел ближе, не спуская его лицо с прицела пистолета. — Ты умираешь, — сказал он, то ли констатируя факт, то ли удивляясь. Его голова дернулась на звук голоса на инстинктах, как у младенца. Он сел на колени, гравий проколол ткань брючин, впившись в кожу. Револьвер уткнулся в его лоб и чуть соскользнул по коже, стерев испарину. — Я победил, — снова то ли утверждение, то ли вопрос. Его губы дрогнули в улыбке, и кровь, переполнившая рот, потекла через угол рта вниз на гравий. Красное пятнышко расплылось возле левого уха, пятно намного большего размера было под левой лопаткой. Сверху оно не было заметно на черном пиджаке. — Ты меня любил, — опять. Рука легла на холодную влажную кожу его щеки и прилипла из-за пота. Он животным, собачьим жестом вжался в эту руку, ощущая кожей, обоняя носом, видя краем глаза. — Я не буду скучать, — сказал он, когда почувствовал, как потяжелело на ладони. Он встал, отряхнул колени от пыли.       Он уходил, не оборачиваясь, не выпустив из руки пистолет. В шестизарядном барабане одна пуля. — Увидимся, — попрощался, дал обещание. Он нажал на курок.