***
Мия поднялась на второй этаж и поставила тяжёлый поднос на столик. В углу так и валялись в куче кровавые бинты, лечебные мази и прочие медикаменты, которыми папа пользовался пока лечил эту девушку. Как он сказал — её звали Хлоя. «Красивое имя» Эта девушка показалась ей противной, как только отец рассказал о ней немного. Но теперь, видя на лице этой грешницы бесконечный испуг и недоверие, она засомневалась, но продолжала чувствовать то, как несправедливо её отца осуждают. Это уже не первый раз. Все говорят, что отец свихнулся, помешался на своей идее уничтожать самых неисправимых грешников. Но разве это так плохо? Плохо, что он пытается сделать мир лучше? И разве справедливо называть его самым ужасным человеком только из-за того, что он убивает? Другие люди не лучше. И убийство может оказаться не самой ужасной судьбой. «Есть ведь ещё хуже» Лгать человеку прямо в лицо, устраивать козни за его спиной, или красть то, что так дорого другому человеку — это ведь не лучше убийства? «Так ведь?» Мия потянулась к комоду, где оставила свою книгу. Рядом стояла фотография в рамке. Та самая, которую она рассматривала так часто как только могла. Там была изображена она лет десять назад, а рядом с ней стоял лохматый мальчик с чистыми солнечными волосами и такими же, как у неё, яркими изумрудными глазами. Папа уже столько раз предлагал ей убрать этот снимок, ведь Адриан не появлялся здесь уже два года, а она скучает, ждёт его. Но не может даже связаться с ним. Убрать эту фотографию она не может и не хочет, так сильно порой необходимо посмотреть на него, вспомнить, как весело они играли, как хорошо было им обоим. Она считала его родным братом, даже если на самом деле это не так, просто ближе и дороже никого не было, а он всегда мог поддержать, улыбнуться. — Когда мы вырастем, ты же меня не бросишь? — спросила маленькая светловолосая девочка. Она лежала на светлой зелёной траве и, чуть прищурив глаза, смотрела на небо. Сегодня был сильный ветер, и кучевые облака проносились так быстро, что едва ли она успевала разглядеть их, пока они не скроются за деревьями. Прохладный порыв в жаркий день был для неё самым приятным. Но что было ещё приятнее — так это то, что она лежит на мягкой траве под деревом, а рядом любимый братик, запрокинув руки за голову, жевал во рту травинку. — Конечно нет, мама сказала, что родных нельзя бросать, — ответил мальчик. За одним из облаков показалось солнце, которое ослепляющими лучами полилось в их глаза. Девочка зажмурила глазки. Сквозь шум покачивающихся на ветру листьев и ветвей деревьев, она слышала ровное дыхание брата рядом. — Они ведь опять на задании? — она спросила это так мягко и непринужденно, словно хотела показать, что её это несильно волновало. Ведь родители всегда возвращались вовремя и всегда привозили подарки в виде мягкой игрушки или коробки сладких пончиков. — Да. — Как думаешь, зачем клан убивает людей? — вдруг спросила девочка. Она сама не знала, зачем это спросила. Просто вдруг хотелось узнать. «Убивать» Ей казалось это странным, она вовсе не понимала, кому чужая смерть может быть нужна. И разве человек в праве отбирать чужую жизнь? — Не знаю, — пожал плечами мальчик. Он равнодушно смотрел на облака, которые вновь закрыли палящее солнце собой, позволяя детям наконец открыть глаза. Он чуть привстал с травы, опираясь на локти, и посмотрел куда-то вдаль, где стоял их домик. Отсюда он выглядел таким маленьким, словно букашечка, его можно было сжать двумя пальцами и раздавить. — Может потому что не все заслужили право жить? Кто-то ведь поступает плохо, и за это их наказывают. — А разве убивать — хорошо? — девочка тоже села на траве. Бантики на воротнике её платья раскачивались на ветру и маленькими ленточками били её по лицу. Распущенные волосы лезли в лицо. Только утром ей заплели косичку, но девочка всё равно расплела волосы и теперь игралась с ленточкой. Ей не нравились все эти причёски, распущенные волосы были для неё чем-то вроде знака свободы. — Не всегда, но иногда убийство — может быть спасением для кого-то. Мы же с тобой не будем убивать просто так, — мальчик оглянулся на девочку и улыбнулся. Она улыбнулась в ответ. Рядом с братиком она чувствовала защиту, он не даст её в обиду и всегда поможет и защитит. Его вечно непослушная чёлка снова лезла в глаза, но мальчик этого не замечал. Ему было хорошо здесь. — Мы будет защищать друг друга, так? — Да, — кивнула девочка и убрала рукой его чёлку назад. Мия улыбнулась, разглядывая брата на фотографии. Она пальцем провела по его маленькой щеке. Она так соскучилась. Так хотела его увидеть. Ей было одиноко без него. Он нужен ей. «Интересно, а он изменился за эти два года?» Наверно, да. Ещё бы, ведь после смерти родителей все изменяются. Если бы он приехал, она не позволила бы ему оставаться печальным. Да, она тоже плакала, когда узнала, что Миссис и Мистер Агрест были мертвы. Но какого было ему? Она даже этого не знала. Он не приехал, не позвонил и ничего не сказал. А она так переживала, думала, не покончил ли он с собой? Но братик всегда был тем, кто отчаянно борется за жизнь и назло всем вокруг продолжает жить, он всегда был готов цепляться за последнюю соломинку, но жить. Ради себя. На первом этаже послышался грохот, открывающейся двери и затем и топот чьих-то ног. Мия, обрадовавшись, побежала вниз по лестнице. Возле двери она обнаружила своего отца. Мужчина отряхивал снег с шапки и протянул девочке пакет. — Ты просила продуктов купить, — сказал он своим низким басовитым голосом. Его седые волосы совсем растрепались под шапкой, а перчатки и шарф были насквозь мокрыми. Мия кивнула и приняла пакет. — С этой девушкой всё в порядке, — оповестила девочка, расставляя покупки в холодильнике. — Я её покормила, — внезапно руки девушки замерли, а потом и вовсе опустились на пол, оставив идею теребить крышку от бутылки с молоком. — Почему ты оставил её в живых? Она отчётливо слышала, как шум одежды позади стих, как стало абсолютно тихо и ни одного шороха. Она знала, что отец стоит прямо за ней, она чувствовала его взгляд. — Потому что не просто так она здесь появилась, — ответил он по-настоящему тихим и низким голосом, который с каждой буквой становился похожим на тихое рычание дикого зверя. Девочка оглянулась на него, желая услышать пояснение. — Как, по-твоему, она узнала о местонахождении Адриана? Не без помощи Марка конечно, а он, как ты знаешь, ничего не делает просто так, — мужчина вздохнул, собираясь с мыслями. — Я просто… пожалел её. Она ведь сама не знает в что ввязалась. — Это не похоже на тебя, пап, — Мия подошла ближе, но всё ещё оставалась на расстоянии, чтобы отчётливо видеть каждую его эмоцию. — Ты узнал, где Адриан? — Да, я видел его… — Как он?! С ним всё в порядке?! Что он делает?! — не выдержав, девочка накинулась на отца с вопросами. — С ним всё в порядке, не волнуйся. — Не волноваться, — её голос стал тише, а сама девочка отступила на шаг. — Столько раз я старалась не волноваться, но не могу… Я хочу его увидеть, папа. Я так давно его не видела. — Я понимаю, тебе одиноко… — Дело даже не в этом. Ему столько всего пришлось пережить, а меня не было рядом, чтобы поддержать. Я могла бы ему помочь, только если бы он был здесь со мной, — Мия заглянула в глаза отца. Да, он прекрасно понимал её и хотел бы помочь, но он ведь не может силой затащить сюда Адриана. К тому же, у Адриана должно быть были проблемы или причины, по которым он отказывался с ними связываться или приезжать. Мия очень хотела всё изменить, хотела увидеть его и заставить остаться здесь, где ему всегда рады. Осознав, что откровения с отцом зашли слишком далеко, и она не хочет рассказывать ему всё, что есть у неё на душе, девочка прошла в коридор. — Прости, что наговорила тебе тут всего. Я буду в комнате. Мия села на широкий подоконник и, обняв колени, смотрела в окно. Снег. Мягкий, пушистый, но такой холодный. Белые хлопья опускались на землю плавно и нежно, они окутывали её сознание некой дремотой, позволяя остаться здесь, в тёмной комнате у окна, с собой. Прямо перед ней лежала книга. Немного потрёпанная, но хорошо сохранившаяся книга в шершавой тёмно-фиолетовой обложке. Одна из страниц была заложена закладкой ленточкой — той самой ленточкой, которую ей в детстве заплетали в волосы. Это была их любимая с Адрианом книга. Когда он с родителями приезжал, Адриана заселяли в комнату Мии, и они вдвоём читали эту книгу, лёжа на полу. Хватало одного взгляда на эту книгу, чтобы вспомнить о нём, о том, как он прочёл ей эту книгу в первый раз, как он стралася читать с выражением, чтобы ей понравилось, а она весело смеялась над его попытками прочитать длинные слова. Эта книга всегда лежала на подоконнике, и никто даже не думал переставлять её в другое место. Вспоминая об Адриане, она благодарила мир за то, что у неё вообще есть на свете такой человек, как он. Мия всегда была одна. У неё не было друзей в школе, потому что все считали её странной. Она всегда сидела где-нибудь в углу и читала книгу, или гуляла в одиночестве. Только Адриан был с ней, несмотря ни на что. Всегда был готов её поддержать и помочь. Только он. Да ей и не нужен был кто-то другой. За два года она, хоть чуть-чуть, но изменилась. Стала выше на несколько сантиметров, волосы отросли подлиннее и на коньках кататься научилась. А как он? Он наверно стал выше, плечистее и может даже ещё похорошел, чем был до этого. Она бы хотела увидеть его. Очень-очень.***
Джон грустным взглядом провожал свою дочь до лестницы. Он понимал её не хуже, ведь точно также хотел увидеть Адриана вживую, а не через окно кафе, заглянуть ему в глаза, в лицо и искать в нём схожие с родителями черты. Всего этого так не хватало. И Мие тоже. «Девочка выросла и ей становится всё более одиноко, а единственный, кто всегда был рядом с ней, кажется и вовсе забыл о ней» Джон не осуждал Агреста младшего ни за что. Он понимал, что парень просто не хотел слушать все эти успокоения, вопли и сопли, что всё образуется, что всё в порядке и он в безопасности. От всего этого ему и самому становилось только хуже. Но всё же почему Адриан за все эти два года даже позвонить не соизволил? А что ещё интереснее, так эта девчонка, которую он тащит следом. Она необычная и, похоже, такая необходимая Адриану. Даже смешно. «Неужели влюбился?» Нет, это конечно прекрасно, что он может найти себе того, с кем захочет провести всю жизнь, но, чтобы Адриан смотрел в сторону девушки без презрения? Это просто чудо. Мужчина взял с собой дополнительные бинты из ящика стола и направился в коридор. Под старым плотным ковриком прятался потайной люк, через который Агрест попал в подвал. Слева находилась железная изляпанная в странных кляксах и пятнах дверь. В комнатке за дверью мирно на матрасе сидела девушка. Она укуталась в плед, но уже не сильно его сжимала. Глазки блондинки были прикрыты и слегка подрагивали. Мужчина потряс её за плечо. Хлоя спокойно спала, чувствуя, что холод уже не кажется таким смертельным. Постоянно хотелось перевернуться на бок, на делать этого она, конечно же, не стала. Вдруг лёгкий толчок и чьи-то холодные пальцы заставили её проснуться. Увидев над собой пожилого мужчину, с головы которого свисала та самая шапка, Хлоя удивлённо распахнула глаза и попыталась вскочить, но он не дал ей этого сделать. — Успокойся, я не буду тебя убивать, — мужчина подошёл ближе к девушке. Блондинка крепко сжимала пальчиками плед и натягивала его на лицо, будто бы этим могла скрыться от него. Джон же спокойно положил всё принесённое им на пол рядом с матрасом. — Тогда зачем я вам нужна? — спросила девушка. Голос старался быть ровным и спокойным. Но всё тщетно. Он прекрасно заметил, насколько сильно она волновалась. — Мне просто жаль тебя. Ты здесь никому не нужна и в этот город попала только потому, что так было интересно другим, — Джон старался быть с девушкой как можно мягче. «Ей наверняка нелегко переварить эту информацию» Хлоя ещё какое-то время просто тупо смотрела на него, а потом, глупо хлопнув ресницами, спросила: — Интересно? — Да. Один… Человек, посчитал, что ты будешь интересным испытанием для Адриана, но к твоему сожалению всем было известно, что ты исчезнешь из жизни Адриана также быстро, как появилась. — То есть, я была просто… инструментом? — Да, после того, что ты устроила в кафе, за твоей головой гонялись бы толпы таких, как я. Так что тебе ещё повезло, — мужчина тихо посмеялся над своими словами. «Повезло, не знаю, можно ли так говорить» Хлоя всё ещё смотрела на него, сведя брови к переносице. — Позволишь? — он указал на рану девушки. Блондинка молча откинула плед, позволив мужчине осматривать рану. Её могли убить? В голове не укладывается. Она, конечно, понимала, что за такой, как она, могут только маньяки бегать. Но чтобы так серьёзно! И всё из-за того скандала в кафе? Да кто эти убийцы, и почему они так защищают это кафе? Девушка будто даже не чувствовала, как Джон аккуратно расплетал бинты один за другим, оголяя её рану. Она всё ещё думала о том, как она могла умереть, и что у неё не было и шанса вернуться домой. Не было и шанса остаться с Адрианом. И никто по доброй воле или из-за денег не говорил ей эту информацию. Ею просто воспользовались. Она была просто испытанием для кого-то. «Игрушка» Она так часто обзывала этим прозвищем других девушек, что не заметила, как сама стала намного хуже них и на самом деле поняла, что такое игрушка. Она была в чьих-то умелых руках. Кто-то делал ею следующий ход, а когда пришло время, просто скинул её с игрового поля, как сломанную или бесполезную. Она даже не заметила, как холодный воздух проник в её открытую рану, когда последний бинт упал на пол. Как что-то немного щиплющее полилось на её бок. Как кто-то вонзил аккуратную, но ледяную иглу в плоть и медленными движениями один за другим стежком зашивал рану, скрепляя концы, как кровь перестала вытекать на живот, и кто-то снова начал заматывать на ней новые чистые белоснежные бинты. — Пару дней отлежишься и сможешь снова встать, — раздалось так мутно и еле разборчиво где-то в этой комнате. Шорох бинтов и звяканье бутылочек уносились прочь. И последним звуком стал грохот захлопнувшейся двери. Но блондинка слышала это отдалённо и словно очень далеко, там, где её нет. Девушка продолжала лежать на месте и смотреть в потолок. Боль, что всё ещё оставалась после ухода Джона, медленно утихала, и вскоре девушка уснула, позабыв об этой боли, но с чётким осознанием того, что она стала игрушкой в умелых руках. И это уже навсегда.