«Прости, но живи ради меня, ради нашей любви, ради тех эмоций, что я больше не испытаю»
Все началось ровно три недели назад. Или сразу после того, как они вернулись с заварушки с Орасион Сейс. И все эти три недели Эрза провела в угнетенном состоянии. И как бы не хотелось друзьям взбодрить Титанию, они не могли этого сделать. Только начавши сбрасывать с себя груз доспехов, девушка вновь закрылась в себе, закупорив все дырочки. И снова время лживых улыбок, лицемерного счастья и масок. Эрза каждое утро, просыпаясь как обычно рано, выходила из общежития и шла в город. Покупала газету у одного и тоже лавочника, привычка эта была незамысловата, но Эрза никогда не обладала ей, точно так же, как и не обладала тягой к новостям и сплетням. Это послужило основой, чтобы даже мистер Библ— лавочник насторожился поведением волшебницы, Эрза уже несколько лет каждый день проходит мимо его лавочки, но только эти три недели она покупает газету. Эрза никогда не открывает газету сразу, как это делают обычно, она идет с ней до сквера. И лишь там осторожно, будто боясь чего-то, пролистывает. Читает только заголовки. В миг, когда Эрза откладывала газету (две недели назад), можно было увидеть мимолетную улыбку и услышать глубокий выдох. Но все изменилось с одной новостью, для кого-то она стала очередной темой для разговора на лавочке, для кого-то незначительностью, что тут же забылась, для неё эта новость стала камнем, что свалился на сердце. Один.«Все было продуманно заранее, просчитано миллионы раз, прикрыты все хвосты, обдуманы пути отходов от любых опасностей, оставалось только одно уязвимое пятно, которое могло все испортить. Интересно, она догадалась?»
Тогда, семь дней назад, она снова купила газету и снова села на лавочку в сквере. И тогда не было той облегчавшей улыбки. В тот день плакало небо. Небо было иссиня-голубое с редкими облаками, а серые разводы были похожи на закорючки, погода в тот день изменилась порывисто. Небосвод заполнили херные (пепельные) тучи, они прилетели, как огромные гаргульи, испепеляя людей под ними одним только взглядом. Она была готова испепелиться под их взором. Она заставляла себя читать дальше.«Совет творит безумие!»
Гласил заголовок.«Впервые за двадцать лет совет решил провести первую публичную смертную казнь!»
Эрза закусила губу до боли. До крови.Наш корреспондент провел расследование и теперь готов раскрыть вам ужасающую истину. Двадцать лет назад была проведена последняя в Фиоре публичная казнь. Всего их задокументировано 24 случая. После чего на протяжение еще 8 лет смертные казни проводились, но в закрытом варианте. И вот уже 12 лет смертная казнь в Фиоре была отменена. До сегодняшнего дня. Совет не говорит о дате, а также о том, как и где будет проводиться казнь, и главное, кто так услужил совету, что он решил возродить эту ужасную меру наказания. Госпожа Белно комментирует решение совета, как достойное и даже слишком мягкое для этого человека. Нам остается лишь гадать, кто это может быть…»
Эрза в тот день разорвала газету и не пошла в гильдию. Это было первое. Самое тяжелое, но оставляющею надежду. Два — произошло через три дня. В тот день все были в гильдии. И все было как обычно. Вместе. Разве что небо предвещало беду. Небо темное, с быстро сменяющимися рваными тучами. Пепел сменился на смог. Больно. — Спорим, я тебе перепью! — кричал Лексус, уже изрядно покачивающий из стороны в сторону. Кана хохотола, смотря на это представление. Легко улыбалась Эрза, беседуя с Мирой. Нацу отплясывал на столах. Хоть что-то не меняется. Дверь резко открывается, ослепляя гильдию солнечным светом. На пороге стояла пятеро человек в одеяниях совета. Эрза снова прикусывает губу, снова до крови, и снова рана не успеет зажить. — Итак, прошу внимание. Я капитан пятого воинского отряда элитной обороны совета — Валери — вынужден сообщить Вам, что гильдия Хвост Феи объявляется недееспособной и прилежит к расформированию в кротчайщие сроки. — Бумаги падают на пол, она не следит за происходящим. Друзья трясут её. Ты титания, Эрза. Ты должна встать, защитить гильдию. Но ты не можешь. Сил не осталось. Это было два. — Господин Драгнил, Вам письмо от совета. И… откройте его после того как мы выйдем и помните, что за не выполнение указаний совета следует наказание. — Все кажется злой шуткой, вояка странно лыбится, поглядывает на Скарлет, Люси подбирается к Нацу, чтобы удержать от необдуманных действий в случае чего. Три ударило в самую глубь, не оставляя и луча света (надежды). Смог сменился на пламя.«Господин Драгнил, мы рады вам сообщить, что вы удостоились чести принять участия в публичной смертной казни клятвопреступника, обвиняющегося в многочисленных преступлениях против короны и государства — Джерара Фернандесса (далее ПСК) в качестве исполняющего лица. К сожалению личности все причастных к ПСК строго заскреченны, а потому вам срочно нужно прибыть в Эру для получения дальнейших указаний!»
Люси выдирает письмо из рук друга, только оно уже и так горит, Нацу объят огнем, Эрза уже все видела и опускается тихо на пол. Крик. Крик. Больно. Вся жизнь ей кажется одной злой шуткой.«Совет творит безумие 2 Сильнейшая в Фиоре гильдия «Хвост Феи» была распущенна. Что же происходит?»
Еще через два дня остатки гильдии, те, кто был готов поставить на кон все ради своей семьи, перебрались в особняк Гилдатца, надеясь переждать там какое-то время и решить, что делать дальше. Но на этом сезон потрясений Эрзы не закончился. То, что могло оказаться всего лишь ошибкой (она пыталась, но не верила) оказалось правдой.«Совет наконец опубликовал подробности публичной смертной казни, первой спустя 25 лет!!! Они выбрали самый жестокий вариант из всех возможный — сожжение заживо. А личность, что так неприятна совету —Зигрейн Фернадесс или, точнее сказать, скрываюшийся под этим именем скандально известный Джерар фернандесс!
Дальше Эрза не читала. Зачем? Она вспомнила Нацу. Что происходит? Они смеются над ними. Над ней? Больно. Дальнейшие свои действия она помнит лишь обрывками. Помнит, как достала телепартационый кристалл и кинулась в Эру. На площади у центрального здания забралась большая толпа. Эрза еле пробилась к центру. Она толкала людей, но не слушала их недовольные возгласы. Потом помнит, как подняла голову вверх и увидела пять волшебников, находящихся на летающих платформах по краям рунного круга. Нацу не было. Двери со стороны здания открылись и двое стражников вывели Джерара. Он шел расправив спину. В его в глазах она не увидела ни злости, ни гнева, ни даже страха или боли. Потом воспоминания слиплись, и она помнит лишь свой отчаянный крик, прорывавшийся через недовольные крики горожан. — АХАХА. Он даже не кричит, — слышалось со все сторон. Потеха для людей. Когда люди стали такими черствыми? Она помнит, как пробивалась сквозь толпы людей, как её удерживали охранники, и помнит, как стоял Джерар, который, кажется, не чувствовал ничего. А еще помнит крик мужчины: «ПФ. Делает вид, что очень сильный!» И смех, и просто один смех. Глупые люди. Они думали ему не больно, они думали он сильный. Но никто не выдержит гореть заживо. Никто из людей не знает правды. На самом деле он рвался и метался. Ему было больнее… А еще он увидел девушку — Эрзу. Вот и уязвимое место. Только он не мог различить черты её лица. Почти. Видел всплеск алых волос, но было слишком больно. Он справился. Она еще справится. Эрза оседает на каменный пол, опирается спиной о колонну. Не смотрит. Страшно. Вспоминаются его последние слова. Он корил себя за все сделанное. Знал ли он, что с ним будет?«Зигрейн готов умереть. Только он не я»
Эрза достает его кольцо из блузки сжимает в ладонях, слезы текут по щекам. Она порывисто встает, выбегает из зала, бежит по каменным пустым дорогам. Останавливается только у края города. На мосту. Куда дальше? Она не знала. Небо было голубым. Облака бегали по нему белоснежными кошками. Вал шел впереди, еще двое стражников шли позади. Таким образом они окружили Джерара. Не смотря ни на что, Вал не мог не отметить, что Фернандесс выглядел статно, даже сейчас он шел выпрямив плечи и вздернув подбородок. Вал удивлялся этому человеку, он был знаком с Зигрейном, потом много раз видел Джерара в тюрьме, но ни разу он не представлялся ему ужасным человеком, как говорил ему Совет. Да даже если это и так, разве кто-то заслужил такой смерти? Вал резко насторожился, он остановился и положил руку на меч на поясе. Тень проскользнула под ним, к его товарищам. Он повенулся, но узрел лишь валяюшихся на полу стражников, а после и сам упал в забвении. Испугать не успел. — Янь? — тихо произнес Джерар. А его сообственная тень вытянулась по бокам и сложилась в буквы на стене: «Не обольщайся». После тень обвилась о тяжелые наручники на руках Джерара, и они буквально обратились в пруху. Тень сформировалась в фигуру человека. Это был юноша с черными волосами и маской ворона на лице. Джерар обернулся на охраников и отошел в сторону, туда, куда падала тень от стены. Янь понял быстро и спрятал обоих в тени. Все происходило, как в замедленной съемке. Но в каждом движении мужчин читалось точное знание, что делать. Джерар взмахнул затекшими руками, создал своё эфирное тело и наложил заклятье подчинения на охранников. И эфирное тело двинулось в окружение стражников дальше. Картина мертвых. — Что ты будешь делать со стражнкиами? Когда снимешь заклинание? — Ничего. Если они не дураки, ничего не расскажут, а если и расскажут, то что? Как просто упали незвестно из-за чего и ничего не помнят? Совет решит, что они явились пьяными на службу. — Голос звучал отреченно и холодно. Джерар с Янь двинулись дальше, прячась в тени. Джерар резко закричал. Янь выругался и подал плечо Джерару. Джерар закусил губу. Он чувсвтовал, как его тело разрывает. Он никогда не чувствовал боли сильнее. Потом ощущает, как границы коридора смываются, а после резкий хлопок по щеке. — Не смей терять сознание! — Дальше все теряется и остается боль, а потом забвение. Потеряешь сознание — не сможешь контролировать эфирное тело. Он опирается о стену, поднимает загнанный взгляд, сжимает кулаки до боли, чтобы побелели костяшки. Больно. Больно. Он прямо сейчас горел заживо. Не в огне. Сейчас, когда человек должен был потерять сознание от боли, его организм сопротивлялся магией, заклятиями Яня, но сопротивлялся.— Джерар, но в твоем плане одна загвоздка. Эфирные тела передают все ощущения. — У нас не будет выбора. (план был продуман много лет назад, никто не думал, что им придется воспользоваться)
Больно. Больно. Больно.