Put Out The Fire

Проходит совершенно естественный субботний день. Кроули чисто из удовольствия угрожает своим растениям, довольно наглядно описывая средневековые методы пыток, когда его телефон внезапно начинает звонить. Демон ненавидит, когда его прерывают в разгар своих пламенных речей и на секунду задумывается полностью проигнорировать раздражающее устройство и перейти к историям о безжалостных сожжениях ведьм, включая подробные описания плавящейся плоти и болезненных криков, но после быстрого взгляда на дисплей замечает, что это звонит Азирафель, и обнаруживает, что, уже не задумываясь, нажимает кнопку ответа. Это почти как рефлекс. Он не может игнорировать ангела. Это физически невозможно. — Азирафель, — он радостно приветствует своего друга. — Уже скучаешь по мне? Какое-то время на другом конце линии стоит тишина, не считая тихие шаркающие звуки, как будто ангел копается в каких-то бумагах, после чего следует глубокий вздох и какое-то бессвязное бормотание, которое на Земле и за ее пределами никто не смог бы понять. В любом случае, в конце концов Азирафель вспоминает, что он должен ответить, чтобы начать своего рода диалог. — Кроули, дорогой мой… И затем все снова погружается в тишину, как будто он не может вспомнить, почему вообще поднял свой телефон и, кажется, в следующую секунду его мысли снова сбиваются с пути. — С тобой все в порядке, ангел? — удивляется Кроули, его сердце охватывает чувство беспокойства. — Да, да, конечно, — быстро успокаивает Азирафель. Слишком быстро. — У меня все отлично. Существуют вещи, которые вы автоматически узнаете, когда дружите с кем-то более шести тысяч лет, и различные заминки и колебания в голосе ангела всегда были одними из самых очевидных. Способность Азирафеля лгать — или, по крайней мере, скрывать правду настолько, чтобы не чувствовать себя виноватым, являясь небесным существом, — всегда была в лучшем случае посредственной, его тон и его обычно довольно выразительное лицо всегда быстро выдавали его, помогая демону без труда распознать попытку обмана. Этот случай ничем не отличается. — Хорошо, ангел, что происходит? — настаивает Кроули. — Я же все слышу. — Как я уже сказал, я отлично… — Нонсенс! — Кроули! — Азирафель! Ангел фыркает и пыхтит, и на мгновение Кроули уже искренне верит, что Азирафель просто повесит трубку и покинет страну на следующие несколько десятилетий лишь для того, чтобы избежать продолжения разговора. На самом деле это будет не впервой. И все-таки вместо того, чтобы бежать на другой континент, Азирафель делает глубокий вдох, пытаясь собраться с силами. — Я просто звоню, чтобы попросить, чтобы ты не заходил в книжный магазин в течение следующих нескольких дней. Я сейчас довольно занят и в любом случае просто выгоню тебя. Не ложь. Интересно. — Занят чем? — спрашивает демон. Азирафель издает звук, который, Кроули не уверен, что когда-либо слышал. — Эм-м… исследованием. Некоторых книг, которые совсем недавно начали вызывать у меня интерес. И снова, не ложь. Но сверхчутье Кроули все еще беспокоит его, настойчиво вибрируя. — Ты же помнишь, что у нас билеты на ту пьесу сегодня вечером? — Кроули не может не указать на это. — Той, что удручающе унылая, о которой ты мне все уши прожужжал на прошлой неделе? — Что ж… боюсь, мне нужно отменить нашу встречу, — Азирафель шумно вздыхает, как будто он действительно совершенно забыл об этом. — Отменить? — Кроули поднимает бровь. — Из-за каких-то книг? — Это очень важное исследование… — Что ты должен работать день и ночь без перерыва? — Кроули недоверчиво качает головой. — Ну же, Азирафель. Я купил эти чертовы билеты ради тебя. А теперь ты говоришь мне, что не хочешь идти? — Это не значит, что я не хочу… — Тогда что тебя держит? — Кроули в отчаянии вскидывает руки вверх и краем глаза замечает, как его растения в другой части комнаты начинают тревожно трястись, явно ожидая, что в скором времени он жестоко сорвется на них. — Не вешай мне лапшу на уши. — Я не вру! — делает особое ударение ангел. — Но ты и не говоришь всю правду! На мгновение они оба замолкают, погружаясь в собственные мысли, чтобы сообразить лучший выход из положения. Кроули обнаруживает, что скрипит зубами, когда гнев и беспокойство разгрызают его обнаженные кости. По общей договоренности, у Азирафеля всегда были свои секреты и тайники в течение последних тысячелетий, точно так же, как и у Кроули, но после апокалипсиса-которого-не-было, на самом деле, демон считал, что они поднялись на совершенно новый уровень в их отношениях. Нет больше сторон, нет Верха и Низа, только они и их собственные мелочи. Ему не хочется думать, что он ошибался. В конечном счете, Азирафель тот, кто снова начинает говорить. Он звучит устало, когда объясняет: — Я обещаю, что ничто не угрожает моей жизни или чьей-либо еще. Просто я должен разобраться с этим сам, для начала. Это немного… личное. Кроули жует нижнюю губу. Ему приходится признать, что это совсем не рассеяло его опасения. — Клянусь, позже я заглажу вину, — обещает Азирафель. — Так что, вместо того, чтобы дуться, ты должен быть в восторге, что тебе не придется смотреть эту «унылую» пьесу. Ты можешь заняться всем, что тебе действительно нравится. Кроули хмурится. Конечно, его демонические забавы не всегда производят на Азирафеля впечатление, но ничто не может сравниться с времяпрепровождением в компании ангела, даже излишне темные и мрачные сюжеты, которые заставляют вас хотеть вонзать себе в глаза вилкой каждые две минуты. Как Азирафель все еще не понял этого? — Тогда увидимся через пару дней, — заканчивает Азирафель, его голос снова звучит довольно напряженно. — Я буду на связи. — Подожди… — До скорого. Он вешает трубку и оставляет Кроули глядящим на свой телефон со смесью недоумения и беспокойства. Что, черт возьми, только что произошло?

***

Около часа Кроули честно обдумывает, что он возомнил об этом слишком многое. Вполне возможно, что ангел застрял в очередной навязчивой идее. Честно признаться, у него это отлично получается. Однажды он провел целую вечность, переводя всего один текст. Не говоря уже о лете семьдесят восьмого, когда он внезапно пристрастился к пчеловодству и пропал на несколько недель. Тогда Кроули не получил от него ни единой весточки, а затем вдруг ангел неожиданно появился и напал на демона с 12 784 новыми фактами об этих летающих желтых жуках. Так что это не первый раз, когда Азирафель немного пропадает. Но Кроули не может не заметить скрытность в голосе ангела, легкие колебания в его речи. А также то, как тщательно он подбирал каждое слово. Что-то определенно не так. И пусть Кроули будет проклят, если не сможет узнать, что происходит.

***

Первое, что замечает Кроули — это несколько букетов цветов у входа в книжный магазин. Яркие и красочные на фоне скучной внешней части здания, они, кажется, были намеренно размещены так, чтобы никто не смог их пропустить. На секунду Кроули задумывается, не мог ли порог книжного не так давно стать местом преступления. Может, убийство, несчастный случай, представление пантомимы… Кто знает? И Азирафель легко мог забыть упомянуть об этом, просто потому что у него всегда проблемы с обращением внимания на происходящее вокруг. Так зачем беспокоиться о каком-то убийстве, верно? Но, если рассмотреть поближе, цветы кажутся слишком жизнерадостными и праздничными, чтобы каким-либо образом выражать соболезнования, не говоря уже об этикетках, полных сердец и радуг, прикрепленных к некоторым из них, что определенно говорит о чем-то обратном. Видимо, не убийство. Если, конечно, здесь не погиб какой-нибудь непопулярный политик. Сейчас таких придурков развелось достаточно много. Так что Кроули не удивится, узнав, что человечество празднует гибели некоторых из этих людей. Он подходит к дверям и тут же останавливается, когда замечает на них небольшую прикрепленную табличку, объявляющей магазин «закрытым на неопределенный срок из-за технического обслуживания». Кроули не может не поднять брови. Это явно что-то новенькое. Конечно, Азирафель ненавидит клиентов и ведет очень нерегулярные и запутанные часы работы, чтобы отбить как можно больше людей, но в то же время он прилагает некоторые усилия, чтобы продолжать вести своего рода бизнес. То, что он закрывает магазин на неопределенное время и в первую очередь не предупреждает об этом Кроули, уже вызывает подозрение. Техническое обслуживание здесь, конечно, не проблема. Кроули уверен в этом как ни в чем другом. Любую прорванную трубу или сломанную полку без каких-либо проблем можно исправить благодаря магии. И, учитывая, что Азирафель сохранял это место в течение очень долгих десятилетий, Кроули очень сомневается, что ангел просто уступил безотлагательной необходимости убедиться, что весь магазин достаточно отремонтирован. Конечно, возможно, Азирафель просто хочет немного тишины и покоя для своего «исследования» и не хочет, чтобы его отвлекали неприятные клиенты, но все же… Все это довольно странно. Буквально через минуту все становится еще страннее, когда он замечает, что дверь заперта. Не только естественным путем, но и сверхъестественным. Кроули рычит и несколько раз щелкает пальцами, однако ничего, кроме легкого стона от петель, он не получает. — Черт! — ругается он, прожигая дверь взглядом и надеясь, что, не смотря на все странности, этого будет достаточно, чтобы открыть ее. — Серьезно, Азирафель? Недолго погодя он начинает громко, гулко и довольно раздражающе колотить по дереву, в то же время восклицая «АЗИРАФЕЛЬ!» так громко, что каждый смертный в Сохо, наверное, уже бежит в укрытие. — Азирафель, открой эту проклятую дверь! — ревет он. — Я знаю, что ты там! Он может чувствовать это, глубоко внутри. Присутствие ангела словно маяк, даже несмотря на все эти магические меры предосторожности, скрывающие магазин. Найти Азирафеля или обнаружить среди миллионов людишек всегда будет самой легкой в мире задачей для Кроули. — Кроули? — наконец-то за дверью звучит приглушенный голос Азирафеля. — Что ты здесь делаешь? Я же говорил, что не готов ни к чьей компании. — Ты действительно думаешь, что я останусь в стороне? — фыркает Кроули. — После того, как ты дал мне такое неубедительное оправдание и больше ничего? — Это не оправдание… — Из тебя плохой лжец, ангел, — кричит Кроули через дверь. — Происходит что-то плохое, и если ты не впустишь меня в течение следующих десяти секунд, я снесу эти проклятые петли! — Нет, пожалуйста, — прерывает его Азирафель, звуча все отчаяннее. — Я не могу… я не могу дать тебя посмотреть на меня. Кроули останавливается и морщит лоб. Это не совсем то, что он ожидал услышать. — Посмотреть на тебя? — удивляется он в замешательстве. — Что ты имеешь в виду? Азирафель какое-то время молчит, вероятно, приводит в порядок свои мысли и ищет способ, как бы убедить демона не разрушать его входную дверь. — Пожалуйста, Кроули… — в конце концов умоляет он. — Ты не можешь… Я не… Кроули прижимается к дереву, игнорируя странные взгляды прохожих. — Что такое, Азирафель? — спрашивает он, придавая тону что-то приближенное к мягкости. — Почему я не могу смотреть на тебя? Тебя это смущает? — Дорогой мой… — Ты снова сделался фиолетовым? Азирафель судорожно вздыхает от шока, очевидно, не ожидая, что демон поднимает эту тему. — Это было единожды, — гневно защищается он. — И это была случайность. — Случайности могут случаться дважды. — Я не фиолетовый! — подчеркивает Азирафель, восклицая. — И ты обещал никогда больше не упоминать об этом. Кроули пожимает плечами, даже если в данный момент ангел не видит этого. — А что ты ожидаешь от меня? Со всей этой секретностью… — он тихо вздыхает. — Что это, ангел? Давай, скажи мне. У тебя прыщик? Пытался покрасить волосы, а получилось не так, как надо? — Ничего из такого… — Это твои крылья? Им нужен уход? — Дорогой мой… — Потому что им определенно нужен уход. Я мог бы помочь с этим. — Кроули… — тяжело вздыхает Азирафель. Демон на секунду закрывает глаза, пытаясь привести в порядок мысли, дико кувыркающиеся в голове. — Ангел, мы ведь друзья? — решает убедиться демон, и почти может видеть эмоции Азирафеля сквозь дерево. — О, дорогой, — шепчет ангел, его голос наполняется любовью. — Конечно, мы друзья. — Тогда позволь мне помочь тебе, — просит Кроули. — Что бы ни произошло, все, что тебе нужно для этого исследования… Я мог бы помочь. — Кроули… — Я не совсем бесполезен, ты ведь знаешь? — Конечно, я знаю это! — теперь Азирафель звучит обиженно, словно сама идея совершенно нелепа, и он хочет, чтобы все, кто когда-либо утверждал подобное, были наказаны за их скверные мысли. — Тогда позволь мне помочь тебе, ради всего… чего угодно! Они снова погружаются в тишину, так как Азирафель на протяжении долгого времени спорит сам с собой по другую сторону двери. Конечно, уже довольно скоро Кроули теряет терпение, но он заставляет себя хотя бы ненадолго заткнуться. Он действительно не хочет оттолкнуть ангела и начинать все сначала. — Ладно, хорошо, — в конце концов, уступает Азирафель, звуча довольно неохотно, но с облегчением. Как будто сам не совсем уверен, хочет ли он, чтобы демон был рядом. — Но у меня пара условий. — Что угодно. Выкладывай, — выпрямляется Кроули. — Сначала ты должен пообещать не смеяться, — говорит Азирафель, вероятно, неловко перемещая свой вес с одной ноги на другую, качаясь, как маленький ребенок. — Я бы никогда не посмеялся над тобой, — издевается Кроули. Конечно, это ложь, и они оба знают это, но он думает, что заслуживает несколько бонусных баллов за приложенные усилия сегодня. В любом случае, он расслабляется, ведь если главная забота ангела — это смеющийся друг, то, скорее всего, ситуация не настолько серьезна, как воображение Кроули пыталось заставить его представить. — И мы не можем общаться лицом к лицу, — подчеркивает Азирафель. — Мне все равно — телефонные звонки, письма, почтовые голуби — но это важно. Это становится действительно странным. — Что может быть хуже, чем стать фиолетовым на две недели? — Просто… пообещай мне. — Хорошо, я буду держаться на расстоянии, ангел, — демон кусает нижнюю губу. — Если это то, что ты хочешь. Однако, проблема в том, что слова, которые выходят изо рта Кроули, и вещи, которые остаются в голове и пожирают его изнутри до тех пор, пока он не станет искрящимся комком нервов и неприятных эмоций, практически никогда не совпадают. Поэтому, когда он обещает Азирафелю держаться подальше, все его существо чуть ли не жаждет увидеть его, чтобы убедиться, что ангел действительно не пострадал. Чтобы увидеть это собственными глазами. И это желание — это глубоко укоренившееся, мощное желание — немедленно резонирует с колдовством Азирафеля, которое ранее защищало запертую дверь. И теперь, вместо того, чтобы оставаться закрытой, она неожиданно распахивается, приглашая опешившего демона внутрь. Кроули обнаруживает перед собой испуганно глядящего ангела, который пятится назад и спотыкается, почти сталкиваясь с полкой позади себя. — Нет, нет, нет, нет, — в шоке бормочет Азирафель, его широкие глаза уставились на демона. — Что ты наделал? — Клянусь, я ничего не делал, — Кроули мгновенно поднимает руки в защите. Ангел кажется опустошенным, когда отчаянно прижимается к полке, будто надеется, что она может поглотить его в следующую секунду и вывести из этой ситуации. — Нет, нет, нет, — продолжает бормотать он. — Не ты… Кто угодно, только не ты… Поскольку случившееся не вернуть, и Кроули не может ничего сделать, чтобы оно исчезло, он входит в книжный и быстро закрывает за собой дверь (но не раньше, чем прошептать ей тихое «спасибо»). — Ну, как-то так, — говорит он, пожимая плечами. — Вини свое небесное колдовство. Азирафель все еще выглядит так, будто он скорее исчезнет на месте, чем будет находиться в присутствии Кроули хотя бы на долю секунды дольше, и демон старается не чувствовать себя обиженным этим. — По крайней мере, я вижу, ты не фиолетовый, — замечает Кроули, позволяя своему пристальному взгляду очень тщательно блуждать по ангелу. Кажется, ничего плохого с ним не произошло — никаких внезапных изменений цвета, никаких видимых искажений тела. Он все также выглядит словно ностальгирующий джентльмен из прошлого столетия. Точно такой же, как они виделись с прошлого раза. Так что, черт возьми, изменилось за это время? — Так что случилось, ангел? — снова спрашивает Кроули, вздыхая. — Честно говоря, я немного устал от этой игры. Долгое время Азирафель так и стоит примерзшим к месту, глотающим воздух и явно забывшимся в словах, пока в голове проносится множество эмоций, которые легко читаются на его лице. Очевидно, сначала это шок. Затем гнев, вероятно, на Кроули и его наглость так беспардонно ворваться в его убежище. Следующая вещь — замешательство. Так много замешательства. Поначалу Азирафель, похоже, даже не понимает, что происходит. И тогда приходит подозрение. Он прищуривается и, в конце концов, делает шаг вперед, ближе к демону. Он все еще настороженно относится к некоторому расстоянию между ними, но в то же время он, кажется, притягивается как магнит. — Кроули… — наконец шепчет он, его голос звучит очень неуверенно. — Как… как ты себя чувствуешь? — Я? Как насчет тебя? — хмурится демон. Ангел, однако, просто игнорирует его вопрос, продолжая спрашивать и смотреть на Кроули так, словно он бомба, которая может взорваться в любой момент: — С тобой все в порядке, дорогой? — В порядке? — Кроули усмехается. — Я раздражен и зол, что ты не говоришь мне, что происходит. Вот как я себя чувствую, если тебе интересно. Азирафель наклоняет голову и оценивает демона сверху донизу, его озадаченные черты лица теперь являют собой нечто вроде любопытства. — Кроули, дорогой, — наконец мягко продолжает он. — Могу я задать тебе вопрос? Кроули не может справиться с тем, чтобы перестать чувствовать себя так неудобно. Реакция Азирафеля более чем подозрительна, и ему, честно говоря, не очень нравится быть в неведении. — Хорошо, — тем не менее, рычит он. — Если это поможет во всем разобраться, выкладывай. Азирафель подходит ближе, его взгляд так серьезен и напряжен, что Кроули чувствует холодную дрожь, пробегающую по его позвоночнику. — Скажи мне, старый друг, — глубоко вздыхает он. — Ты влюблен в меня? Кроули всегда задавался вопросом, на что это будет похоже, если мир вдруг остановится, и вот, в этот самый момент, он испытывает это на собственном опыте. Все вокруг них, кажется, в один момент замирает, даже паук в углу, плетущий свои липкие сети, и единственное, что имеет значение, это ангел и демон среди книг, пока тяжелый вопрос в течение нескольких бесконечно долгих секунд эхом отходит от стен и становится все громче и громче. В конце концов, после, наверное, вечности, содержащей, по крайней мере, еще два апокалипсиса, которые они совершенно пропустили, будучи слишком заняты тем, что уставились друг на друга, ему наконец удается найти отголоски собственного голоса чтобы выдавить хотя бы слово. — Ч-что? Это не совсем внятно или, по крайней мере, сколько-то отчетливо, но на данный момент демон и не готов к большему. — Ты влюблен в меня? — повторяет вопрос Азирафель, звуча досадно спокойно, несмотря на важность ситуации. Кроули ничего не может сделать, кроме как округлить глаза и задаться вопросом, как долго собственные ноги будут продолжать держать его. — Чувствуешь ли желание признаться в своей бессмертной любви ко мне? — продолжает интересоваться ангел, словно это какой-то повседневный вопрос. — Чувствуешь ли непреодолимое желание написать мне все стихи о любви в этом мире? — Э-э… — Кроули чувствует нарастающую головную боль, хотя он даже не выпивал сегодня. — А что насчет цветов? — добавляет Азирафель, звуча странно взволнованно. — Не хочешь собрать букет полевых цветов того же цвета, что и мои глаза? Кроули продолжает еле держаться на ногах, пока его мозги плавятся. Азирафель, однако, внезапно улыбается так ярко, что само солнце должно начать беспокоиться о конкуренции. — О, Боже, получается, нет? — облегченно спрашивает он. — Ты не влюблен в меня? Он звучит так чертовски радостно, что Кроули не знает, как на это реагировать. — О, это замечательно! — радуется Азирафель, и, прежде чем Кроули осознает, что происходит, он оказывается в сокрушительном объятии, выталкивающем из легких весь воздух, который и так ему не нужен. — Чудесно! — Эм… — Я так счастлив! — Я не… — Ты не представляешь, какое это облегчение! — Ангел… — Я имею в виду, ты не любишь меня, верно? — еще раз спрашивает Азирафель, отступая немного назад и забирая это неожиданное тепло после объятия. — Точно? Или, может, ты чувствуешь себя как-то по-другому? — Я чувствую себя точно также, — слышит Кроули ответ, прежде чем даже осознает, что открывает рот. Однако увидеть возвращение ослепительной улыбки почти стоит того. — Я так волновался, — объясняет Азирафель, сжимая ладони Кроули. — Я имею в виду, ты… Я бы ни за что не смог вынести это. Кроули чувствует себя словно на эмоциональных американских горках, и он все еще не понимает, что происходит. — Хорошо, ангел, что, черт возьми, происходит? — требует он. Азирафель мгновенно начинает неловко ерзать, но он все еще продолжает смотреть на Кроули таким чрезмерно ласковым взглядом, который заставляет демона чувствовать одновременно слишком много. — Ну… кажется, я как-то… не знаю, как… или почему… или даже когда, если честно… — он неловко откашливается. — Похоже, я каким-то образом попал во взаимодействие с каким-то… любовным заклинанием. — Что? — Кроули поднимает бровь. — Что-то вроде любовных чар, или как это еще можно назвать, — повторяет Азирафель, слегка краснея, пытаясь избежать пристального взгляда Кроули. — В течение последних двадцати четырех часов каждый, кроме тебя, кто смотрел на меня, мгновенно по уши влюблялся. Кроули моргает. А потом еще раз. И затем он стонет. — Ох, черт.